Чистая любовь.

«Я не хочу разговаривать сейчас (я не знаю, где ты). Я просто хочу посмотреть телевизор (видишь ли ты меня в телевизоре?). Я останусь в бассейне и утону (я постараюсь не морить себя голодом). Лишь бы не видеть, как ты уходишь (просто потому, что ты зол на меня).»

      — Нет! — громко крикнув, Сехун, что приехал вместе с подкреплением и всё это время сидел в засаде, сжимает кулаки и после оглушающего выстрела срывается с места.       Его пытаются остановить двое полицейских, но он лишь отдёргивает руку и бежит сломя голову в страхе, что пуля могла прилететь не в того, в кого должна была. Что она могла задеть его Бэкхёна. И не успевает он добежать, как Чунчже буквально перед его глазами падает на землю и громко кричит от боли, ведь пуля попала точно в бедро, разорвав мышцы и фасции. Но пока он, схватившись за раненое и сильно кровоточащее место, корчится от боли, Бэкхён ещё пару мгновений с нечитанным взглядом смотрит в пустоту, а после падает в руки Чанёля, который успевает подхватить его. Ему явно потребуется немало времени, чтобы пережить этот шок и позволить телу, которое поднимают на руки и которое сейчас отказывается как-либо двигаться, прийти в норму.       И пока полиция, остановив кровотечение и не беспокоясь о занесённых инфекциях, заковывает преступника в наручники, чтобы увести, Сехун останавливается напротив своего брата. Его глаза снова наполняются влагой, а трясущиеся руки тянутся, дабы обнять, но так и остаются в нерешительности на весу. О боится даже спросить что-то, не готовый к очередному приступу брата. Он видит, как омега дрожит и как неровно его дыхание, видит, как Чанёль пытается его согреть, но у него плохо получается, и он также видит, что Хён в сознании, несмотря на его прикрытые глаза.       — С ним всё хорошо. В этот раз всё по-другому, — словно прочитав мысли младшего, негромко произносит Пак. — Скоро он придёт в себя. Отнеси его к моей машине, я скоро подойду, — и протянув блондина, словно ребёнка, ожидает, когда Хун придёт в себя и отреагирует на его просьбу. Однако тот лишь поднимает свои удивлённые глаза на спокойного друга и не понимает, шутит тот или нет.       — Б-Бэкхён не дастся мне в таком состоянии, я знаю. Он станет вырыва… — но все его опасения рушит сам омега, который безмолвно, так и не удосужившись раскрыть глаза, тянется к чужой груди, чтобы тут же прильнуть к ней. Он укладывает голову на родное плечо и слышит в ответ рваное дыхание, зная, что у брата камень с души в эту самую секунду падает.       И в любой другой ситуации он бы улыбнулся, подтрунив над О, но сейчас ему хочется лишь поскорее оказаться дома и не слышать этих душераздирающих криков на заднем плане. Он ощущает полное эмоциональное истощение, ведь всего пару минут назад его сердце судорожно билось о рёбра, словно насильно заключённое под стражу и желающее поскорее выбраться на свободу, а в голове красным неоном пульсировала мысль о том, что это его последние минуты жизни. И если бы не чудо, если бы не Чанёль, который, находившись в подобной ситуации впервые, среагировал достойно и успел вызвать подкрепление и спасти его, то парня бы не сажали сейчас в машину, пристёгивая ремень.       Сехун же, не произнося ни слова, садится позади и плотно закрывает дверь, чтобы брат не слышал всю ту ругань, которую в паре метров сейчас выплёскивает старший. А уже через пять минут Ёль как ни в чём не бывало возвращается и занимает место за рулем, заводя двигатель. Лишь его сведённые к переносице брови говорят о том, что тот вне себя от злости. ***       Ближе к двенадцати ночи они подъезжают к дому, который встречает их тишиной и темнотой. Чанёль паркуется у самого гаража и выходит из автомобиля, чтобы обойти капот и открыть дверь пассажирского сиденья. Его примеру следует и Се, который так же выходит и, немного отступив, наблюдает за тем, как заснувшего Бэка поднимают на руки.       — Заходи, не стесняйся, — заметив, с каким неловким, серьёзным и задумчивым лицом младший за всем наблюдает, брюнет пытается шутить, разбавляя обстановку. И у него получается, потому что тот, глупо похлопав глазами, в итоге усмехается и качает головой.       — Нет, я не останусь. Всё равно от меня сейчас никакой пользы, поэтому лучше утром заеду.       — Ну, как знаешь. А машина? Тебя подвезти?       — Вызову такси, — отмахнувшись, он в последний раз кидает взгляд на Хёна, после чего шагает в сторону ворот, чтобы выйти на главную дорогу. Ему тоже хочется остаться и, как в былые времена, спать бок о бок, однако дома его ждут не менее важные ему люди. Два в одном, так сказать.       Мужчина заходит в дом и включает свет в прихожей, освещая всё пространство, после чего разувается и проходит вглубь. Он относит младшего на второй этаж в свою комнату, где укладывает на кровать, но не торопится укрыть одеялом, для начала желая переодеть его.       Чанёль неторопливо стягивает испачканную одежду, слыша недовольные сопения, ведь из-за наготы становится прохладно, а затем одевает парня в свою чистую футболку. И пока он справляется со своей нехитрой миссией, то всеми силами старается не смотреть на белоснежную кожу, мягкие бока и розовые затвердевшие соски. Он тяжело вздыхает и отводит взгляд в сторону, после чего и вовсе уходит в ванную комнату, чтобы через пару минут вернуться с влажным полотенцем и аптечкой в руках.       