Нож?
Нужно бежать
Пока он разговаривал по рации, я уже успела принять устойчивое положение, будто бы уже тысячу раз так делала. В одно мгновение отталкиваясь от земли и приближаюсь к близстоядему магазину. Он не близко, но я должна справится. Пожалуйста, только не говорите, что он быстро бегает. Он же полицейский, он точно догонит меня. О чем я думаю? С каждым шагом ноги становятся тяжелее, когда каждый вдох разрезал лёгкие. Горло неистово жжёт, но я не могу позволить себе отправится в полицию. Одно только это слово заставляет вспомнить то, что я определённо не хочу вспоминать. Долгая очередь, опустошенное состояние и чья-то кровь на руках. Я выдохлась, явно переоценив свои возможности. Поняла я это только тогда, когда кто-то повалил меня на твёрдую поверхность, из-за чего вокруг поднялся клубок пыли. Больно, песок впивался в кожу, а нагретая поверхность обжигала щеку. — Какого черта ты побежала? — прерывистое дыхание над головой заставляет сжаться, а его твердая хватка на моей голове и руке не несёт ничего хорошего. Кажется, что на секунду он вздрогнул. Это было легко ощутить, когда его рука вжимала мою голову в землю. Он вмиг поднял меня сильной хваткой. Точно также, как и владелец бара, он сжал моё плечо, которое отозвалось болью. Я думала, что он уже собрался отпустить меня. И на что я надеелась? К нам подъехала полицейская машина, где уже была открыта дверь специально для меня. — Я ведь даже ничего не сделала, — голос охрип, когда из-за этой безысходности в носу неприятно защипало от нахлынувших слёз. — Я ничего не понимаю. — Прости, но это моя работа, — Диего один резким движением толкнул меня на задние сидения, но вместо пропитанной освежителем воздуха места, лицо вновь встретилось с землей. — Стоп. Куда она исчезла!? Я чувствовала металлический привкус на языке, но всё силы я уже исчерпала. Тело ломит от недавнего бега, когда лицо и плечи продолжают гудеть надоедливой болью. От его слов что-то сломалось. Это не он. Это не может быть тот Диего, о котором я думала. Он не мог отправить меня в полицию, и тем более не мог так сильно причинить боль. Прошел от силы час, а я уже не вижу смысла вставать. Прижав колени поближе к себе, я обняла себя за плечи, чтобы хоть как-то собраться. Мне больно. Мне невыносимо больно. Резкая смена обстановки с солнечного пляжа на серые тучи заставляет скривиться от безысходности. Я вновь куда-то попала. Скорее всего туда, где мне вновь придётся бежать от проблем. Истошный стон отчаяния, а за ним и внезапное рыдание, которое невозможно остановить. Что здесь происходит? Почему это происходит со мной? Я не могу терпеть это. Я просто хочу вернуться в ту пустоту и никогда больше выходить из неё. Сжимая траву у самых её корней, я со злостью швыряла её куда-то в сторону. За что мне это? Я перевожу взгляд на серые облака, от чего по моему телу прошёл электрический ток. Я лежу, смотря в небо и хочу поскорее перестать мучиться. Биение сердца гулом отзывается в сознании, нарушая мой порыв мыслей. Я просто хочу перестать чувствовать это и поскорее спрятаться от сего мира где-то под землей. Кажется, что это уже было. Это чувство настолько знакомое, будто бы оно произошло совсем недавно. На миг мне показалось, что на меня падает снег, но как только на меня упала несуществующая снежинка, по мне снова пробежался электрический ток. Рука невольно ложиться на живот, но пальцами ощущаю дырку на кофте, которую раньше не замечала. Интересно, от чего же она? Сначала я думала, что мне показалось, но нет. Пара капель всё же упала на меня, пока за ней не последовала целая куча других. Нужно встать, найти укрытие, но зачем? Чтобы меня опять куда-то выкинуло? Чтобы кто-то опять вжал меня в землю, или чтобы вновь упасть в неизвестность? Я не выдержу этого. Рвать траву и громко плакать — единственное, на что я способна. Хочу, чтобы вышла молния и убила меня наконец. Давайте, убейте же меня. Почему так тошно внутри? Почему так хочется вернуться в неизвестный мне особняк и встретить неизвестных мне людей? Их взгляды, улыбки и невыносимые характеры. Кто-то, кто всегда даст совет, и кто-то, кто всегда не следовал их. Та, кого я терпеть не могла и та, кого я называла своей матерью. Кто они? Кто я им? —... очнись. Мы же не могли опоздать... — тихий и обрывистый голос эхом завис вокруг, выбивая весь воздух из лёгких. Резко встаю, от чего голова на мгновение закружилась. Голос слишком знаком, когда из-за этого шепота по телу проносятся мурашки. Плевать, что я давно стою под дождём. Главное, что вокруг никого не было. Абсолютно никого, кто мог бы потревожить эту тишину. —... я люблю тебя, — голос пронизывает всё тело своим тембром и тем, как же близко он проносится под ухом, где-то в районе плеча. Замираю, пытаясь вновь произвести эти слова в голове, но их смысл и голос слишком быстро высказывают из сознания, будто кто-то специально не хочет, чтобы я запомнила их. Дождь не прекращался, а лишь сильнее стал избивать меня своими каплями. Они разбивались об меня холодным ручьём. Перед глазами вновь проскальзывают воспоминания, но они исчезают в тот же момент, как