"Очень сложно отпустить кого-то. Особенно, если это тот человек, которого ты всегда хотел видеть рядом. И неважно, сколько у вас было хороших и плохих воспоминаний, моментов, люди всегда приходят и уходят. В конечном итоге кто-то всё равно останется с разбитым сердцем. Очень сложно отпустить кого-то, ведь ты не сможешь остановить, когда он захочет уйти."
С их разговора проходит около двух недель, в которые старший пытается уладить все свои навалившиеся дела, а младший чаще проводит время с Сухо, о котором совсем позабыл. И за это время он еле как успевает рассказать тому всё, что с ним произошло, включая смерть отца, о которой до сих пор не знает Сехун. Честно говоря, у Бэка и желания-то особо не было делиться чем-то подобным, несмотря даже на то, что брат не раз спрашивал, как у того дела. Что касается Чанёля, то он до сих пор не нашёл время для того, чтобы съездить в тюрьму. Он просыпается на работу чуть ли не в пять утра, а приходит в одиннадцать вечера без каких-либо сил, заставляя омегу беспокоиться о его здоровье. Они также за всё это время ни разу не целовались, только обнимались перед сном по несколько минут до того, как старший отрубался из-за усталости. Но младший даже не подозревает, что истиной причиной такому бешеному образу жизни Пака является он же сам. Именно из-за его феромонов, которые с каждым днём становятся всё насыщеннее и ярче, мужчина заставляет себя работать до упаду, лишь бы не накинуться, озверев. В конечном итоге, не сумев больше наблюдать за подобным, омега звонит Хуну, прося того уладить дела и освободить Чану воскресенье, которое уже завтра. И только спустя десять минут негодующего нытья и спора он слышит согласие, благодаря которому и сбрасывает вызов, принимаясь любоваться своим уже спящим парнем. – Мхмф... Ты куда? — однако, как по будильнику, ровно в пять утра Чанёль нехотя поднимается с нагретой постели, чем будит Хёна. Он несколько минут просто сидит, потирая виски, и пытается прийти в себя, ведь шестичасового сна ему явно не хватает. – Спи, я на работу, — прошептав в ответ, альфа надеется, что тот, как обычно, ляжет спать, но совсем не ожидает, что его, схватив со спины руками и ногами, притянут обратно на себя. – Бэкхён-и, мне тоже тебя не хватает, но я, правда, должен идти, — сказав уже чуть громче, сам того не понимая, чувствует, как веки вновь слабеют, готовые вот-вот закрыться. – Тебе сегодня никуда не нужно. Я поговорил с Сехуном, и он согласился освободить воскресенье, поэтому выспись. – Милый, ты же в курсе, что Сехун все дела вверх дном перевернёт? — пытаясь высвободиться, он сталкивается с ещё большим напором, чему удивляется. Он в курсе, что омега не из робкого десятка, но ведь не настолько же. – Ничего не знаю, ты сегодня мой! А если попытаешься уйти, то век общаться с тобой не буду, — и в доказательство серьёзности своих намерений, Хён сильнее сжимает ноги на чужом поясе. – Ох-о, не слишком ли ты жесток, детка? — но старшему это только в радость, он перехватывает чужую миниатюрную пятку одной рукой и проводит пальцем по подошве, чувствуя, как младший пытается вырваться, пища. – Щ-щекотно, пусти! — в итоге, сумев спрятать свои ноги, Бэк дожидается, пока альфа перевернётся в его объятиях лицом к нему, чтобы затем спокойно продолжить, глядя в глаза. – Я не хочу, чтобы ты уходил. И в этот момент Бэкхён включает самую милую версию себя, надеясь, что Ёль поведётся. Но альфа ведётся не на милое личико, а на взгляд, полный беспокойства, и поцелуй, доставшийся его лбу. Только из-за этих двух пунктов, сдавшись, шепчет тихое: "Хорошо, не уйду", — после чего укладывает голову на чужую грудь и быстро проваливается в сон. . Спит же мужчина вплоть до обеда, расплываясь в блаженстве и видя прекрасные сны, связанные с его мальчиком, а когда просыпается, то жалостливый стон разрезает своим разочарованием комнатную тишину, ведь рядом никого нет. Потянувшись и позволив себе ещё пару минут понежиться в ворохе мягко постельного, глядя в потолок, он поднимается и шагает в душ, чтобы затем спуститься на первый этаж и отчитать младшего за одиночество в постели. Но по дороге Ёль думает о том, что, раз у него выходной, то ему следует покончить с ещё одной важной вещью, которую он так долго откладывал, поэтому сразу после ванных процедур он переодевается в уличную одежду. – Проснулся? — и стоит ему спуститься, а младшему завидеть его у входа в кухню, как Бэк тут же задаёт вопрос. Вот только вместо улыбки видит надутые губы, что выглядит очень забавно. – Почему не разбудил? Убаюкал, а сам сбежал. – Ты так сладко спал впервые за две недели, как я мог? — улыбнувшись, он разворачивается и кладёт тарелку с превосходным омлетом перед усевшимся за стол Паком. – Надеюсь, ты не на работу собрался? Иначе моя обида примет новые