«Как называется самое богатое место в мире? Это не Китай, не Дубай. Это кладбище. Потому что кладбище — это место людей, никогда не реализовавших себя, потому что… Им было страшно попробовать. Хелен Келлер однажды спросили: "Что может быть хуже, чем родиться слепым?" Она сказала: "Было бы намного хуже родиться со способностью видеть, и при этом не иметь видения"».
Бэкхён, проговорив с Паком около двух с половиной часов, полностью расслабляется и почти забывает о недавнем срыве, от которого становится даже стыдно. Альфа продолжает рассказывать различные, абсолютно бессмысленные истории, чем веселит и ободряет, но ровно до того момента, как понимает, что парня клонит в сон. Когда младший сотый раз роняет зевок, мужчина решает, что пора закончить, поэтому, пожелав сладких снов, отправляет омегу спать. Хён же, к своему великому сожалению, не может найти в себе смелости, чтобы попросить не отключаться. Даже если ему и хочется безумно спать, прекращать такой умиротворяющий разговор совсем нет желания. Однако он способен лишь промычать что-то невнятное, также желая приятных снов. Отключив вызов, парень наконец поднимается с ковра, чтобы переместиться на кровать, но понимает, что ноги ужасно затекли. Он ложится на нерасправленную постель и просто смотрит в потолок, на который он когда-то вместе с Хуном наклеил небольшие звёзды, чтобы каждый раз, когда в сердце тоска, выключать свет и любоваться ими, представляя, как все мечты воплощаются в реальность. В груди снова неспокойно, но в ту же минуту Бэк чувствует, как что-то светлое зарождается в нём вновь. Решив не спать и дождаться Сехуна, он на минуту прикрывает глаза, но не осознаёт, как засыпает, уморившись днём, попадая в прекрасное место, где рождаются сновидения. Но поспать больше получаса ему не удаётся, потому что его будит громкий домофон, что неприятно трезвонит на всю квартиру. — Сехун? — открыв дверь, Бён удивлённо разглядывает промокшего до нитки брата, а затем замечает нахмуренные брови, лёгкий румянец на щеках и скомканный в руках дождевик, которым тот странно прикрывает пояс. — Ч-что случилось? — Ни о чём не спрашивай, — чуть раздражённо протараторив, альфа снимает обувь и мчится в сторону ванной, краснея всё сильнее, и запирается изнутри. Бэкхён не сразу понимает его странных действий, поэтому медленно плетётся следом, желая узнать, что произошло, но не успевает дотронуться до дверной ручки, как слышит звук воды, сильным напором льющийся из крана, и тихое «чёрт!». Наконец поняв, от чего у брата такое поведение, блондин резко отскакивает, будто от чего-то горячего, и, весь покраснев, разворачивается, шагая в сторону кухни. Через несколько минут Бэк слышит щелчок и видит брата, который, шлёпая босыми ногами, подходит к дверному проёму, вытирая полотенцем влажные волосы, с которых капли воды стекают на подтянутый оголённый торс. Омега стоит у плиты и пьёт чай, не опуская его ниже губ, будто прячась, и молча наблюдает, после чего взглядом указывает на лежащую на столе кружку. О благодарно улыбается и подносит напиток к губам, отпивая и чувствуя, как приятное тепло разливается по горлу. То, что нужно после холодного дождя и тёплого душа. Он поднимает глаза и смотрит на блондина так же, как и тот на него. Альфа только сейчас понимает, что в последнее время Бэкхён и вправду перестал прятать взгляд. Сейчас парень смотрит прямо в глаза брату, и в них больше не плещутся прежние страх и ужас. Однако не проходит и минуты, как Бён всё же отворачивается, исчерпав свой лимит выдержки. — Как Лу? — тихо спрашивает старший и прячет улыбку за кружкой. Этот вопрос застаёт мужчину врасплох, но он кивает, будто ничего странного не произошло. — Кхм… Нормально вроде. То пьёт таблетки, то нет. — И, кажется, к т-твоему приходу он н-не выпил их, — Бэк пускает смешок, отчего у второго расширяются глаза, и откладывает свою кружку в раковину. — Тяжко было? — Хён! — кажется, что от такого неожиданного поворота у Хуна покраснела даже шея. — Ты не можешь говорить такое! — брюнет не понимает, как старшему удалось узнать об этом, ведь он отлично прикрыл свой стояк плащом! — А что я сказал? От т-тебя так сильно пахнет им, что я н-не чувствую твой феромон, — пожимает плечами Бён, забавляясь такой