Сев на самый краешек кровати, он откладывает всё ненужное на тумбочку и тянется за тонкими пальчиками омеги, чтобы, поцеловав, начать вытирать ладошки. Из-за падения во время побега Бэк получил небольшие ссадины на возвышениях большого пальца обеих рук, отчего придётся обработать их дезинфицирующим спреем и заживляющей мазью. Его коленки в точно таком же состоянии, а что касается ступней, то они пострадали больше всего.       И с большой осторожностью обрабатывая каждую ранку, альфа внезапно вспоминает кое-что, из-за чего тюбик с мазью моментально сжимается под натисками рук. А вспоминает Пак именно то, что парню категорически противопоказан бег, и то, какую боль доставляют даже малейшие нагрузки на ноги. Поэтому его сегодняшний марафон, после которого он даже умудрился не упасть от слабости, достоин уважения. Вот только…       — Чёрт… — прекратив все действия, мужчина снова выдыхает и, наклонившись, укладывает голову на чужую грудь. — Может, мне тебя к себе верёвкой привязать? Чтобы ты всегда был в безопасности.       Вот только ему по-прежнему страшно… Страшно, что в конечном итоге Бэк может просто не выдержать этих испытаний. И, кажется, младший слышит эти слова, ибо начинает тихо мычать, а после и вовсе зарывается пальцами в тёмные волосы, поглаживая, будто бы пытается утешить. Не выдержав, Чанёль поднимается и накрывает чужие губы своими, ощущая, как его шею некрепко обвивают. Он не углубляет поцелуй, а лишь вновь и вновь прикасается, переходя на щёки и шею, прекрасно зная, что омеге это нравится. И только спустя пару минут ласк старшему всё же приходится отстраниться, чтобы закончить начатое. ***       В это время Сехун только возвращается домой, однако долго стоит у двери, не решаясь открыть её. Ему нужно собраться с силами и сделать максимально расслабленное лицо, чтобы не подать виду. И когда он чувствует готовность, то дёргает на себя ручку, тут же сталкиваясь лицом к лицу с мужем, который, придерживая свой небольшой живот, обеспокоенно наблюдает за пришедшим.       — Привет, — поджав губы, с неловкостью здоровается альфа, принимаясь снимать с себя лёгкую накидку и обувь. Он понимает, что блондин действительно ждал его весь день. И ждал настолько долго, что, услышав шорох за дверью, тут же прибежал, дожидаясь, когда её откроют. Но Лу в ответ молчит, продолжая сверлить взглядом, будто пытается что-то вынюхать. — Прости, что так поздно и что не предупредил тебя. Чанёль просил срочно приехать из-за накладки с работ…       — С братиком снова что-то случилось, не так ли? — не желая слушать весь этот начавшийся бред, парень наконец подаёт голос, в лоб задав вопрос. Он никак не меняется в лице, оставаясь встревоженным, ведь тоже переживает за Бэка, однако видит, как меняется выражение О.       — Как ты это понял?       — Ты не смотришь в глаза, а твои действия хаотичны. К тому же, мы истинные, и я ношу твоего ребёнка, поэтому было бы странно, если бы я не почувствовал изменения в твоём настроении, — честно ответив, теперь Лухан наблюдает за тем, как второй, сдавшись, опускает голову и прикрывает глаза.       Без замедлений и каких-либо колебаний омега, опечаленно выдохнув, подходит ближе и крепко обнимает мужчину за пояс, пока тот укладывает голову на плечо. Ему действительно очень грустно за Хёна, которому приходится не жить, а буквально выживать в этом мире, но больше он грустит за Сехуна. К сожалению, за последние несколько недель Лу не имел возможности увидеться с омегой просто потому, что его не пускали к нему. Альфа очень беспокоился, что брат ненароком может сделать что-то дурное, будучи не в здравом уме, а младший пострадать, слепо веря, что с ним ничего не случится. Зато он видел Хуна и его меняющееся в худшую сторону состояние, когда тот звонил по видеозвонку или заезжал домой на пять минут, не имея возможности оставить брата одного надолго.       Именно поэтому сейчас младший ничего не говорит, а просто терпеливо продолжает обнимать шатена, ощущая, как его плечи немного дрожат от слёз. Сейчас ему просто необходимо вылить всё наружу, иначе он попросту не сможет совладать с собой. И он так рад, что в этот самый момент находится вместе с Лу — единственным, к кому он может прийти за утешением и получить его в необходимом размере.       — Я не хотел рассказывать, чтобы не заставлять волноваться, — спустя пару минут старший подаёт тихий голос, пока тёплые руки поглаживают широкую спину.       — Я понимаю.       — Но сегодня… я испугался, что действительно потеряю его навсегда, — на этом предложении объятия становятся крепче, из-за чего блондину приходится выделить свой феромон, который влияет подобно успокаивающему наркотику.       И пока, стоя у порога, Сехуна прорывает, Хан внимательно слушает и пребывает в искреннем шоке, особенно от момента с опасным и заряжённым оружием. В его голову невольно закрадываются мысли — что было бы, попади пуля в самого альфу, — но он быстро отметает их, не желая думать о подобном. Зато именно благодаря этому он может хотя бы приблизительно прочувствовать те эмоции, какие ощутили старшие при виде пистолета у виска Бэка.       