Ты относишься ко мне несерьезно, Жан Люк

      Капитан открыл глаза, устало потягиваясь в постели. После вчерашней смены ему удалось поспать от силы четыре часа. Ференги, с которыми Жан Люк пересекался с большой неохотой, утомляли, однако его обязанностью, как капитана Звёздного флота, было соблюдать правила и налаживать отношения с другими расами. Он знал, что непременно коснётся политики, принимая на себя обязанности по руководству кораблем, и это была, наверное, его самая нелюбимая обязанность. Организм подсказывал, что через сорок минут начнется его утренняя смена, но компьютер молчал.       — Компьютер, время, — Жан Люк поднялся с постели, принявшись за утреннюю зарядку, которая вошла в привычку уже давно. — Почему не сработал пробуждающий сигнал? — капитан задал вопрос, и, услышав ответ от компьютера, никак не ожидал услышать за спиной до зубовного скрежета знакомый голос следом.       — Потому что я отключил твой будильник, ma capitaine.       Кью был облачен в подобие формы Звездного флота, но без каких-либо опознавательных элементов, в кои то веки не притворяясь капитаном. Жан Люк понимал эту игру и принимал такой способ этого существа вступать в коммуникацию — своим облачением он говорил иногда гораздо больше, чем словами. Капитан был возмущён такой наглостью, но гость не дал ему выразить свои мысли словами, подняв руку и призвав к вниманию.       — Ты не пропустишь свою смену, Жан Люк, я верну тебя как раз к ней, слово Кью, — мужчина поднял руку, улыбаясь так же, как и обычно — хитро, явно чего-то не договаривая, лукаво смотря в глаза капитана.       Однако на собственной шкуре и на корпусе своей Энтерпрайз Жан Люк убедился, что иногда легче пойти на поводу у капризной сущности, которой являлся Кью, и узнать, что же он задумал на этот раз.       — Не то чтобы я хотел усомниться в силе твоего слова, Кью, но мне нужно знать, где я и почему я здесь с тобой?       — Нетерпеливый… Ты всегда был таким, — Кью закатил глаза, продолжая улыбаться. Он, к великому сожалению Жан Люка, знал, о чём говорил — они вместе бывали в прошлом капитана, и он действительно никогда не отличался терпимостью с Кью. — Но в юности ты был еще вспыльчивей, ты меньше думал и больше делал.       — И поплатился за это, — Пикару совершенно не нравились ностальгические экскурсы в прошлое, поэтому он попытался подтолкнуть гостя к раскрытию истинного их местоположения и цели их пребывания здесь. — Ты все еще не сказал где мы и зачем.       — Мы на твоей Энтерпрайз, но я сделал крохотную, буквально карманную, вселенную.       — Зачем?       Кью нахмурился — казалось, что он сомневается в том, что собирается произнести, что было ему совершенно не свойственно, но капитан решил не давить и дать гостю немного времени собраться с мыслями. Тем временем Жан Люк вернулся к прерванной гимнастике. Позади послышался шумный выдох, но капитан не придал этому никакого значения.       — Ты не воспринимаешь меня всерьёз, Жан Люк.       Голос Кью прозвучал почти обиженно, а короткого взгляда через плечо хватило, чтобы понять — всемогущее существо надуло губы и сложило руки на груди.       — Я намерен принять душ, а у тебя будет возможность подумать и сформировать свои претензии, а после мы обсудим твое заявление.       Капитан понимал, что раньше потребовал бы немедленно вернуть себя в свой временной промежуток, но, после одной из последних встреч с Кью, когда тот спас ему жизнь — хотя он совершенно не обязан был это делать — Жан Люк чувствовал себя немного обязанным и с головой благодарным за подаренный шанс. Мужчина ушел в ванну и был удивлён тому, что Кью не пошел следом — навязчивости и беспардонности всемогущего существа могло хватить и на это, но гость остался сидеть на диване.       