***
Шесть лет назад — Я хочу приурочить свое возвращение к Чемпионату России. Так Виктор и сказал. Сразу же как объявил Якову о том, что решил вернуться в спорт. Говоря по правде, Юри не мог припомнить, ляпал ли Виктор раньше что-нибудь более безрассудное. C этим решением не шли ни в какое сравнение даже такие шедевры, как: «Зачем платить грумеру? Я и сам могу подстричь Маккачина», и «Твоей маме не нужен рецепт, когда она готовит мисо-суп. Значит, и я обойдусь», и «Если ты завалишь прокат и не попадешь в тройку призеров, то в этом будет и моя вина. Я возьму ответственность на себя и больше не буду твоим тренером». На подготовку к Чемпионату России оставалось в лучшем случае дней десять. Десять. За полторы недели Виктор должен был выбрать две программы из прошлых сезонов (поставить новые он не успевал) и вкатать их, одновременно оттачивая квады до состязательного уровня. И ко всему прочему он должен был заниматься с Юри. Чемпионат Японии проводился сразу после российского. Их обоих ждали интенсивные тренировки в сжатом режиме. Виктор, казалось, совсем не беспокоился. В России ему не было равных. В конце концов, Юрио выигрывал скорее за счет самолюбия, чем мастерства. Какая пятнадцатилетка могла бы сокрушить пятикратного чемпиона? Он не проиграет. А вот Юри переживал. Он сомневался, что кому-либо удалось бы набрать форму за десять дней. Даже если этим кем-то была Живая Легенда, Виктор Никифоров. Они оба оказались правы в каком-то смысле. Виктор выступил — и довольно неплохо. Он занял третье место. В случае с любым другим спортсменом бронза ознаменовала бы его триумфальное возвращение. Это событие обсуждали бы еще долгие годы. Но Виктор любит только золото.***
Юри, разминающийся перед произвольной программой Чемпионата Японии, краешком глаза наблюдает за Виктором. Тот сосредоточенно смотрит на экран телевизора в зоне ожидания — видимо, подсчитывает в уме баллы за технику у выступающего сейчас Минами Кенджиро. Виктор постукивает пальцем по губе, его рот сжат в тонкую линию. На других соревнования он всецело посвящал свое внимание Юри, следил за тем, как тот настраивался на прокат. Виктор был готов растолкать толпу, чтобы принести воду для Юри — ему стоило лишь попросить. Сегодня же все по-другому. — Слушай, — зовет Юри, и Виктор неохотно отрывает взгляд от экрана. — Ты в порядке? Ты как будто… не здесь. Виктор расплывается в улыбке, хорошо знакомой Юри по тысячам интервью. — Да, все отлично. Юри хмурится, но Виктор — снова повернувшийся к телевизору — этого уже не замечает. В памяти Юри всплывают события Кубка Ростелекома, прошедшего всего пару месяцев назад. Во время соревнований Маккачин едва не погиб, и Виктор вел себя так же — ставил на первое место тренерские обязанности. Возможно, таким образом он справлялся с тревогой за жизнь любимца. Тогда Юри удалось вывести его из ступора. Но после той проклятой бронзы он вообще не мог достучаться до Виктора. Когда Юри выходит на лед, Виктор сжимает его за руку, и на мгновение ему кажется, что между ними все по-прежнему. — Принеси золото, Юри, — говорит Виктор. — А то мне весь сезон нечего целовать. Эти слова должны подбадривать — Виктор бросает ему вызов. Юри прекрасно это понимает, но его пугает дикий блеск в глазах Виктора. Он старательно игнорирует неприятное ощущение в животе, целует на удачу кольца и устремляется в центр катка. Начинается программа неплохо. Звуки пианино разливаются по стадиону, и Юри позволяет себе прочувствовать мелодию сполна. Музыка рассказывает зрителю историю без слов, Юри же широко разводит руки и набирает скорость для каскада четыре-три. Юри прыгает в такт одиночной высокой ноте и тут же понимает — что-то идет не так. Он заваливает ось. Конечно, для него это не впервые. Он может упасть, приземлившись на бедро