Их взгляды ярче пьянящего блеска на дне стакана.
Вокруг них ничего не существовало, кроме покрасневших от алкоголя лиц и звона стаканов. Они никогда прежде не выпивали вместе, но всё бывает в первый раз. В первый раз они начали ощущать это неизведанное чувство. Со стороны они выглядят как кучка друзей, которые прихватили с собой только достигшего совершеннолетия парня, даже если он выпивал на ровне с остальными. Но в пределах этого круглого стола и слышимости их криков и смеха — они настоящая семья, кем до этого себя не считали. Да, они носят одну фамилию. Да, выросли в одном доме, но только сейчас вдохнули полной грудью новую жизнь.
Так они считали до того инцидента. Всем стало плевать на остальных посетителей, продолжающих шептаться о бывших героях; веселились как могли, пока поднятое настроение могло это им позволить. И даже под пеленой пьянящей жидкости никто не мог не заметить частые взгляды Седьмой и Пятого друг на друга, но за этот вечер никто из них ещё не открыл рот, разве только за новой порцией удовольствия.
Сегодня Алиса разрешила пить Клаусу, но в малых дозах, когда сама девушка будто бы пыталась напиться за себя и за брата. Четвертый же был не против, став единственным человеком, который видел, что это нужнее из всех членов семейства именно ей. Даже, казалось, самый умный из них не мог заметить как медиум, что за всей этой улыбкой Седьмой кроется настоящее желание разрыдаться от отчаяния. У него было преимущество, потому что кудрявый сидел рядом с ней и видел, как она сжимала скатерть под столом, но продолжал молчать. Алиса хотела разрыдаться от страха, что этот настолько счастливый день станет их последним совместным воспоминанием. В какой-то момент, за каким-то по счету стаканом с мартини она поняла, что ей страшно быть счастливой, поэтому обжигает глотку новой порцией жидкости, чтобы избавится от этой надоедливой мысли.
Ей нужно расслабиться. Ещё раз посмотреть на Пятого, пока тот не видит, и расслабиться.
Эти двоя уже на протяжении всех трёх часов обмениваются взглядами, но сразу же отводят их в тот момент, когда кто-то из них ответит на взгляд. Только в этот раз Пятый заметил её голубые глаза, затуманенные от алкоголя. Он продолжил смотреть прямо в расширенные зрачки, хотя у самого они были в примерно похожем состоянии. Молчат, не обращают внимания на новый тост от Эллисон, смотрят. Спустя пару мгновений каждый из них понимает, что если отведут взгляд первыми — проиграют. Негласные правила игры, в которой никто не хотел отступать.
Продолжают смотреть. Сердце бьётся чаще, почти стучит в ушах, а может это лишь музыка, играющая на фоне. Не важно.
Алиса невольно понимает, что уже не так сильно переживает, отпускает бедную красную ткань. Скорее всего продолжает волноваться, но уже из-за этих двух болотах, что так и хотят затащить на самое дно девушку. Морщится, вспоминая морскую бездну. Она не перестаёт смотреть на него, но опускает взгляд чуть выше. Его брови чуть сощурены, как обычно, но более расслабленные. От этого на душе становится легче. Лиса замечает еле видную ухмылку, его ямочку. Щеки краснеют уже не от мартини.
— Я... Мне нужно отойти, — девушка встала со стула,
проиграла.
Почти врывается в женский туалет. То ли опьяневший разум не управляет тело, то ли настолько сильно она не могла продолжать на него смотреть, что ноги опасно подкосились. Жарко, кровь приливает к щекам, но девушка знает, что её тело так не реагирует на спиртное. Что с ней? Она заболела? Может это температура?
Алиса медленно улыбается, а потом, словно сумасшедшая, начинает тихо смеяться. И правда, ей смешно от самой себя же. Алиса, какая болезнь? Разве что глупость. Сколько ей лет? Всё также пятнадцать? Подставляет лицо к сточной воде, пытается расслабиться и прийти в себя, но улыбка всё не сползала с лица. Пожалуй, только Пятый мог довести её до такого состояния одним долгим, но мучительно гипнотизирующем взглядом. В этом и был весь Фи...
— Нет, — внезапно строго отрезала девушка и, не жалея силы, ударила себя по лицу. — Это не он.
Она протирает лицо салфетками, выходит и наблюдает за шатающейся в разные стороны семью. По всей видимости, их уже стали выгонять из заведения. Это уже третье по счету место, откуда их за сегодня вышвыривают. Но сегодня чокнутая семейка решается отдохнуть, так что опасаться должен весь город, если вдруг Лютер захочет поиграть в Кинг-Конга.
— Я раньше не понимал, почему все так не любили меня пьяного, — появился рядом с ней кудрявый. — Но когда вижу это со стороны, то всё равно не понимаю, — он обольстительно улыбнулся ей, потрепав макушку. — Они как дети. Такие... неуклюжие.
— Не забывай, что я чувствую себя примерно также, когда ты своровал у папы вискарь и мы его выпили за час. Могу и, — но её перебили.
— О, не подходи ко мне, — он боязливо сделал пару шагов в сторону. — Ты тогда чуть не облевала мне штаны. Слава небесам, что я сумел среагировать.
Она тихо обозвала его придурком, имея в виду совсем другое. Взявшись за его локоть, они пошли в сторону остальных Харгривзов, но как только вышли из теплого здания, то попали под дождь. В любой другой день они стали бы жаловаться на жизнь и материть её всеми возможными словами, но Эллисон не заставила их долго грустить. Проводя своей туфелькой-лодочкой по луже, она опрыскала стоящего рядом Диего. В тот момент показалось, что глаза бывшего работника полиции засверкали искрами будущей войны. Не прошло и минуты, как все начали обливать друг друга водой. Словно дети, они стояли посреди улицы и баловались, как только могли.
Грань нагнулась, чтобы зачерпать воды и брызнуть её в кого-то, но по её волосам потекли струйки холодной, но чистой воды. Подставляя ладоши к каплям дождя, не прекращающие со звонкими ударами разбиваться об асфальт, Пятый набрал их и вылил прямо на сестру. Всё это время он стоял в стороне, терпеливо копил капли и ждал подходящего момента. Даже он позволил себе стать ребенком на какое-то время.
Алиса же в свою очередь продолжала сидеть на корточках спиной к противнику, но как только зачерпнула побольше воды, то выбросила всё своё добро в его сторону, но парень смог вовремя исчезнуть за голубой вспышкой.
— Нечестно.
— Я просто не хочу испачкать кофту, — где-то в этой массе смеха и воплей различается голос недавно сбежавшего от нападения подростка.
Он вновь появился перед ней, стоя единственным уцелевшим Харгривзом. Голубые глаза невольно опустились на его серую толстовку, которую Седьмая сама выбрала для него. Она не смогла сдержать улыбки, вновь вглядываясь в его глаза. Он тоже не в трезвом состоянии, он тоже улыбается. До тех пор, пока девушка всё же не хлестнула ногой воду прямо ему на штаны.