и совершенно нелицеприятные формы. – Нет, не переживай. Мне нужно заехать кое-куда, но это ненадолго. Буду дома в шесть, — коротко пояснив, больше мужчина не раскрывает подробностей, а Хён и не спрашивает, видимо, уже обо всём догадавшись. – Чем сегодня займёшься? – М-м-м... даже не знаю, — на минуту задумавшись, коротко отвечает. Он действительно не знает, что будет делать, ведь таких же безработных знакомых у него, к сожалению, нет. Даже Лу ходит в офис, не желая сидеть дома. – Может, книжки почитаю или схожу в магазин. Тут рядом ведь детский магазин есть, посмотрю что-нибудь племянничку на будущее, — парень улыбается, но видит чужое замешательство, после чего ему самому становится не по себе от сказанного. Бэкхён также видит, что мужчина хочет сказать что-то типа: "Лучше для наших детей что-нибудь посмотри", — поэтому уже закусывает губу, не желая снова касаться этой темы. – Бэкхён-и... — и вот он уже готовится противоречить, как старший, словно почувствовав это, решает поговорить о другом, чем вызывает облегчённый выдох. – Может, я тебя устрою к нам? Рисовать ты умеешь, да и с коллективом более-менее знаком. – Чанёль-и, если мы будем лбами все сутки тереться, то в скором времени устанем и возненавидим друг друга, не считаешь так? – А ты, я вижу, уже избавиться от меня хочешь? — сузив свои глаза, Ёль видит, как второй их закатывает, отчего усмехается. – Чтобы ты знал, твоя компания мне никогда не надоест и наше прошлое тому пример. Вспомни, как сплочённо мы работали вместе и нам нравилось. – Я-то помню, но в тот момент мы не встречались и уж тем более не жили вместе. Нам нравилось только потому, что мы хотели чаще видеть друг друга из-за только-только зарождающихся чувств. – Ничего не знаю, я задолго до этого к тебе много чего уже чувствовал, — возражает мужчина, не желая признавать, что младший прав. – В любом случае, подумай над моим предложением. Я выделю тебе отдельный кабинет, если так сильно не захочешь меня видеть. – Ты чересчур драматичен, я не это имел в виду, — начинает Бэк, желая оправдаться и пояснить свои слова, но ему не позволяют, успокаивая. – Всё в порядке, я понял, что ты имел в виду, но всё же сидеть дома круглосуточно ты тоже не можешь, — он улыбается и доедает последний кусок, пока сидящий напротив мнёт свои пальцы. – Если хочешь, могу познакомить тебя с Кёнсу, он вроде тоже пока не работает. – Кёнсу? Это который омега твоего врага? — усмехнувшись, он вспоминает, как Сехун упоминал его после небольшой стычки между альфами. – Ну, враги громко сказано. Я просто его недолюбливаю большую часть времени, когда бесит, а так мы уже в хороших отношениях. – Хм-м... А этот омега случайно... не один из твоих бывших, которого увёл Кай? — после этого вопроса глаза Пака чуть ли на лоб не лезут. Ему следует предупредить О, чтобы тот перестал всякую чушь брату рассказывать. А Бэк тем временем, ревниво сощурив глаза, ждёт ответа. – Это не Чонин уводил моих бывших, а бывшие были не теми, кто мне нужен. К счастью, Су не входил в эту категорию, он изначально был моим другом, поэтому тебе не следует ревновать по этому поводу, — подмигнув, поднимается из-за стола и кладёт тарелку в раковину, пока второй возмущенно бубнит: – Пф, да кто ревнует. – Подумай о предложении, — снова советует Ёль и, пропустив мимо ушей чужие слова, целует на прощание в щёку, направляясь к прихожей. Сев в свой автомобиль, Чанёль заводит двигатель и принимает хмурое выражение лица. Сейчас ему предстоит долгий путь перед тем, как закончить одну важную полосу в их жизни, над которой он долго думал. И не просто думал, а подбирал слова и репетировал в своей голове. Он также беспокоится о том, что сегодня ему было безумно тяжело находиться рядом с Бэкхёном, потому что раскрывающиеся феромоны сбивают с толку. Пусть течки ещё нет, как и сильного запаха, но альфы по природе способны заранее чувствовать изменения и предугадывать начало цикла. Вот только больше Пака беспокоит то, что он впервые чувствует в себе слабость перед чужими чарами, из-за которой инстинкты выходят из под контроля. Пусть он и выглядит спокойно, словно ничего и не происходит, но внутри у него всё просто разрывает от желания овладеть парнем прямо сейчас. Но стараясь быстро отмахнуть все дурные мысли, чтобы не попасть в аварию, он выезжает на трассу.***