стороной брата. — Я не единственный девственник в этой комнате, поэтому ты не можешь так издеваться надо мной, — дуется альфа, но после следующих слов его глаза распахиваются как никогда широко. — Я знаю, ч-что ты не девственник, — спокойно говорит Бён, наблюдая за реакцией, но младшему нечего ответить, он продолжает хлопать глазами. — Я не глупый, и п-прекрасно знаю, что ты занимался эт-тим в свои шестнадцать. Я ничего не сказал тебе пот-тому, что ты умный мальчик и, п-попробовав один раз, не станешь повторять, ведь твоя г-голова уже была забита мыслями о том, что п-первый раз должен быть с истинным, — конечно, Бэкхёну нелегко говорить на такие темы, особенно с братом, но он непоколебимо продолжает, поборов смущение. — Но как? Как ты узнал? — Как-то раз я п-пришёл за тобой и мимо м-меня прошёл какой-то омега, расск-казывающий друзьям, что сд-делал это в подсобке для мячей с «самым популярным м-мальчиком — О Сехуном», — омега вновь усмехается над опустившим глаза братом и замолкает, не решаясь дополнить слова того омеги о «длинном и ахрененном члене» Хуна. — Это было случайностью. Я уже ничего не помню. Да мне даже и не понравилось! — Но как т-тебе может не понравиться, если ты н-не помнишь? — Бэкхён начинает громко смеяться, в то время как О возмущённо пыхтит. — Эй! Ты не можешь так издеваться надо мной! Да и к тому же ты тоже девственник, поэтому не можешь говорить такое мне! — Ну да, — двусмысленно отвечает и обходит брата, направляясь в свою комнату. Хун стоит ещё минуту и осмысливает сказанное, но как только до него доходит смысл, он, чуть ли не поперхнувшись воздухом, откладывает кружку и бежит за омегой. — В смысле «ну да»?! Бэкхён, что ты скрываешь?! — дверь комнаты захлопывается прямо перед носом мужчины, но возмущение только растёт, когда он слышит щелчок замка. — Эй! Открой дверь! Как ты можешь выкинуть такое и запереться?! Хён, что ты скрываешь?! Хён! Хё-ё-ё-ён! Ты должен рассказать мне всё! Спустя долгие десять минут криков с просьбой пояснить те слова, Сехун понимает, что ему не ответят, поэтому успокаивается и, горько вздохнув, уходит в свою комнату. Разместившись на своей мягкой и тёплой постели, надеется на то, что быстро уснёт, однако ему не удаётся, потому что в голову так и лезут события, произошедшие до прихода домой.Двумя часами ранее.
Подъехав к высокому жилому комплексу, Сехун хватает зонт, угощения, которые успел купить по дороге, и выходит из машины. Поднявшись на нужный этаж, он подходит к двери, которая выделяется на фоне остальных. Сделав глубокий вдох, нажимает на звонок. Это его первое знакомство с родителями своего парня, поэтому нервозность с каждой минутой всё больше пробирается под одежду. И стоит открыться металлической двери, как по рецепторам бьёт сильный запах розы, доминирующий в этой квартире. Перед мужчиной предстаёт уставший на вид, но улыбающийся омега средних лет, который разрешает войти. Хун в замешательстве качает головой, пытаясь сосредоточиться и не позволить запаху одурманить себя, и входит в милую, но и в то же время роскошную квартиру. — Здравствуйте! Меня зовут О Сехун. Я парень Лухана, приятно познакомиться, — сделав низкий поклон, мужчина протягивает руку для рукопожатия, которую сразу же касается тёплая ладонь. — Здравствуй! Пак Минсу, — начинает омега. — Ты уж извини меня за мой внешний вид и за весь этот давящий запах. Лу-Лу всё ждал тебя, бегал по квартире и отказывался пить таблетки. Все нервы потрепал и заснул… — Нет, это вы извините за мой поздний визит. Мне бы хотелось познакомиться с вами при других обстоятельствах и в более располагающей к делу обстановке, но Лу настоял, чтобы я приехал именно сегодня, поэтому не смог отказать, — виновато чешет затылок. — Но раз он уже заснул, тогда я пойду, не буду мешать. Зайду в следующий раз, — мужчина вручает гостинцы и собирается уйти, как его останавливают. — Постой, не уходи. Просто иди и разбуди его, — отвечает Пак. — Если ты сейчас уедешь, он поднимет такой скандал, что мне два дня отходить придётся. Лу хоть и выглядит невинно, но чуть что, орёт хуже иерихонской трубы! — Сехун на это смеётся, но затем кивает. Ему неловко поступать так, но также он не может обречь Минсу на такие муки, зная, каким ребёнком может