Чистая любовь.

«В доме, который выгорел, иногда живут бездомные бродяги. Живут или существуют? Очень страшно, когда сердце сгорает, когда все эти огоньки человеческой души исчезают, потухают, и на месте окровавленного, стучащего во все окна, двери и души, сердца образуется маленький чёрный огарок, осыпанный бедами, как золой. И уже понимаешь, что даже самые великие сердца не могут избежать смерти…»       — Ч-чет-тыре с пол-ловиной года наз-зад… меня похит-тили на четыре мес-сяца, — тихо начинает Бэк и не желает поднимать голову, зная, что чужие глаза расширились от шока. Безусловно, Пак подозревал, что могло произойти что-то в разряде похищения, но чтобы на четыре месяца?! — Он-ни… Их б-было неск-колько и… Я… Я точно н-не знаю, что они х-хотели от мен-ня, но то, ч-что они д-делали, — Бэкхён на пару секунд останавливается, чтобы сделать глубокий вдох, и Чанёль не может не заметить, как руки парня немного трясутся, однако он продолжает выводить линии на листе, крепко держа грифель, тем самым успокаивая себя. — Это б-б-были настоящие п-пытки… Т-тебе было люб-бопытно, почему я ношу од-дежду с длинными рукавами…       И Чанёль только сейчас обращает внимание на то, что блондин всё это время находился перед ним в одной футболке с рукавами до предплечий. Хён на минуту откладывает карандаш и поднимает руки, оглаживая свои тонкие запястья, что так некрасиво усыпаны шрамами и белёсыми рубцами, которые останутся с ним до конца жизни. Альфа также видит, как парню неприятно от этого, с какой злостью и досадой он смотрит на свою кожу, после чего Бэк перемещается и пальцами оглаживает такую же длинную полосу на поднятой коленке, прикрывая её ладонью.       — Они оч-чень крепко связывали меня вер-рёвками, после которых мои р-руки долго вос-станавливались… Я н-не мог двиг-гать ими неск-к-колько недель.       — А что на счёт бега? — тихо задаёт вопрос мужчина и ловит на себе почему-то немного удивлённый взгляд, будто он не должен был спрашивать и даже знать об этом. — Я увидел шрамы ещё в первый день нашего знакомства, когда ты был в шортах, но не придал этому особого внимания,  — поясняет Ёль. Бэкхён закусывает губы, а его глаза бегают из стороны в сторону, будто он либо не знает, как сказать, либо пытается придумать правдоподобную ложь. И Чанёлю безумно хочется верить в первый вариант, но сомнения так и гложат его.       — Ам… Я… Я не п-п-помню… Эт-ти люд-ди что-то сд-делали… было… б-было много к-крови и я… я не м-мог… я н-не чувст-твовал их… — голос Бёна, как и дыхание, то и дело срываются.       Его начинает трясти куда сильнее, чем раньше, а взгляд, направленный сквозь стол, выражает стеклянную пустоту с отблесками страха и паники. Словно именно от вопроса Пака он погрузился в эти воспоминания, от которых всеми силами бежал столько лет. Он опускает взгляд на ноги и чувствует, словно внутри него что-то нарывается разорваться в клочья, настолько начинает болеть его грудная клетка. Он понимает, что это лишь кучка иллюзий, основанных на перенесённых чувствах, что его мозг попросту даёт сигналы сымитировать физическую боль, однако в голове только: «Больно!». Юноша притягивает и вторую ногу к груди, тем самым складываясь в комочек, закрывает уши, крепко зажмуривает глаза и утыкается головой в колени, будто прячась от мира. Чанёль понимает, что парень выходит из-под контроля, потому что тот, вдобавок к своей тряске, начинает что-то тихо бормотать себе под нос, будто одержимый, поэтому предпринимает попытки успокоить его.        — Бэкхён? Бэкхён-и, посмотри на меня, пожалуйста, — ласково, но требовательно просит мужчина, однако омега, кажется, совсем не слышит его, после чего Чанёлю впервые приходится повысить голос на блондина.  — Бён Бэкхён! — младший вздрагивает от баса и убирает ладони с ушей. — Посмотри на меня, — Хён слушается, поднимает испуганный взгляд и видит тёмные глаза напротив, что наполнены чем-то необъяснимым, но таким тёплым, ласковым и… трепетным. И Бэкхён никогда не видел такого раньше. Ещё никто и никогда не смотрел на него так, передавая глазами буквально все эмоции, главные из которых волнение и утешение. — Всё хорошо. Это просто воспоминания, поэтому всё в порядке, — тихо и спокойно проговаривает.       