Когда Жан Люк вышел из ванной, Кью мерил каюту шагами, заложив руки за спину.       — Знаешь, эти ваши физические тела крайне нестабильны, Жан Люк.       — Но ты пришел ко мне не поэтому, — капитан застегнул форму, надевая значок на грудь, и только после поворачиваясь к собеседнику. — Расскажешь мне настоящую причину?       — Что ты думаешь обо мне, ma capitaine?       — Смотря что ты имеешь в виду.       — Когда ты увидел меня сегодня утром, что ты подумал?       Кью нахмурился и наконец-то остановился посреди каюты; он смотрел на капитана прямо, но что-то в его глазах подсказывало Жан Люку, что вопрос был задан с большим подвохом.       — Что меня, возможно, ждут большие неприятности, а может быть и всю мою команду.       — То есть ты не был мне рад. Даже немного?       — Что ты хочешь услышать от меня, Кью?       — Правду.       Капитан задумался, стараясь проанализировать всю палитру чувств, что испытал, услышав знакомый голос; он нахмурился и сложил руки на груди.       — Я однозначно рад, что ты жив и все еще здравствуешь в континиуме. Но каждое твоё появление на корабле означает только еще одну твою фантасмагоричную игру или неприятности, так что ощущения смешанные.       — То есть ты бы хотел видеть меня чаще — скажем, еженедельный визит без приключений?       Капитан замер, смотря на гостя удивлённо — ему явно была неизвестна часть диалога, которая происходила в голове Кью, и он не был уверен, что хочет её знать.       — Если это не будет вести к частичному разрушению Энтерпрайз, то я не вижу в этом большой проблемы, ты все равно делаешь так, как хочется тебе.       — Но чего хотелось бы тебе, ma capitaine?       Кью старался говорить ровно, с той же жеманностью и лёгкостью, что и обычно, но его голос выдавал волнение.       — Мне бы хотелось знать, что конкретно привело тебя ко мне сегодня.       — Я уже сказал, что ты относишься ко мне несерьёзно.       — А теперь объясни, — терпение Жан Люка неизменно быстро заканчивалось в разговорах с Кью, и этот диалог не был исключением.       — Ваши тела просто неспособны уместить весь спектр моих эмоций, Жан Люк, — Кью сетовал, явно стараясь избежать разговора по делу, но, увидев выжидающий взгляд капитана, осёкся. — Я говорил тебе, что ты — мой единственный друг во вселенной, — Кью замолчал, будто этого было достаточно, чтобы понять, что он имеет в виду, но Жан Люк не отвечал и только кивнув ему, чтобы гость продолжал. — Иногда я сомневаюсь в том, что правильно оценил твой уровень интеллекта, мой дорогой капитан, — Кью отвёл взгляд — он явно сдерживал себя сегодня, но почему и зачем, Жан Люку только предстояло выяснить. — Может, позавтракаем?       Капитан тяжело вздохнул и решил, что уступит Кью в последний раз, так как обычно причины его визитов были достаточно весомыми, пускай иногда гость и выдавал их за сплошное развлечение. Иногда так оно и было, но угадать, что произошло в этот раз, пока Кью не соизволит сказать, было невозможно.       На обеденном столе материализовались круассаны, сливочный сыр и кусочки красной рыбы, а в чашках появился горячий кофе.       — Я всё ещё хочу услышать, что привело тебя ко мне сегодня.       — То есть, ты понимаешь, что я пришёл индивидуально к тебе?       — Иначе ты бы просто появился на мостике. Но мне всё ещё не ясна причина твоего визита.       — Я хотел объяснить тебе обычным прикосновением, но одна знакомая сказала, что с людьми так нельзя, поэтому мне придется подобрать человеческие слова, чтобы объясниться.       — Хотел бы услышать их — жду с нетерпением.       Жан Люк соорудил себе завтрак и откусил от круассана кусок, наслаждаясь прекрасным сочетанием вкусов, а после, заметив, что собеседник так и не притронулся к еде, намазал круассан сыром и ему, вложив внутрь пару кусочков рыбы. После он подвинул к гостю его тарелку.       — Благодарю. Не знаю, как вы приучились утолять жажду и голод такими примитивными способами, это буквально сводит меня с ума.       Кью ел с аппетитом; он довольно замычал, когда доел завтрак и отпил горячего кофе из чашки, а Жан Люк только ухмыльнулся, наблюдая за гостем.       — Теперь на несколько чувств меньше тебя должно вводить в заблуждение, поэтому я надеюсь, что ты готов поделиться со мной причиной нашей новой встречи.       — Я скучал.       Кью непринуждённо отвел взгляд, а капитан сглотнул, пытаясь понять, что это словосочетание могло бы значить, но так и не выдумал нового значения этим словам.       — По…? — договорить капитан не смог — он совершенно перестал понимать происходящее.       — По тебе, ma capitaine. Неужели не ясно?       — Я буду благодарен, если ты объяснишь.       — Нет, иногда ты просто невыносимо напоминаешь мне все остальное человечество, — Кью закатил глаза, снова поворачиваясь к капитану. — Ладно, я постараюсь упростить для тебя. Я навещал сотни, если не сотни тысяч рас в разных промежутках их жизни, за время, что мы не виделись, я тоже посещал некоторые места, но больше всего я ждал повода снова появиться на твоем корабле.       Кью смотрел на Жан Люка с надеждой, но тот никак не реагировал на сказанное, ожидая продолжения.       — Клянусь вселенной, я не обладаю таким терпением, чтобы разжёвывать тебе все, Жан Люк.       — Но тебе придется.       Кью сжал челюсти, складывая руки в замок на столе — он был явно недоволен, но вёл себя сдержанно, настолько, насколько вообще мог, что вызывало у капитана кучу опасений.       — Наша общая знакомая предположила, что, возможно, я скучаю по тебе. Жан Люк, если тебе этого недостаточно, то я просто коснусь тебя, чтобы ты понял меня. Проще собрать твой мозг по частям, чем облечь это в слова.       — Попытайся, Кью, я бы предпочел, чтобы мой мозг оставался целым.       — Я считаю, что, возможно, Жан Люк, я испытываю к тебе интерес не только исследовательского толка. Так тебе будет понятней?       Кью выпалил эти слова, с вызовом смотря на собеседника, а Жан Люк нахмурился вновь, а после отпрянул, садясь в кресло глубже. Если Кью говорил то, что капитан понял, то это было абсолютно неправильно.       — Нет ничего неправильного в том, что я чувствую, Жан Люк, — Кью тоже отодвинулся и сглотнул. Он больше не смотрел на капитана, глубоко и возмущенно дыша.       — И… ты хотел признаться мне в чувствах?       — Я хотел получить взаимность, ma capitaine, — это прозвучало уже тише, обиженно, почти надломленно, но Жан Люк отказывался верить, что мог ранить чувства всемогущего существа обычным отказом.       — Ты мог бы принудить меня.       — В любом из сценариев принуждения я бы потерял часть тебя, Жан Люк.       — То есть ты ожидал получить отказ?       — Это было самое вероятное развитие событий.       — И ты все равно решил причинить себе боль?       — Чему ты так удивляешься? Я много времени провожу с людьми, а у вас это заменило другие вредные привычки.       Капитан не успел ничего ответить, когда Кью рассеялся в воздухе, а в уши ворвался настойчивый сигнал будильника — через пятнадцать минут капитану предстояло появиться на мостике.       — С вами все хорошо, капитан? — Прошептала Диана, склонившись к нему. Она выглядела озадаченной.       — Все хорошо, Диана, у меня был интересный разговор утром, ничего более.       Советник Трой кивнула и отодвинулась, решив не лезть не в своё дело. Она всё ещё ощущала растерянность, решимость и сожаление, которыми был полон капитан, но знала, что это её не касается.       