быть его омега. — Мой муж уехал в командировку, поэтому в доме только мы с ним, — намекает мужчина и просит О скорее пройти в комнату. Хун вновь кивает в знак благодарности и направляется по коридору к указанной двери, но с каждым шагом дышать становится всё тяжелее — лёгкие спирает от такого количества феромонов. У Хана ещё даже не началась течка, так почему тот пахнет, будто сейчас самый разгар цикла? Подойдя, он видит на двери яркую надпись, видимо, адресованную Чану: «Длинноухому губошлёпу вход воспрещён!», отчего усмехается. Ведёт себя как настоящий подросток. Тихонько открыв дверь, у Сехуна чуть не подгибаются колени от удушающего запаха розы, но он держится на ногах. Комната поглощена мраком, и только маленькая настольная лампа является источником света, но даже так альфа может увидеть омегу, тихонько спящего на своей постели и перевёрнутого так, что ногами упирается в подушку. И всё бы ничего, если б на парне было ещё что-то помимо белья и задравшейся футболки большого размера, которая висит на нём, будто туника. Стараясь не дышать глубоко и не смотреть на худые оголённые бёдра, он подходит и садится на самый край. Пару минут изучив такое милое и умиротворённое лицо, проводит ладонью по мягкой щеке, заправляя выбившуюся прядь за ухо. — Милый, я пришёл, — тихо шепчет О, наблюдая, как парень морщит нос и медленно приоткрывает сонные глаза. — Пригласил меня к себе, а сам уснул. — Я тебя долго ждал… — мурлычет Лухан и вяло льститься к брюнету и, обхватывая торс, утыкается носом в живот. — Я так скучал… — Я тоже, — нервно выдыхает Се, потому что голова парня в опасной близости от паха. Он думает, что Хан не станет делать ничего странного, поэтому успокаивается. Вот только рано успокоился. Не проходит и двух минут, как омега чуть передвигает голову и трётся щекой о место, которое совсем не предназначено для таких действий! — Лу… — басит мужчина. Сехун пытается отстраниться, потому что чувствует, как его друг задорно отзывается на прикосновения, но юноша не отпускает и только усиливает хватку на поясе. Прикрыв глаза, он полной грудью вдыхает запах древесины, затем распахивает глаза с расширенными зрачками, словно находится под кайфом, и пошлая улыбка касается тонких губ. — Хун-ни… не поцелуешь меня? — тихо задаёт вопрос блондин и продолжает хлопать глазками, наблюдая, как дыхание его парня становится прерывистым, не говоря о том, что О на пределе. Но, кажется, младший именно этого и добивается. — Нет, Лу, не сейчас. Отодвинь голову, — чуть ли не рычит Се и наконец омега привстаёт, опираясь ладонями в колено альфы. Лухан придвигается ближе к лицу напротив и не сводит взгляд, отчего второй не может даже пошевелиться. — Ну же, поцелуй меня, — блондин ведёт плечами, делая милое эгё*, и тянет последнее слово, чем окончательно сводит с ума, ведь раньше он так никогда не милашничал. Не перед Хуном. — Ты пришёл ко мне и даже не поцеловал, хотя мы с тобой около недели не виделись… Хун-ни, ты так жесток… поцелуй меня, — вновь повторяет и придвигается ещё ближе, чувствуя, как феромон альфы начинают горчить, что доводит до безумия, однако Хан продолжает ожидать дальнейших действий от своего парня. — Чёрт, — единственное, что слетает с губ О перед тем, как с силой впиться в сладкие губы омеги, который моментально отвечает и довольно мычит, получив своё. Не желая отстраняться, блондин ложится на спину и тянет мужчину за собой, раздвигая чуть ноги, чтобы тот пристроился между. Кажется, прислонившись к чужому возбуждению своим и ощутив такую желанную отдачу, у Сехуна почти слетают тормоза. Он то кусает, то вновь засасывает чужие губы, но не позволяет Лу углубить, сплетая языки, чтобы окончательно не потерять рассудок. Сам того не осознавая, О проводит ладонью по нежному бедру вверх, задирая футболку. Он не может насладиться этим восхитительным телом под собой, поэтому сжимает мягкие бока, не думая, что может причинить дискомфорт. Его пальцы скользят выше, и стоит ему коснуться чувствительных сосков, чуть надавив, как Лухан громко стонет, отрываясь от губ, запрокидывает голову и блаженно закатывает глаза. Еще ничьи касания не приносили ему столько удовольствия. Однако именно этот громкий стон и отрезвляет Сехуна. Мужчина вытаскивает