так, чтобы не травмироваться, и тут же подняться на ноги. Но тогда ему придется пропустить тройной, иначе Юри не поспеть за музыкой. Он потеряет баллы за каскад, и его оштрафуют за падение. Или можно рискнуть и попытаться приземлить квад. Если он потеряет равновесие и коснется льда рукой, у него еще будет шанс прыгнуть двойной. Конечно, при таком раскладе он заработает больше баллов, но… Вероятность слишком низкая. Он висит в воздухе всего полторы секунды, а времени на принятие решения остается и того меньше. И Виктору очень нужно это золото. Поэтому Юри решает рискнуть. И тут же понимает, что ошибся. Из-за метаний он теряет инерцию, и теперь у него не получится приземлиться так, как хотел. Испугавшись, что может повредить лодыжку, он напрягает мышцы, и... Конек ударяется о лед, рассекая его в крошку. А-а. Ему стоило переживать вовсе не за лодыжку. А за колено. Все происходит мгновенно, но для Юри время замедляется. Вывих, резкая боль в ноге. Он почти слышит его — неестественный щелчок где-то внутри. Потом он падает, и все заканчивается. Ему не так уж и больно. Он отталкивается и вскакивает на ноги. От такого вывиха можно оправиться. Нужно только остановиться, размять и разработать сустав, и после этого осторожно ступить на ногу. Чем дольше ходить, тем быстрее заживет. Хромота тоже пройдет спустя какое-то время. Но Юри не ходит. И даже не едет. Он выступает. И ему нельзя останавливаться. Он подстраивается под следующую дорожку шагов так, чтобы больше наступать на левую ногу. Во вращениях, к счастью, тоже в основном задействована левая. Но вот прыжки… Для них нужна правая нога. На квады можно не рассчитывать. Даже тройные вряд ли получатся. Он исполняет программу, упростив все элементы, в надежде приземлить заключительный тройной прыжок. Тогда он не будет чересчур напрягать колено, и в конце, возможно, получится вырвать пару-тройку баллов. Это лучшее, на что можно рассчитывать в такой ситуации. В итоге ему удается исполнить тройной, он лишь едва пошатывается на приземлении. Звучат последние ноты, и вместе с тишиной наступает облегчение. Юри удерживает финальную позу, стараясь не показывать своего разочарования. Совсем как на прошлогоднем Чемпионате. Так же унизительно, хотя в этот раз у него есть весомая причина для неудачного выступления. Он раскланивается, затем катится к бортику на левой ноге, наступая на правую только для того, чтобы оттолкнуться. — Юри, Юри! — зовет его знакомый голос. Юри поднимает глаза и видит Виктора. Тот выглядит обеспокоенным. — Очень плохо? — Спрашивает Виктор, стоит Юри сойти со льда и надеть на лезвия чехлы. — Продержишься до КиКа или сразу пойдешь к медикам? — Я в порядке, — отвечает Юри. Собственный голос звучит глухо, как будто издалека. — Я могу идти. — Это не значит, что тебе не нужна помощь, — возражает Виктор. Он берет Юри за локоть и, придерживая, ведет к уголку слез и поцелуев. Они вместе смотрят на большой экран, на котором показывают прыжок в замедленной съемке. Юри даже не докрутил квад. Он крепко сжимает зубы, увидев свое падение со стороны. — Не стоило мне рисковать, — бормочет он, понимая, что камера улавливает каждое его слово. — Ничего, — отвечает Виктор. Он не спорит с Юри. Не уверяет, что тот все сделал правильно. Юри чувствует себя еще хуже. — Все хорошо. Ни одного квада. Упрощенные прыжки. Штраф за падение. Юри не попадает в тройку призеров.***
