Маховик времени, или Новая история Невилла Лонгботтома

      — Алиса, бери сына и быстрее беги к портключам! — первое, что услышал Невилл Лонгботтом, когда открыл глаза после жуткого стихийного бедствия с именем «Гарри Поттер-Певерелл и его новый артефакт».       Голова у Невилла раскалывалась, а в ушах стоял ужасный гул. Мерлин его дернул прийти в дом к этому сумасшедшему артефактору именно в тот день и именно в тот момент, когда драклов экспериментатор тестировал свою новую разработку, которая оказалась очень взрывоопасной. В ту самую секунду, как он — Невилл — вошел в комнату, откуда доносились голоса друзей — штурмом они, что ли, брали его дом? Не пускал ведь никого — прямо в него впечатало незадачливого инженера-артефактора.       От столкновения прибор, который был в руках Поттера, со звоном упал и разлетелся на составляющие, но Невилла это уже не волновало — его больше беспокоили картинки, которые стали пробегать у него перед глазами. Он будто бы видел всю свою жизнь задом наперед: вот похороны его бабушки, которая смогла дожить до его сто двадцатилетия; вот рождение внуков; самоубийственная поездка в Африку за волосками и кровью какого-то мифического млекопитающего, которые просто жизненно были необходимы Забини для нового зелья; свадьбы сыновей и дочери; работа в Отделе тайн; рождение детей; прогулка по джунглям Амазонки в поисках динозавров, в существование которых искренне поверили их с Тео и Блэйзом беременные жены; тайная свадьба с Пэнси и бешеные гонки от обиженного этим фактом Малфоя; дружеские посиделки на Гриммо; битва за Хогвартс; годы учебы; Тревор, который так и норовил постоянно убежать; дядюшка Элджи, который все пытался заставить его пробудить способности; строгое воспитание бабули и… мама с папой.       — Нет, Фрэнк, я не оставлю тебя здесь одного! — кричала его мать, а Невилл же никак не мог понять, что вообще здесь происходит.       Он точно был ребенком, потому как умещался на руках у Алисы, его родители были живы и здоровы — пока! — напомнил себе Невилл — в двери ломились Пожиратели Смерти, а рядом — ну совершенно никого, кто мог бы помочь!       — Алиса, защита пропустит только двух человек! Тебя и Невилла. Уходите! — голос отца завораживал Лонгботтома-младшего. В нем чувствовалась железная решимость защитить сына и жену от напасти.       — Нет! Отправим только Невилла! Я останусь здесь, к тому же скоро начнет действовать тот артефакт, что принес Альбус, — стояла на своем Алиса, и Невилл видел, что Фрэнк сомневается.       «Артефакт!» — Невилла как будто ударило током. Он лихорадочно стал анализировать ситуацию, в которую попал. Первое — Поттер случайно активировал какой-то странный прибор; второе — когда тот впечатался в него — Невилла — артефакт расширил свое действие и на него; третье, и самое неприятное — Невилл наконец вспомнил, над чем Отдел тайн попросил поработать Гарри. Маховик времени. Определенно идея пойти к Поттеру в гости была не самой лучшей. Хотя…       Невилл отвлекся от своих мыслей и посмотрел на родителей. В той своей жизни он, став Лордом и проведя совместно с ребятами кучу различных исследований, так и не смог вернуть родителям рассудок и согласился на эвтаназию. Сейчас же он мог все изменить, спасти их, помочь… Мысли о возможном счастливом будущем вдребезги разбились о жестокую реальность: в любом случае новым Избранным станет он, и даже если он спасет родителей сейчас — Альбус самолично их добьет, в этом он не сомневался.       