А тем временем где-то в офисе из кожи вон лезет Сехун, проверяя и заполняя нужные документы, чтобы затем отправить их в дочернюю компанию Пекина. После сорванной сделки, им нужно либо как-то вновь возобновить её, либо найти новых людей, готовых сотрудничать. И всё это должно быть сделано в этом месяце, окончание которого уже через полторы недели. – Вот чёрт ходячий! — но скрупулёзную работу альфы прерывает ворвавшийся в кабинет Лухан, который никогда не стучит в дверь, считая это пустой тратой времени. Его волосы слегка лохматы, лицо красное от злости, а ходит так, будто не на третьем, а на восьмом, как минимум, месяце беременности. – Что случилось? — и заволновавшись, что с младшим могло что-то произойти или, не дай Боже, тот снова решил с кем-то подраться, старший поднимается с места и обходит стол, встав напротив. Не дожидаясь, пока второй отдышится, он принимается внимательно рассматривать лицо и вид в целом, надеясь уцепиться хоть за что-то. – Эта мымра Минджи сказала, что я набрал вес! Я что, толстый?! — но ответ удивляет Хуна больше, чем вид. Он уже жалеет, что решил взять парня с собой на работу, ибо это не первая его такая выходка. При каждом своём визите в офис Лу умудряется ссориться со всеми, кого видит по пути, и неважно, омега это или альфа. Всем морду набьёт. – Чего молчишь-то? Она права? Я потолстел и тебе больше не нравлюсь, да? Ты меня больше не хочешь? – Малыш, с чего ты вообще это взял? Ты вовсе не толстый, ты беременный, а Минджи, видимо, просто неправильно сформулировала мысли. Уверен, она хотела сказать, что животик уже виднеется, — и пытаясь успокоить, мужчина приподнимает светлую футболку, чтобы затем прикоснуться к выпуклому началу чужих проблем. Он тоже видит, как чужое лицо слегка округлилось, однако в жизни никогда об этом не скажет, дабы избежать скандалов. Да и в принципе считает это очень даже милым и красивым. – Видишь, как выпирает? Это не жир, а наш ребёнок. И даже если бы ты набрал вес, я бы хватался за всё подряд, наслаждаясь всеми участками. – И всё же... из-за него ты больше не хочешь меня. Каждый раз, когда я хочу заняться этим, ты говоришь, что нельзя. Твои чувства остыли ко мне. – Я не говорил "нельзя", я говорил "давай потерпим", ведь ты в положении. Да и мы занимались этим позавчера, после чего ты сказал, что устал, и ушёл спать, — напоминает О, чем вызывает ещё одну волну гнева. – Тогда я уйду в монастырь! — вскрикивает Хан и готовится уйти, но прежде добавляет ещё кое-что об их ночи, которая заключалась не в сексе, а в обычных ласках руками. – А пососать мне и рыба может, ясно? – Лу-Лу, — старший останавливает его и тянет на себя, чтобы затем усадить на свободную часть стола. – Не сердись, ну. Ты ведь знаешь, что я сам еле сдерживаюсь, но очень боюсь причинить тебе или малышу вред. Мы ведь даже ещё не ездили на проверку в этом месяце, чтобы узнать, можно или нет. – Какой же ты трус, О Сехун. Разве тебе было мало слов при первичном осмотре, что до девятого месяца можно? Я специально спросил это, зная, что ты будешь отнекиваться, так что же сейчас изменилось? – Я понимаю, но... – Раз понимаешь, то давай, — кивнув, омега ожидает, вот только сам Се не совсем понимает, чего тот хочет. – Трахни меня прямо здесь, на этом столе, — а после этих слов и вовсе выпадает из реальности, распахнув глаза, пока второй принимается стягивать футболку, оголяя грудь. – Л-Лу, ты чего? Мы же на работе, оденься скорее! Ты можешь простуд... — отчего-то полушёпотом просит, будто бы их кто-то видит, но его предложение вновь прерывают уже страстным поцелуем. Долго не церемонясь, Лухан просто притягивает альфу за шею к себе и впивается в мягкие губы, которые пытаются отстраниться. Но младший не отступает, он хватает чужую широкую ладонь и заставляет положить её на оголённую талию, пока собственной коленкой надавливает на уже реагирующего друга в тёмно-зелёных костюмных штанах. И от этого старший теряется, наконец прислоняясь к худому телу и вдоволь наслаждаясь губами с тихими, провоцирующими и заводящими стонами. И вот омега уже ликует, когда поцелуями бережливо одаривают его шею и ключицы, а сам откидывает голову и опирается ладонями о стол, на котором и сидит. Он также знает, что его томные вздохи кого-то не на шутку заводят, поэтому хочет поскорее снять эти брюки с крепких ног и встретиться лицом к лицу со своим наслаждением в ближайшие двадцать минут, но... – Господин О? Можно войти? — их отвлекает секретарша, прерывая на самом неподходящем моменте, отчего и без того гормонами побитый Хан вскипает не на шутку. – Нельзя! — в ответ за мужчину кричит блондин и просит продолжить, не обращая внимания, как стук повторяется. – Но это очень важно. Господин Джеф ответил на наше письмо о сотрудничестве и просит связаться с ним как можно скорее, — после этих слов О отстраняется и видит красное лицо мужа, готовое вот-вот взорваться. Он тянется за небрежно отброшенной в сторону футболкой и одевает младшего, напоследок целуя небольшое пузо. – Я обещаю, что вечером мы продолжим. – Ты врёшь... Ты всегда мне врёшь и не доходишь до конца, — от обиды глаза наполняются влагой, но прежде, чем слеза успевает скатиться, Се наклоняется к уху и шепчет: – Но в этот раз тебе удалось победить, поэтому вечером даже не думай отвертеться словами "я устал". Буду мучить тебя, пока сознание не потеряешь, — приукрасив свои слова для пущего эффекта, шатен видит, как чужие глаза вновь загораются, после чего обращается уже к ожидающей за дверью девушке, которая прекрасно слышала их полустоны. – Входи!***
