Скромная Хафима.

      — Это место… оно знакомо мне, но вспомнить не могу, — самой себе сказала Хафима, ослепая вновь. Лицезрев те знакомые размытые пятна перед ней, девушка взгрустнула.       Неуверенным шагом она двинулась к берегу, к воде. Наклонившись, она набрала в свою ныне не пустую пробирку этой животворящей воды. Отпив, волшебный эффект снова произошёл, даже надольше. Кажется, она зачастит ходить сюда. А пройдёт время и она попробует сделать с помощью этой воды линзы какие-нибудь — авось?       Чувство азарта чуть ли не заставило Хафиму прямо так, не раздеваясь, искупаться в сие таинственном озере. Кто знает, вдруг оно ядовитое, но виду не подаёт? К тому же, рыб и других насекомых отсель не виднеется. Хотя постойте, вон же над озером мошкара летает! И там же… мухи? Боже, надо проверить воду и поскорее избавиться от неё из организма в случае чего. Вернее, сначала второе сделать, а потом первое уже. Хафима также заметила в небольшой лужице, образовавшейся в яме в двух метрах от озера, сотни, а то и тысячи маленьких головастиков, бултыхающихся и шкварчащих в своей достаточно вонючей среде.       То есть, здесь ещё и болото. А она пила его, напрочь позабыв о сказке, мораль которой — не пить незнакомой воды. Ну всё, с минуты на минуту станет она козочкой. Милой худой козочкой. И тогда уже не она будет пасти скромника, а скромник будет пасти её.       Задул прохладный ветер, на улице оставаться отныне не так тяжко хочется, особенно после увиденного. Хафима и скромник вернулись в «дом» и, уведя объект в безопасное от Майка глаз место, девушка принялась за изучение добуденной воды.       Бережно она взяла образец пипеткой и поместила его на небольшую тонкую прозрачную пластинку, которую она вставила в уже заранее настроенный микроскоп. Действительно, воду кристаллически чистой назвать трудно, в ней, что, собственно, совсем неудивительно, обитает множество микроорганизмов, они размножаются и оттого вода начинает постепенно, очень медленно, темнеть, находясь в горячих руках Хафимы. Ещё много лет назад доказали, что когда процесс сопровождается нагреванием, он идёт быстрее. Вот и вода темнеет. Это странно, но выблевать её, конечно, стоило бы.       В основном микроорганизмы были незнакомы Хафиме, они были похожи на микроскопических червячков, на амёбы, на водоросли, на солнце. Хафиму посетила идея: раз она так хорошо видит в микроскопе, может, ей пригвоздить парочку микроскопов в качестве импровизированных очков?       Скромник, по своему обыкновению, помогает Хафиме, неустанно бродя позади неё и иногда толкая её. Он, вероятно, не понимает, что она занята и воспринимает действия, как будто она тупо смотрит в какую-то штуку и удивляется ничему. И поэтому 096 горит желанием оторвать девушку от этого «бесполезного» занятия. Хафима же в свою очередь не обращает внимания. Она привыкла к тому, что её отвлекают, а особенно скромник.       Ничего больше Хафима не обнаружила в воде, но хотя и этого было вполне себе достаточно, чтобы пойти в туалет и очистить желудок. Может, к счастью, рвотный рефлекс у девушки более чувствительный, чем у многих.       Прошло довольно недолгое время, думаю, подробности этого нелицеприятного дела было бы разумно пропустить. Скажу одно — сложностей не возникло. Выйдя из туалета, Хафима выпила парочку таблеток, чтобы не было изжоги или раздражения тканей, и вернулась к своему занятию. Можно снова пойти «гулять», просто одевшись теплее.       В такой местности, где всюду ощущается холод и влажность, хочется оставаться весь день. Там, где Фонд, подобными ощущениями не похвастаешься. Все здания нуждаются в энергии, а энергия даёт недурные выхлопы. Да, есть деревья, трава, но иногда охватывают подозрения, что они пластиковые, резиновые… да какие угодно — ненастоящие. Гуляя среди леса подозрения даже подтвердились — здесь деревья совсем по-другому пахнут, на них не оседает сажа, пыль. Хафима надломила листик и сразу почувствовала соответствующий запах. Вот бы сделать ароматизатор с точно таким же запахом. Лес вдали от цевилизации — замечательное место для восстановления организма, лечения нервов, психики. Хороший воздух имеет большое значение для организма — факт, известный каждому. Девушка надеется, что дальнейшее проживание здесь поможет ей оправиться после недавно пережитого кошмара, подлечит её нервную систему. Разве это командировка? Это же отпуск! Самый настоящий отпуск.       