ладонь из-под чужой одежды и привстаёт на вытянутых руках, наблюдая, как распалённый омега, тяжело дыша, пытается притянуть его обратно к себе, специально надавливая коленкой на пах альфы. О замечает, что Хан уже давно мокрый, но не от течки, а от возбуждения, поэтому быстро отстраняется и поднимается на ноги, наблюдая, как открытое и пылающее тело его парня моментально сжимается, не ощутив прежнего тепла, а на лице застывают непонимание и обида от таких неожиданных действий. — Мы не можем сейчас, — твёрдо произносит Хун и молится, чтобы второй не предпринял попытку вновь полезть целоваться, иначе не сдержится. — Твой папа в другой комнате, а течка у тебя только через пару дней, — от этих слов глаза парня расширяются в удивлении, а губ касается истерический смешок. — Ты сейчас верно шутишь, да? — младший поднимается на колени и приспускает футболку, прикрывая колом стоящее достоинство. — Ты же не собираешься сейчас? — Нужно потерпеть всего пару дней, — Сехун по покрасневшему от гнева лицу Хана подозревает, что ходит по острию ножа. — О Сехун, твою мать! Я всю неделю лежал здесь, ни жив ни мёртв, и ждал, когда ты ко мне придёшь! Я специально не выпил таблетки, чтобы ты своими феромонами вызвал эту ебаную течку, и сейчас, когда я так возбуждён, ты бросаешь меня?! — с надрывом кричит парень во всю мощь. Альфа понимает, что поступает неправильно по отношению к Лу, причиняя боль, но по-другому он элементарно не может. Ему тоже не хочется уходить, но он отступает спиной к двери, с сожалением наблюдая за взбешенным омегой, и очень надеется, что когда тот успокоится, поймёт, почему он так поступил. — Я заберу тебя, когда начнётся течка, обещаю. Прости, — сказав это, он выходит и слышит всё те же истерические крики, что, кажется, второй может посадить голос. — Ты не можешь уйти! О-чёртов-Сехун, вернись! Если ты уйдёшь сейчас, мы расстанемся! — Что произошло? — из другой комнаты выбегает взволнованный Минсу и рассматривает О на наличие серьёзных ссадин, зная, что после таких криков сын пускает в ход кулаки и ногти. — Извините, ЛуЛу просит того, чего в данный момент я сделать не смогу, — нервно отвечает и старается прикрыть своё состояние, которое никак не спадает. — Ох, если дело во мне, то я в наушниках всё время, поэтому не слышу ничего. Да и могу уйти к Чанёлю, поэтому… — Нет, дело не только в вас. Вызывать течку раньше времени для организма совсем не позитивно, к тому же я не могу из-за его прихоти заставить вас в такой ливень ехать к Чану, — только Хун разворачивается к двери, как слышит звук разбивающегося стекла, отчего пугается и подрывается обратно, но чужая рука его останавливает. — Не переживай, он драматизирует. Просто ещё одну кружку разбил, чтобы ты вернулся и он смог схватить тебя. Если вновь зайдёшь туда, то в ближайшие два дня точно выйти не сможешь, — объясняет омега, тихо смеясь, ведь знает своего сына, как облупленного. Брюнет на это тяжело вздыхает и благодарно кивает. — Будь осторожен на дорогах и, раз уж мы познакомились, заходи в гости почаще.Настоящее время.
Сехун вздыхает, закрывая глаза ладонью, и чувствует ужасную вину и стыд перед парнем и его отцом. Ему не стоило вообще идти к Лухану сегодня, но откуда ему было знать, что тот не станет пить таблетки? — Ты идиот… — тихо шепчет себе и вновь устремляет взгляд в потолок. Вот только сейчас его беспокоит совсем другое. — Бэкхён… Что значила его фраза «ну да»? Он не мог сделать это с Чанёлем, их отношения слишком далеки от этого. Тогда… это произошло, когда он учился в старшей школе?.. Нет, у него не было на это времени. Наверное, он просто сказал это, чтобы смутить меня. В шутку. Он точно пошутил, иначе я узнал бы об этом первым, — в конце концов успокоив себя, альфа прикрывает глаза, проваливаясь в сон. Ночью Бэкхён просыпается от замучившей жажды, из-за чего выползает из-под тёплого одеяла и медленно плетётся на кухню. Проходя мимо комнаты О, Бэк слышит какой-то неразборчивый звук, похожий на мычание, но списывает это на сновидения младшего, которые тот сейчас видит. Выпив воды, направляется обратно, однако в этот раз почему-то чувствует, что должен зайти и проверить, всё ли в порядке. Приоткрыв дверь, вглядывается в комнату. Его глаза привыкли к темноте, поэтому