***
Мы заходим в лифт, в полном молчании. Я пишу подругам, на предмет того, кто готов посидеть со мной ночку в баре, а он просто молчит. Настраивается на матч, наверное. Получив ответ от Лиз, прячу телефон в сумку и поворачиваюсь к нему. Мда, просто образец морали и совести. — Денис, — нажимаю кнопку «stop» и кладу руки ему на плечи, — этого хотим мы оба. Снова и снова. Не ты, а мы. Прекращай париться по этому поводу. — Знаю, — он целует меня в нос и нажимает кнопку первого этажа. Вот так. Разговор, что называется, окончен. Так же молча мы садимся в его шикарный автомобиль. За окном сгустилась ночь, но вечер только начался. У него сейчас матч, а у меня попытки вернуться в форму. После него я чувствую себя расслабленной и разбитой, в ход идут любые успокоительные. Водит он быстро, но аккуратно, в пределах правил. В отличие от меня. Много раз лишалась прав за опасное вождение. В последний раз плюнула и не стала просить их выкупить. Обхожусь такси и теми, кто подвозит. За затемненным окном плывет город. Валенсия красива в любое время года, что привлекает туристов и тех, кто решает сменить страну или город проживания. Небольшие налоги, недорогое жилье, медицина, опять же. Рай на Земле, ставший для меня персональным адом. — Твоя нога, как она? — тишина меня бесит. — Хорошо, спасибо, — отвечает, как будто я журналистка. — Тогда ты просто обязан ей сегодня забить. — Я постараюсь. Мы снова замолкаем. Тупой диалог. Он отстранился, как всегда. До следующего раза. Когда нам обоим станет невыносимо друг без друга. Автомобиль осторожно останавливается возле переливающейся красной вывески, под которую то и дело кто-то заходит. — Удачи тебе сегодня, — поправляю сумку на плече, чтобы было удобно выходить. — И тебе. Сказал бы ехать домой, но ты ведь не послушаешь. — Правильно, догадливый ты мой, — не выдерживаю и приникаю к его горячим губам. От неожиданности он первую секунду замирает, а потом включается в мой порыв глубоким поцелуем. Мне не нужно много от него, чтобы возбудиться. Внизу живота становится горячо. Ещё несколько секунд, и я просто переберусь на него. Но этого делать сейчас нельзя. У меня мало внутренних тормозов, особенно, в последнее время, но они есть. И у всего есть свои границы. С сожалением прерываю поцелуй и открыв дверь, вырываюсь из плена машины, едва не зацепившись платьем за выступ двери.***
— Опять эти розовые сопли, — Лиз морщит носик и подзывает официанта. — Пора привыкнуть к моим привычкам и аллергиям и уважать питьевые пристрастия собутыльника, — от нечего делать кидаю в бокал клубнику. — Ты от Дениса приезжаешь пиздец, какая правильная вечно. Каждый раз соглашаюсь на встречу, и каждый раз жалею. — Я всегда была правильная. Меня так воспитали. Ты просто плохо меня знаешь. — Ладно — ладно, — она заказывает пару коктейлей и достаёт сигареты. Следую её примеру. Какое-то время мы молча наслаждаемся дымом, и, только после второй подряд, приступаем к ленивой беседе. Смысловой нагрузки в ней никакой. Так, отвлечься, немного забыться. Она знает мою жизнь, я знаю, каково ей приходится. — Когда там твои съёмки? — среди прочих вопросов, один заставил меня сосредоточиться. — В четверг, — выпиваю бокал залпом. — Энрике опять будет беситься. — Он в понедельник улетает в Мюнхен, очередной многомиллионный процесс, длинной неделю, а может и больше. Забудет про это, если повезёт. А если нет, не видать мне спокойной ночи лицом в подушку. Плевать. — Каждый раз тебе завидую. Всё бы состояние Лу отдала, чтобы хоть раз, хоть в паршивой фотосесии, эх, — она махает рукой и опустошает уже пятый бокал. Такими темпами её снова развезет так, что не возьмёт ни одно такси. Домой захожу уже в третьем часу ночи, молясь, чтобы он уже спал. Но, мои мечты разбиваются в пух и прах: в гостиной светится экран телевизора. Футбольный матч Валенсии. — А я уж думал, тебя снова придётся вытаскивать из очередного кабака насильно. Делаешь успехи, — мне в спину летит ядовитый голос. Энрике. Мой муж и причина, по которой у нас с Денисом всё вот так.***