Спустя несколько часов, проведённых в дороге, Чанёль подъезжает к высокому забору с не менее высокими стенами, на основании которых размещена защитная колючая проволока. Он паркуется неподалёку от места и шагает в сторону ржавых металлических дверей с вывеской "колония строго режима для пожизненно заключённых", где его встречают два охранника. Честно сказать, местечко такое себе, не для слабонервных. Даже неустрашимому Паку в подобном месте становится не по себе, а запах гнили не может перебить даже табак. – Я могу встретиться с заключённым Ли Чунчже? — войдя в небольшое помещение, мужчина подходит к одному из тюремных надзирателей, который в ответ кивает и указывает на соседнюю комнату. Поблагодарив, он открывает дверь и заходит в небольшую комнату для визита, которая отделяет пришедшего от преступника одним лишь плотным стеклом с несколькими маленькими отверстиями посередине. Ёль садится на свободный стул и скрещивает руки на груди, ожидая, когда приведут заключённого. И на удивление он не испытывает абсолютно никакого волнения, лишь хочет поскорее поговорить и убраться прочь из этого угнетающего места. – Проходи, — наконец, спустя долгих пятнадцать минут дверь с противоположной стороны комнаты открывается, и показывается тот, из-за кого мужчина сюда и приехал. Но стоит Чанёлю увидеть Ли, руки которого закованы в наручники перед собой, как от него не скрываются огромные синяки и ссадины по всему лицу. Его походка также выглядит тяжёлой, однако сесть на стул ему оказывается ещё тяжелее. Всё это говорит лишь о том, что внутри камеры, где находятся голодающие и дикие альфы, бету не только бьют, но и хорошенько пользуются им в силу того, что телосложение схоже с омежьим. – Кого я вижу? — и несмотря на ужасное состояние, в нём хватает наглости на гадкую усмешку, будто не его навещают, а он. – Я знал, что ты придёшь, но не думал, что так скоро. – Я не играть сюда пришёл, а поговорить, — после этих слов ухмылка превращается в чуть сумасшедшую улыбку, будто тот что-то задумал. – И с чего же ты решил, что я буду с тобой говорить, милый мой Ёль-и? – С того, что это наша последняя встреча, — и тут мужчина видит, как та самая улыбка медленно сходит на нет. Как бы Чунчже ни пытался, а досаду скрыть не может. – Да и скрывать что-либо уже нет смысла, ведь, как я понял, бежать тебе некуда, а твои... сокамерники живут по принципу "либо в глаз, либо в жопу". Ты можешь сколько угодно строить из себя психа, играться, увиливать, однако я надеюсь, что хотя бы сейчас мы сможем поговорить без каких-либо преград, как это было раньше. И повисает тишина. Пак смотрит в чужие глаза, изредка моргая, и видит в них всё. Видит, как тот устал, видит, как о многом сожалеет и хочет извиниться, вот только извинения уже давно никому не нужны, ведь прощать-то и некому. Все, кто мог бы принять слова и позволить бете начать новую жизнь, уже давным-давно лежат под слоем заросшей травой земли, освещаемой лишь лунным светом. – И что ты хочешь услышать? Бэкхён ведь уже тебе всё рассказал, так зачем же слушать снова? — лишь спустя какое-то время, опустив голову, бета подаёт голос. – Прозвучит странно, но Бэк мне ничего не рассказывал, помимо своего похищения и твоих над ним издевательств. Сколько бы я ни спрашивал у него о тебе, он молчал, — эти слова удивляют. – Иронично, не так ли? Человек, которому ты навсегда испортил жизнь, которого ты чуть было не оставил калекой, и которого ты так яро ненавидел, до сих пор хранит в секрете твоё прошлое, когда вы были "друзьями", в нем нет места желанию портить твою жизнь еще больше. Бэкхён никогда тебя не простит, он даже слышать твоё имя не желает, но при этом на мой вопрос он отвечает словами: "Он стал психом не по своей воли, его им сделали. Я не виню его за прошлое, я виню за то, что он не смог вовремя остановиться и понять, что творит. За то, что он стал убийцей.". На бете буквально нет лица после услышанного. Он думал, что этот омега — очередной слабый парнишка, который при каждом удобном случае бежит и рассказывает всё взрослым. Даже после историй о том, что они с братом живут на заработанные лишь Бэком деньги, Ли не поверил. Посчитал, что те врут. Поэтому сейчас, после стольких пыток, насилия, доведений до инвалидности и проблем с речью, слышать, что этот самый парнишка не выдал секрет, которым делился Чже... Что он оказался куда сильнее кого-либо... Уму непостяжимо. – Чёртов малец... лучше б рассказал, — шипит себе под нос брюнет, не