И Хён делает глубокий вдох, чувствуя, как его лёгкие наполняются не только воздухом, но и свободой от некоторых раскрывшихся цепей. Продолжая неотрывно смотреть прямо на Пака, он удивляет старшего, а затем и выдыхает. И так несколько раз, пока его дыхание полностью не восстанавливается.       — Я был пот-трясён произошедшим н-настолько, что п-превратился в овощ, — гораздо спокойнее продолжает через несколько минут, снова хватая карандаш, чтобы продолжить рисунок. — Но б-больше боли я прич-чинил Сехуну… Я зап-перся в комнат-те и не подпуск-кал его к себе. Даже ночью, к-когда у меня случались п-приступы, он прос-сыпался от моих ист-тошных криков, но… не м-мог ничего сд-делать и т-только наблюдал. Я пин-нался и кричал г-громче от любых прик-косновений, поэт-тому он сидел ряд-дом и только плакал, пыт-таясь успокоить словами. Ему б-было особенно тяжело в мом-мент, когда я хот-тел… пок-кончить с собой. Но он не б-бросил меня и п-продолжал бороться, вытягивая из темноты. Сехун мне не п-п-просто брат, он д-дороже чего уг-годно на свете, — и грустная улыбка касается его губ. Бэкхёну нелегко говорить об этом, особенно о попытке суицида. И Пак первый, кому тот рассказывает об этом. Он никогда не простит себя за то, что допустил мысль оставить Хуна и просто поддаться этой слабости.       Теперь Пак понимает, почему в первый рабочий день Сехун выглядел таким нервным и подавленным, всё волнуясь о старшем брате, которого впервые оставил дома одного. Чанёль и подумать не мог, что пережили эти два одиноких парня, брошенные не только семьёй, но и всеми родственниками. Они стали друг для друга всем, а главное опорой и смыслом бороться с трудностями и идти дальше. И это достойно огромного уважения.       Закончив свой рассказ, омега сталкивается с тишиной, которая безумно пугает его. Посмотрев на мужчину, он видит его задумчивый взгляд и сведённые к переносице брови.       — Я н-надеюсь, — Хён вновь привлекает внимание и краснеет от своих же слов, — что п-после рассказа твоё м-мнение обо мне не изм-менится…       — Бэкхён, моё мнение о тебе никогда не изменится в худшую сторону, — мягко улыбается Пак, выходя из мыслей. — Я безумно благодарен тебе за то, что ты решился на этот храбрый поступок и рассказал мне часть своего прошлого, — блондин тоже улыбается и опускает голову, дабы прикрыть свои алые щёчки. И только альфа хочет спросить, рассказал ли Бён всё, или только то, что ему следует знать, как парень опережает своим удивлением.       — Ч-Чанёль… — с широко распахнутыми глазами Бэкхён произносит чужое имя, при этом взгляд его опущен на бумагу.       — Что такое?       — Я… Я, кажется, н-нарисовал, — затем эти удивлённые глаза поднимаются на такой же взгляд Пака. — Чанёль, я нарисовал! — радостно произносит и демонстрирует лист с рисунком Ёлю. — Н-не м-могу поверить, ч-что мы нак-конец смогли.       — Ты смог, — перебивает брюнет. — Тридцать человек, и я в том числе, пытались нарисовать новый дизайн и только у тебя получилось. Ты умничка, — хвалит мужчина и любуется широкой и искренней улыбкой, которую видеть гораздо приятней, чем страх и панику. — Сможешь привезти мне их завтра?       — Угу, — кивает младший, продолжая разглядывать нарисованное, и радуется, что они наконец сменили тему.       — Отлично, тогда я скину тебе адрес, — эти слова заставляют Бэка на минуту замереть и неуверенно посмотреть на экран.       — Адрес?       — Меня не будет в офисе завтра. Я должен отвезти Лу домой, а затем поговорить с отцом насчёт текстуры обуви. Ты ведь сможешь приехать ко мне домой?       — Д-домой? — вновь повторяет. Его глаза становятся шире и он, занервничав, не знает, что ответить. — А ты с-сам не можешь п-приехать? Я ведь… т-ты знаешь, в-всё ещё б-боюсь, — с надеждой в голосе говорит Хён, молясь, чтобы ему не пришлось ехать одному в совсем незнакомое место, где могут быть толпы. Безусловно, он чувствует себя гораздо лучше, но это только в присутствии одного из альф.       — Я бы не просил тебя, если б мог. Весь день я буду с отцом, поэтому не думаю, что ты готов знакомиться с ним, — поясняет Чан и пытается скрыть добрую ухмылку. Подперев щеку кулаком, наблюдает за взволнованным омегой, что выглядит просто очаровательно. — Не беспокойся, всё будет хорошо. Я вызову такси для тебя, оно довезёт прямо до ворот, где я тебя и встречу. В моём районе не так уж много людей, все они сидят дома и без особого случая не выходят на улицу, — Бэкхён удивляется и думает, в каком же таком районе живёт альфа, раз людей почти нет?       — Ох… Я пост-тараюсь, но… не хочу, чтобы Се зн-нал.       — Я понял тебя.       Поговорив ещё немного о работе, они прощаются, желая друг другу приятных слов. Естественно, Чанёль, наговорив красивых пожеланий на ночь, ожидал того же и от парня, однако в ответ услышал лишь: «и тебе», что немного разочаровало, но не расстроило.       Бэкхён с замешательством закрывает крышку ноутбука и думает, почему же Пак просит приехать домой. Есть ли за этим какой-то скрытый смысл? Однако стоит ему подумать о корыстных умыслах Пака, как смешок вырывается наружу. Чанёль точно не из таких людей, и раз омега доверил ему свою историю жизни, то должен доверять и в этом плане, ведь они истинные, да и…       — Стоп… О ч-чём ты только ч-что под-думал, Бён Бэкхён?! — в шоке хлопает себя по щекам, поражаясь своим мыслям. Он что, только что принял тот факт, что они истинные? Помотав головой из стороны в сторону, юноша пытается отогнать от себя эти мысли, ведь он убеждал не только себя, но и Сехуна, что ему это не нужно. — Забудь. П-просто забудь…       Стараясь больше ни о чём не думать, аккуратно раскладывает листы на столе, выбрасывает весь ненужный мусор и направляется в свою комнату, где крепко спит брат. Температура уже не кажется такой высокой, однако он всё же просит О выпить стакан воды с лекарством, после чего уходит в свою комнату.       Утро омеги начинается не с яркого солнца, слепящего глаза, а с визгов Хуна, который, проснувшись раньше, громко топает, расхаживая по комнате, и восхищается рисунками, что лежат на столе. Спустя долгие десять минут, не сумев поднять Хёна с постели, чтобы узнать, как тот смог придумать такой идеальный и необычный дизайн, мужчина вздыхает, подходит к краю кровати, хватает за лодыжки и тянет на себя, отчего блондин с возмущением проезжается по матрасу животом.       — Эй! Д-дай поспать, балбес! — пинает брата и ложится обратно, но его вновь тянут вниз.       — Не время спать! Ты должен рассказать мне, как нарисовал это! — на выставленные по бокам руки Сехуна Бэк поднимает голову с гнездом вместо причёски, с опухшим лицом и злым взглядом смотрит на О.       — Ты изд-деваешься? Я вчера сп-пал от силы только т-три часа, заботясь о тебе. Сейчас я хочу п-просто немного выспаться, поэт-тому свали! — кричит блондин и кидает в него свободную подушку, намереваясь обратно погрузиться в сон.       Но стоит ему расслабиться, как О хмыкает и забирается прямо на Хёна, придавливая своим огромным и тяжёлым телом, и назойливо трётся щекой о светлые волосы, приводя брата в бешенство, ведь знает, как тому это не нравится. Омега стонет от досады и пытается выползти, ударяя младшего по чему придётся, но всё бесполезно. Вздохнув, Бэкхён думает, что слишком хочет спать, чтобы заботиться об этом, поэтому, несмотря на тяжесть, он позволяет себе вновь расслабиться и погрузиться в сон, но на грани между реальностью и дремотой он слышит тихое: «люблю тебя, Хён». Благодарностью за заботу прошлой ночью.       Ближе к часу дня Бэкхён открывает сонные глаза и вяло улыбается тому, что наконец сладко поспал, а его мышцы больше не ноют. За окном всё так же льёт дождь, как из ведра, кажется, не собираясь прекращаться в ближайшую неделю. Омега молча смотрит в окно и сонно моргает, пока в один момент не вспоминает о вчерашнем разговоре с Паком. Он привстаёт и свешивает ноги с кровати, чувствуя, как внутри неприятно всё стягивает от волнения из-за предстоящего дня. Сейчас, на бодрую голову, он чувствует стыд за свой рассказ. Нет, он не жалеет, что рассказал, он стыдится эмоций, которые показал.       Когда стрелка на часах пробивает четыре, омега торопится выбрать себе наряд, ведь не знает, во сколько Чанёль пришлёт ему адрес. С выбором одежды у него всегда было туго, ведь он никогда не видел смысла часами подбирать сочетающиеся вещи. Поэтому сейчас, столкнувшись с такой проблемой, когда хочется выглядеть хорошо, пытается поискать что-то в интернете, но всё безуспешно. Сехуна попросить он, естественно, не может, зная, что младший начнёт расспрашивать, куда тот собрался.       — Сухо! — улыбается парень, но вспомнив кое что, улыбка также быстро гаснет. Бэкхён долгое время не посещал приёмы и даже не вспоминал об омеге, поэтому будет некрасиво с его стороны просто позвонить ради своей нужды. Он долго колеблется и пытается даже как-то мягко спросить у Хуна, какая одежда ему больше подходит, но в ответ только: «тебе всё идёт». Поняв, что выбора особо у него нет, достаёт из кармана телефон, и всё же набирает выученный наизусть номер.       