Настоящие дни — Стоп! — Виктор хлопает в ладоши — из-за перчаток получается не так звонко, как хотелось бы — и воодушевленно командует: — С самого начала! Катя, его юная ученица, завершает вращение и останавливается напротив него, уперев руки в бока. — Снова? — хмурится она недовольно. — Может, просто скажите, что я делаю не так? Виктор небрежно машет рукой. — Тебе нужно быть жестче. Ты катаешься расхлябанно. Катя раздраженно фыркает — как типичный четырнадцатилетний подросток. — Вы говорите это в десятый раз, и я все равно вас не понимаю! — выбившаяся из хвостика светлая прядка спадает ей на глаза. Катя фыркает, сдувая волосы с лица. — Что вы имеете в виду? Виктор качает головой и поднимает взгляд к потолку. Дорожки шагов всегда были Катиным слабым местом.. — Нужно кататься… чище! — Понятнее не стало! — едва ли не кричит Катя. Другой тренер, стоящий неподалеку и наблюдающий за своим учеником, морщится и неодобрительно смотрит в их сторону. Виктор не обращает на него никакого внимания — он едва сдерживается, чтобы не выйти из себя. — Хочешь, покажу заново? — Я уже видела, как вы это делаете. Я не понимаю, в чем разница. — Тебе всего лишь нужно быть более… — он задумывается, подбирая подходящее слово. — Стаккато. — Стаккато? — безэмоционально повторяет Катя. — Да. Стаккато. Она раздраженно всплескивает руками. — Это же музыкальный термин! Что он может означать в катании? Мне нужно делать шаги короче? Да, пожалуй, Катя права: «стаккато» — не самое подходящее слово. — Нет, вовсе нет… — Виктор Георгиевич, мне нельзя терять скорость. Сразу за дорожкой идет тройной флип. Виктор мотает головой. — Я знаю, знаю! — он срывается и повышает голос. Другой тренер, видимо, не хочет терпеть шумное соседство и решает уйти от них подальше. Он отгоняет ученика в противоположную часть катка — там более людно, но тренера это не останавливает. — Я имел в виду совсем другое… Катя тоже мотает головой, размахивая хвостиком на макушке, отворачивается и невидяще смотрит куда-то в сторону. Виктор устало приглаживает волосы рукой. — Ладно, на сегодня все. На балете удели больше времени барру. — Конечно, — она уже едет к выходу, не обращая внимания на Виктора. — Репетитор подойдет к трем, — кричит он ей вслед. — Не опаздывай! Когда Катя исчезает в раздевалке, Виктор обессиленно стонет, разгоняется и заходит на тройной сальхов. Он прыгает идеально. Но еще лет пять назад дрожи, отдающей сейчас в опорную ногу, не было и в помине. Когда-то спортсмены со всего мира пытались связаться с Виктором, умоляя его стать их тренером. После того, как он объявил о завершении карьеры — во второй раз — его буквально завалили предложениями. Ему обещали все: немыслимо высокие гонорары, покрытие расходов на переезд, даже оплату номеров в отеле для домашних животных для Маккачина в случае разъездов. Кто-то пытался шантажировать его. Но единственное, что он хотел — это остаться дома в Санкт-Петербурге. Видели бы они его сейчас. Столько умений, опыта. И полная неспособность передать все это другим. Как жаль, что его ученица не умеет читать мысли. Ну… Один ученик мог. Но это было давным-давно. Виктор мотает головой, отгоняя неприятные воспоминания, и подъезжает к бортику, хватая лежащий там телефон и бутылку с водой, потом направляется к выходу со льда. Катя неплохо выступила в прошлом сезоне и со стопроцентной вероятностью возьмет золото в марте на Чемпионате Мира среди юниоров. Рано или поздно они разберутся с дорожками шагов. Он отпивает из бутылки и просматривает уведомления в Твиттере. Какой-то пользователь отметил его в своем посте, написав: «Интересно, что обо всем этом думает @vnikiforov...» Виктору приходится немного покопаться в переписке, но в конце концов он выясняет, что произошло — недавно Катя запостила твит. @katyandreeva Мне тут сказали, что Луц не выпустили в юниоры. Неудачница. Что ж, размажу всех троих @sukeota3sisters за раз в следующем году! Он сразу же узнает отмеченное в твите имя. Этот же логин загрузил на Ютуб видео, на которое Виктор когда-то засматривался ежедневно. Тройняшки Нишигори. Не снимая коньки, он выскакивает из мужской раздевалки и находит Катю в противоположной стороне коридора. — Ты