желая чувствовать ещё большую вину за то, что погубил действительно доброго человека. – Бэк и вправду знал то, чего не знал никто, помимо моих родителей. Он знал... что у меня шизофрения, — неожиданно выдаёт брюнет, действительно осознавая, что бежать больше некуда, и тут приходит время удивляться Чанёлю, который не то чтобы никогда не сталкивался с таким, но даже и подозревать не мог, что его друг болен. – Я был нежеланным ребёнком, родившимся вне брака от матери-омеги и отца-беты, но как раз-таки из-за меня родители и поженились. Как говорится, я был и спасением этого союза, и пороком. С самого детства я никогда не видел ни ласки, ни любви, лишь вечные ссоры, которые кончались побоями. Мой отец всегда бил мать на моих глазах, душил её, а когда видел, что она теряет сознание, то отпускал. Но ему было мало её, поэтому он переходил на меня, и, будучи пьяным, несколько раз пытался сбросить меня с балкона или поджечь. Они оба ненавидели меня, но почему-то никак не разводились. А затем узнали, что у меня шизофрения, после чего вовсе сдали в интернат. Я доверил этот секрет Бэкхёну, потому что он был в такой же ситуации. Его тоже кинули собственные родители вместе с младшим братом на руках, поэтому я решил, что мы сможем подружиться и отомстить им. Однако этого не произошло. Бэку не была нужна месть, он просто жил своей жизнью, пытаясь двигаться вперёд, в то время как я задумывал козни. – И поэтому ты стал таким жестоким? Из-за того, что остался один? Но ведь и с Бэкхёном ты подружился после знакомства со мной. – Именно. В новом месте из меня сразу же сделали изгоя и как только не издевались. За это время я научился контролировать свою болезнь, а потом встретил тебя — человека, который первым захотел со мной дружить. Не знаю, было ли это действительно любовью или же я просто нашёл в тебе свой спасательный круг, но... из-за голосов в своей голове я стал зависим от тебя, одержим тобой. Я ненавидел всех, кто с тобой разговаривал или трогал тебя, я угрожал многим, кто признавался тебе в любви. Но когда я узнал, что тебе нравится запах Бэкхёна, который закрепился на мне после нашего с ним общения, а ему — твой, я захотел тут же убить его. И это не просто на словах, я в действительности планировал перерезать ему горло, однако быстро понял, что он и его феромон мне ещё пригодятся. Ну, а дальше всё по рассказу. – И тебе совсем не было жаль его? Он ведь испытывал к тебе то же, что и ты ко мне, даже без моего феромона. – Было. Было, но... тебе не понять тех, кто постоянно слышит угрозы в своей голове, кто видит не пойми что там, где этого не может быть, и кто не может спокойно жить, зная, что он не один в своей голове. Глубоко внутри я понимал, что он не виноват, что он даже не знаком с тобой и влюблён в меня. Он всегда бегал за мной, выполнял каждую мою прихоть, выслушивал всё, что я говорил, но даже так... для меня ты был дороже. И в какой-то момент всё вышло из-под контроля. Моя болезнь вышла из-под контроля. Я не мог контролировать галлюцинации, потому что воображение и реальность смешались воедино, появилось расстройство мышления с тревогой и паранойей. — Я понял... — выдохнув, отвечает мужчина, когда младший заканчивает, после чего в комнате вновь повисает тишина. Он опускает голову и нечитаемым взглядом смотрит на свои руки, думая о том, что теперь всё понимает. Второй же, пользуясь моментом, внимательно разглядывает пришедшего. Его тёмные и наверняка мягкие волосы, чуть смугловатую кожу, длинные ресницы, прямой нос и, конечно же, уши... Он слегка приподнимает одну руку, что находится под столом, и проводит по воздуху пальцами, представляя, что это чужое лицо, после выдаёт тихое: – Ты всё такой же красивый, — которое Чан слышит, но пропускает мимо ушей, не желая как-либо отвечать на это. Сам бета никогда не отличался красивой внешностью или высоким ростом, однако в прошлом всё же мог притягивать людей не понятным даже ему способом. – Когда ты проводил опыт, знал ли, что у бет нет желёз? Как я понял, ты хотел присвоить себе этот феромон, даже не подозревая, что всё безуспешно. Да, ты бы пах какое-то время, но лишь потому, что феромон вколот под кожу. Повтори ты подобное ещё раз, у тебя началось бы нагноение, которое могло бы привести к летальному исходу из-за неустойчивости организма. И я хочу спросить тебя, знай ты это, пошёл бы на такой риск? Убил бы столько невинных омег? – Да, — не задумываясь, сразу же отвечает Ли и видит, как альфа пытается сдержать свои эмоции. – Звучит ужасно, я знаю, однако это именно то, о чём я думаю, — и он вновь усмехается, однако в этот раз это больше горькая усмешка, нежели игривая. Чанёль же на это только глубоко вдыхает носом, понимая, что это безумие и второму место в психушке, а не в тюрьме, вот только сейчас его