Прошло несколько недель с тех пор, как Кью посетил Жан Люка и признался в чувствах, а капитан продолжал ощущать, как в нём разрастается какая-то пустота. Он отказывался признаться даже сам себе в том, что часть его хотела бы продолжить тот разговор за завтраком. Пикар знал, что даже думать о взаимности в корне неверно — они никогда не были бы наравне, а это было главным залогом конструктивных отношений, каких бы то ни было. Однако его мысли всё чаще крутились вокруг последней встречи со всемогущим существом. Его расстроенное лицо всё чаще заставляло Пикара мучиться от вины, а руки подрагивали от мысли о возможном прикосновении. Они касались друг друга раньше, но тогда это были либо вынужденные прикосновения, либо непрошенные и неожиданные, а проснуться в объятиях Кью было и вовсе шокирующим опытом. Но теперь коснуться Кью хотелось. Это ужасало Пикара, вводило в почти замораживающий ужас — слишком давно он не испытывал ничего подобного. Влечение и влюбленность — безусловно, но не это всеобъемлющая жажда обычного прикосновения, предвкушение встречи.       Капитан устал сам от себя достаточно быстро, примерно в тот же момент в его голову закралась предательская мысль — Кью посеял сомнения в голове Пикара нарочно, ставя очередной эксперимент. Именно тогда Жан Люк навестил своего советника, предпочитая не вмешивать других членов офицерского состава в личные неурядицы.       — Диана, у меня к вам будет одна очень странная просьба, но я бы хотел, чтобы вы отнеслись к ней серьёзно, — Трой кивнула, предлагая капитану сесть напротив себя — она все ещё молчала, ожидая самой просьбы. — У меня есть основания предположить, что часть эмоций, которые я испытываю в последние несколько недель, не принадлежит мне. Вы не могли бы проверить?       Диана тут же согласилась и села рядом с капитаном, прикрывая глаза и сосредотачиваясь на давно знакомых ей чувствах; она легко узнавала в каждой эмоции окрас Жан Люка, мягко перебирая весь спектр ощущений, которые предложил ей капитан для анализа.       — Капитан, я не знаю, какой ответ вас бы обрадовал больше, но все ваши эмоции кажутся мне подлинными. Но их слишком много для вашего обычного состояния, вы не хотели бы это обсудить?       Пикар почувствовал резкую вспышку злости от услышанного и раздражение от предложения, но знал, что советник просто выполняет свою работу. Прежде, чем ответить, мужчине пришлось сделать пару глубоких вдохов.       — Думаю, что это может быть полезным.       Жан Люк сдался, хотя и не в его привычке было обсуждать свои чувства, особенно с экипажем, но сейчас это было необходимо.       — Что вас беспокоит, что послужило триггером?       — У меня был разговор, — капитан сомневался, что стоит говорить о том, с кем, поэтому решил не называть имени. — Один человек признался мне в чувствах.       — Что вы ответили ему?       — Я ответил ему отказом. По целому списку причин, одна из которых — моя работа на Энтерпрайз.       — То есть ваши возможные отношения могли бы повлиять на вашу должность?       — В том числе.       — И вы считаете, что сделали правильно?       — Безусловно, — Пикар ответил, снова глубоко вдыхая — последние недели были для него адским испытанием. — Но я всё время представляю, что могло бы быть, если бы я ответил согласием.       — Вам бы этого хотелось? — Трой выглядела профессионально, задавала вопросы ровно, не проявляя ни излишней холодности, ни горячего интереса, что немного расслабляло капитана.       — Я… не знаю, Диана.       — Если вы не против, я бы предложила вам представить пару ситуаций, они часто помогают мне в принятии решений.       — Хорошо, — Жан Люк вздохнул, смиряясь с тем, что ему предстояло.       — Закройте глаза и слушайте только мой голос. Представьте себе длительный отпуск, с Энтерпрайз и экипажем все хорошо, но у вас много свободного времени и вы предоставлены сами себе, — Трой сделала небольшую паузу, давая Жан Люку представить то, о чем она говорила. — Но никто из ваших друзей и знакомых не смог разделить время с вами, а этот человек дал свое согласие, вы бы хотели, чтобы он оказался рядом?       