Весь последующий вечер, вплоть до самого сна, Лухан обнимает любимого и гладит того по голове, которая покоится на собственной груди. Он позволяет слушать своё умеренное сердцебиение и поглаживать небольшой животик, из которого пока что не слышны ответные сигналы. А уже засыпая, они решают вместе съездить днём к Паку, чтобы быть опорой друг для друга на случай, если всё окажется не так уж хорошо. ***       Наутро следующего дня Бэкхён просыпается не от ярких лучей солнца, а от Чанёля, который, будто солнечный зайчик, оставляет поцелуи на всём лице, не пропуская ни миллиметра. Он морщится, но улыбается и открывает свои глаза, тут же встречаясь с чужими.       — Доброе утро, — первым басит старший, даря очередной поцелуй в щёчку. Но, несмотря на его ласковые речи, омега может прочитать в тёмных глазах беспокойство.       Вчерашний день теперь кажется ему таким длинным и таким сумбурным, что, кроме опустошения и неприятной нервозности, он ничего не чувствует. Да, с одной стороны, он осознаёт, что на этот раз всё точно кончилось, но с другой… Он всё ещё не может воспринять произошедшее. И, на самом деле, это беспокойство альфы оправдано, ведь у парня до сих пор перед глазами то выражение лица, тот испуг, которых он никогда не видел ранее. А стоит вспомнить о руках, что не могли совладать с собой и тряслись, сжимаясь в кулаки, как сердце и вовсе сжимается.       Всё это время Бэкхён думал, что стал сильным. Он перестал бояться людных мест, самих людей и общения с ними. Перестал запинаться и шарахаться от громких звуков. Его панические атаки сошли на нет, а от депрессии не осталось и следа. Но только вчера он понял, что упустил одну вещь…       Бэкхён вовсе не стал сильным. Он забрал эту силу у Пака, обрекая того на слабость. Парень упускал факт того, что придавая энергии, помогая встать на ноги и сделать первые шаги к восстановлению, Ёль истрачивал себя всего. Именно поэтому, осознавая это только сейчас, Хён не может позволить вчерашним событиям разрушить все те усилия и чувства, которые на него растрачивали.       — Доброе, — наконец прервав зрительный контакт, сипит младший. — Ты должен был поцеловать меня в губы, как принцессу, а не щёку растирать, — решив успокоить мужчину, наперёд зная, что Ёль будет осторожничать в отношении его ментального состояния, шутит омега, вызывая смешок.       — Так давай я исправлю ситуацию, — но стоит второму потянуться, как его тут же несильно хлопают по губам, вырываясь из тёплых объятий.       — А всё уже, принцесса проснулась. Ты оказался не моим принцем, — хмыкнув, блондин привстаёт, намереваясь пойти в душ, но его придерживают за запястье.       — Бэк…       — Со мной всё в порядке, — смекнув, что своей шуткой он ничуть не утешил Чана, решает сказать прямо. — Я не потерял память и всё помню, но… Со мной, правда, всё хорошо. Я поспал, проснулся в твоих объятиях, сейчас схожу в душ, поем и заживу сегодняшним днём.       — Ты уверен?       — Чанёль-и, прекрати напрягать попку и задерживать меня. Нам ещё нужно придумать, как Сехуна разыграть, — и с этими словами он, под чужое удивление, скрывается за тёмной дверью.       Вот только напугать братьев у них так и не получается. А всё потому, что альфа не поверил младшему, считая, что тот играет какую-то роль, абстрагируясь от реальности. Его догадки на этот счёт начали созревать в момент, когда он решил позвать парня, пока тот мылся, и подолгу не получал ответ. Когда же с десятого зова и стука в дверь омега среагировал, то мужчина понял, что тот ушёл глубоко в свои мысли, вызванные вчерашним событием. Ибо не может человек просто так по своей воле забыть такое.       И пока Чанёль всеми силами пытается выпытать у блондина хоть что-то, хоть какую-то правду, они совсем не успевают продумать свои роли и действия. Именно поэтому, позвонив в дверной звонок, супругов встречает запыханный из-за начавшейся драки Бэк и серьёзный, но не менее лохматый Пак.       — Х-Хён… — хлопая распахнутыми глазами, первым подаёт голос ошарашенный О, который даже с места сдвинуться не может. В таком же состоянии находится и Лу, что далее, широко улыбнувшись, чуть ли не падает в объятия старшего омеги.       — Брати-и-ик! — и его так же обнимают в ответ, но спустя секунду ослабляют хватку, вспоминая, что парень как бы в положении. — Я так скучал по тебе!       — И я скучал.       — Вообще-то, я твой брат… — не выдержав очередного предательства, недовольно бурчит Чанёль, но после жалеет о своих словах, чувствуя вину.       — В жопе я видел такого брата, ясно? Не позвонил, не написал, не навестил, даже родители связаться не могут с тобой! А обо мне ты вспоминаешь только тогда, когда хочется, поэтому не обвиняй меня в том, что Бэкхён-хён мне ближе тебя, — на это мужчина закатывает глаза, наблюдая, как омеги отстраняются друг от друга. — Вот родится ребёнок, и я расскажу ему, какой у него дядя ужасный, — и с этими словами Хан шагает в сторону ванной комнаты, дабы справить нужду. Но опешивший от такого заявления Чан бежит следом, прекрасно зная, что его брат точно способен настроить сына против дяди.       — Только попробуй!       — Ещё как попробую!       Тем временем Сехун, который до сих пор стоял у порога, робко входит внутрь и закрывает за собой дверь. Он с полным непониманием и лёгким страхом смотрит на Бэка и не знает, что ему следует сделать. Прижать к себе, как это сделал муж, или просто поздороваться на случай, если тот всё же не захочет прикосновений?       — Ну, чего встал столбом? — но прежде, чем он определяется с вектором своего поведения, его опережают, раскрывая руки в призывающем жесте.       — Бэк… — вновь произносит Хун и ныряет в эти крепкие объятия, до боли в груди вдыхая родной запах дождя, который на удивление не пропал, как обычно, а стал только ярче. — Я не могу поверить, — шепчет в изгиб шеи, боясь, что если отстранится, то всё тепло пропадёт.       — Я тоже, — в ответ произносит старший и улыбается.       — Я столько репетировал, пока ехал, столько переживал, что снова увижу тебя прикованным к постели… А увидев таким… — и дальше он замолкает, понимая, что если продолжит, то начнёт реветь, как дитя, ибо ком уже подступает к горлу. Ему всё кажется сказкой, ведь в происходящее верится с большим трудом.       — Всё давно прошло, Хун-ни. Я больше никогда не стану тем, кого ты так боишься увидеть. Твой брат окончательно вернулся, поэтому больше тебе не придётся рвать себя на части из-за меня. Теперь… обо мне есть, кому позаботиться, — наконец, отстранившись, он встаёт на носочки и целует младшего в лоб, видя его облегчённую улыбку.       Последующие два часа они проводят за разговорами в гостиной, допивая уже третью кружку чая. Говорят же абсолютно ни о чём, но в то же время обо всём на свете, восполняя упущенные дни и наслаждаясь компанией. Они также стараются не затрагивать события вчерашнего дня, потому что не желают портить себе и остальным настроение. Лишь только нахмуренный Сехун продолжает прожигать взглядом Чанёля. Альфа то и дело гладит животик брата, с которым еле как помирился. Он ждёт, пока на него обратят внимание, но его усилия уже как десять минут успешно игнорируют.       Сам же Пак полностью увлечён своим племянником и мыслями о том, как бы ему хотелось так же прикасаться к Хёну, зная, что и его ребёнка бережно хранят под сердцем. И он так же не замечает противоположный взгляд блондина, в котором выражается неизвестная всем печаль.       — Я надеюсь, тебя больше не тошнит? — по ходу разговора спрашивает блондин, переключая внимание и скрывая свои мысли от всех.       — Ой, к счастью, всё прошло. Теперь у меня меняется только настроение, — в ответ хихикает младший, вызывая улыбку, и вспоминает эти самые моменты. И порой ему кажется, что скоро с ним разведутся, ведь сильные перемены не могут не надоесть О, который профессионально скрывает всё за улыбкой. Безусловно, младшему самому не хочется так себя вести и утомлять мужа, однако порой, когда эмоции берут верх, он не может совладать с собой.       Хун же, наконец поймав чужой взгляд, только кивает головой в сторону, указывая на то, что им следует уединиться. И Чан, к счастью, быстро понимает этот намёк, поэтому без лишних слов поднимается с места и шагает в сторону дальней комнаты, дожидаясь друга.       — О чём хотел поговорить? — и стоит второму присоединиться, как старший, закрыв за ним дверь, тут же задаёт вопрос, скрещивая руки на груди. Его выражение лица никак не меняется в первые две минуты, а после он всё же повторяет выражения собеседника — так же хмурится.       — Какой срок ему дали? — младший же, не желая ходить вокруг да около, решает начать с волнующих его тем. — И почему ты не сказал мне адрес участка, в который его отвезли, когда я писал тебе?       — Суд только через три дня, но, думаю, ему дадут пожизненное. Что касается адреса, то не вижу смысла говорить его тебе. Да и что ты собираешься делать с ним? — на самом деле Ёль догадывается о планах Хуна, но считает это плохой затеей. В данный момент шатеном управляют гнев и агрессия, которые ещё никого к добру не приводили, поэтому он и не стал говорить никаких сведений о Ли.       — Как это «что»? Поеду к нему, конечно же! Поеду и выбью из него душу.       — Нельзя, — резко отрывает старший, вызывая изумление.       — Что значит «нельзя»? Ты понимаешь, о чём говоришь? На чьей ты вообще стороне? — и, кажется, его твёрдый вердикт вновь вызывает злость в чужой душе, отчего с каждой секундой альфа вскипает всё больше и больше. — Чанёль, Бэк мой брат! И я не собираюсь сидеть сложа руки в полном неведении, пока этот ушлёпок, сломав ему жизнь, спокойно сидит в тюрьме. Я хочу знать всё, хочу знать, за что и почему этот ублюдок так мучил именно моего брата! — под конец предложения он повышает голос, совсем не заботясь, что его могут услышать.       — Он мучил не только твоего брата, он мучил всех омег! Разве не ты был свидетелем тех тел? Разве не помнишь, что Бэк единственный выживший? Он мог бы убить и его, но не стал, потому что это был именно Бэкхён! — в ответ повышает голос Чан, но быстро одёргивает себя и, опустив на пару секунд голову, вздыхает, чтобы успокоиться. Ему нельзя выходить из себя, только не сейчас. — Я понимаю твои чувства, Се. Я бы и сам поступил так же, ведь он мой истинный, однако в данном случае все твои действия бесполезны и безрассудны. Он не станет попросту даже видеться с тобой, не говоря уже о разговоре, поэтому лучшим вариантом для всех будет мой к нему визит. Я знаю его довольно долго, как и он меня, поэтому при мне он точно заговорит.       — Тогда я тоже поеду!       — Нет, ты…       — Никто и никуда не едет, — и на этом моменте, прервав предложение, внезапно открывается дверь в комнату, отчего альфы встречаются с серьёзным Бэкхёном, позади которого стоит испуганный Лу. — Я не разрешаю вам обоим как-либо вмешиваться в это дело, ясно? Всё закончилось, его арестовали, а остальное — заботы суда и полиции.       — Но как ты можешь говорить такое? Ты что, прощаешь его за то, что он сломал тебя всего? Лишил тебя нескольких лет твоей жизни? Да из-за него ты больше никогда не сможешь даже име…       — Сехун, это произошло со мной! — в ответ чуть ли не кричит брат, ставя младшего на место. Он прерывает его последнее предложение, безумно пугаясь, что тот случайно проговорится. И, к счастью, альфа вовремя осознаёт, что на эмоциях совсем забылся, поэтому и закусывает губу в виноватом жесте. — Всё, что было, произошло именно со мной, поэтому мне решать, что с ним делать! Ты сам просил меня не впадать больше в кому и в шоковое состояние, сам боялся, что я слягу, но что ты делаешь сейчас? Пытаешься вновь напомнить мне обо всём? Чтобы я снова страдал, когда только нашёл в себе силы стоять на ногах? Запомни, я не прощаю и никогда не прощу этого человека, однако это не значит, что ты имеешь право ехать к нему и о чём-то там разговаривать! Ясно?       — Но!..       — Я спросил, ясно ли тебе? — его вновь перебивают строгим тоном, пугая двух других братьев, которым прежде не приходилось быть свидетелями противоположной черты характера блондина. Сколько же всего он скрывает в себе?       — Ясно, — и понурив голову, чуть обиженно отвечает Се. Он знает, что если Хён разговаривает с ним на таких тонах, то он действительно совершил ошибку, ведь омега просто так не кричит. Ему также становится безумно совестно за свой поступок, ведь он, по сути, действительно своими действиями напоминает старшему о страшных событиях, отчего хочется сквозь землю провалиться.       — А ты чего стоишь, будто ни при чём? — и теперь он обращается к Паку, который чуть ли рот до земли не открывает. — Думаешь, что сможешь в тайне от меня к нему поехать? Не выйдет, дорогой. Попробуй только, и я тут же съеду от тебя, даже в лицо не посмотрев. Ясно?       — Но!.. — и старший точно так же хочет оправдаться, однако и его перебивают, не желая даже слушать.       — Я спросил, ясно?       — Да ясно, ясно, — он опускает голову, повторяя движение друга, а в мыслях думает о том, как бы к парню подлизаться.       Наконец, разобравшись со всем, Бэк выходит из комнаты и дожидается Лухана, который, с усмешкой кинув короткое «лохи», топает следом. Сегодня альфы знатно облажались, за что им придётся вымаливать прощение.       — Задобришь его ночью, и простит, — подняв голову, первым говорит О, за что получает подзатыльник.       — У нас ещё не было ничего, дебила кусок.       Ближе к вечеру, когда гости уходят домой, Бэкхён принимается убирать всё со стола и мыть грязные кружки. Он видит вертящегося вокруг Чана, однако игнорирует его, не позволяя даже обнять себя со спины. Младший прекрасно осведомлён о его плутоватом плане, поэтому не собирается даже взглядом одаривать альфу на случай, если тот посмеет очаровать и подлизаться.       И его обида разрастается настолько, что, когда приходит время сна, он шагает не в комнату Пака, в которой ночевал, а в соседнюю, которую ему выделили при переезде. Заметивший же это брюнет преграждает путь, не позволяя омеге выйти и заставляя поменять траекторию.       — Уйди с дороги, — резко отвечает Хён, не поднимая голову.       — Это уже слишком, — в ответ произносит мужчина и наклоняется, чтобы в следующую минуту подхватить омегу под бёдра и затащить в свою комнату. Второй же, негодуя, кричит и лупасит по широкой спине, не зная, что его удары не доставляют никакой боли.       — Что ты творишь?! — оказавшись опрокинутым на спину и прижатым чужой грудью к постели, шипит парень. Он всё ещё злится, поэтому и уворачивается, когда его пытаются поцеловать, не желая на данный момент иметь какую-либо близость со старшим.       — Ну Бэк… — досадно вздохнув, Чанёль носом пробирается к ямочке, где плечо переходит в шею, и оставляет нежные поцелуи, бубня: — Я ведь извинился, почему ты не прощаешь меня?       — Потому что знаю, что таким образом ты хочешь выбить из меня разрешение, — на свои слова он получает очередной обжигающий кожу выдох, из-за которого бегут мурашки. И всё же, как бы обижен он ни был, любое прикосновение его альфы способно и расслабить, и вызвать мандраж, от которого мутнеет рассудок.       — Если ты не хочешь, я не поеду. Но…       — Я не хочу. И это не только из-за того, что больше я не вижу в этом смысла, но и из-за того, что мне страшно. Да, всё закончилось, я это понимаю и поэтому больше не хочу никак с этим связываться, — после этих слов мужчина приподнимается и внимательно смотрит в чужие глаза, пока перед его лицом не появляются две ладошки, на внутренней стороне которых красуются яркие следы от ногтей. — Утром ты спросил, всё ли со мной хорошо…       — Чёрт, я ведь знал, что нет, — Ёль принимает сидячее положение и, взяв чужие руки в свои, проводит по вдавленным отпечаткам своими пальцами, чтобы затем прикоснуться к ним губами. — Прости… Я не хотел, чтобы всё так было. И ехать к нему только из-за реванша я тоже не собирался, — на это младший хмурится и вылезает из-под Чана, чтобы так же сесть по-турецки.       — Тогда зачем тебе это?       — Я хотел просто поговорить с ним, ведь до того, как ты появился, мы с ним были лучшими друзьями, и ты знаешь это, — и омега кивает. — Я не оправдываю ни один его поступок и не прощаю его. Мне просто…       — Обидно? — договорив за Пака, парень получает кивок. — Обидно, что человек, которым ты дорожил и о котором беспокоился, стал таким и навредил всем, включая твоего истинного… Думаю, я чувствовал бы то же самое.       — Именно. Но ты и твои чувства мне дороже, — он смотрит прямо в светлые глаза своими тёмными зрачками и прикладывает чужие ладошки к собственным щекам. — Больше не причиняй себе боль. Если захочется снова сжать кулаки, то сожми мои, хорошо?       Но Бэкхён на это ничего не отвечает. Он в принципе больше ничего не говорит, принимаясь обдумывать их диалог. И даже ночью, когда старший засыпает, парень не спит, продолжая прокручивать вновь и вновь чужие слова, чтобы в конечном итоге понять чувства.       Перевернувшись в паковских объятиях к нему же лицом, младший внимательно смотрит на красивые черты лица, освещаемые лишь лунным светом. Он отмечает, что у Чанёля действительно очень длинные ресницы, покоящиеся на щеках, и слегка смуглая кожа. Хён также впервые замечает небольшую родинку на носу, что выглядит безумно очаровательно, и посему тянется, желая оставить на ней свой лёгкий поцелуй. И ему так забавно наблюдать за тем, как во сне мужчина, который сейчас больше похож на подростка, морщится, пытаясь почесать поцелованный участок.       — Прости, что снова забыл о тебе и твоих чувствах. Прости, что заставил думать лишь обо мне и о моих проблемах, — тихо шепчет омега и прижимается к тёплой груди.       А извиняется Бён за то, что из-за всех произошедших событий он действительно совсем забыл о чувствах своего альфы. Будто став кем-то особенным, он позволил себе безжалостно растоптать все чужие желания, чтобы восполнить свои. И даже сегодня… Он отругал Ёля, считая, что тот хочет поехать в тюрьму из-за него, совсем выбрасывая мысли о том, что тот желает сделать это для себя. Хочет просто в последний раз посмотреть в глаза человеку, которого когда-то считал другом. ****       Утро следующего дня у Бэкхёна начинается в полном одиночестве, ведь старший уехал на работу. Он упоминал, что ему нужно исправить всё то, в чём он оплошал, включая свою поездку заграницу и сорванную сделку, поэтому раньше вечера, видимо, ждать его не стоит.       И глядя в потолок, омега делает глубокий вдох, думая, когда же закончатся дни, подобные этим, в которых им приходится решать уйму проблем. Ведь всё может быть совсем по-другому, так почему же эти испытания вертятся именно вокруг них? Будто бы судьба, предписывая их, была уверена, что они пройдут через всё. И если это действительно так, если им действительно нужно просто всё пережить сейчас, чтобы обеспечить себе счастливое будущее…       — Как же всё сложно, — вздохнув в очередной раз, он поворачивает голову в сторону окна и принимается наблюдать за быстро плывущими облаками, которым явно нет дела до этих земных проблем и трудностей.       Повалявшись ещё чуть-чуть, он поднимается и шагает в ванную комнату, чтобы умыться, однако по пути туда его голову вновь заполняют мысли, но уже не о внешнем мире. Он думает о том, что его цикл вновь сбился, ведь если раньше течка наступала раз в три месяца, то сейчас без каких-либо новостей кончается пятый.       Но омега и этот случай просто скидывает на испытанный стресс, принимаясь умывать своё лицо, пока в один момент не замирает и не поднимает свои глаза на отражение в зеркале. Ему внезапно приходит осознание того, что раз течки ещё не было, то она точно наступит. И не просто наступит, а наступит в присутствии Пака, который явно не оставит всё на самотёк, а предпримет меры. Безусловно, Бэкхён уже думал об их интимной жизни, однако на тот момент ему всё казалось таким далёким, поэтому и безобидным. Сейчас же, зная, что эти дни уже не за горами, ему становится очень волнительно. Да, они видели друг друга без одежды и прикасались к недоступным зонам, доходя до пика, но парень также прекрасно помнит, каким именно членом обладает Пак.       Покраснев от этих мыслей ещё больше, он заканчивает со всем и спускается на первый этаж, решая занять себя готовкой, ведь иначе он просто сойдёт с ума. И даже не подозревает о том, что Ёль, закончив работу гораздо раньше, приедет домой уже через два часа.       И по истечении этих самых двух часов мужчина открывает входную дверь, снимает с себя пиджак и тихонько, уже считая это своей привычкой, крадётся к виляющему попой под музыку Бэку. Но он решает пугать младшего не сразу, а через пару минут, чтобы успеть ещё насладиться этим заводящим танцем, который тот почему-то не демонстрирует лично.       — Привет, — когда музыка кончается, альфа привычно обнимает со спины, слыша негромкий вскрик, и шепчет томным голосом на ушко приветствие. — Мне бы очень хотелось видеть подобное по вечерам у нашей кровати. А лучше сразу на моих бёдрах, — и, дразня, он несильно кусает хрящик ушка, который в мгновение ока краснеет.       Ухмыльнувшись этому, Чанёль вдруг осознаёт, что младший какой-то слишком тихий. Обычно он рыпается или хлопает мужчину по руке, чтобы не шутил так, сейчас же… Он даже не отстраняется, а только опускает немного голову с крайне горящими щеками. И, к счастью, брюнет не знает, какие сейчас мысли и воспоминания крутятся у второго в голове, но он видит, что тот слишком податлив, словно просит продолжить.       