состояние на удивление спокойное и обычное. Да, слова, сказанные бетой, пугают, но выглядит и разговаривает он как абсолютно нормальный человек. – Мне... действительно очень жаль. До того, как я всё узнал, я до последнего считал тебя своим самым близким другом, ставшим мне почти братом. Если помнишь, у меня уже есть младший брат, однако на тот момент он был слишком мал и наивен, поэтому я не мог свободно говорить с ним на волнующие меня темы. И поэтому твоё появление в моей жизни стало чем-то значимым для меня. Даже после твоего признания я не отвернулся от тебя и горел желанием встретиться и всё обговорить, но ты просто пропал. Я очень долго корил себя, утопал в проблемах и нуждался в прежнем друге, с которым мог бы всё решить, но понимал, что тебе будет тяжело. Что ты не сможешь дружить со мной, в душе желая большего. И я также не врал тебе, когда говорил, что ни на долю секунды не задумывался о том, чтобы поддаться и быть с тобой. Даже мысль об одноразовом сексе ни разу не пролетала в моей голове, потому что, опять же, я считал тебя родным мне человеком, с которым просто невозможно сотворить подобное. – А что насчёт других бет? Ты бы переспал с ними? – Нет. – Но ведь такое невозможно! Каждый альфа хоть иногда думает о подобном. Разве тебе не было интересно, какого это? – Я не из тех альф, кому интересно такое. Когда мне было любопытно, я просто спрашивал своих друзей, которые в один голос твердили, что ощущения почти не отличаются, но омеги лучше. Я не врал и когда говорил, что мне важен запах и потомство. Я не смогу жить с тем, кто не чувствует меня и кого не чувствую я, кто не способен родить или выдержать мой гон. Насколько я знаю, на бет плохо влияют что гон, что течка. – Тогда ты выбрал не того омегу, — вновь тихо шепчет парень, и теперь уже старший хочет узнать, что тот имеет в виду, но ему задают другой вопрос. - А что сейчас? Узнав, какой я на самом деле, ты стал ненавидеть меня больше? – Нет. Я ненавидел тебя ещё до того, как узнал, что это ты. Встречаясь с Бэком изо дня в день и видя всё, что он переживает, я не упускал возможности мысленно убить тебя за содеянное. А когда узнал, кто стоит за всем этим, то мой мир рухнул в долю секунды. От твоего рассказа я не возненавидел тебя больше, и ненависть также не стала меньше. Я всё ещё виню тебя и прощать не собираюсь. Ты полностью умер для меня ещё в тот момент, когда похитил Бэка во второй раз, — и подняв взгляд, Чанёль видит влагу в чужих глазах, до обладателя которых наконец дошло всё, что он сотворил, и всё, что потерял. – Ну, что ж... Тогда, думаю, нам следует попрощаться, — парень быстро смаргивает слёзы и желает скорее скрыться, уже поднимаясь с места, но его останавливают на полпути. – Я хочу задать последний вопрос. Что ты имел в виду под "не тем омегой" и что значили твои слова в тот день о сюрпризе? – Раз уж Бэкхён оказался не тем, кем я его считал, и скрыл мою тайну, то единственное, что я могу сделать — отплатить ему тем же, — коротко отвечает Чунчже и с явной болью во всём теле стремительно шагает прочь из комнаты, наконец выдыхая и позволяя себе выпустить слёзы наружу. Чанёль же остаётся сидеть ещё некоторое время, обдумывая и прокручивая в голове все сказанные ранее слова. Он задал все вопросы, узнал все ответы и тем самым завершил все нерешённые дела. А что касается последнего, то Ёль спросит это лично у Хёна, ведь рано или поздно тот всё равно поделится этим. Но несмотря на всё... в нём остался небольшой осадок, ведь он не хотел, чтобы такое происходило с теми, кто ему когда-то был дорог. И с этими мыслями он всё же поднимается с места, однако не торопится уходить, ибо в глаза бросается одна вещь. Мужчина замечает небольшой свёрнутый листок между перегородками, которого точно здесь не было до прихода Ли. Аккуратно взяв его, чтобы никто из надзирателей не увидел, ведь ему не нужны лишние вопросы и проблемы, он направляется к выходу. Дойдя до своей машины, заводит двигатель и отъезжает на приличное расстояние от тюрьмы, не желая больше ни на минуту задерживаться в этом гнилом месте. И только когда он понимает, что находится достаточно далеко, останавливается у обочины и достаёт закинутый в карман свёрток, чтобы прочитать написанное. "Мне жаль, что я разочаровал тебя, но по-другому просто не мог. Я был лишён сна, нормального рассудка и жизни, однако из-за оставшейся ничтожной капли сожаления я похоронил тех, кого убил. Надеюсь, ты сможешь стереть меня из памяти и продолжишь жить своей жизнью. Прощай.". Как и ожидалось, письмо было от Чунчже. Альфа пробегается по нему в последний раз и, желая выбросить, по чистой случайности переворачивает обратную сторону, где видит ещё одну надпись. Прочитав её, понимает, что это местонахождение трупов и адреса их домов, поэтому вновь