Почему Невилл вдруг решил, что если выживет — станет новым Избранным? Просто он очень хорошо знал своего друга Гарри Поттера-Певерелла, который — Невилл был уверен — так же попал в прошлое. В ручки «доброму» Альбусу и своим «психам» родственникам он не пойдет под страхом смертной казни, пусть сначала и подумает, что такой вариант имеет место быть. Он, вероятнее всего, свалит от них в первую пару дней после перемещения, как только освоится со всем, что произошло. Поттер-менор должен принять его, к тому же там должны быть домовики. Единственное, о чем сожалел Невилл, так это о том, что они так поздно переместились. Если бы еще на денек назад, и он бы смог спрятать своих родителей, а Гарри смог бы спасти своих…       — Алиса!.. — договорить Фрэнк Лонгботтом не успел — рухнул на пол без чувств, как и его жена, которая посадила сына на диван секундой ранее. Невилл же вздохнул и посмотрел на родителей.       Молодые парень и девушка, совсем еще юные и глупые. С высоты своих лет он понимал, что поступили они довольно недальновидно: если бы Алиса вместе с ним ушла — Фрэнк мог бы спрятаться в любую щель, и найти его там было бы нереально. Что ему стоило вызвать подмогу, а потом спрятаться, например, в ритуальном зале, совершая любой простенький ритуал? Зайти туда они бы не смогли, пока шел ритуал, а подоспевшая подмога связала бы их и бросила в Азкабан.       Грохот от упавших внешних щитов потряс весь дом. Невилл не ожидал, что это произойдет так скоро, поэтому не знал, что делать дальше. Просто спрятать их не выйдет — ради их же блага Френк и Алиса Лонгботтом должны сойти с ума. Значит, ему нужны были те, что сыграет их роль. Но как найти жертв, если Пожиратели проберутся в дом через четверть часа — на взлом внутренних щитов больше не понадобится — а внутри никого живого, кроме него и эльфов?       «Эльфы!» — радостно подумал Невилл, но буквально через секунду радость его сошла на нет — приличная связная речь у него ещё была не развита; бабушка рассказывала, что заговорил он очень поздно, а это значило, что дать приказ он им не сможет. — «Эх, был бы тут Парсмеи!» — с сожалением подумал он.       Этот эльф всегда поражал Невилла своим интеллектом и способностью общаться с Поттером телепатически. А уж когда Гарри показал его истинное лицо — восхищению Невилла не было предела. Только в малфоево-блэковском мозгу с поттеро-певерелловской поддержкой могла родиться идея создания домовика-аврора, с навыками дипломата и финансиста.       «А уж как тот читать любил… — вздохнул он, а потом подобрался. — Стоп. Читать?» — мысленно усмехнулся он, как маленький дьяволенок, потому как мысль, которая пришла в его голову, оказалась дьявольски бредовой, но достаточно интересной.       Эльфы в большинстве своем были довольно безграмотны, и если их специально не обучать, то ни читать, ни писать те не могли. К тому же дело это было кропотливым, так что не все хозяева решали обучать своих эльфов. Это делалось только тогда, когда необходимы были библиотекарь, летописец или нянька. Последних, что странно, обучали намного чаще, потому как аристократы редко читали своим детям сказки или учили с ними алфавит. Отцы лет до десяти забывали о том, что у них есть дети, так как обучение наследника начиналось только после малого совершеннолетия, а матери могли и вообще не вспоминать — свой долг они выполнили, наследником род обеспечили.       Невилл просиял, ведь нянька у него действительно была — милая Нэнни являлась на его зов даже тогда, когда он просто думал о ней. И она, к его счастью, умела читать.       Так что, заприметив в углу стола в той комнате, где они были, перо и пергамент, Невилл решил на бумаге выложить весь свой план Нэнни. Но, как оказалось, не все шло так гладко. Чернил в комнате не было.       