он отчётливо может заметить нахмуренные брови мужчины. Хён подходит ближе и теперь видит мелкие испарины на лбу. Прикоснувшись ладонью до чужого лица, омега шокировано вздрагивает, ощущая сильный жар. — Боже, Сехун-и… — быстро смахнув одеяло, чтобы не грело и так горячее тело, бежит в ванную, чтобы в следующую минуту занести в комнату маленький тазик с холодной водой и несколько полотенец. Парень видит, как альфа дрожит от холода и рефлекторно тянется за одеялом, но старший одергивает чужую руку. — Цыплёнок, у тебя жар. П-потерпи немного, нам нужно сбить температуру, — ласково проговаривает Бэк и проводит ладонью по мягким волосам, на что второй вяло мычит. Бэкхён всегда называет Хуна цыплёнком, когда случается что-то, из-за чего стоит волноваться, и эта привычка следует с самого детства. Померив температуру, на градуснике высвечивается 38.4, после чего омега снимает чужую майку, выжимает небольшое мокрое полотенце и укладывает его на лоб, прося не двигать головой. Вторым же он приступает вытирать тело и слышит недовольное «холодно». Закончив, меняет полотенце на лбу и встаёт, направляясь на кухню, чтобы заварить чай с малиной и достать нужные лекарства. В детстве Сехун болел довольно часто из-за переживаний после развода родителей, но после двадцати лет младший болел всего раз, так как принимал таблетки, укрепляющие иммунитет, в добавок с альфа-гормонами, которые вырабатывал организм. Поэтому сейчас Бён уверен, что болезнь Се продлится не более двух-трёх дней, тем временем как сам он может болеть от недели до месяца. Вернувшись обратно в комнату, подходит к кровати и медленно поднимает голову О, чтобы затем поднести к его сухим губам тёплый напиток, что приятно греет. Альфа тянется и обеими руками держит стакан, дабы согреть свои холодные пальцы. Выпив всё, сворачивается в позу эмбриона и просит брата укрыть его. Бэкхён улыбается и достаёт из шкафа тонкий плед, накрывает мужчину и вновь меняет уже нагретое от горячей кожи полотенце. Так омега продолжает сидеть вплоть до утра, заставляя брюнета каждый час-два что-то попить после действия лекарств. — Поправляйся скорее, — тихо прошептав, Хён нежно целует мягкую щеку альфы. К шести утра, когда Сехун, после очередного ворчания, что ему холодно и он не хочет больше пить, уснул, Бэкхён ложится рядом с ним, на случай, если второму станет хуже. С каждой минутой его глаза всё больше слипаются, поэтому он просто поддаётся и закрывает их, думая, что в любом случае сможет проснуться от шороха, как чувствует крепкие руки, обвивающие его торс и горячее тело, что прижимается сзади. Младший в бреду льнёт настолько близко, насколько это только возможно, дабы хоть как-то согреться. Холодными пальцами он пробирается под футболку, крепко обхватывая тёплый и плоский живот брата, отчего старший рефлекторно сжимается, а холодным носом утыкается в тёплую впадину, где плечо переходит в шею, потираясь, будто кот. Бэкхён улыбается и терпит, ведь ему не теплее от холодных воздействий, после чего наконец засыпает. Но ему не удаётся поспать более трёх часов, потому что будит его вибрирующий телефон Сехуна, что лежит на прикроватной тумбе. — Алло? — не посмотрев на экран, чтобы узнать, кто может звонить в такую рань, вслепую поднимает трубку и отвечает хриплым голосом. Свободной рукой он сонно проводит по всё ещё обнимающим его предплечьям О, чтобы проверить, спал ли хоть немного жар. — Бэкхён? Доброе утро, что у тебя делает телефон Сехуна? И где он сам? — сходу задаёт вопрос Чанёль. От знакомого голоса в трубке у Хёна распахиваются глаза настолько широко, что, кажется, чуть ли не рвутся, причиняя дискомфорт. Он вскакивает на постели и поворачивается лицом к мирно спящему брату, который снова начинает мычать, не ощутив прежнее тепло. — Ах… Ч-Чанёль… Извини, я… кхм… Я заб-был нап-писать тебе, что Се заб-болел. У него т-температ-тура и, боюсь, он н-не сможет прид-дти на раб-боту в ближайшие п-пару дней. Мне оч-чень жаль, — тараторит парень, заикаясь сильнее и коря себя за то, что не предупредил раньше, ведь у Пака и так дел по горло и совсем мало рабочих рук, тем временем как две недели подходят к концу. — Понял. Всё в порядке, не переживай. Я сейчас тороплюсь, поэтому передай ему, чтобы