Скромник особого интереса не проявлял к прогулке, он фланировал между деревьев, а Хафима следовала за ним, держа за руку. Вернее, за мезинец, потому что за всю ладонь ухватиться у девушки физически не получится даже двумя руками. К слову, SCP-096 уже привык к тактильности Хафимы, он спокойно позволял ей держать себя и даже обнимать, это девушка делала обычно на прощание. Кажется, он понимает и тот момент, что Хафима слепая, однако доказать это вряд ли возможно, только как непроверенная теория, додумка. Хотя, если принять такую теорию за правду, то выглядело бы это забавно, умилительно.       Поначалу отдачи от Скромника не было от слова совсем. Ещё до Хафимы были предположения, что подобной замкнутостью, молчаливостью, зажатостью на объекте проявляются психические расстройства, глубокие и тяжёлые переживания. Местами его поведение походит на кататоническую шизофрению, однако лечить это получится с большим трудом, и то процент вероятности крайне низкий, почти ноль. Да это и есть ноль, чего уж тут преувеличивать. Хафима часто замечала, как она беспокоится за состояние объекта, его настроение. Сердце кровью обливалось, слыша, как от тихо ревёт в своём уголке. Возможно он даже помнит, как убивал своих жертв, кромсал их плоть, как не в себя. Ему дарована невообразимая, невозможная сила, но какой ценой? Впрочем, как и говорилось раньше, болтовня девушки разбавляла депрессивное состояние объекта, коим образом успокаивая его.       Также объект всегда холодный, и это тоже даёт повод насторожиться. Его анотомию, биологию ещё придётся досконально изучить, но на данный момент согреть его ещё не получалось, разве что на короткое время.       Бывало, что и разговор его не утешал. Периодически объект совсем апатичный и не имеет никакого желания взаимодействовать с миром. Он будто в ступор впадает: не плачет, не спит, не двигается, пусть и не в самой удобной позе. И так дни напролёт в среднем неделю. Когда он приходит в себя, он начинает прогуливаться, доставать Хафиму. В такие моменты она оживлялась вместе с ним и чуть ли не сразу налетала на него со своей болтовней, шутками, вопросами. На них реакций не было и нет, но сам факт, что он старается вникнуть в смысл её слов уже даёт стимул, мотивацию для продолжения своего проекта. А одно из самых приятных воспоминаниях Хафимы был день, когда они особо ничего не делали. Это было вот спустя буквально два-три дня после окончания ступора. Хафима с объектом находились в углу комнаты и вдвоём сидели, смотрели в стену, в пол, в потолок. Они частенько так делают, может, таким образом Хафима пытается представить себя на месте 096 и узнать его мысли, если они есть.       И вот, не выдержав паузу, Хафима снова начала говорить об очередной истории из своей жизни. Закончив рассказ, девушка услышала со стороны 096 звук, похожий на смех. Смех, конечно, громко сказано, скорее хмык, легкая усмешка. Значит, он всё-таки понимает? Или это был случайный звук… никто не знает. Тогда Хафима собралась дополнить свой рассказ в ожидании новых интересных реакций объекта, но тот, видимо, уже не хотел ничего слышать, поэтому, несильно щёлкнув Хафиму по губам, словно пихнув их, он в своей манере попросил её замолчать. Как на кнопку на радио нажал, ей-Богу. Снова воцарилось молчание, сердце девушки затрепетало. Что ей дальше делать?       Ну, выходит, молчать, что ещё. Она вздохнула и прижалась к объекту, отдавая ему какое-то тепло. В душе образовался осадок непонятного происхождения: она огорчена тем, что её не хотят слушать или она в восторге от того, что Скромник самостоятельно нашёл способ попросить тишины и покоя? Они оба за этот день много чего сделали, под вечер устали, а Хафима в добавок, как на зло, не выспалась этой ночью. Случайно она задремала рядом с объектом. Она даже не почувствовала, как погрузилась в сон. Вот так сидеть для Хафимы очень умиротворительно. Проснулась она, когда на часах было уже около часа ночи. Засиделась она где-то часа на три. 096 в свою очередь тоже более не бодрствовал — уснул. Оставаться в камере чересчур продолжительное время запрещено, поэтому Хафима, не долго думая, покинула камеру, стараясь никого не будить, ни на кого не наткнуться.       