Топазовые глаза

      Крики и мольбы о пощаде всё никак не унимались, голова раскалывалась, а к горлу подступала тошнота. Никак не получалось сосредоточиться — расплывчатые картинки сменялись одна за другой, причиняя ещё больше боли. Только одно было известно точно: кровь, она находилась повсюду. Мне бы тоже хотелось закричать, да убежать прочь из этого страшного места, где моей жизни угрожала опасность, но не получалось. С губ слетела какая-то ругань, и я потеряла сознание. Как же было плохо от всего: только недавно готовилась к лекции, может, слегка прикорнула от усталости и тут же очнулась в каком-то здании, залитом кровью. Приключение на пять минут, ничего не скажешь.       Следующие несколько дней прошли спокойно, точнее, я много времени пребывала во сне, и мне это даже нравилось — никогда не чувствовала себя настолько отдохнувшей после ощущения такой боли. Я увидела детство, следом и юность какого-то мальчишки. Позже мне удалось узнать, что это был Клод де Эльджео Обелия. Размышлять же над тем, почему именно мне виделся нарисованный персонаж, не приходилось. Зато я многое узнала и наконец поняла, насколько сильно была преуменьшена красота танцовщицы, что влюбила в себя императора. Её плавные движения, лёгкая улыбка, рубиновые глаза, что смотрели лишь на «меня», смех — она была прекрасна, и, несомненно, Клод попал под ее очарование. Не стану скрывать, я тоже.       Стоило сложить две единицы, и до меня наконец дошло, что тело правителя Обелии теперь принадлежало мне. Только вот хотела ли я этого? Конечно же, меня никто не спросил, а поставил лицом перед новыми обязанностями. Я бы возмущалась, плакала, пыталась добиться своего, а толку-то? С кем бороться? Вот именно. Теперь Обелия встречала новую императрицу. Кхм, то есть императора.       Очнувшись, я увидела перед собой лицо Феликса. Не на такое пробуждение я рассчитывала, но ладно. Этот парень был чудо как хорош, что в манхве, что по воспоминаниям Клода, чего уж говорить и про нынешний его вид. Так и хотелось потискать за щеки, потрепать по волосам и обнять крепко-крепко, но надо было сдерживать порывы, а то меня поняли бы неправильно. Что же будет, если я пересекусь с Атанасией и Дженнет? С первой это было неизбежно, тем более мы были в одной лодке и хотели выжить любой ценой. Ещё не надо было забывать про чёрного мага, который точил на меня зуб вместе с Роджером, или как там его звали, неприятным типом, в общем. Так. Первоначально мне стоило заручиться поддержкой дочери, потом племянницы, слуг, ещё пары-тройки людей для подстраховки. Мне не нравилась сама мысль о возникающих непредвиденных обстоятельствах, которые не были прописаны в каноне. Тут находилось два человека из настоящего мира, а значит они определённо могли возникнуть. Если уж переписывать историю, то от корки до корки.       — Феликс, скажи, чтобы мне принесли чай с молоком и мёдом, — на безмолвный вопрос в глазах парня я отмахнулась, мол, давай быстрее, если жизнь дорога. Надо было составить план действий и постепенно менять всё в лучшую для себя сторону. Простите за эгоизм, но умирать из-за болячки, либо отравления какой-то тёмной магией мне не хотелось, и нужно было взять в оборот Дженнет, а точнее помочь ей обрести контроль над своими силами. Нечего было вредить людям и себе тоже. Столько дел, а я только проснулась. — И сколько я проспал?       — Будет сделано, Ваше Величество. Хм, неделю, если не брать в расчёт этот день. Я сейчас позову лекаря, он должен Вас осмотреть, — он задумчиво произнёс, пока я внимательно его рассматривала, но, заметив мой взгляд, стушевался. Красавец, жаль только нам не быть вместе. Эх, вот и минус показался. Как только зашла речь о медицине, я лишь кивнула. Сомнительно, но да ладно, мне надо было прийти в себя и приниматься за работу. — Долгих лет жизни и процветания, о Солнце Империи.       