прячет бумагу в карман и продолжает свой путь, решив завтра поехать в полицейский участок. *** – Бэкхён-и! — войдя в малоосвещённую квартиру, первым делом старший зовёт парня, желая поскорее получить порцию утешительных объятий, однако тот почему-то не отзывается. – Милый, ты где? Ты ведь обещал встретить меня! — по-прежнему крича, Ёль спокойно направляется на второй этаж, уже даже не думая о том, что Хён мог сбежать куда-то. И только у входа в чужую спальню он слышит звук льющейся воды, говорящий о том, что младший моется. Пройдя в комнату и решив подождать того здесь, садится на самый край кровати, снимает с себя джинсовку и облокачивается обеими ладонями о постель позади себя. В его голове всё ещё вертится давний разговор, однако он стремительно отодвигается на второй план, когда до рецепторов Пака доходит свежий феромон дождя. И не отказывая себе в удовольствии, он прикрывает глаза и вдыхает запах полной грудью, получая опьяняющий эффект. – Ой! Ты напугал, — спустя ровно минуту дверь ванной комнаты открывается, а весь пар, что до этого томился внутри, стремительно выходит наружу, заполняя феромонами теперь уже всю комнату. Бэкхён, держащий большое и обмотанное вокруг груди полотенце под мышками, неловко топчется на месте, пока мужчина пожирающим взглядом рассматривает его длинную шею и острые оголённые ключицы. И ему так хочется слизать с этой мягкой кожи капли воды, стекающие с мокрых волос, что он не выдерживает и одной рукой призывно хлопает по своему колену. По-прежнему неловко, омега медленно шагает в его сторону, показывая свои разгорячённые щёки. И любой бы подумал, что цвет кожи изменился после горячего душа, однако только Чанёль знает, что в этом виновата далеко не вода. Когда же Хён, опустив взор, встаёт вплотную между ног старшего, в его голове буквально все черти кричат о том, что: "Сегодня это случится!", — не давая тем самым покоя. – К-как съездил? — пытаясь хоть как-то разбавить обстановку и заставить второго перестать так пялиться, спрашивает парень, пальчиками только крепче сжимая край полотенца. Но вместо ответа Ёль тянется и кладёт свои слегка холодные ладони по обе стороны не скрытых под полотенцем колен. Это действие посылает мурашки по всему телу младшего и заставляет вздрогнуть, почувствовав нарастающее напряжение. – Сейчас я хочу думать только о тебе, — чуть хриплым и до жути сексуальным голосом произносит Пак, медленно поднимаясь выше под "прикрытие". И его сводит с ума одна лишь мысль о том, что под ним абсолютно ничего нет. Он убеждается в этом, когда ладони, огладив мягкие бёдра, касаются выпирающих тазовых косточек и узкой талии, кожа которой начинает гореть. Сам же блондин, прикрыв глаза и откинув чуть голову, уже теряется от этих рук, но чтобы окончательно не потерять ещё и равновесие, свои укладывает на широкие плечи. Он также думает и о том, чтобы сорвать с себя наконец это тяжёлое полотенце, которое никак не мешает Ёлю в открытую трогать нагое тело, чувственно надавливая пальцами эрогенные зоны. И от этого мурашки Бэкхёна становятся только сильнее, а невинное тело начинает содрогаться от лёгкой, но не менее приятной щекотки. Это дело также добивают чуть приглушённый свет и громкое дыхание альфы, будто перед ним не человек, а по меньшей мере волк, готовый вот-вот перегрызть глотку любому. От этих мыслей становится немного страшно, но возбуждение младшего почему-то только растёт, заставляя думать, что он стал извращенцем. – Ты ведь специально принял душ? Знал, что я приду сюда, — теперь его руки плавно опускаются на упругие ягодицы и чуть их сжимают, отчего второй, не ожидав этого, негромко ахает, подаваясь вперёд. Но осознаёт своё положение он только после того, как случайно прижимается стояком о чужую грудь, едва ли не кончив от этого. – Не знал, надеялся... — скромно и очень тихо шепчет парень, действительно находясь на грани. И только он хочет наклониться, чтобы поцеловать чужие пухлые губы, как их в очередной раз, будто традиция какая-то, отвлекает вибрирующий телефон. – Чёрт, — шипит альфа и, вынув руки из-под полотенца, принимается смотреть, кто посмел их прервать. – Прости, я должен ответить. – Конечно, — кивнув головой, Хён несколько раз моргает, чтобы прийти хоть немного в чувства, а после, слегка пошатываясь, хочет отойти, чтобы оставить старшего наедине. Но ему не позволяют, обхватывая за пояс и говоря, что всё в порядке. Вот только у Бёна внизу совсем всё не в порядке. – Слушаю, — прочистив горло, Чан отвечает на звонок, принимая серьёзный вид. – Да, это я. Что-то случилось? — и он смутно пытается понять, кто его тревожит, а когда понимает, то принимает хмурый вид, явно не радуясь звонку. Бэкхён же не слышит чужого голоса, однако, внимательно наблюдая за тем, как меняется чужое выражение