Жан Люк прикрыл глаза, представляя все сказанное и ясно видя себя на одном из белоснежных пляжей, а после услышал над ухом заигрывающий голос Кью, который сотворил им по бокалу какой-то инопланетной выпивки. Сердце капитана согрелось при мысли о том, что они могли бы проводить время так, а Кью в широкополой соломенной шляпе не выходил из головы еще какое-то время.       — Вы можете вообразить себе опасные и отчаянные ситуации, главное — ответить на вопрос, хотели бы вы разделить эти моменты с человеком, о котором вы говорите.       Капитан нахмурился — ему почему-то казалось, что Диана бы говорила иначе, если бы знала, о ком идет речь, но Жан Люк был не уверен, что стоит её пугать.       — В уставе Флота нет четких регулировок межрасовых отношений, главное — чтобы вы не нарушали первую директиву, но я сомневаюсь, что это ваш случай.       В голове капитана осталось еще много вопросов к себе, но он понимал, что Диана вряд ли поможет ему разобрать весь клубок эмоций, что он успел создать. Мужчина поблагодарил советника и вышел из каюты, направляясь к себе.       — Кью, — Жан Люк и сам не знал, на что надеется — не мог же Кью, даже будучи всесильным, постоянно наблюдать за ним, но капитан попробовал позвать его еще пару раз. — Кто бы сомневался…       Пикар фыркнул, совершенно необоснованно злясь на Кью, который оставил после себя беспорядок и исчез без возможности с собой связаться. На этот раз беспорядок был локализирован, но менее злым Жан Люк себя от этого не ощущал. Выговориться хотелось, поэтому капитан принял единственно логичное решение — он отправился в голодек.       Он озвучил команду создать иллюзию собственной каюты, а после совершенно нехотя назвал цель своего визита:       — Компьютер, создай Кью для беседы, используй всю собранную информацию о личности для создания собеседника.       — Точность личности шестьдесят четыре процента.       — Запуск, — скомандовал капитан, сам почти не веря, что делает это.       — Ma capitaine, чем обязан?       — Мне нужно выговориться, а ты не отвечаешь на зов.       — Мой дорогой, иногда, хоть и крайне редко, я отвожу от тебя свое пристальное внимание, — Кью устроился на диване, вытягиваясь вальяжно. — Что же ты хочешь мне сказать, ma capitaine?       — Что ты не имел права являться ко мне в последний раз и говорить то, что ты сказал.       — Неужели ты темнишь, потому что не составил об этом рапорт?       — Я доложил, что ты приходил побеседовать.       — Думаешь, суть нашей беседы покажется Флоту несущественной?       — Пока это касается лично меня.       — И все же, что же тебе так не терпелось мне рассказать?       — Что… — даже искусственному Кью говорить о том, что он ввёл Жан Люка в замешательство, было трудно.       — Ну же, ma capitaine, я пришёл, чтобы услышать. Ты хочешь сказать мне, что я негодяй?       — Нет, — Пикар смотрел на расслабленного Кью, который выглядел так же, как оригинал, говорил так же; возможно, он не был настолько печальным, как сам Кью, но компьютеру сложно было улавливать тоску в глазах. Но это всё ещё был Кью. — Ты не имел права являться и говорить мне о чувствах вот так.       — А как должен был? При свечах?       — Нет, это вообще было неправильно.       — То есть ты бы предпочел, чтобы я был просто тихо в тебя влюблён? — Кью был зол, его голос вибрировал, а сам он подскочил с дивана, сделав пару шагов к капитану, неотрывно смотря в его глаза.       — Я не это… — Кью перебил капитана, не давая договорить.       — Да ты что, а мне показалось, что ты имел в виду именно это. Так, вот что я скажу тебе, мой дорогой Жан Люк… — Кью замер на секунду, а после сдулся, отступая от капитана, над которым уже почти нависал. — Что я был честен с собой и с тобой, а ты не можешь даже одного.       Кью отвернулся, а капитан бросился вперед, хватая его за плечо, чтобы тот не смел исчезнуть — он на пару секунд поверил в то, что говорит с настоящим Кью, и теперь не был готов его отпустить. Пальцы, где он сжимал плечо собеседника, горели от желания провести с нажимом по широким плечам, а сам Пикар глубоко дышал, собираясь с мыслями и продолжая крепко сжимать Кью.       — Я… всё это время я жалел, что ты не коснулся меня тогда за завтраком.       Жан Люк выдохнул тяжело, буквально насильно заставляя себя отпустить плечо иллюзорного собеседника:       — Компьютер, конец программы.       Система пискнула, сигнализируя о том, что иллюзия исчезла, только вот Кью остался стоять напротив.       — Компьютер, конец программы, — Жан Люк успел дать еще одну команду прежде, чем Кью изменил форму на себе на нечто более темное, но всё такое же комфортное на вид, а после улыбнулся.       — Ma capitaine, я с радостью коснусь тебя сейчас, только скажи, где, — Кью будто гипнотизировал капитана, смотря в его глаза — Жан Люк не мог отвести взгляда, а сам гость сделал пару шагов, сокращая дистанцию между ними до одного ничтожного шага.       — Ты пришел, — капитан судорожно пытался собраться, он чувствовал, как сердце стучит в ушах, а пульс зашкаливает от радости видеть Кью, но он явно не хотел выдавать свое воодушевление так явно.       — Ты звал.       — Но ты пришел в голодек.       — Я хотел, чтобы ты был честен.       — Я всегда честен.       — Но ты бы скорее съел свой значок прежде, чем признал бы, что хочешь меня коснуться.       Жан Люк пожал плечами — в словах Кью была доля истины, но желание почувствовать его кожа к коже никуда не делось.       — Я хочу гораздо большего от тебя, Жан Люк, чем просто прикосновение, но и оно сойдет, — Кью сглотнул, ожидая, сделает ли капитан встречный шаг, он был действительно взволнован и Пикар видел это.       Очередного взгляда в глаза Кью, в которых было так много всего — одиночества и тоски, усталости, надежды и чего-то настолько светлого, что Жан Люку хотелось прищуриться — хватило, чтобы все предыдущие сомнения перестали иметь значение здесь и сейчас. Капитан сделал шаг, оказываясь лицом к лицу с наваждением всего Звёздного флота и своим собственным в одном лице.       — Как насчет объятий, для начала?       Кью криво усмехнулся, явно читая желания Пикара, как книгу, но промолчал, поднимая руки и обнимая капитана крепко, млея от ощущения ответного объятия. Наглые пальцы Кью пробежались по плечам Жан Люка и, наконец, коснулись кожи в вороте формы.       — Я могу показать тебе, что я чувствую, Жан Люк?       Кью склонился, устраивая голову на плече Пикара и щекоча дыханием его шею, а капитан только кивнул, позволяя на сегодня делать с собой все, что Кью хочет.       — Это очень смелая мысль, потому что я бы хотел заняться с тобой самыми разными видами секса, Жан Люк.       — Иногда то, что ты подслушиваешь мои мысли, ужасно раздражает, — проговорил Жан Люк, проводя руками по его спине, а после ощущая, как резко его выбрасывает из реальности, до этого ему знакомой — вселенная вдруг обрела характер и вкус, а созвездие, в котором он оказался, согревало Пикара, окружало его и ласкало разрозненными звуками и вибрациями, дарило восторг и удивление, любовь и страсть, которые на вкус были, как пряная «Маргарита».       «Это все, что я чувствую к тебе, Жан Люк», — прошумело в собственных мыслях, а капитан попытался зажмуриться, чтобы сосредоточиться для ответа, но это было невозможно — в новом его воплощении не было век.       «Этого так много» — ему, наконец, удалось.       «Этого гораздо больше, но я не хочу перегружать твой мозг»       Кью медленно, продолжая качать сознание Жан Люка на волнах, вытянул его в реальность, где успел поймать под локоть прежде, чем Пикар упал.       — Я отнесу тебя в каюту.       Кью выглядел крайне умиротворенным после этого единения, и Пикар понимал, почему — они видели друг друга, и скрывать от Кью свои чувства больше было не нужно. Жан Люк чувствовал себя слишком хорошо, чтобы иметь хоть какую-то волю двигаться, однако не позволил взять себя на руки.       — Перенеси нас в мою каюту, пожалуйста.       — Что ты задумал, ma capitaine?       — Я покажу тебе, в чём прелесть нашей физической оболочки, Кью.       — Ты что, действительно предлагаешь мне заняться сексом еще до первого свидания?       — Я думаю, что мы можем считать удачными и не очень свиданиями наши предыдущие встречи. Но только если ты этого хочешь.       — Уже достаточно давно, чтобы отказываться сейчас, — Кью усмехнулся, перенося их в каюту, где позволил Пикару прижать себя к стене.       — Позволишь мне доставить тебе удовольствие?       Кью ещё никогда не слышал такого рычащего голоса Жан Люка, а где-то в его животе перевернулись все органы, завязываясь в тугой комок возбуждения.       — Да… да, Жан Люк, — Кью закивал, облизывая пересыхающие все время губы; он почти забывал о том, что он всемогущ сейчас, когда единственный за всю вечность заинтересовавший его человек сомкнул пальцы на его члене. — Это крайне чувствительно, — только и успел сказать Кью прежде, чем Жан Люк освободил его от штанов и накрыл налившуюся головку ладонью.       — И даже не будешь комментировать примитивность происходящего? — Жан Люк говорил с усмешкой, оттесняя Кью к постели.       Захваченный собственными ощущениями мужчина только отрицательно мотнул головой; он был не способен воплотить свои мысли в слова, поэтому только мычал довольно, не сдерживая порывов толкаться в ласкающую руку. Капитан же склонился к его уху, проводя по нему сперва носом, а после горячо шепча:       — Может, освободишь себя от одежды, чтобы я не отвлекался?       Кью сглотнул, исполняя просьбу капитана мгновенно, а после неловко падая на постель от легкого толчка Жан Люка. Растерянный и возбужденный, он смотрел на капитана жаждуще, призывно, заставляя сердце Пикара ускорять свой ритм. Не осталось больше и мысли о том, чтобы сомневаться в принятом решении — сейчас всё ощущалось правильным и необходимым.       Капитан провел ладонями по ногам Кью, разделяя с ним дрожь предвкушения; он совершенно не так представлял себе завершение этого разговора, но очередное откровение Кью выбило мужчину из колеи. Он развёл крепкие ноги любовника, давая себе время насладиться зрелищем, а после склонился и принялся снова ласкать Кью, теперь подключая к ласкам язык и рот.       — Ma capitaine… — едва ли на уровне слышимости, хрипло и беспомощно звучал голос всемогущего Кью. — Я хочу объединиться с тобой, как можно быстрее.       Казалось, последние маски слетели с него, являя сплошное желание, а ещё неуверенность и неопытность Кью капитану, и Жан Люк чувствовал себя польщённым, особенным и любимым, осознавая, что он первый и единственный, кто видел такого Кью. Ему не нужно было доказательств, чтобы понимать, чувствовать это.       — Так ты просишь меня поскорее войти в тебя?       Остатки самообладания капитан тратил на эти слова, на медленные и нежные ласки, в полной мере осознавая, что не имеет права сделать Кью больно. Ответа не последовало — любовник был слишком возбужден, чтобы вести беседы, он безостановочно двигал бедрами, стараясь получить как можно больше ласки и ощущений, чувствуя, что вот-вот его накроет волной, которую он так жаждет.       