Второе имя смерти

      Первое, что хотелось бы сказать, — спасибо, что дочитали и добрались до этого небольшого текста. Для меня важно, чтобы работа удерживала внимание читателя от начала и до конца. И чтобы вызывала желание открыть также и авторский комментарий к ней, узнать о замысле, процессе создания и взглядах на героев и события, происходившие с этими героями по мере развития сюжета. Спасибо! Второе, что нужно сказать — эта работа писалась тяжело. По некоторым причинам она сочинялась даже тяжелее, чем все полные стекла и ангста более ранние мои работы по Сильму. Обычно я получаю удовольствие от процесса создания подобных опусов (даже если мои герои по ходу сюжета проходят через сущий ад), но в этот раз удовольствие от сочинения и выписывания было смазано. Пока работа находилась в процессе создания, жизнь отнюдь не стояла на месте, преподнеся мне несколько очередных уроков. Надеюсь искренне, что все связанные с этими жизненными уроками переживания не повлияли на качество текста (не хотелось бы растерять остатки и без того скромных писательских способностей) и не слишком отразились на образах главных героев работы. Но кого я обманываю? Конечно, все чувства, переживаемые автором, не могли не отразиться на их образах и поведении… Теперь к идее написанного: меня раздражают индивиды, орущие на каждом углу о том, как это банально, глупо и аушно — шипперить Карантира и Халет (и как лично им противно находить и читать подобные работы). И орут они все это в лицо авторов только потому, что Проф не дал себе труда написать эти шесть слов — «Карантир и Халет полюбили друг друга». Не хотел он так писать про сына Феанора и сильную атанет, Владычицу халадинов, вот и не написал. И не нам его за это судить. Однако он наверняка подразумевал, что между ними существовало как минимум взаимное уважение (а то и дружба). Потому что, ежели рассуждать иначе, то закономерно возникает вопрос: Если он не питал чувства уважения и дружбы по отношению к Халет и ее народу, то какого хереса богатый и могущественный эльфийский Лорд из аманьяр (обладавший взрывным и гордым характером) предложил свое покровительство кучке обездоленных людей, спасенных им и его воинами от неминуемой жестокой смерти? Какая выгода могла быть сильному Таргелиону от малочисленного и не слишком хорошо экипированного племени халадинов? Я хотела рассказать читателю историю знакомства Лорда Таргелиона и Владычицы Халадинов в несколько необычном ракурсе. Большинство авторов (по объективным причинам) рассматривали ее в своих работах с позиции Халет, предлагая нам вместе с ней переживать романтику женского чувства к харизматичному бруталу Карантиру. Я же решила взяться за задачку с другой стороны и показать чувства мужские (не знаю, насколько уж удачно получилось)… И надо сказать, что чувства эти не всегда любовные. В мужской голове любовь если и существует, то всегда в тесной связи с другими переживаниями. Но если все же любовь есть, то по интенсивности и глубине проникновения в личность она может превосходить женскую нежную дружбу и забывается тяжелее, с бОльшими потерями для души. В этом одна из причин того, почему мужчины боятся и избегают настоящих сильных привязанностей, довольствуясь элементарным удовлетворением потребностей тела и легкими временными симпатиями. Карантир в каноне Сильма (да и в моем фаноне) отнюдь не Финрод Фелагунд, чтобы бескорыстно, не ища выгоды для себя, помогать всем подряд человеческим заморышам. ИМХО, но этот миллионер и плейбой не был филантропом от слова совсем! Поэтому я утверждаю, что чувство приязни, уважения или даже дружбы между Карантиром и Халет было… А скорее всего, было между этими двумя и нечто большее, о чем Толкин (как он это сделал в 99% случаев) деликатно умолчал. Умолчал, думается, по причине того, что все это «большее» изначально было обречено. Оно не могло иметь хэппи энда или даже вылиться в мелодраматический, «пафосный» сюжет, как в случае с Аэгнором и Андрет, поскольку наши герои отнюдь не образчики рыцаря на белом коне (мужского благородства) и прекрасной дамы (девичей чистоты). Карантир — довольно жесткий, где-то циничный, расчетливый собственник, которому смертная воительница выворачивает наизнанку душу. Халет — не слишком щепетильная, резковатая и мужиковатая человеческая женщина, повидавшая всякое на своем веку, внезапно встретившая в лице эльфийского князя воплощение своей мечты о мужчине. Оба они — воины, оба сильные, оба правители, заботящиеся о своих народах. Ни один не может и не хочет уступить другому, признать себя вторым, подчиниться. В этом их простая, незатейливая, но по-своему честная и благородная история.