Понимая, что времени у него совсем нет — Невилл заклял перо и расцарапал им кожу на руке отца — молчаливо извиняясь перед ним за это, — написал одно слово: «Чернила» и мысленно позвал домовичку. Та явилась незамедлительно, однако была очень напугана тем, что увидела. Невилл, понимая, что времени мало, сунул ей в ручку пергамент и послал волну силы, чтобы та пришла в себя. Надо сказать, что оправилась она довольно скоро, на мгновение испарилась, а потом появилась с чернилами и заживляющей мазью. Невилл снова почувствовал укол вины — он про мазь не подумал совсем. Однако размышлять об этом времени не было, и он сконцентрировался на пере, которое сейчас выводило под его мысленную диктовку план подмены. Зачаровывал перья он не очень, так что за время написания дважды пришлось переделывать, потому как перья просто сгорали. С концентрацией в теле ребенка было не ахти.       «Хорошо, что хоть какие-то силы еще есть», — подумал он, когда закончил наконец с письмом.       Домовичке понадобилось несколько минут, чтобы понять, что написано на пергаменте, и еще несколько, чтобы прийти в себя, после того, что она прочла. Кто бы мог подумать, что ей, приличной сейчас домовичке, придется вспомнить свои молодые годы? Тогда, когда молодой еще Эдуардус Лонгботтом — отец Френка — брал ее на работу, она поклялась, что никогда не вспомнит то, чему учил ее прошлый хозяин. Однако… сейчас она четко поняла, что соскучилась по азарту, соскучилась по тому чувству свободы, что было у нее раньше. Нет, она не хотела быть свободной, у Лонгботтомов ей нравилось, но она хотела снова возобновить чтение, снова разговаривать открыто, не оглядываясь на осуждающие взгляды других эльфов дома, снова участвовать в авантюрах, а то, что сейчас предлагал ее подопечный, было именно этим — авантюрой.       — Все будет исполнено в течение десяти минут, милорд, — поклонилась Нэнни и испарилась из комнаты без единого звука.       Невилл был в шоке. Он был уверен, что ему еще долго придется уговаривать домовичку помочь ему, но та и сама справилась с шоком, да и ее фраза… Очень уж она напомнила ему Парсмеи, когда тот разыгрывал ничего не умеющего простого эльфа. Она была построена слишком правильно, да и обращение "милорд", а не привычное "сэр"…       Новый грохот отвлек его от размышлений — это щиты начали дрожать, но не рухнули. Времени оставалось не больше пяти минут. Тогда, чтобы выкроить еще немного времени, он стал накладывать свои щиты, правда, не очень мощные. Ему нужно было задержать нападавших, а не остановить, тем более, он не знал, насколько хватит его сил. В итоге, к тому моменту, как появилась Нэнни, у них оставалось от двадцати до сорока минут, смотря, как быстро те поймут принцип щита.       — Все исполнено, милорд, можете приступать ко второй фазе, — отрапортовала домовичка и, схватив Фрэнка и Алису за руки, активировала аварийный портал в дом леди Августы, которая сейчас была в отъезде.       В который раз удивившись смышлености домовички, Невилл принялся за дело. В этот раз, чтобы добыть кровь, пришлось расцарапать свою ручку, причем сильно. Явившаяся через пять минут Нэнни принялась активно помогать, ведь ребенку в полтора года — пусть душой ему и далеко за сотню — довольно трудно чертить правильные и ровные руны — координация совсем никудышная. Так как из них двоих голос был только у Нэнни, то читать руны, которые он с ее помощью нацарапал на двух трупах и напитал своей кровью, тоже пришлось ей, ну, а силу, необходимую для подпитки, через нее давать он все-таки смог. Так как в прошлом — или будущем? — он часто помогал Драко в ритуалах своей силой, сделать он это смог без проблем.       — Готово, — сказала домовичка ровно через пятнадцать минут после того, как трупы появились в доме.       