позвонил мне, как сможет, — отвечает альфа. По голосу слышно, как мужчина напряжён, но Хёна удивляет, что даже так тот пытается звучать как можно мягче, чтобы не спугнуть парня своей резкостью. — Хор-рошо. Прости ещё р-раз. Сбросив вызов, Бэк поднимается и обходит кровать, чтобы взять с тумбочки градусник и снова померить температуру, которая спала, но не достаточно, чтобы позволить себе расслабиться. Вновь обильно напоив брата, приоткрывает его рот, чтобы вложить под язык таблетку, однако младший, не желая ощущать что-то во рту, уворачивается, сжимая губы. Бэкхёну ничего не остаётся, кроме как насильно развернуть голову и зажать щёки пальцами, чтобы разомкнуть губы, и наконец вложить лекарство, которое в итоге приятно охлаждает чуть больное горло. — Сехун-и, ты голоден? — убрав чужую чёлку со лба, задаёт вопрос, на который отрицательно мычат. Вздохнув, Бэкхён трёт свои глаза и тихо выходит из комнаты, направляясь в ванную, чтобы умыться. После звонка Пака, которым тот удивил юношу, сна не было ни в одном глазу. Пока омега готовит завтрак, попутно решая, что лучше приготовить сразу и обед, проходит несколько часов. Днём Сехун чувствует себя гораздо лучше, поэтому, обернувшись в тёплый плед и выпив чай, перезванивает Ёлю. Их напряжённый разговор затягивается минимум на два часа, и Хёну безумно интересно, не случилось ли чего серьёзного за время их отсутствия. Но ответ на вопрос и так был явен, ведь альфа не справляется в одиночку. Когда Бэкхён заходит в комнату, чтобы вручить брату лекарства, слышит в трубке совсем иной и более раздраженный, разозлённый и грубый голос Чанёля. Бэкхён не может разобрать слов, но тон старшего он слышит отчётливо, и из-за этого в груди заседает некий неприятный осадок. Он чувствует вину, потому что не может в данный момент помочь. Сехун внимательно слушает, видимо, привыкший к таким случаям, затем достаёт лист и приступает под диктовку записывать все детали, дабы не забыть. И так вплоть до позднего вечера. Младший продолжает рисовать, вновь и вновь либо выбрасывая листы, либо стирая непонравившуюся деталь, лишь иногда поднимаясь, чтобы поесть или справить нужду. Бэкхён же продолжает вертеться вокруг, спрашивая, нужна ли помощь, и иной раз, когда Се отрицательно качает головой, Хён уходит в свою комнату, чтобы не мешать. Через некоторое время блондин снова направляется к Хуну, чтобы вручить очередной стакан с тёплым напитком, однако останавливается прямо у двери, не успев дёрнуть ручку. Он слышит чуть приглушённый и хриплый от усталости голос Чана, от которого приятно проносятся мурашки по спине. Омега думает, что Се просто поставил звонок на громкую связь, поэтому, затаив дыхание, всё же открывает дверь и тихонько заходит. Он застывает в проходе, потому что громкой связью оказался скайп на компьютере, через который и общаются друзья, включив при этом и камеру. Сехун моментально поворачивает голову и вопросительно смотрит на замеревшего брата, также замолкает и Чанёль, по поведению О понимая, что в комнату кто-то зашёл. Потянув вниз свою футболку, Бэкхён подходит к мужчине, мысленно коря себя, что не додумался переодеться во что-то помимо коротких шорт и испачканной после готовки футболки. Вручив стакан альфе, дотрагивается до лба, убеждаясь, что температура к ночи вновь поднимается, и хочет быстро убежать, думая, что его всё равно не было особо видно, однако не выходит. — Привет, Бэкхён, — спокойно и в то же время устало басит Пак, заставив того вздрогнуть от неожиданности. Сейчас омеге меньше всего хочется попадаться на глаза мужчине, чтобы не отвлекать и не быть тем, из-за кого Пак вынужден подавлять свои эмоции, ведь у того и так был нелёгкий рабочий день. — П-привет, — тихо отвечает Хён, всё также прячась за камерой. Чанёлю же сейчас больше всего хочется поговорить с парнем и разузнать, как у того дела, однако он не может позволить себе сделать это перед другом, что, отпивая чай, продолжает работать, не обращая на них никакого внимания. — Хён, посидишь с нами? — на минуту Сехун поднимает голову, своим вопросом не позволяя брату уйти. — Зач-чем? — Поможешь нам. Да и ты весь день один либо в комнате сидишь, либо на кухне что-то варишь. Возьми стул и садись рядышком, — подзывает Хун к своему