что творишь? — возмущенно спрашивает Виктор. Катя оборачивается к нему с искренним изумлением на лице. — В смысле? — она опускает взгляд на его коньки, потом снова смотрит ему в глаза. Катя обута в кроссовки, отчего Виктор кажется еще выше. — Вот, — он показывает ей экран телефона. — Даже если у нас не задалась тренировка, это не значит, что тебе можно срываться на младших. Катя отталкивает его руку. — Они первые начали. — Погоди. Что именно… они начали? — Ругаться. Они написали обидную статью обо мне в своем блоге несколько недель назад. Я написала им в Твиттере, и… Виктор недоуменно моргает. — То есть ты ругаешься с Нишигори… целый месяц? Катя забрасывает сумку на плечо. — Именно. — Но… они же всего лишь дети! Катя смотрит на него как на идиота. — Вообще-то им тринадцать. Две из них выходят в юниоры в этом сезоне. Виктор не знает, как реагировать на эту новость. Если тройняшки дебютируют в юниорских, они могут пересечься с Катей на соревнованиях. Последний раз Виктор видел их шесть лет назад. Как и их тренера. Пользуясь затянувшимся молчанием Виктора, Катя пытается проскользнуть мимо него. — Я могу идти? Хороший тренер скорее всего отчитал бы ученицу за такое поведение, но Виктор решает, что это может подождать до завтра, и отпускает Катю. Он медленно бредет к офису, погрузившись в собственные мысли. Он еще долго следил за тем, что происходило в жизни и карьере Юри. Он даже поставил уведомления на новости и подписался на фанатскую рассылку. Жалкий и помешанный — как называл его Юра. Но Виктор ничего не мог с собой поделать. Вся его жизнь вертелась вокруг Юри, когда они были вместе. Виктор не мог просто взять и выбросить его из головы, даже не смотря на то, что от их расставания остался горький привкус. Он держался так какое-то время, и новости помогали ему привыкнуть к жизни без Юри. А потом начали появляться слухи о личной жизни Юри. Кацуки Юри и Пхичит Чуланонт! Кацуки Юри и Сара Криспино! Кацуки Юри и Кристоф Джакометти! С каждым новым заголовком Виктору казалось, что ему в сердце вонзают нож, но от последней сплетни он ударился в трехчасовую панику, пока наконец не успокоился, сообразив, что это просто не могло быть правдой. Крис был лучшим другом Виктора и к тому же состоял в счастливых отношениях. Он отменил подписку. Отключил уведомления. Разрешил себе гуглить имя Юри не больше одного раза в неделю и просматривать лишь заголовки из новостей спорта и только от проверенных источников: ЕСПН, Олимпийский канал, Айс Нетворк и Инстаграм Пхичита Чуланонта. Вот что известно Виктору: а) Юри живет в Японии, в Хасэцу, б) он тренирует тройняшек Нишигори в Ледовом Дворце, в) он все еще работает в семейной гостинице, г) где-то год назад он стал дядей. …И это все. Виктор понятия не имел, что тройняшки дебютируют в юниорах в этом сезоне. Задумавшись, он заходит в офис и садится за стол. Он не может вспомнить, когда в последний раз читал новости о Юри. Кажется, несколько недель назад. Это ведь хорошо? Он наконец-то забыл о нем! Виктору потребовалось каких-то шесть лет, чтобы начать жить, не вспоминая о бывшем! Ура! Он водит мышкой, пробуждая экран ноутбука из спящего режима, и вбивает в поисковую строку Гугла два слова — «Кацуки Юри». Да ладно… Не так уж часто он это делает.***