и нещадивший дождь. Я вижу, как осадки продолжают выпадать на землю, но меня же они оставили в покое. В испуге делаю два шага назад, но врезаюсь в кого-то. В кого-то... Незнакомого? Кажется, что я рада встретить кого-то, кто не вызывает во мне эти странные эмоции. Кажется, что прямо сейчас я рада встретить настоящего незнакомца. — Вы потерялись? С вами что-то случилось? — милая женщина протягивала мне зонт. Обычный добрый жест, заставляющий в животе вспархнуть бабочкам. Я стояла в ступоре, всё ещё дрожа от холода. Впервые мне кажется эта ситуация до боли правильной и обычной. Нет этого чувства ностальгии или навязчивых отрывков воспоминаний. Я не знаю её, и это меня радует. Наверное, я уже окончательно сошла с ума, раз меня радует что-то подобное. Только... Что я сейчас слышала? — С вами всё в порядке? — женщина подошла поближе, замечая на мне ссадины и грязную одежду. — Боже, что случилось? — По правде говоря, я сама ничего не понимаю. Я-я не помню ничего, — мне казалось, что я могу рассказать ей о своей ситуации. Женщина выглядела до боли простой и доброй, но всё же отголоски разума заставляют не доверять ей до конца. Можно рассказать ту часть моей истории, за которую меня не отправят в больницу. Она встрепенулась, как только услышала мои слова. Может, это и должно тревожить людей? После всего этого я не понимаю грань правильности чего-либо. Всё слишком странно, сумбурно и непонятно. Казалось, что и до этого вся моя жизнь была необычной. — Пошли, тебе нельзя оставаться под дождём, — женщина аккуратно приобняла меня за плечо и направила в сторону одинокой фермы. — Моя жена сейчас на работе. Думаю, она не против гостьи, — её голос мил и дробожелателен. Это ни с чем не сравнится после побега от полицейского. Мы приближались к её дому, а внутри всё не переставал тревожить... Слишком всё нормально. Как-то обычно. До боли хочется верить в этот мир, но доверие ускользает из-под ног с каждым шагом. Вдруг, она убийца? Похититель? А может... — Я Ваня, — женщина дружелюбно улыбается, но всё же тревога проскакивает в её движениях. Она переживает за меня? — Я не настаиваю, но мне было бы легче с тобой общаться, зная твоё имя. — Алиса. Алиса Харгривз, — я продолжала идти, но когда почувствовала, как пара капель упало на меня, поняла, что Ваня остановилась вместе с зонтом. — Что-то не так? — Так он о тебе говорил... — на ней проскачила грустная улыбка, но в следующее мгновение она ускорила шаг с более приподнятым настроением. — Пятый рассказывал о тебе. Остальной путь был в тумане. Голова была забита пеленой этого знакомого имени, который клеймом застрял где-то на подсознательно уравне. Клаус тоже упоминал какого-то Пятого, но я не сильно понимаю о чем они говорят. Кто это такой? Кто-то, кто помог мне справится с собой. Кто-то, кого я не видела слишком долго и тот, кто прожил со мной года. Странное, но красивое имя. Пять... — Точнее, одно из его разнообразий. Спокойно сидеть на кухне было намного лучше, чем бежать по улицам 60-ых или от Диего. Ваня куда-то ушла за полотенцем, пока я в голове не переставала прокручивать её имя. Странное, непонятное... Каждый раз пробовала её на вкус, но оно упрямо не могло спокойно усвоится на языке. В какой-то момент перестаю загружать себя ещё больше и оглядываю дом, но замечаю лишь вещи, которые в современном доме вряд ли найдёшь. Граммофон, стоящий у окна притягивал внимание, но не так сильно, как стопка старых касет. Встаю, рыскаю взглядом по стене, а после пытаюсь сдержать равновесие. Цифры на календаре заставляют впасть в ступор.1963 год
Нет. Нет, быть того не может. Я прекрасно знаю, что это слишком давняя дата для меня. Нет, это просто... Это... Черт, что это? Я опять не в том времени? — Ты потерялась в мирах, Новая Семь, — непонятно для меня весёлый голос, словно укол насмехания. — Не подумай, что я радуюсь. Просто странно осознавать, что где-то тебя просто не существует. Я стою, даже не хочу оборачиваться. Потерялась в мирах? Семь? Что это значит? Номер? Уже начинаю больше верить в то, что я и правда обкурилась где-то, а теперь мне мерещится этот бред. Не может быть того, что это сейчас происходит со мной. — Я не сильна во всех азах той белеберды, которую мне влил Пятый, но ты точно потерялась меж миров. Он искал тебя. Удар по самому сердцу, выбивший из груди весь воздух. Кто-то искал меня. Как я могла забыть кого-то, кто искал меня? Его глаза, волосы, ухмылка, пиджак. Я же не могла забыть его окончательно? Его родинки, ямочки и редкий смех. Он был мне всем. Самой большой утратой, невероятно сильной любовью и счастливым детством. Он был моим миром, который исчез на семнадцать лет без следа. — Пятый... — но как только это имя само вырвалось из моих уст, всё вновь накрыло пеленой слёз. — Пятый, — медленно обнимаю себя руками, а после сползаю на пол. Не знаю что на меня нашло. Я не понимала почему плачу, и почему Ваня присела рядом, чтобы успокоить. Сжав ладонями рукава кофты, я полностью погрузилась в отчаянные вопли. Мне больно. Разрываюсь в немом крике, ощущая разгоряченную порцию спрятаных чувств. Он искал меня. Он искал меня.