Сейчас посреди гостиной лежали тела Фрэнка и Алисы Лонгботтомов. Рунная цепочка, разработанная Драко и Гарри, сработала в совершенстве. Даже магический след у них был на сто процентов схож со следом оригиналов. Одна проблема — они должны были быть живыми. Невилл выхода из данной ситуации не видел, но вот Нэнни…       — Милорд, можно мне кое-что сделать? — Невилл обернулся на нее и пристально посмотрел. Они оба уже поняли, что не являются теми, кем их все считают. Невилл догадался, что она намного умнее, чем он думал, поэтому просто кивнул.       Нэнни же обошла трупы «Фрэнка и Алисы» несколько раз, вздохнула, а потом потянулась к силе ее нового хозяина. Невилл не сопротивлялся, а даже направил в ее сторону более сильный поток. Первое время ничего не происходило, а потом руки трупов стали слегка шевелиться, а через несколько минут перед ним стояли две бездушные куклы.       — Да, именно куклы, милорд, — подтвердила его мысли домовичка. — С помощью этих чар родители оживляют игрушки для детей. В них нет души, только заложенная изначально программа. А так как это были тела сквибов, а не магглов, то «заряда» хватит на год элементарных действий, что вы описали, при условии, что рядом будет источник энергии. Со временем придется приходить их обновлять.       Невилл был в шоке. Сам он и не вспомнил об этих чарах, да и не подумал бы применять их в таком деле, даже если бы вспомнил. А вот Нэнни смогла, да и делала это так, будто проделывала все эти манипуляции не в первый и даже не во второй раз. Невилл уже хотел было задать так сильно интересующий его вопрос, как по дому разнесся сильный грохот. Внутренние щиты пали.       Невилл чертыхнулся про себя — спрятаться он уже не успевал, потому как Нэнни была совсем вымотана, и на полноценную аппарацию с ним не способна, а он сам далеко не уползет. Хорошо хоть контроль над «Родителями» она успела ему передать перед тем, как чуть не отключилась от слабости — все-таки эльфы не были рассчитаны на такую мощь.       — Круцио! — раздались два мужских голоса одновременно с открытием двери, и два луча полетели в «супругов Лонгботтомов».       — Вы за все ответите, мерзкие прихлебатели бородача, — с ненавистью в голосе прокричал самый старший из всех нападавших.       — Вы все расскажете нам, — вторил другой, скорее всего, его брат, так как был чрезвычайно на него похож.       Тела «супругов» трепыхались, дрожали, но не издавали ни звука. Не было даже стонов или чертыхания. Одно заклятие сменялось другим, третьим, но они молчали.       — Может, попытать вашего щенка, чтобы вы сознались? — спросил их старший и направился к дивану, в подушках которого прятался Невилл.       — Ты не тронешь ребенка, Рудольфус, — перегородила ему путь черноволосая девушка. — Только не его.       — Пропусти меня, Белла, а то хуже будет, — прорычал мужчина. — Это щенок авроров, и он не заслуживает жизни!       — Они, верно, тоже так думали, когда убивали нашего сына, Руди. Думали, что ребенок Пожирателей не достоин жизни, — по щекам ведьмы текли слезы, но она не сдвинулась с места. — Сколько бы боли они ни принесли нашему роду и мне лично, ребенка я тебе пытать не позволю.       — Белла, — угрожающе прошипел ее муж. — Отойди.       — Нет, — твердо сказала она и подняла свою палочку. — Ты подойдешь к нему только через мой труп, Руди.       — Ты совсем сдурела? — взревел он и попытался ударить ее, но жалящее проклятие от Крауча-младшего сбило его руку. — А ты что, щенок, тоже страх потерял? — развернулся он в сторону Барти.       — Не трогайте ребенка, он вам ничего не сможет сказать, — опустив палочку и направив глаза в пол, сказал Барти. — И Беллу не осуждайте, она недавно потеряла свое дитя, а смерть или муки другого будут напоминать ей о нем. И да, бить ее я вам тоже не позволю, — сказал он уже увереннее и снова поднял палочку, готовую защищать своего хозяина и единственную девушку в их компании.       — Она моя жена, Крауч, и я буду делать что захочу, и когда захочу, понял? — рыкнул Лестрейндж. — Захочу, возьму ее прямо здесь в охапку и тр… — на этом поток его речи оборвался, потому как терпеть его слова Белла больше была не в силах и послала в него Силенцио. А после, когда он в шоке стал оглядываться по сторонам, врезала кулаком ему в нос со всей дури, вложив в удар всю свои боль и магическую силу. Упав, тот ударился об угол дивана и потерял сознание.       — Ты что делаешь, дура? — закричал Рабастан, прерывая пытки Лонгботтомов и направляясь в сторону Беллы, однако был вырублен одним точным заклинанием Крауча.       — Меткий удар, Барти, — сквозь слезы улыбнулась Лестрейндж.       — Не лучше твоего, Белла, — зеркально усмехнулся тот. — Что будем делать? — спросил он, глядя на четыре бессознательных тела: авроры уже еле дышали, а братья-Пожиратели были в очень глубоком нокауте.       — Смываемся, Барти. Этих, — она кивнула на мужа и деверя, — оставим здесь. Если их упекут в Азкабан — я буду только рада. Никогда не хотела замуж за этого идиота. А Лонгботтомы… Пусть я и не хотела, чтобы Рудольфус трогал их ребенка, смерть своего, пусть и от этого козла, — она пнула мужа ногой, — я им не простила. Выживут — значит, такова их судьба, нет — горевать я не стану, — она отвернулась и зашагала прочь.       — А ребенок? — нервно глянул на Невилла Крауч. — Мы что, так просто его тут бросим? А если они очнутся раньше? — махнул он головой в сторону братьев.       — И что ты предлагаешь? — обернувшись, она посмотрела на него, но подходить не спешила. — Мне что, колдомедиков ему вызвать или авроров позвать? А, нет, лучше его бабушку предупредить, вот та рада будет.       — Нет, но… Может, мы хоть свяжем их? Ну, на всякий, — пробормотал Крауч. — Не хотелось бы, чтобы, очнувшись, они от злости пустили малышу Аваду в лоб.       — Ладно, — махнула рукой Белла, и тела обоих братьев спеленали крепкие веревки. — А теперь сматываемся.       — Уже бегу, — еще секунда, и Барти Крауч-младший с Беллатрисой Лестрейндж покинули поместье Лонгботтомов, а Невилл даже не попытался этому помешать.       В голове у Лонгботтома-младшего сейчас был полный кавардак. В той своей жизни ни он, ни кто либо другой не знал, что у Беллатрисы был ребенок, который умер вследствие действий авроров. И еще хуже было думать, что это могли быть его родители, которых он спас всего какой-то час назад. Верить в это не хотелось, однако из слов Беллатрисы он понял, что это были именно они.       Еще один вопрос, который его волновал, — странное поведение Крауча и Беллы и то, что они успели уйти. Нет, они ничего не сделали, никого не пытали и даже пытались спасти его, но это было очень сильное расхождение с той жизнью. Почему Белла никого не пытала? Ведь на суде в той жизни после сыворотки правды все четверо утверждали, что неистовствовала больше всего именно она. И тут же понял почему — Алиса не успела активировать артефакт Дамблдора. Тот был ментального действия, а этот раздел магии, как они выяснили с Гарри, для нее особо противопоказан.       Тогда из этого вытекал другой вопрос: будет ли он — Невилл — способствовать тому, чтобы Крауч-младший и леди Лестрейндж сели в Азкабан? И после непродолжительного обдумывания решил: нет. Только сейчас он подумал, что и в первую магическую у магов могло не быть выхода, кроме как воевать. Как пример идеалистов и маньяков им всегда приводили Барти и Беллу, но он-то теперь точно знал, что это не так.       Да и Лестрейнджи… Пусть они тут и буянили, но они, как ни прискорбно, было это осознавать, могли быть в своем праве. Невилл иногда поступал еще и похлеще. Стоило вспомнить, как они с Гарри расправились с убийцами Драко, что сделали с похитителями дочери Нотта, или… еще что-то. Так что они могли иметь на это право, и это угнетало его. Как бы сильно Лонгботтом не любил родителей, убийство ребенка — недопустимое преступление. Особенно для Невилла. Он мог простить любой поступок, но только не такой.       