Среди них оказался и Майк, который обычно сопровождал девушку до автобусной остановки. Он удивлённо и в некоторой мере раздражённо полюбопытствовал, мол, почему такая задержка, почему не реагировала на стук. Ответила Хафима откровенно: «Мы спали». Сначала Майк не понял, как не услышал, а потом с вылупленными глазами уставился на девушку. «В смысле, спали?!» — спросил он в очередной раз. Хафима пояснила, что просто сидели и уснули. Пожав плечами, он повёл её на выход. Только лёжа в своей кровати до неё дошло значение ситуации как со Скромником, так и с Майком. С одной стороны мило, приятно, такого в жизни Хафимы ещё не было, с другой крайне неловко за то, что Хафима так просто, на спокойных щах взяла и рассказала Майку о случившемся, к тому же спросонья некорректно подобрав слова так, что оперативник уже успел понапридумать себе картинок.       Хафима частенько останавливалась, чтобы просто вздохнуть, постоять, полюбоваться размытыми зелёными, голубыми, белыми пятнами. Ну и, естественно, отдохнуть от долгой и быстрой ходьбы. Хафиме ещё предстоит привести к пониманию разницы скорости скромника и скорости девушки, ведь сейчас он совсем это не принимает, не замечает. Почему-то он уверен, что Хафима с ростом едва метр семьдесят ходит так же быстро, как он со своим в два с половиной, при всём при этом не уставая. Ещё Хафима, подходя к небольшим, тонким деревьям, наклонялась, чтобы найти у их корней какие-нибудь растения, которые она потом в свой блокнот положит. Ей интересна ботаника, состав лепестков и чашеложа, она постоянно хочет найти в этих двух частях цветка нечто необычное, например, бактерию какую-нибудь или яд. Стебли она тоже проверяет и таким образом под конец изучения от цветов лишь мокрое место остаётся. Впрочем, Хафима так и не нашла ничего особенного ни в каком из цветков, но может в цветах, растущих у того животворящего родника, что-то обнаружится? Было бы неплохо их найти и, если таковых не окажется, всять кусочки мха, травы.       Забыв про время, уже наступил вечер, Хафима забрела куда-то так, что дорогу назад она уже не помнит. До Майка возможно ещё докричаться? Здорово.       — Ну, всё, мой дорогой, — засмеялась Хафима, — теперь будем здесь жить. Я так понимаю, домой ты меня не приведёшь? Ну, конечно не приведёшь. Ты же тоже не знаешь, где он. Чтож, будем сидеть и ждать тогда, когда за нами придёт Майк. Когда-то же он начнёт нас искать.       Скромник и Хафима стояли на месте и ковыряли землю, ожидая, когда Майк придёт за ними. Девушка была абсолютно спокойна, на позитиве. Она говорила, что надо бы что ли рацию с Майком сделать на такой случай. Скромник сидел у дерева, съёжившись. Хафима, играясь, иногда бросала в него кусочки снега, травы. Им было в общей мере скучно. И один, и другая понимали, что раз потерялись, то лучше стоять на месте и ждать помощи. По крайней мере, в их ситуации. Хафима рассказывала Скромнику о своих достижениях в ботанике, например, как ей однажды удалось заставить кактус расцвести, как она эксперименты проводила… Разумеется, она говорила практически с воздухом.       Темнело уже более заметно, очертания и силуэты деревьев становились более непонятными, тёмнными, размытыми. Тут-то позитив Хафимы немного улетучился и она уже совсем не отходила от Скромника, прижималась к нему, держалась за него. Когда она вообще ничего не видит, ей становится страшно. Неудивительно. «Скорее бы уже Майк проснулся…» — пробубнела она, почувствовав, что начинает замерзать. Очевидно, что когда солнце скрывается, становится в разы холоднее. А лёгкая курточка, греющая днём, уже не греет, а лишь затормаживает уход тепла. Ночью будет мороз, выживет ли она, если Майк не найдёт их?       — Доктор Уоттер? — послышался голос где-то неподалёку. Как оказалось, от базы гуляки ушли не так уж и далеко, не более двадцати метров.       Как только Хафима услышала голос Майка и поняла, что он поблизости, девушка сразу же закрыла собой Скромника, чтобы не подвергать оперативника опасности.       — Здесь мы! — как можно громче сказала Хафима, помахав рукой в сторону базы.       — Где 096?       — Со мной, всё хорошо, мы просто потерялись.       — Вы же… ох, точно, извините, — оперативник, видимо, спросонья не соображая, попёрся к ним: без оружия, без спецформы, без шифратора.       — Мы сами дойдём! Куда ты идёшь, с ума сошёл что ли? — ругалась Хафима, испугавшись за мужчину. Тот застыл, как вкопанный. В его лице с лёгкостью можно было прочитать недоумение.       