Жан Люк оставил любовника под его разочарованный стон только чтобы получить из репликатора смазку. Кью внимательно следил за движениями Пикара, так и не притрагиваясь к себе, совершенно оглушенный новыми ощущениями.       — Если тебе станет больно — скажи.       Капитану едва хватало сил на короткие фразы — больше всего ему хотелось стянуть с себя одежду и оказаться меж разведённых бедер Кью, прижаться к нему всем телом и войти так глубоко, как только можно. Он вернулся к ласкам, щедро вылизывая любовника, жадно вбирая его в рот, иногда отвлекаясь, чтобы приласкать мошонку, мягко, но настойчиво растягивая его в эти моменты. Однако, стоило Пикару войти в Кью третьим пальцем и согнуть их, пробежавшись по простате, как он заговорил:       — Жан Люк, прошу тебя… войди, мне нужно… — Кью тяжело дышал, пытаясь подобрать нужные слова, он потянул Пикара к себе, смотря в его глаза ошарашено, возбужденно, моля. — Пожалуйста, капитан, сейчас.       Брови Кью свелись к переносице, а в уголках его глаз стояли слезы, Жан Люк не смог отказать ему в этой просьбе, поэтому смазал себя и заменил собой пальцы внутри мужчины. Кью замер, выгибаясь всем телом и буквально размывая границы реальности вокруг них, он обнимал капитана крепко, замирая в изломленной позе, пока первая боль не сошла на нет. Капитан двинулся внутри него, входя теперь уже до упора — механическое сердце Жан Люка грозило вот-вот остановиться от количества ударов, которые ему приходилось делать. Но капитан не собирался останавливаться; вжавшись в Кью, он снова поцеловал его требовательно и глубоко, начиная двигаться и понемногу ускоряясь, находя идеальный угол, в котором каждый толчок вырывал сиплые вдохи из горла Кью.       — Ma capitaine, я чувствую…       — Кончай, Кью, я хочу этого.       Жан Люк и сам говорил хрипло, продолжая двигаться внутри любовника, держа его крепко в своих объятиях, он знал, что сорвётся в оргазм следом за Кью — слишком много эмоций и страсти они разделили на двоих сегодня. Кью выгнуло дугой, а его тело завибрировало, крепко сжимая капитана внутри горячей тесноты; Жан Люк успел почувствовать, как его накрывает волной оргазма прежде, чем они вновь растворились друг в друге. Звездные системы кружили их обоих, а музыка сфер врывалась в сознание, проходя сквозь них, резонируя с их оргазмом, заставляя всю сущность капитана дрожать от удовольствия и чувствовать ответную дрожь от Кью и от всей вселенной.       «Это великолепно», — Жан Люк и сам не знал, кто из них это произнес или подумал, но был согласен с утверждением полностью.       Они пробыли в фантасмагоричном измерении еще достаточно времени, чтобы капитан почувствовал усталость, а Кью обрёл способность вернуть их в физические оболочки. Жан Люк все еще обнимал любовника, крепко вжимая его в себя, а Кью ничего не имел против. Он бы предпочел вовсе не двигаться ближайшие сотню лет, лишь бы чувствовать близость своего капитана.       — Это утомляет, Кью.       — Я постараюсь больше не выбрасывать нас так, Жан Люк.       — Просто не так надолго.       Капитан говорил устало, а после зевнул, морщась недовольно, чем развеселил мужчину под собой.       — Позволишь мне провести с тобой ночь?       Кью снова стал собой — игривым и весёлым, но теперь капитан знал, как правильно читать истину в его глазах — Кью надеялся на взаимность до сих пор, боялся получить отказ и снова остаться в одиночестве и холоде вселенной. Поэтому Жан Люк собрался с силами, покинул тело любовника, и, так и не перестав его обнимать, оставил на его подбородке короткий поцелуй, прикрывая глаза.       — Я хочу, чтобы ты остался со мной.       — Только сегодня? — на грани сна и яви услышал шепот капитан.       — Настолько, насколько хватит твоего всесильного терпения.       Чего капитан не услышал, так это судорожного счастливого вдоха, который Кью так и не сумел сдержать.