К великому удивлению Бёна, Чунмён вовсе не был зол звонку, а, наоборот, только рад, что второй не приходит на приём. Бэкхён, в силу своего воспитания, не может перейти сразу к делу, поэтому начинает разговор с чего-то примитивного и обыденного, однако в ответ получает лишь удивленные комплименты в сторону своей речи, которая так сильно улучшилась за короткий срок. И Мён, безусловно, понимает, что это благодаря Паку, который всё время находится рядом с парнем, не упуская возможности побудить его вступить в разговор.       Последующие полтора часа омега выбирает Хёну милый образ. Блондин хотел чего-нибудь зрелого и тёмного, но Ким наотрез был против, выбрав синие джинсы и светло-розовую толстовку. Он прекрасно знает, что Паку нравится именно такой стиль, однако говорить о своих знаниях Бёну он не торопится.       После разговора омега получает долгожданное сообщение, в котором указан адрес и время ближе к восьми вечера. Обрадовавшись, что в запасе есть ещё час, парень летит в душ, чтобы искупаться и намазаться всеми ароматизированными гелями, которые только лежат на полках. Намыливая голову, Хён долго думает о том, что же должен сказать Хуну и как убежать из дома на часик. Но ничего не придумав, начинает злиться на Пака, ведь тот мог бы и сам приехать, не вынуждая раздумывать над ложью.       Стоит ему закончить с водными процедурами и выйти из душа, как Сехун неожиданно заявляет, что сильно устал и уходит спать пораньше. И омегу, обрадовавшегося, что не придётся врать, даже не смущает то, что на часах и восьми нет. Через двадцать минут убедившись, что брат и вправду спит, со скоростью света натягивает на себя одежду, хватает зонт, бумаги и выбегает на крыльцо подъезда, где его уже ждёт вызванное Чаном такси.       Сев в автомобиль Бэкхён с широко раскрытыми глазами рассматривает кожаный и, по-видимому, дорогостоящий салон, осознавая, что элитное такси далеко не для людей среднего класса. Водитель через зеркало заднего вида замечает чужое удивление и понимает, что юноша впервые находится в такой машине, чему улыбается. Хён же, заметив чужой взгляд на себе, тушуется и радуется, что водитель знает, куда ехать и ему не придётся как-либо контактировать с ним.       Дорога же занимает гораздо больше времени, чем Бэк рассчитывал. Рассматривая тёмные улицы, освещённые ночными фонарями, и людей, одиноко бродящих под сильным дождём, будто брошенные кем-то животные, омега не сразу обращает внимание на резкую смену района. Но заметив, что улицы стали гораздо чище, а вместо редких магазинчиков стоят дорогие коттеджи, он роняет челюсть, чуть ли не припечатываясь к стеклу.       Мажоры, — думает юноша, не испытывая какой-либо зависти.       Когда такси останавливается у очередного частного дома, Бэкхён вздрагивает от того, что мужчина выразительно покашливает. Омега нервно переводит взгляд на двухэтажное здание, скрытое за высоким резным забором, и не может поверить, что ему уже нужно выходить. Засуетившись, что он сейчас задерживает бету, парень лихорадочно начинает искать свой кошелек. Протянув таксисту деньги, Бэк непонимающе хмурится, прищурившись, когда тот указывает ему пальцем на табло, где уже стоит «оплачено».       Оказавшись на улице, он раскрывает зонт и оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что он точно перед нужным домом. Сверившись с адресом и удостоверившись, что он там, где нужно, парень медленно подходит к приоткрытым воротам и нерешительно проскальзывает на территорию коттеджа, закрывая за собой металлические ставни. Оглядев огромный дом в тёмных оттенках ещё раз, Хён старается уже ничему не удивляться, но пока это плохо выходит.       Идя по выложенным тёмным плитам к главной двери, парень слегка морщится от яркого света небольших светильников, установленных вдоль дорожки. Газон подстрижен идеально ровно, а по периметру забора растут красиво оформленные кусты — у Чанёля наверняка есть замечательный ландшафтный дизайнер, поддерживающий красоту этой огромной территории.       Переведя взгляд в сторону, Бэкхён видит рядом с домом большой бассейн какой-то причудливой формы с подсветкой на дне, что выглядит очень красиво.       