You are my salvation and my world.

Бежать. Куда угодно, но бежать и не останавливаться. Со всей силы, которой с каждой минутой остаётся всё меньше, да ещё приходится стараться не попадать под удар этих инопланетных монстров. Страшно до дрожи, но он благодарен этим чудищам, ведь без них бы не получилось всего этого. Питер не помнит, на каком моменте они разделились с двумя другими парнями. В памяти мелькают лишь какие-то обрывки сегодняшнего дня, однако, одна мысль горит красным неоном, не давая сдаться. Ему нужно бежать. Если остановится, будет уже поздно, и снова начнётся по новой. Пытки, приказы, непонятные лекарства, делающие лишь хуже, и боль. Ужасная, раздирающая вплоть до костей, не дающая спать ночами. Нет, Паркер не даст больше использовать себя, как убийцу и разменную монету. Именно поэтому Питер бежит сейчас по разрушенным улицам Нью-Йорка, мысленно благодаря того, кто устроил всё это. Не произойди сегодня нападения, они бы не смогли сбежать с базы. Только втроём, ведь остальные были либо не в состоянии, либо не в себе. Он уже месяца два не принимал эти «лекарства», научившись имитировать процесс принятия. Те двое, кажется, тоже, потому-то смогли сегодня выбраться и убрать мешающих охранников. Правда, от погони это их не спасло, из-за чего приходится бежать без оглядки, перепрыгивая через огромные камни, а иногда залезая на невысокие строения, чтобы перебраться в другой квартал. Однако это помогает не очень хорошо, ведь сзади раздаются знакомые до отвращения голоса. Возвращаться на базу желания нет, да и от одной лишь мысли об этом начинает бить неприятная дрожь. Наверное, именно это и побуждает его залететь в первую попавшуюся дверь, а там скрыться на высоком потолке, притаившись в углу. Сердце начинает биться в горле, когда усиленный слух улавливает те же голоса, но к ним прибавляются ещё и шаги со стороны лестницы. Сдадут. Сто процентов, что его сейчас сдадут, ведь никто не осмелится перечить вооружённым агентам. Навряд ли такой человек найдётся, да и ему не может так повезти. Не нужно было забегать сюда. Эта ошибка будет стоить слишком дорого. Питер уже начинает обдумывать планы побега через какое-нибудь окно, как в дверь раздаётся громкий стук, и к ней подходит мужчина. Довольно расслабленный мужчина, с плеч которого слетает плащ и подлетает к нему. Стоп! Паркер сильнее вжимается в потолок, глядя широко распахнутыми глазами на эту нереальную вещь, что скрывает от него дверь. Или его от двери. — Чем могу помочь, господа? — звучит приятный голос, выдавая лёгкое напряжение, но не более. — Вы не видели мальчика, лет четырнадцати? К вам такой не забегал? — парень передёгивает плечами, сжимаясь, кажется, до размеров маленького паучка. Вот, настал тот миг, когда его сдадут, и снова начнётся ад. Плащ, видимо, улавливает направление мыслей, ведь касается легонько краем подола руки. Питер приоткрывает глаза, которые в какой-то момент успел зажмурить, и с удивлением смотрит на необычную вещицу. Милую и необычную, если быть точнее. — Сожалею, но ко мне не забегали никакие дети. Я бы знал, да и войти сюда не так уж легко. Поэтому можете пройти дальше по кварталу. Там есть некоторые места, где он мог спрятаться, — твёрдо и уверенно врёт мужчина, из-за чего Паркер в который раз уже поражается ему. Так умело лгать, да ещё и не опасаться ничего. Это может делать либо самоубийца, либо какой-то самоуверенный гений. Тони Старк, кажется. Ему доводилось пару раз слышать об этом человеке, но лично встречаться — нет. Только навряд ли он оказался у него, ведь тот миллиардер, да и по пути сюда встречалась башня с полуразрушенной надписью «Старк». Значит, есть ещё третий вариант, неизвестный ему. — Ладно, — спустя пару