лица, напрягается не меньше, уже забыв о своём положении. – Полчаса назад?.. Я понял... Спасибо, всего хорошего. – Что такое? — забеспокоившись, спрашивает младший, но Ёль не отвечает. Он медленно опускает телефон, а на самом буквально нет лица. Его взгляд также, словно опустев, направлен в одну точку, пока в голове происходит не пойми что, и это немало страшит. И дураку понятно, что тот получил плохое известие, вот только какое именно? – Чанёль-и? Не пугай, скажи, в чём проблема? — он укладывает ладошки на мягкие щёки и поднимает чужую голову вверх, наконец ловя смятённый взгляд. – Чунчже... Он повесился, — в итоге с большим трудом сказав это, Чанёль выдыхает, чувствуя, как внутри всё неприятно переворачивается. – Ох... мне жаль, — Хён, не раздумывая ни минуты, тянется и крепко обнимает Пака за шею, тем самым утешая. Конечно, сам он не чувствует никакой досады или же радости. Скорее для него это просто неожиданная новость, не более, однако для второго это, наоборот, достаточно важная новость. – Прости, я не должен так реагировать, — спустя некоторое время выдаёт альфа, а его голос слегка утихает, давая понять, что тот сейчас рассеян и собраться ему будет трудно. – Должен. Всё хорошо, я всё понимаю. Он был твоим другом, и ты не ожидал подобного. Как бы сильно ты ни старался ненавидеть его, глубоко внутри он по-прежнему тебе дорог, поэтому нормально чувствовать грусть. – Но ведь он доставил столько боли тебе... – Ёль-и, "мне". Эта проблема касается только меня и его, ясно? Да, ты мой альфа, да, ты участвуешь в моей жизни, но всё произошедшее было только между нами двумя, и к тебе не имеет никакого отношения. Ты столько лет ни о чём не подозревал и ждал его, поэтому сейчас имеешь полное право на тоску и скорбь, — он наклоняется и целует тёмную макушку, не позволяя старшему сказать, что это всё же касается и его. – Прекращай, ты ведь тоже не посвящаешь меня в свой рассказ о причине бессонниц, хотя я также твой омега и также участвую в твоей жизни. Поэтому сейчас просто позволь себе расслабиться, я буду рядом с тобой. И эти слова оказывают влияние больше, чем что либо. Они в который раз доказывают альфе, что он действительно нашёл того, кого искал. И как бы абсурдно ни звучало, но именно сейчас ему в голову приходит история об Адаме и Еве. О том, что живя в раю, где есть абсолютно всё и даже больше, Адам был одинок. Он чувствовал пустоту внутри себя, поэтому в одну из ночей Всевышний создал ему Еву из его же ребра. Наутро, увидев незнакомку рядом с собой, Адам спросил: "Зачем ты создал её?", — на что Всевышний ответил: "Ради твоего успокоения. Она будет твоим успокоением". Это и является самым удивительным в этой истории, ведь он не сказал "ради продолжения рода" или "ради забавы". Он сказал "ради твоего успокоения". И именно это чувствует Чанёль, каждый раз находясь рядом с Бэкхёном. Именно это придаёт ему сил и помогает пройти через трудности. – Спасибо... — слегка приподняв уголки губ, шепчет старший, получая тихое: "Тебе спасибо", — отчего улыбается шире, а после пускает досадный вздох. – Эх, а ведь такой секс сорвался... — чем не может не вогнать в краску. – Я уверен, будет лучше. *** С этого события проходит по меньшей мере около двух недель, за которые мужчина восстанавливается и продолжает жить дальше. Безусловно, помогла ему в этом чужая поддержка, без которой он вовсе бы пропал так на месяц, однако из-за этого ли или же из-за чего другого, но Пак отказался идти на похороны, которые были назначены через пару дней после случившегося. Бэкхён также просил старшего пойти, ведь это важное для него событие, но тот ни в какую. Смирившись с этим, омега вместе с братом и Лу решают чаще выводить Чана на прогулку в различные места, дабы ещё больше отвлечь и поднять настроение. И пусть тот заверяет, что всё хорошо, лишь один Бён знает, какого это — просыпаться глубокой ночью от странных звуков и понять, что старшему снится очередной кошмар. И лишь только с наступлением третьей недели, когда страшные сны больше не мучают альфу, Хёна начинает беспокоить кое-что совсем иное. А именно течка, которая так неожиданно подкрадывается к совсем забывшему о ней парню. И с самого раннего утра Бэк просыпается от того, что чувствует тяжесть в пояснице, которая явно не от обнимающей его руки, лёгкое недомогание и нарастающее возбуждение. Но решив, что сейчас ну уж совсем неподходящее для этого время, ведь Чанёль, по его мнению, не до конца восстановился, он торопливо поднимается с места, принимает душ и, быстро предупредив сонного и ничего не понимающего альфу, едет в гости к Лухану. Ему срочно нужны подавители, дабы скрыть все симптомы, а о том, что ему противопоказано их принимать, Бэкхён решает умолчать. Ох, но если бы он только знал, чем всё это закончится...