Остановившись прямо перед чёрной металлической дверью, омега пару минут перебирает свои пальцы, не решаясь позвонить, но всё же, крепко схватив файл с листами, собирает всю свою храбрость в кулак и нажимает на звонок, сразу слыша, как он раздаётся внутри дома. Не проходит и минуты, как дверь открывается, а парня встречает Чанёль.       Бён, увидев старшего, невольно зависает на пару секунд, кажется, перестав дышать, ведь тот выглядит совсем по-иному. Помимо штанов, на нём надета белая и чуть мятая рубашка с расстегнутыми до пояса пуговицами. Его волосы также немного взъерошены, выдавая усталость, однако, наряду с этим, мужчина выглядит расслабленно и чертовски сексуально. Заметив не скрытый одеждой оголённый торс, Бэк в шоке распахивает глаза и моментально опускает голову, краснея, кажется, сильнее чем когда-либо.       — Бэкхён! — сдержанно улыбаясь, радостно здоровается мужчина, вот только блондин его эмоций совсем не разделяет. Он делает поклон и, всё также не смея поднять головы, молча протягивает листы подрагивающими пальцами, ожидая, когда их примут. Пак вопросительно выгибает бровь, затем негромко усмехается, хватает парня за запястье и под удивлённый писк тянет омегу на себя, припечатывая к своей мощной груди.       Это неожиданное действие настолько ошеломляет и выбивает весь воздух из груди Бэкхёна, что тот напрочь теряет дар речи и роняет мокрый зонт на чистый паркет. А сердце, отбивая бешеный темп, что, кажется, скоро просто не выдержит таких нагрузок, стучит где-то в глотке, когда он ощущает крепкие руки, обвивающие его талию, и тёплое дыхание, щекочущее чувствительную линию шеи. Голова рефлекторно наклоняется в противоположную сторону, дабы уйти от будоражащих прикосновений, но таким образом он лишь открывает больше доступа, что до безумия нравится Ёлю. Ведь ни один омега никогда не откинет шею перед человеком, которому не доверяет.       Услышав за спиной негромкий хлопок входной двери, Бён начинает волноваться сильнее, а руки, не зная, куда их деть, сжимает в кулаки, не решаясь обнять в ответ. Чанёль вовремя замечает это, поэтому сам поднимает их, укладывая на свои плечи, чтобы получить полноценные объятия.       В последнее время Бэкхён, к своему удивлению, слишком часто желал прикоснуться к мужчине, ощутить чужие утешающие поглаживания по спине, однако сейчас, стоя перед ним, он понимает, что никогда не решился бы на такой шаг. Поэтому в данный момент он безумно благодарен, что именно Пак всегда проявляет инициативу.       Чанёль продолжает стоять так некоторое время, вдыхая приятный феромон омеги и ожидая, пока тот перестанет паниковать, как зайка. Но Хёну, который в свою очередь, боясь пошевелиться, начинает дрожать и зажиматься от едва прикоснувшихся чужих губ к чувствительной кожи, успокоиться не удаётся.       — Мхм… — тихо мычит младший, сжимая пальцами рубашку, когда Пак, отбросив все мысли, вдоволь трётся носом о шею, поднимаясь к алому уху и снова вниз.       С каждой минутой нервозность омеги растёт со скоростью ракеты. Стараясь не думать о всё ещё неловкой ситуации, он невольно обращает внимание на то, что весь дом пахнет альфой, а горячая и твёрдая грудь, передающая всю мощь и всё тепло Пака, только усугубляет ситуацию. И Бэкхён больше боится того, что ему чертовски нравятся эти переполняющие его через край чувства.       — Ты так вкусно пахнешь, — спустя долгую тишину неожиданно мурлычет брюнет, отчего парень закусывает губу и на автомате прикрывает веки, думая, что может позволить себе чуть-чуть расслабиться под приятный бас. — Но больше не принимай душ прямо перед выходом, твой запах тяжело разнюхать среди мыла, — Бэкхён распахивает удивлённые глаза и с красным лицом всё же высвобождается из тёплых рук. Сделав шаг назад, замечает недовольство на чужом лице, что забавляет.       — Я п-п-прин-нёс рис-сунки… — сильно заикаясь, тихо говорит омега, игнорируя смущающие комплименты о своём феромоне, и, привычно надув щёки, смотрит куда угодно, лишь бы не на полуголого мужчину. — М-можешь, пожал-луйста, заст-тегнуть рубаш-шку? — чувствуя неловкость, всё-таки просит Бён, на что Чанёль негромко смеётся и слегка треплет чужие волосы, заправляя за ухо выбившиеся пряди, которые от влажной погоды прелестно вьются.       — Я собирался переодеться, но ты позвонил в звонок. Идём, — отвечает Ёль и, взяв вспотевшую ладошку, тащит омегу вглубь дома. Однако второй, не понимая действий и желая поскорее уйти, в страхе, что Сехун проснётся, начинает сопротивляться. И Чанёль останавливается, не допуская прошлой ошибки, чтобы юноша вновь не почувствовал боль в ногах. — Бэкхён, ты же не думаешь, что я попросил тебя приехать в такую погоду только ради рисунков?       — А разве н-нет? — с опущенной головой бубнит себе под нос, на что старший усмехается.       — Мы должны обсудить всё от точки до точки, но если же ты не хочешь оставаться здесь, то хотя бы объясни смысл этого дизайна, ведь именно ты его нарисовал.       — Д-дело не в том, ч-что я не хочу ост-таваться зд-десь, просто… — не договорив предложение, блондин замолкает, зная, что альфа поймёт его.       — Если Сехун заснул, то будет спать до утра, поэтому не беспокойся. Мы быстро всё закончим, и я отвезу тебя домой, хорошо? — получив в итоге неуверенный кивок, ведёт в просторную и освещённую гостиную. — Подожди меня тут, я скоро вернусь. Если захочешь осмотреться, то не стесняйся, чувствуй себя как дома.       Бэкхён согласно мычит и садится на широкий диван, сразу устремляя взгляд на различные листы, разбросанные на журнальном столике. Положив сверху свою папку, он рассматривает незнакомую квартиру, отмечая, что та выглядит немного пусто, за исключением плазменного телевизора на стене и мебели. Видимо, это из-за того, что Пак живёт здесь совсем один, думает младший, ведь даже частенько заглядывающий Лу не смог внести сюда чего-нибудь заполняющего пространство.       Больше всего ему приглянулась декоративная фарфоровая ваза, стоявшая в самом углу, между стеной и панорамным окном, и словно прибывшая из времён Чосона, настолько она красива. И ему хочется рассмотреть её поближе, однако он даёт себе отчёт в том, что нельзя расхаживать по чужой квартире, как по собственной, даже если владелец и дал согласие.       Бён, спустя пятнадцать минут, за которые успел проверить свой телефон около шестидесяти раз на наличие СМС или звонков, заволновавшись долгим отсутствием хозяина дома, думает встать и всё же пойти в том направлении, где ранее скрылся мужчина. Но парень успевает лишь обернуться, как видит Чанёля, переодетого в чёрные спортивные шорты и такого же цвета майку, не срывающую мускулистых плеч. А полотенце на его голове указывает, что тот находился в душе. Развернувшись обратно, дожидается, пока тот подойдет, однако альфа направляется абсолютно в противоположную сторону, что начинает немного нервировать, ведь омеге и так не сидится из-за тайного побега.       Через минут пять Ёль наконец возвращается с двумя кружками горячего шоколада, вручая одну Хёну, после чего садится вплотную к гостю, замечая румянец.       — Спасибо, — тихо благодарит и старается не думать о рельефных мышцах альфы, что сейчас прижимаются к его неширокому плечу.       — Ну что, приступим? — получив кивок, Чан тянется за папкой.       Спустя какое-то время, влившись в работу, Бэкхён перестаёт чувствовать неловкость и смущение от комплиментов и похвалы насчёт проделанной работы, полностью отдаваясь рассказам. Он также безумно благодарен альфе, что тот, несмотря на вчерашний разговор, ведёт себя так, словно ничего не было. По дороге сюда Бэк в первую очередь волновался, что ему придётся отвечать на вопросы по поводу своего прошлого, чего он делать безумно не хотел, но получив лишь крепкие объятия, облегчённо выдохнул.       Однако Бэкхён даже и не подозревает, что вчера чувствовал мужчина, слушая рассказ. Под столом Чанёль сжимал кулак с такой силой, что рука до сих пор болит. Он чувствовал неописуемую боль за своего омегу. Он чувствовал вину за то, что его не было рядом, что судьба не свела их раньше, хотя с другой стороны он уверен, что сидел бы сейчас в тюрьме, убив всех обидчиков, будь он знаком с Бэком раньше. Альфа не спал всю ночь, раздумывая над всем сказанным, и ему было тяжело даже представить то, что смог пережить Хён.       Он смог пережить.       