И мужчина продолжает. Он оставляет поцелуй у линии роста волос, спускается ниже к выступающему шейному позвонку, а после, оголив немного плечо, слегка кусает кожу над головкой плечевой кости. Заметив, как Хён вздрагивает и прикрывает глаза, ведь на него всегда так влияли чужие укусы, Пак разворачивает его к себе лицом.       — Всё хорошо? — прошептав это в губы, он получает кивок, после чего нежно касается их.       Он не желает вдавливать парня в край столешницы, причиняя его пояснице боль, поэтому без каких-либо проблем поднимает и сажает на неё. Его руки ложатся на широкие бёдра и притягивают ближе, пока губы продолжают обхватывать чужие. Чан знает, что Бэку нравится, судя по тому, как тот тянется ближе и обхватывает шею, поэтому ему становится любопытно, насколько далеко в этот раз они смогут зайти. Или, точнее, до какого момента омега готов открыться в этот раз.       И уже приготовившись к тому, что его остановят, альфа медленно проскальзывает под футболку к тёплой коже и слышит резкий выдох. Замерев на пару секунд, чтобы дать привыкнуть, продолжает медленно оглаживать бока и переходит на спину, слегка царапая, чтобы вызвать мурашки. И наряду со своими действиями он добавляет к поцелую язык, чем полностью сносит младшему крышу и не даёт осознать, на чём сконцентрироваться, ведь Чанёль буквально везде.       Таким образом старший действительно пытается запутать Бэкхёна, чтобы тот перестал думать о чём-либо, помимо их нынешних действий. И он перестаёт, полностью отдаваясь этим нежным рукам, которые теперь пересчитывают рёбра, находясь в опасной близости от чужого «хватит». Вот только Пак не знает, что Хён, сам удивляясь своему положению, не желает прекращать эти прекрасные ласки, которые почему-то сейчас его вовсе не пугают. Наоборот, его пугают мысли о том, что он хочет познать все края этих ощущений и дойти до финала сказки. И когда руки Ёля, поднявшись, принимаются оглаживать теперь уже соски, к которым всегда был закрыт доступ, омега его не останавливает. Он буквально стонет в поцелуй и сжимает тёмные волосы на чужом затылке, желая снять с себя эту одежду и позволить губам растерзать невинное тело.       — Тш-ш, — но первым на удивление останавливается именно альфа. Мужчина вынимает ладони из-под футболки и отстраняется от тянущегося за продолжением блондина. Он не понимает, в чём причина такой резкой перемены и желания похоти, однако точно знает, что в здравом рассудке парень бы точно не был готов зайти дальше. Поэтому следует остановиться и сейчас, чтобы не совершить ошибку прямо на столешнице. — Ты меня словно съесть пытаешься.       — Ты сладкий, — тяжело дыша, тихо произносит младший и поднимает свой затуманенный взгляд на Чана, а после опускает его на губы. — Поцелуй меня ещё разок…       — Милый, если я поцелую тебя ещё разок, то ты вконец потеряешь голову. Поэтому давай мы сначала придём в норму, а потом…       Но ему не позволяют договорить и, схватив края рубашки, притягивают к себе, вновь впиваясь в губы с новой силой. Теперь уже ведёт Бэкхён, и первое, что он делает, — пытается расстегнуть эту гладко выглаженную рубашку, чтобы добраться до кожи. Ногами же он обхватывает пояс и обнимает так, что мужчина может ощутить его красноречивый бугорок в штанах, который заставляет снова прекратить все действия и теперь уже серьёзно взглянуть на парня.       — Бэк, когда у тебя течка? — и, кажется, теперь он всё понимает. — Она ведь скоро, не так ли? Поэтому твой феромон становится ярче и ты чувствуешь возбуждение, я прав? — но второй на вопросы не отвечает. Он пару минут глупо смотрит будто сквозь брюнета, а после опускает голову на свои колени, пытаясь привести вновь сбившееся дыхание в норму. И только после уже задумывается о чужих словах, из-за которых становится не по себе.       Когда же дыхание полностью восстанавливается, Хён резко спрыгивает со своего места и под непонимающий взгляд убегает на второй этаж. Он запирается в своей комнате и, прислонившись спиной к двери, садится на корточки, обхватив при этом свои ноги. Его распахнутые глаза продолжают бегать по комнате, пока в груди разливается что-то очень неприятное и липкое, подобно мазуту.       — Что же я творю… — тихо шепчет себе под нос и чувствует нарастающий стыд вместе со страхом, ведь он буквально потерял контроль над собой. Ему безумно хочется обвинить во всём старшего и его феромоны, ибо только они так влияют на Хёна, однако он не может.       И не может потому, что знает невиновность Пака. Знает, что тот прав. Он и сам чувствует в себе перемены, которые обычно и бывают перед наступлением течки, вот только в этот раз, испугавшись, Бён просто решил проигнорировать все признаки наступления. И если бы он только знал, что его игнор приведёт к потере самообладания, то уже давно бы нашёл себе отдельное жильё на время.       — Бэкхён-и? — услышав негромкий стук в дверь, омега вздрагивает и опускает голову на колени, не желая слышать сейчас мужчину с красными донельзя ушами. — Милый, ты чего убежал?       — Н-нич-чего… — приглушённо отвечает младший и закусывает губу, только крепче обнимая себя.       — Как это «ничего», если ты снова запинаешься? Открой дверь, и давай поговорим, м? — его голос звучит так мягко, а тон настолько ласковый, что Бэк уже хочет потянуться к замку, но вовремя себя останавливает. Он видит свою выпирающую проблему из штанов, которая вдобавок доставляет неудобства, поэтому отрицательно мотает головой.       — Н-не открою.       — Ну же, открой. Я обещаю, что ничего делать не буду. Мы поговорим, а потом я отправлю тебя в душ.       — Боюсь, что сделаю я… — тихо шепчет парень, зная, что его не услышат. Однако, когда альфа всё же слышит и отвечает на это, его глаза чуть ли не лезут на лоб, удивляясь такому слуху.       — Ты ведь знаешь, что этого не произойдёт. Я в любой момент смогу остановить тебя, как сделал это пару минут назад. Разве ты не доверяешь мне? — и только после этого вопроса у Хёна больше не остаётся причин прятаться. Чанёль снова оказывается прав, и он не раз доказывал свою верность. Поэтому спустя несколько минут, как только дверь открывается, первое, что произносит старший, это: — Иди ко мне, — после чего крепко прижимает к своей груди.       Конечно, он всё чувствует, ведь его собственное состояние в штанах ничем не отличается от чужого, однако, несмотря на это, он утешающе поглаживает узкую спину и волосы младшего. Ему тяжело, но он пытается понять Бэкхёна, пытается поставить себя на его место. Второй же, уткнувшись носом в широкое плечо, продолжает вдыхать запах земли, чтобы хоть как-то угомонить шум в своей голове.       — Если тебе и вправду так страшно делать это со мной, то мы не будем. Тебе нечего бояться рядом со мной, — тихо говорит Чан и чувствует, как его одежду на спине немного сжимают.       — Нет, я… Я хочу, — в итоге честно признаётся омега, уже не видя смысла что-либо утаивать. Однако большая часть его храбрости зависит всё же и от играющих гормонов, которые в нём недавно проснулись. — Хочу, но когда дело или мысли доходят до этого, то я пугаюсь.       — Я понимаю, всё в порядке.       — Нет, Чанёль, ты не понимаешь. Я пытаюсь сказать, что мне не страшно делать это с тобой, я боюсь самого себя. Боюсь потерять контроль, как это произошло недавно. Моя первая течка наступила тогда, когда я уже жил с Сехуном отдельно от родителей. Я никогда ему не рассказывал о циклах омег и альф, поэтому, когда в один день он пришёл со школы и увидел меня сидящим на полу с мокрыми штанами, то сильно испугался. Но больше его напугало то, что я лез к нему… желая альфу, — последнее предложение Хён произносит чуть ли не одними губами, ибо не хочет рассказывать Паку такие вещи, но всё равно продолжает. — К счастью, Сехун не запаниковал, а обратился за помощью к интернету, после чего раздел меня, запихнул в ванную с ледяной водой и, несмотря на мои крики и удары, не выпускал, пока я не пришёл в себя. И он делал так каждый раз, когда у меня начиналась течка.       — И этим ты помог ему побороть собственные инстинкты. Насколько я знаю, он всегда осторожничал с омегами, и, думаю, всё началось именно с тебя.       — Да. После того случая он и относиться стал ко мне по-другому. Стал больше заботиться и вычитывать в интернете всё об омегах, циклах и родах. Я рад этому, но… Мысли о том, что в тот момент я потерял голову и полез к родному брату, желая его, не дают мне покоя.       Закончив, Бэк тяжело вздыхает и прикрывает глаза, прислушиваясь к чужому сердцебиению. После рассказа этой истории и того, что его так беспокоит, ему становится гораздо легче на душе, ведь он знает, что его не осудят, особенно Чанёль.       — И ты снова упускаешь один момент, — спустя минуту тишины произносит мужчина, чем заставляет на секунду отстраниться и обратить на себя внимание. — Ты думал о том, что произойдёт, если ты потеряешь контроль, находясь рядом со мной? — на это парень задумчиво тупит взгляд, а после отрицательно мотает головой. — Будет хороший секс, Бэк, — и увидев снова заалевшие щёки, смеётся, получая хлопок по плечу.       — Дурак…       — Но ведь я прав. Ты боишься того, что произошло в прошлом и не думаешь о том, что происходит сейчас. Я не Сехун, я не твой брат, а твой альфа, твой истинный, с которым ты будешь создавать семью. Разве истинные нужны не для того, чтобы терять голову? Да и, думаю, тебе больше стоит бояться того, что может произойти, если, не дай Боже, потеряю контроль я, — подмигнув, он, наконец, видит облегчённую улыбку на красивом лице, понимая, что после такого разговора Бэкхёну стало легче.       — Почему с тобой всегда так просто?       — Хм-м… потому что я красавчик? — пошутив, Ёль слышит смешок и видит закатывающиеся глаза, что выглядит забавно. — Ты слишком много накручиваешь себя, как обруч, вот тебе и тяжело решать проблемы в одиночестве.       — Ты прав.       — Ну всё, беги в душ, — легонько хлопнув по упругой попе, мужчина отправляет младшего, однако тот, что-то вспомнив, вновь вскидывает голову. — Что такое? Хочешь пойти вместе?       — Мне нужно тебе кое-что сказать, — пропустив мимо ушей очередной подкол, Бэкхён начинает мяться, не зная, как правильно следует это произнести, но, услышав короткое: «я слушаю», выдаёт так, как есть. — Я подумал и пришёл к выводу, что не против, если ты… навестишь Чунчже, — и смотрит на Пака, чьи глаза моментально расширяются в удивлении от такого неожиданного поворота.       — Ого. Спасибо, конечно, но после твоих злостных криков мне уже как-то не особо хочется, — вновь пошутив, усмехается Ёль, чем смущает.       — Вовсе я не кричал, не выдумывай.       — Ну да, и не ты говорил: «Я спросил, ясно ли тебе?!» — спародировав, он получает ещё один удар и хохочет, повторяя это вновь и вновь, пока второй не запирается в ванной от стыда.