Я родилась, как множество девочек, в Подмосковье, в Сергиевом Посаде. Всё моё детство и большая часть юности прошло именно там, в одноэтажном частном домике. Мама воспитывала меня одна, и об отце знала лишь то, что он оставил её беременной и уехал на заработки на Украину. Обратно так и не вернулся. Она пыталась его искать, но безрезультатно. Так как особых шансов поступить на престижное место у меня не было — хотя училась я хорошо, я выбрала университет по-проще: психолого-педагогический. На четвёртом курсе наши девочки массово увлеклись модельными школами, которые тогда массово расцвели по стране. Я не была исключением. Будущее виделось мне радужным, но, всё оказалось сложнее и грязнее. В один из этапов своей карьеры меня познакомили с Энрике. Успешный адвокат с теневым бизнесом. Он наполовину испанец, наполовину русский, а ещё билингв. Меня уверили, что он-подходящая партия для моей, движущейся к закату карьеры. Что ж, он меня не впечатлил. Но, я разложив все «за» и «против», решила, что он не противный. В сказки про любовь и прочие чувства я никогда не верила. И вот, теперь, судьба сыграла со мной злую шутку. — Спокойной ночи, Энрике, — с туфлями в руке, медленно поднимаюсь в свою спальню. Я не знаю, очевидно ли для него моё поведение, и подозревает ли он что-то, но, одно знаю точно: я для него ширма, красивая кукла, игрушка для секса. Статусная вещь. Мы подходящая пара. Мне удобно с ним, ему удобно со мной.***
Я стою посередине высокой травы. Серое небо грозит разразиться ливнем, ветер гонит чёрные тучи. Высокая трава, которой зарос весь огород, почти ложится к моим ногам. Чёрный бревенчатый домик смотрит на мир слепыми окнами. Я пытаюсь сделать к нему хоть шаг, но ноги словно налились свинцом. Мне холодно и страшно. Вдруг, дверь распахивается и из чёрного провала дома выходит женщина с двумя вёдрами. Её походка и черты кажутся мне родными и знакомыми. — Мама, — произношу беззвучно, пытаюсь крикнуть, но не могу. Она поднимает голову, и меня накрывает ужасом: её глазницы чёрные и пустые, как и всё здесь.***
Резко открываю глаза, ощущая, как по спине течет холодный пот, а ноги сковало ужасом. От распахнутого настежь окна несет холодом — на улице разыгрался ветер. Захлопываю его и беру телефон: поспала всего час. Негнущимися пальцами набираю пароль и делаю вызов. — Мне страшно, — всхлипываю в трубку, чувствуя, как по лицу текут слезы. — Что случилось? — его голос меня успокаивает. — Сон страшный приснился. Про маму. — Не плачь, не надо. Хочешь, приезжай ко мне сейчас, — очевидно, что я его разбудила, но, для него всегда на первом месте чужие, а не собственные интересы. — Нет, извини, разбудила тебя, не дала отдохнуть после матча. Просто, ты же знаешь, мама осталась там, в России, и я не могу не думать о ней постоянно. Её болезнь, она может дать рецидив в любой момент. — Знаю. Не думай о плохом, не приманивай его к ней. Мысли ведь материальны. — Я постараюсь. Спасибо тебе и извини. Не понимаю, что на меня нашло, — я уже успокоилась до степени, в которой включился мой обычный характер и стало стыдно за себя размазню. — Ничего, — произносит он устало, — ты же знаешь, я всегда рад тебя услышать. Не выслушать, а услышать. В этом весь Денис Черышев. — Спокойной ночи, — желаем друг другу почти одновременно, и я кладу трубку первая. Сил уже нет совсем, и усталость даёт о себе знать. Валюсь на кровать и отключаюсь намертво, уже без снов.