Смог пройти через это тяжёлое испытание, нанёсшее ему травму, которая останется с ним на всю жизнь в виде воспоминаний и полос на запястьях. И каждый раз думая о словах про попытку суицида, Пак в прямом смысле приходит в ярость, желая найти этих ублюдков, что испортили жизнь ни в чём не повинному омеге. Именно поэтому Чанёль обнял его сегодня. И именно поэтому он больше не собирается скрывать свои чувства. Брюнет хочет защитить парня от всего плохого и стать оберегом. И сейчас, сидя рядом с ним и слушая оживлённые рассказы о дизайне, Ёль думает совершенно о другом. Альфа хочет вновь стиснуть парня в своих руках, не выпуская даже на миллиметр, но сдерживает себя всеми силами, зная, что спугнёт и так напуганного омегу.       Бэкхён, без умолку рассказывая о своих представлениях и вложивших в эти штрихи чувствах, перестаёт так сильно заикаться. Лишь иногда запинается, когда Чанёль, тыкая в определённое место на бумаге, наклоняется ближе.       — Ты снова покраснел, — спокойно басит мужчина, когда блондин вновь осекается и замолкает. Пользуясь таким прекрасным моментом, Чанёль укладывает ладонь на горящую щеку, большим пальцем любовно очерчивая мягкую кожу.       Хён, превратившийся, кажется, в помидор, не знает, куда себя деть от прикосновений, а дыхание невольно сбивается от пристального взгляда. Он хочет опустить голову, но старший не позволяет это сделать — поднимает её за подбородок так, чтобы заглянуть в медовые глаза, взволновано бегающие по его лицу.       — Бэкхён, — зовёт Пак, а его взгляд цепляется за язык, что прошёлся по сухим и подрагивающим губам, — почему ты так волнуешься рядом со мной? — омега прерывает зрительный контакт и закусывает нижнюю губу, не зная, что на это ответить. Он и сам не понимает, почему его сердце так бешено скачет.       Ёль сглатывает и думает, что парень точно провоцирует его своими действиями. Младший молчит и не хочет поднимать глаза на смущающего альфу, а Чанёль, пленённый красотой Бэкхёна, медленно начинает наклоняться к лицу напротив, не нуждаясь в ответе, ведь, кажется, уже знает его.       Сердце Бэкхёна вмиг замирает, когда он осознает, что именно пытается сделать Пак. Он несмело поднимает взгляд вверх и сразу же жалеет об этом, ведь встречается с потемневшими глазами альфы, что так пристально смотрят на губы. На дне его искрящихся зрачков читается желание, трепет и… любовь. И Хён безумно боится этого. Он не уверен в правильности своих мыслей, но его сердце уже причиняет ему боль своими быстрыми ударами.       Бён, словно заворожённый глазами напротив, не находит в себе силы отодвинуться. Он чувствует, как его живот сводит от спазмов, вызванных волнением, а также страха, что закрадывается в груди. Он не знает, что ему делать, поэтому только зажмуривается до пятен перед глазами и обхватывает запястье чужой руки, что до сих пор касается его щеки, своими влажными и ледяными от волнения пальцами. Чанёль, приняв это за одобрение, наклоняется ещё ближе, так, что между ними остаются ничтожные сантиметры. Он чувствует тёплое, прерывистое дыхание парня на своём подбородке, желая прикоснуться к губам, таким манящим и искусанным, но внезапно останавливается в дюйме.       Его внимание привлекает то, настолько сильно Бэкхён дрожит и с какой силой сжимает руку. После его взгляд падает на открытые от чуть скатившейся толстовки запястья, что усыпаны полосами.       Пак, будто протрезвев, понимает дикость своих действий и то, что желание со стороны Бэка было лишь плодом его воображения, потому что омегу трясёт. Чанёль отодвигается и осознаёт, что ещё секунда и он, скорее всего, потерял бы то малейшее доверие, что появилось между ними.       Альфа убирает ладонь с чужой щеки, а второй касается холодных пальцев, разжимая сильную хватку на своём предплечье. Затем, долго не думая, мужчина задирает рукава Бэкхёна ещё выше, касаясь некрасивых рубцов, что вынуждает парня вздрогнуть и раскрыть глаза. Бён ничего не говорит, подавляя в себе желание отстраниться, и просто наблюдает за тем, как старший, держа его руки в своих, оглаживает хрупкие запястья.       Ёль тихо просит прощение спустя мучительное молчание, затем наклоняется и целует шрамы, вгоняя Бэкхёна в краску.       — З-за чт-т-то ты изв-виняешься? — не понимая, спрашивает парень, пока поцелуи медленно опускаются до влажных ладошек. — Щ-щекотно… — дрогнув, предупреждает, на что Пак покорно останавливается и просто укладывает на них свою щёку.       — Прости за то, что тебе пришлось пережить всё в одиночку, — хрипит старший, всё также не поднимая голову. Эти слова удивляют Бэка и он хочет высвободить руки, но у него не получается.       