Шесть лет назад Юри нервно притопывает ногой — левой, не правой — и вертит головой, невидяще осматривая небольшое токийское кафе. Виктор накрывает теплой ладонью его колено — левое. Юри замирает, и их взгляды пересекаются. — Эй, — ласково окликает его Виктор, — успокойся. Все будет хорошо. — Успокойся? — повторяет Юри, словно попугай. — Виктор, меня попросили приехать в Токио. Что такого Японская Федерация не может сказать мне по телефону? Что-то плохое. Никак иначе. — Послушай, — Виктор пропускает вопрос мимо ушей. — Я встречался со спортивными чиновниками так часто, что сбился со счета. Они обычные люди, как мы с тобой. Не нужно нервничать. Эти «обычные люди» могут оборвать его карьеру, если захотят. Виктор отпивает латтэ из чашки, Юри снова начинает притопывать ногой. Вскоре к ним присоединяется та самая чиновница — невероятно крохотная женщина по имени Кото. С Юри она обменивается поклонами, с Виктором — рукопожатием. Впервые в жизни Юри трясется от страха перед кем-то настолько маленьким. Они садятся за столик. Кото и Виктор перекидываются ничего не значащими любезностями, словно старые знакомые. Юри рад, что Федерация предусмотрительно отправила на встречу человека, знающего английский. В другом случае ему бы пришлось параллельно переводить Виктору все, что скажет Кото, даже самые ужасные новости. Юри не уверен, что у него хватило бы на это сил. — Давайте же перейдем к теме нашей встречи, — наконец, говорит Кото, сложив руки на колени и тепло улыбнувшись Юри. — Во-первых, примите наши поздравления с серебром в Финале Гран-при. Мы все вами очень гордимся. — Спасибо, — напряженно отвечает Юри. — И все же, — медленно произносит Кото. — Ваше выступления на национальных… — У меня была травма, — поспешно защищается Юри. — Мой доктор может подтвердить. — Конечно, мы знаем о вашей проблеме с коленом, — она внимательно осматривает Юри и коротко улыбается Виктору. — Но… Представляете, на дворе уже две тысячи семнадцатый год. Невероятно, правда? — Время летит, — Виктор дружески улыбается в ответ. От их светской болтовни Юри хочется лезть на стену. — А за этим годом наступит две тысячи восемнадцатый, — она отпивает из чашки и смотрит на них многозначительно. — И вы знаете, что будет в следующем году. — Олимпиада, — выдыхает Юри. Он отвечает из вежливости. Каждый из них прекрасно понимает, к чему она ведет. Кото кивает. — Верно. На данный момент Япония может отправить трех фигуристов, и могу заверить, что мы внимательно следим за каждым из наших спортсменов. И вы выступаете… нестабильно. — Так, погодите, — возражает Виктор. — Юри взял серебро на ФГП всего пару месяцев назад. Это лучшее выступление японского фигуриста с… — Виктор замолкает, видимо, пытаясь вспомнить, когда в последний раз он делил пьедестал с японцем. — Мы знаем, — резко отвечает Кото, обрывая его прежде, чем он успевает договорить. — В прошлом сезоне Кацуки и близко не показывал подобных результатов. И даже в этом… Он занял второе место в Китае и не попал в тройку призеров на Ростелекоме. Он взял серебро на ФГП и снова пролетел мимо пьедестала на национальных. Виктор, очевидно, теряет терпение. — Мы же вам сказали. Он травмировался. — И я уже восстановился, — добавляет Юри. — Доктор разрешил мне вернуться к тренировкам. — Как бы то ни было, мы хотим, чтобы наша сборная выиграла золото в Пхеньяне. Учитывая результаты прошлого сезона и ваше выступление в этом… — Кото пожимает плечами. — Возможно, мы предпочтем кого-то более стабильного. — Например? — требовательно спрашивает Виктор. — Ну, Минами Кенджиро выступил лучше Кацуки на двух последних Чемпионатах Японии. — Эта малявка? Юри опередил его на сорок баллов на соревнованиях в начале сезона. Кото приподнимает бровь. — Да, но кто знает, как он выступит через год тренировок? — А кто знает, как выступит через год Юри? — немедленно возражает Виктор. Вопрос, кажется, застает Кото врасплох. — Да, — неловко соглашается она, — да, конечно. Прошу прощения Кацуки-сан. — Она снова кланяется ему. — Я попросила вас о встрече не для того, чтобы ругаться, только проинформировать. Мы будем внимательно следить за вами. — Конечно. У Юри кружится голова. — И еще, — добавляет Кото. — Вам стоит знать, что мы разговаривали с несколькими ушедшими из соревновательного спорта фигуристами. Парочка выразила