минут напряжённого молчания говорит один из агентов. — Если парень всё же объявится, то сообщите нам. Мальчишка может оказаться опасным. — Конечно, — хмыкает мужчина и закрывает дверь, если судить по звуку. Только сейчас до Питера доходит, что его не сдали. И теперь возникают три насущных вопроса, не дающих даже с места сдвинуться. Кто этот человек с волшебным плащом? Почему не сдал его, избавляясь от лишних проблем? Куда идти сейчас? У него нет ни дома, ни родителей, ни денег. Да даже образования официального нет, хотя знания всех предметов прочно закрепили в его голове, поэтому с этим проблем не будет. Однако без документов его тоже никуда не возьмут, или, что ещё хуже, сдадут в органы опеки. Так ведь называется место с такими подростками, как он? — И кому же ты успел насолить, раз тебя разыскивают такие люди? — вопрос вырывает его из раздумий, из-за чего Паркер начинает осматриваться и замечает, что плащ уже вьётся около своего хозяина. — Может, спустишься? Неудобно разговаривать, задирая голову к потолку. Питер качает головой, чуть хмурясь. Спуститься? Самому? Нет, он ещё не потерял остатки предосторожности, чтобы идти самолично в лапы к зверю. Глупо верить тому, что тот не сдал его по доброте душевной. У всех во всём есть свой расчёт, так почему ему нужно спускаться? — Если ты не хочешь прямо сейчас оказаться в руках тех агентов или просто на улице, советую спуститься самому, иначе тебе поможет плащ, — уже жёстче произносит мужчина, складывая руки на груди и показывая, что не шутит. Паркер сглатывает и медленно спускается по стене, внимательно наблюдая за ним. Оказавшись на полу, парень продолжает стоять около стены и хмуро оглядывать этого человека. Главным так и остаётся вопрос о том, кто он? Почему помогает и говорит такое? — Я понятия не имею, чем ты им не угодил, но тебе сегодня на улицу лучше не выходить. Как вариант могу предложить всё мне рассказать, чтобы я имел представление о том, кого пускаю на ночь под одну с собой крышу. Не рассказываешь — выход вот. Выбор за тобой. — Я… — голос поддаётся трудно, ведь у них простые разговоры не поощрялись, из-за чего в последнее время их вообще не было. Решение даётся ещё сложнее, однако жить хочется. И хочется на свободе, а не в клетке, откуда выпускают лишь на задания. — Расскажу. — Хорошо. Тогда пойдём отсюда. И да. Я — доктор Стефан Стрэндж. Не Мистер, — представляется Стефан, махнув рукой в сторону другой двери, и Питер с опасением направляется туда, держась на безопасном расстоянии от мужчины. И звание доктора совсем не упрощает задачу, потому что перед глазами мелькают воспоминания о докторах. Отнюдь не самые приятные. Паркер садится на край кресла, сжимая пальцами край потрёпанной рубашки, и смотрит на журнальный столик. Нужно что-то сказать, но что? В голове образовывается вакуум, будто ему снова и снова промыли там всё. Хотя такого с ним никогда не делали, зато он видел однажды, как какому-то солдату так блокировали воспоминания, чтобы не появлялось лишних вопросов, и это было ужасно. Наверное, именно тогда пришло осознание, а туман в голове окончательно развеялся. — Почему ты бежал от них? Где твои родители? — спрашивает Стрэндж после затяжного молчания. — Родители? Мертвы. Тринадцатого февраля две тысячи первого. Убиты этими агентами, — сухо отвечает парень, поднимая голову, и смотрит будто сквозь него. — Мне жаль, — как-то машинально произносит Стефан, теряясь от такого тона и ответа. Поэтому этот ребёнок бежал от тех людей? Или что-то другое? — Не стоит. Они сами виноваты. Рано или поздно это поручили бы мне. Я слышал, и рад, что сделали до меня, — почти жёстко усмехается Паркер, снова устремляя взгляд в стол. — Кто поручил бы? Кто были