Бэкхён безумно ошарашен тем, что Чанёль винит себя в произошедшем, хотя в этом нет абсолютно никакой его вины. В этом виновны лишь похитители. Уже слишком поздно что-то менять или сожалеть, ведь жизнь идёт вперёд, однако… ему безумно приятно слышать эти слова. Хён понимает, что не должен испытывать такое, вот только сопротивляться он тоже не в силах. Отбросив лишь на минуту все свои мысли и колебания, омега всё же высвобождает одну руку и позволяет себе робко провести по тёмным, но мягким после душа волосам альфы, будто успокаивая. Чанёль улыбается от этого милого и решительного жеста, потому хватает ладонь и вновь целует.       Они безотрывно смотрят друг другу в глаза, улыбаясь кончиками губ. И каждый осознаёт, что им не нужны лишние слова для понимания друг друга. Но стоит коварным мыслям о том, что они явно не могут быть друзьями, забраться в голову Бёна, как он рдеет на глазах и отворачивается.       — Т-так это то, о ч-чём ты гов-ворил в п-прошлый раз? — тихо задаёт вопрос и смотрит на свои руки, которые всё ещё держат. Чанёль вопросительно выгибает бровь и ожидает пояснений, но это только сильнее смущает. — Что теп-перь ты м-можешь вмешаться и иск-коренить все нег-гативные мысли… — Чанёль удивляется тому, что младший запомнил это, ведь он думал, что Бэк не придаёт особого значения их бессмысленным разговорам.       — Да, ты прав. Думаю, от этого бессмысленно бегать или ожидать подходящего момента для разговора, поэтому… — Хён закусывает губу, уже догадываясь, о чём пойдёт речь. Паку же не нравится смотреть на опущенную голову омеги, поэтому он просит поднять её и проводит по нижней губе большим пальцем.       Затем старший открывает рот, чтобы продолжить, но его перебивает грохот с улицы. В следующую секунду в доме вырубается свет. Испугавшись звука, Бэкхён с визгом подпрыгивает и с силой сжимает чужое колено, впившись чуть отросшими ногтями в кожу. Мужчина, нисколько не дрогнув, будто каждый день слышит подобное, усмехается, считая этот момент даже романтичным. Только свеч не хватает для полного уюта.       — А ведь меня так яро заверяли, что даже если шторм снесёт тут всё, электричество останется, — смеётся Чанёль. Блондин, наконец поняв своё безрассудство, отдёргивает руку.       — П-п-прости! — извиняется Хён, зная, что точно оставил красные полосы, но из-за темноты не может их разглядеть. Однако проведя пальцами, ощущает подушечками неровности.       — Всё в порядке. Сильно испугался?       — Т-только из-за звука, — отвечает парень и смотрит, как за окном ветер чуть ли не сносит деревья, раскачивая их. А хрупкие листья, отрываясь, носятся и впечатываются к панорамному стеклу. И внезапно в доме стало так тихо и грустно.       — Я схожу проверить, не перегорело ли что в счётчике. Можешь попробовать включить свет, когда я скажу? — омега согласно кивает, но забывает, что Ёль его не видит. Опомнившись, отвечает согласием, спрашивая, где выключатель.       Альфа, зная каждый угол своего дома, вслепую ведёт младшего к кухне, придерживая за талию, чтобы тот ненароком не стукнулся о косяк. Затем берёт чужие пальцы и прикладывает к стене, показывая, где находится этот выключатель, после чего уходит на второй этаж. В другой бы ситуации сердце Бэкхёна уже прыгало во всю от этих незначительных касаний, особенно после давней близости, но сейчас он слишком сосредоточен на просьбе Чанёля и мыслях о брате, который мог проснуться от грома.       Он даже близко не догадывается, что раннему сну Хуна посодействовал Чанёль, написав короткое: «Быстро отрубись!». О всегда был умным ребёнком и схватывал всё налету, поэтому без лишних вопросов послушно лёг в кроватку, слушая, как Бэк тихонько закрывает входную дверь. И вся эта ситуация его настолько веселит, что иногда кажется, что именно Бэк является младшим, скрывая от взрослых своего бойфренда.       Спустя пять минут Пак кричит, чтобы Бэк попробовал включить свет, но ответив, что не выходит, омега продолжает ждать следующих указаний. Устав стоять в одном положении, он передвигается чуть вправо, ближе к кухонной стойке, но неожиданно ногой натыкается на что-то широкое, твёрдое и длинное.       Чанёль, что всё это время ковырялся в счётчике, не понимая, в чём проблема, хочет снова попросить Хёна нажать на выключатель. Но внезапно по всему дому разносится раздирающий связки, оглушающий крик, от которого волосы встают дыбом, а сердце замирает от страха.       — Бэкхён…