письменному столу. И Бэкхён искренне не понимает, правда ли тот делает это из-за нужды в помощи или всё же из-за Пака, чтобы свести? — Я т-тут посижу… — Бэк указывает на кровать, но это настораживает Пака. И только Сехун хочет кивнуть, как второй альфа подаёт голос. — Бэкхён, ты не хочешь меня видеть? — от этого вопроса Бён в удивлении раскрывает глаза. — Н-нет, эт-то вов-все не т-так! Д-да и вижу я т-тебя… — Тогда почему прячешься и отказываешься подсесть поближе? Если видишь ты, это не значит, что и я тебя вижу. — Я сел сюд-да, ч-чтобы не мешать в-вам… — Хён думает, что звучит достаточно убедительно, чтобы оба продолжили работать, не обращая на него внимания, однако они продолжают сидеть и ждать парня. Вздохнув, омега закусывает губу и всё же пододвигает свободный стул к столу. Но стоит ему сесть, как Се хватает сидение стула и двигает ещё ближе, тем самым почти полностью показывая брата на экране, за что его одаривают недовольным шипением. Бэкхён поднимает глаза на монитор и видит чужой немного удивлённый взгляд, который затем сменяется тёплой улыбкой, что заставляет покраснеть и опустить обратно голову. Бэк не понимает, чему старший так удивился, ведь, погружённый в свои думы, совсем забыл о том, что на своей голове он завязал хвост, делая пальму, таким образом полностью убирая чёлку со лба. И Чанёль, впервые увидев такой милый образ омеги, выпал на пару секунд из реальности. Не успевают все расслабиться и продолжить, как внезапно из-за спины Ёля появляется фигура, что стремительно приближается с суровым и красным лицом, не предвещая ничего хорошего. Сехун, заметив его, моментально напрягается, что не ускользает от Хёна. — О-палку в говно-Сехун! — верещит во всю Лухан, отчего Бэкхён подпрыгивает на стуле от неожиданности и, привычно закрыв уши ладонями, ошеломлённо смотрит на парня, который, видимо, не замечает его, полностью сконцентрировав внимание на альфе. Чанёль тоже вздрагивает, но не успевает шикнуть, как второй начинает кричать ещё громче, оказываясь рядом с Паком, и злобно хлопает по столу. — Как ты посмел уйти?! Я тебя спрашиваю! Воспользоваться мной решил?! Возбудил и убежал, ублюдок!— мужчина виновато опускает голову и закусывает губу, потому что ему безумно стыдно. Бэкхён чуть отодвигается в сторону и переводит шокированный взгляд то на О, то на Хана. — ЛуЛу… — начинает Се, но его прерывают. — Закрой свой поганый рот, идиот! Мы расстаёмся, понял?! Чтобы я тебя больше не видел даже краем глаза, уяснил?! — Чанёль, сидящий рядом, молится, чтобы его барабанная перепонка не лопнула, и думает, как у младшего ещё связки не порвались от такого визга. Годы тренировок? Закончив, блондин продолжает стоять и пыхтеть, переполненный гневом, пока Чанёль не приводит его в чувства. — Накричался? Теперь извинись перед Бэкхёном, ты напугал его, — лицо омеги моментально меняется на удивление, ведь он и вправду не заметил Бёна, ибо тот сидит так, что его почти не видно. Хён натянуто и неловко поднимает уголки губ, но вздрагивает, когда видит в чужих глазах влагу. — Прости, братик, — понизив голос и быстро поклонившись, убегает вон из комнаты Пака, оставляя за собой давящую тишину, которая длится несколько минут. — Папа вчера позвонил и сказал, что Лу никак не успокаивается и истерит, поэтому мне пришлось забрать его к себе и успокаивать несколько часов. Его капризный характер никогда не вписывался под внешность, и это не первый случай с истерикой, поэтому не переживай. Насчёт его слов о расставании тоже не думай. Пообижается и в итоге сам придёт к тебе, поверь, — поясняет Ёль произошедшее, чтобы подбодрить друга и разрядить обстановку. — Хорошо… Продолжим? — тихо подаёт подавленный голос Сехун, пытаясь скорее уйти от темы, и, всё так же уткнувшись в лист, продолжает молча чертить. С каждой минутой всё больше погружаясь в работу, Бэкхён наконец расслабляется, как и Хун. Пока мужчины что-то обсуждают, парень вновь отодвигается в сторону, чтобы уйти из поля зрения и продолжить набрасывать штрихи. Чанёль замечает это и почти незаметно хмурится, стараясь не акцентировать на этом внимание, но иной раз, когда парень так поступает, пытаясь избегать его, Пак думает, совершил ли он где-то ошибку по отношению к омеге? И так они работают