эти агенты? И кто ты? — А вы не знаете? Признаться, я думал, что они будут более настойчивы. А вы даже не знаете, — хмыкает Питер, понимая теперь, почему тот так прямо лгал им. — Они агенты Гидры. Я их эксперимент. Один из. Паркеры отдали годовалого ребёнка им. Получился я. Питер Паркер, Паук. — И там все умеют ползать по стенам, Питер Паркер? — выгибает бровь Стрэндж, пока пытается переварить всю информацию об этом парне. Выходит… плохо. Он слышал и про Гидру, и про их «эксперименты», но никогда не думал, что встретится с представителем этой организации. — Нет. Я один, — как-то неестественно улыбается Паркер, вновь поднимая на него взгляд, не глядя в глаза. — Я их обманул. Сначала некоторым из нас ввели сыворотку с каким-то веществом. Из-за этого должны были появиться способности к телекинезу и чтению мыслей. Мне тоже. Я сказал, что ничего не вышло. Но могу читать мысли. Телекинез получается лишь в опасных ситуациях. Они не знали этого. Думали, что я безнадёжен. Через пару дней меня укусил странный паук. Тогда они решили, что дали мне неправильную сыворотку. Однако так и не смогли понять, что с моим организмом не так. Сегодня мы сбежали. Поэтому агенты ищут нас. Стефан шокированно смотрит на него, не понимая, как можно так поступать с детьми. Да и просто с людьми. Ради достижения своих целей губить столько жизней. Нет. Это просто уму непостижимо. И благо, что так. Он не хочет однажды понять, зачем и почему такое может пригодиться. Но об этом можно подумать и после, а пока следует понять, что делать с этим ребёнком. — Документы есть? Образование? Сколько лет? — Нет. Нет. Четырнадцать. — Жить хочешь? В том плане, что нормально. — Хочу. Учиться мне не нужно. Я знаю даже больше, чем следует. — Тогда отлично. Сделаем тебе документы, но уже придётся идти под моё крыло. По-другому не получится, иначе закинут в детский дом, — задумчиво произносит мужчина, стуча пальцами по коленке и не понимая, зачем всё это делает. — Зачем это вам, Мистер… доктор Стрэндж? — подозрительно спрашивает Питер, сжимая ткань рубашки до тихого треска нитей. — Клятву давал. Я ведь врач, — хмыкает Стефан, кидая на него недоверчивые взгляды. Неужто мысли сейчас читает? Только ведь об этом думал. — Я просто хочу помочь тебе. Считай, что это мой долг, как Верховного мага Земли. — Значит, маг. Сыворотка? Облучение? С рождения? Что-то ещё? — оглядывает его Паркер, сводя брови к переносице. — Не бойтесь. Ваши мысли при вас. Я читаю мысли несколько иначе. У вас же на лбу всё написано. — Надеюсь, что так. И не сыворотка, не облучение, не с рождения. Там всё несколько сложнее. Не думаю, что тебе это интересно, — отмахивается Стрэндж, но натыкается на насупленный взгляд и закатывает глаза. — Интересно, значит? Серьёзно? Питер в ответ только осторожно кивает, потому что да, интересно. Откуда ещё могут появиться маги, если не родились такими, не получали сыворотку и облучения? Не могли же из воздуха взять свои силы. Это ведь уже какие-то стихийники получаются, повелевающие погодой и ветром. Тогда откуда? — Ладно. Тогда обмен. Я рассказываю тебе об этом, ты мне о своих возможностях больше. Идёт? Может, у нас получится развить твой телекинез до уровня «нормально». Чем чёрт не шутит, так ведь? — усмехается Стефан и садится в своём кресле удобнее, недовольно оглядев парня. — Ты можешь расслабиться, Питер. Тебя никто не поведёт к гидровцам. Здесь безопасно. Слышишь? — Слышу, — с заминкой кивает Паркер, чуть расслабляясь, но напряжение всё ещё чувствуется. — И всё же? Ты что-то хочешь попросить? — А можно… плащик посмотреть? Стрэндж смотрит на него, не моргая, а после накрывает ладонью глаза, задаваясь одним вопросом. Во что он влип на этот раз, чёрт возьми?