желание вернуться в следующем сезоне, и они могут претендовать на место в сборной. Сердце Юри начинает биться быстрее. Опытный фигурист может представлять более серьезную угрозу, чем Минами, и неважно, ушел он из спорта или нет. Виктор тому живое доказательство. — Кто? — слабо спрашивает Юри. Кото опускает взгляд. — Я могу говорить об этом только после официального заявления от Федерации. Разумеется. — В любом случае, — добавляет Кото, не дождавшись ответа от Юри, — на этом все, мне пора уходить. Удачи вам на ЧЧК, Кацуки-сан. — Спасибо, — произносит он на автомате. После ее ухода Юри и Виктор еще какое-то время сидят в тишине. Юри совсем забыл об Олимпиаде. Пару месяцев назад он вообще планировал уйти после Финала Гран-при. С тех пор он готовился к каждому новому соревнованию, не думая о следующем. У него не было времени на то, чтобы строить планы на будущее. Но сейчас Юри всерьез задумывается над этой возможностью. На прошлых Зимних Играх ему был 21 год. Он только пытался стать профессиональным фигуристом и все еще был новичком во взрослом дивизионе, поэтому Федерация не рассматривала его даже как запасного кандидата на место в сборной. Но теперь у него есть шанс выступить на самых престижных соревнованиях в мире… Это очень соблазнительно. И он обещал Виктору пять золотых медалей. Олимпийское золото, как минимум, зачтется за две обычные медали. И все же. Одна мысль о том, что он может оказаться на мировой арене под светом софитов, заставляет его сердце биться чаще, и не в хорошем смысле. Все смотрят Олимпийские игры. Ими интересуется гораздо больше людей, чем обычными соревнованиями по фигурному катанию. После сегодняшней встречи стало понятно, что ему придется побороться за место в японской сборной. Федерация не верит в него. И кто же этот фигурист, который хочет вернуться? Нобунари Ода? Он ушел два года назад, но все еще выступает на местных соревнованиях, поэтому форму не растерял. Вполне возможно, что речь идет о нем. Голос Виктора заставляет его очнуться от размышлений. — Видишь? Что я говорил? Не стоило тебе беспокоиться. Юри немеет от изумления. — Не стоило… Ты шутишь? Это было ужасно! — Да ладно тебе, — беспечно отмахивается от него Виктор. — Всего лишь небольшое предупреждение. До Пхеньяна ты успеешь взять еще кучу медалей. Ничего страшного. Юри прячет лицо в ладонях. Иногда ему хочется видеть мир глазами Виктора. Перед Виктором может вырасти гигантская гора, а он лишь рассмеется и пойдет покорять вершину. Его ничем не напугать. И это наводит Юри на другую мысль. Он открывает глаза, не отводя руки с лица. — Ты ведь тоже хочешь попасть в российскую сборную? Виктор барабанит пальцем по подбородку, на губах играет легкая улыбка. — А было бы здорово поехать вместе? И вдвоем биться за олимпийское золото? — мечтательно произносит Виктор, и Юри невольно улыбается. Как же сильно он его любит. — Разумеется, другого шанса у нас не будет. В двадцать втором году мне точно придется уйти. — Да, — соглашается Юри. — Мне тоже. Виктор хмурится. — Нет, Юри, — возражает он. — Тебе будет только двадцать девять. Я уверен, что ты сможешь выступить на еще одной Олимпиаде. Юри смеется: это же полный абсурд. Но Виктор смотрит на него предельно серьезно. — Ну, поживем, увидим, — отвечает он, просто чтобы успокоить Виктора. Тот довольно кивает. — Посмотрим, Россия отправит двух фигуристов. Наверное, это будем мы с Юрой. Сомневаюсь, что Гоша сможет победить у нас, — Виктор замолкает и мрачнеет. — Хотя с моей бронзой... Голос Виктора звучит так горько, что Юри торопливо перебивает его. — Последней в твоей карьере, — уверяет он. — У тебя тоже еще будет возможность взять золото до Олимпиады. Виктор берет его за руку и крепко сжимает, но Юри понимает, что мысленно тот находится где-то далеко-далеко.