ещё какое-то время, пока в один момент Бэк не замечает, как Сехун клюёт носом, пытаясь не уснуть. Дотронувшись до лба младшего, недовольно сопит, потому что жар принял новые обороты. — Вставай, — тихо произносит Бён, встаёт с нагретого места и тянет за собой удивлённого брата. Чанёль прекращает что-то писать и обращает на них своё внимание. — Зачем? Хён, мы ещё не закончили, пусти, — Хун вырывает руку и разворачивается, но затем болезненно стонет, когда ощущает тяжёлую руку, хлопнувшую по спине. — У т-тебя темп-пература поднялась! Теб-бе нужен пок-кой! — Больного не бьют! — Вижу, т-ты не особ-бо болен, раз раб-ботать хочешь! — Я в порядке и чувствую себя тоже нормально, — врёт младший, но, увидев злобный взгляд брата, а следом и пальцы, считающие до трёх, вздыхает. — Но мы так не успеем… — Он прав. Ты должен отдохнуть. Мы не успеем только в том случае, если ты не поправишься, поэтому иди, я сам доделаю, тут немного, — проговаривает Пак и с усмешкой наблюдает, как альфа всё же поднимается и с сопровождением уходит в комнату Бэка. Чанёль сидит ещё минуту, о чём-то задумавшись, после чего решает завершить звонок, но чудом успевает не нажать на кнопку, как Бэкхён возвращается и будто ни в чём небывало садится на место О, поднимая одну ногу к груди, чтобы было удобней. — А ты не идёшь спать? Поздно уже, — спрашивает мужчина и не может сдержать улыбку, видя парня теперь уже полностью. — М-мы и так не п-пришли сег-годня в офис, поэтому я н-не могу позвол-лить тебе работать одном-му, — также не поднимая головы, отвечает блондин и продолжает рисовать. Но его смущает один факт. Пак продолжает смотреть на него, не отводя взгляда ни через минуту, ни через пять. Не вытерпев, Бэкхён дует щёки, на что альфа беззвучно усмехается, и поднимает голову. — На ч-что ты уставился? — На экран, конечно. У меня проект в электронном виде, — врёт, продолжая в полной мере любоваться Бэкхёном. Ведь когда ещё выпадет такая возможность? С открытым лбом Бэк выглядит совсем по-другому, будто ангел, и мужчина наконец может увидеть медовые глаза, что с самой первой встречи показались ему безумно красивыми. Его пальма на голове выглядит так же чертовски очаровательно, что добавляет некой нежности, но… опустив взгляд ниже, на поднятое колено, Чанёль замечает некую полосу на коже, но разглядеть её не может, насколько бы хороша связь не была. — Ты в-ведь врёшь… Нет у т-тебя ник-какого проекта, — неуверенно подаёт голос Хён, в край смущаясь такому долгому вниманию к себе, после чего хватает крышку ноутбука и начинает резко то закрывать, то открывать, дабы убедиться, и слышит смех на том конце, в следствии чего оставляет бедную технику в покое. — Ты прав, — с улыбкой говорит Ёль, обращая внимание на то, с какой силой омега сжимает карандаш, а щёки покрываются румянцем. Кажется, чьё-то сердце вновь сильно трепещет. — Как ты себя чувствуешь? Тебе легче? — мужчина решает поднять тему, которая беспокоит его со вчерашнего дня, но видит, как второму неловко. — Д-да… И спасибо, ч-что не ск-казал Се… — Ты поэтому снова избегал меня? — получив кивок, вздыхает. — Бэкхён, вещи, которые касаются только нас с тобой, останутся только между нами. Если бы это было что-то, что должен знать Се, ты бы сам ему рассказал, потому что я не имею права говорить ему что-то о тебе без твоего же согласия, — спокойно проговаривает. Бэкхён закусывает губу и смотрит на мужчину, но после отворачивается, чувствуя в себе что-то странное. Он уже давно понял, что может доверять Паку, однако сейчас, неожиданно для себя… ему хочется, чтобы мужчина обнял его. Именно в эту минуту ему хочется вновь почувствовать чужой феромон, что не только сводит с ума, но и успокаивает, а также крепкие ладони, что оглаживали бы худую спину. Наверное, именно это странное чувство и подталкивает его на следующие слова: — Т-тебе ведь интересно, ч-что со мной… п-п-произошло? — неуверенно поднимает взгляд и видит застывшее изумление на чужом лице, что вскоре меняется на серьёзность. — Да, но я не собираюсь спрашивать тебя об этом, понимая, насколько тяжело вспоминать это, не говоря уже о том, чтобы рассказать постороннему человеку. Как я уже говорил ранее, я просто буду ждать. И если ты не захочешь, то- — Я расскажу.