Вдруг Скромник встал. Хафима схватилась за сердце, за голову, за воздух, переполошившись поведением объекта. Любые резкие его движения пугают Хафиму. Обычно, он плавный и относительно медленный. В этот раз, как в итоге прояснилось, он встал просто так. Майк не увидел его лица, но, поняв, что «жареным начало попахивать», смылся в трейлер. На звук, на ощупь Хафима с 096 последовали за Майком. После прогулочки девушка закрыла дверь и скоренько повела Скромника в его камеру.       — Так, думаю, на сегодня наше свидание закончилось, встретимся завтра, — взяв за палец 096, сказала Хафима, — Пожалуйста, не подведи меня, будь хорошим Скромником. Майк будет сидеть за дверью, работать, не отвлекай его, пожалуйста. Ты сегодня нагулялся хорошо, поспи что ли, пожалуйста. И пожалуйста, оставайся адекватным. Ты в новой местности, я понимаю, может ты ещё хочешь гулять, но, пожалуйста, дождись меня.       Оттарабанив свою «прощальную речь», Хафима, как уже у них заведено, обняла Скромника, едва доставая ему до груди. Обхватить его руками получается без труда, но только до неё ещё дотянуться нужно. Обнимая объект раз за разом в ней рождается всё новая надежда на то, что завтра произойдёт какое-то чудо, которое обещает изменить их судьбу, перевернуть жизнь с ног на голову… она улыбается, поглаживая холодную спину 096. Тот будто не обращает внимания, но Хафима уверена, что если бы он мог, он бы тоже улыбался.       — Ну, как погуляли? — спросил Майк, поедая свой… завтрак?       — Превосходно, я столько образцов понасобирала, завтра изучать буду! Столько всего ещё нужно сделать, аж мозг кипит! Жаль, что человеку нужно спать. Столько времени уходит зря… за восемь часов сна можно столько всего сделать! Эх, вот бы энергия была бесконечна, — разговорилась Хафима, закончив на зевке.       Без сил, она открыла холодильник, чтобы достать оттуда пакетик сока. Хафима ест действительно немного. Она не обедала сегодня, поэтому, чтобы не лежать с голодным желудком, она налила сок в стаканчик и разогрела в микроволновке. Тёплая жидкость создаёт иллюзию сытости хотя бы до момента, когда она уснёт.       — Объект ничего особенного не делал?       — Не-а, разве что хорошо себя вёл. Не вредничал, во всяком случае, — со скрытой гордостью отвечала девушка.       — Настроение, значит, хорошее, — сделал вывод мужчина.       — Да, наверное, ему здесь нравится. Постараемся обеспечить ему как можно более комфортные условия для проживания.       — Ха-ха, ты так заботишься о нём, а ведь он убийца.       — Не раскидывайся словами, ты, оперативник, — вдруг грубо заговорила хрупенькая девушка, сделав голос чуть громче шёпота, — Я полагаю, за свою долгую работу тебе тоже пришлось избавиться от не мало кого. Но даже если и не довелось-таки, то всё же, будь ты на его месте, разве бы ты был паинькой? Тем более, я думаю, он убивает не по своей воле, а, как будто, им управляет нечто. К сожалению, я пока не знаю, как это узнать точно.       — Мда… Серьёзного объекта ты выбрала, — другой бы продолжил спор, возник бы не по делу, стал бы возмущаться. А Майк, то ли из уважения, то ли из деликатности, порядочности, духовной образованности, то ли из-за занятого едой рта не стал язвить девушке.       — Какого дали, — спокойно усмехнулась девушка, попивая сок, — Но я счастлива. Он умеет быть человечнее некоторых людей, ты знаешь, ха-ха.       — А то было правдой, что он… ну… уберёг тебя от Генри? — неожиданно спросил оперативник. Иногда да, он бывает манерным, но сейчас, задавая подобного рода вопросы, он показывает, увы, отличный от нормы уровень тактичности.       — Майк, ну… — стущённо промямлила девушка, — Мне всё ещё сложно говорить на эту тему. Но в общем-то да… уберёг.       — Извините, извините… Порой я бываю таким бестактным, — признался Майк.       — Да ничего, я думаю, это мне нужно уже учиться принимать те события легче.       — Чтож… Вы скоро отправитесь спать. Я бы хотел задать последний вопрос.       — Эх, хорошо. Что за вопрос?       — У Вас ещё сильнее ухудшилось зрение? — дожуя, спросил Майк, поставив Хафиму в трудное положение.       — Эм… а с чего вдруг тебе это так интересно?       — Нет, просто… Вы же были без шифратора, как я понимаю, весь день. То есть… разве Вы не посмотрели на него ни разу? Или Вы совсем перестали видеть?       Хафима поперхнулась.