Решив что-то для себя, Невилл стал оглядываться в поисках пера, а когда нашел, попытался расцарапать себе руку, чтобы написать для Нэнни приказ, но его прервали.       — Не стоит, милорд, — сказала домовичка, которая уже немного пришла в себя, — когда мы проводили ритуал и вы направляли через меня силы, часть их осталась, так что пока они не иссякнут, я смогу общаться с вами мысленно. Для постоянной связи необходим ритуал привязки призванного, но для временного хватит и этого.       «Нэнни, — обратился он к ней, когда наконец осознал смысл сказанного ей, — перемести меня к родителям».       — Да, милорд, — прошептала она и переместила его в комнату, в которой на большой кровати спали в обнимку Фрэнк и Алиса.       — Легилименс, — еле выговорил он, держа свои ручки у висков отца.       То, что он увидел, поразило его и разозлило до глубины его израненной души. Авроры, во главе с Руфусом Скримджером, будущим главой Аврората, а впоследствии и министром магии, напали на менор Лестрейнджей по анонимной наводке Наземникуса Флетчера. В составе десятка авроров, которые прорывали все охранные системы, были и его родители.       Невилла несказанно поразило увиденное. Он ни разу не видел, чтобы на лице у людей была написано настолько сильное безразличие. Но теперь увидел. Большинству из них было плевать на то, что под их ногами когда-то росли прекрасные цветы, а на том месте, куда они послали Бомбарду, когда-то стоял фонтан с сапфировыми рыбками, которых на планете больше не осталось. Им было абсолютно все равно. Его родителям было все равно.       Когда они ворвались в дом, то сразу же обездвижили двух служанок, которые оказались у самого входа, а в хозяйку дома послали костедробящее заклинание. Однако они не учли — или не захотели учесть, — что у нее в руках был маленький ребенок, в которого и попало заклятие.       — Нет! — крик отчаянно испугавшийся женщины разрезал тишину менора.       Беллатриса упала наземь и стала пытаться спасти своего ребенка, но ничего не могла сделать, потому как все косточки в его маленьком тельце были разбиты на мелкие осколочки. Они вытекали из тела ее сына вместе с кровью и впивались в ее ладони, которыми она тесно прижимала к себе тело своего уже мертвого сына. По лицу ее текли отчаянные горькие слезы, а перед глазами стояла пелена. Она не могла поверить, что тот, кого она так любила, тот, кто стал смыслом ее жизни, ведь был первым и единственным возможным ребенком, умер у нее на руках.       Просматривая эти воспоминания, Невилл плакал вместе с ней. Он будто бы чувствовал ее боль, чувствовал эти страх и чувство беспомощности. Ему казалось, что он даже слышит этот противный металлический запах крови, что доводил Беллу до крайней степени отчаяния. Он задыхался. Невилл был внутри воспоминания, но не мог оттуда вырваться. Крик Беллы застрял у него в голове и прокручивался снова и снова. Хотелось выть вместе с ней, хотелось убить всех этих людей, ведь они лишили женщину смысла всей ее жизни. Ему было паршиво, ведь он знал, каково ей, ведь он и сам испытал когда-то нечто подобное.       Аврор же, который только что убил ребенка, смотрел на мать, убивающуюся над смертью своего дитя, с безразличием. Казалось, что он даже не увидел разницу между разбитым вдребезги фонтаном и маленьким тельцем. И от этого Невиллу было еще больнее. Но что самое ужасное, так это то, что на эту боль наложилось еще и тянущее ощущение вины, ведь тем, кто послал это злополучное заклятие, был его отец.