Непривычно было говорить о себе в мужском роде, зато в мыслях я осталась девушкой, и то хорошо. Интересно, что вообще произошло со мной и Клодом? Его память оборвалась на моменте с Лили, просящей опеку над Атанасией, или я уже путала с каноном? Может, у него была какая-то болезнь, о которой не упоминали? А со мной что? Помню, как готовилась с множеством тетрадей, и всё. Больше ничего. Неприятно. Надо всё-таки было дождаться лекаря и чай, чтобы привести свои мысли в порядок.       Дни моего восстановления быстро подошли к концу, и я смогла кое-как сориентироваться во дворце, да и в некоторых бумагах. Разнообразие их языков поражало, как и такое большое количество книг о магии. Хоть содержание их я помнила благодаря обучению Клода, но точно на досуге должна была прочитать парочку уже самостоятельно. И история Обелии не могла не привлечь внимание. Я хотела достичь успеха хотя бы в этом теле, и не упустить возможность быть счастливой, да и остаться живой тоже. Пора бы наведаться к Атанасии с Феликсом, второй был больно разговорчив, зато с ним становилось спокойнее. Ладно-ладно, поиздеваться над другой девушкой в теле ребёнка тоже хотелось. Особенно если меня считали тем ещё тираном, деспотом и главным гадом. Посещение названной дочурки пришлось отложить — передо мной встала куча бумаг для заполнения, потом встреча с одним графом и решение вопроса с портретом, который заказал Клод ещё задолго до рождения ребёнка. На нём был он и Диана. Сердце что-то стало шалить лишь от одной мысли о девушке и её смерти. Неужели это было влияние самого Клода? Плохо дело.       Вот так и закончился мой первый месяц в теле императора. До Рубинового дворца я пока не добралась, мой сон сократился вдвое, а времени на еду не оставалось совсем. Честное слово, лучше бы просто померла без всяких проблем. Некоторых слуг я вернула на службу и приставила Феликса следить за ними, чтобы не утащили чего-нибудь. Хотя хватало только моего хмурого взгляда, чтобы они забыли даже собственные имена.       Помню, как впервые увидела своё отражение в зеркале и буквально час простояла, откровенно любуясь собой: топазовые глаза, какие же всё-таки красивые, и светлые волосы, что были ну очень мягкими. Мне конкретно повезло с внешностью и положением в этом мире. Хотя проблем от этого тоже было немало. Где-то там сейчас находилась бомба замедленного действия, которую мне стоило обезвредить намного раньше, чем было сказано в «Прекрасной принцессе» и в «Однажды я стала принцессой». Благо, я записывала некоторые детали, чтобы на всякий случай не забыть, и накладывала на листы бумаги заклятие, которое защищало информацию. Как же было всё-таки хорошо жить в мире магии! Даже улыбка невольно появлялась.       — Ваше Величество, Вы готовы? Сегодня Вы планировали посетить Рубиновый дворец. Или лучше отложить незапланированную для них встречу? — Робейн был тут как тут. Стоял по правую сторону и ненароком поглядывал в мою писанину. Нет, парень, этот трюк со мной не пройдёт. Всё было защищено и конфиденциально, а то мало ли. Любопытных людей много.       — Нет, идём. Будет для них сюрприз, — моё более «тёплое» поведение первое время пугало слуг, Феликса, гостей, но за месяц некоторые более или менее привыкли. Я, конечно, старалась придерживаться поведения прежнего Клода, но только с корректировками. Не хотела быть совсем уж холодной и чёрствой, да и это малость поднадоело. Хоть изредка стоило улыбаться или быть снисходительной. Поднявшись с места, я чуть не задела своим балдахином какую-то вещь. И да, я постепенно меняла гардероб Клода, но не полностью. Некоторые вещи мне и вправду приходились по вкусу.       Хватило полчаса, чтобы не торопясь добраться до дворца и собраться с мыслями, пока в меня не врезалась какая-то девушка, которая тут же прикинулась, что ей было очень-очень больно. Я не сдержала усмешки, жаль продержалась она недолго, и ей на смену вернулось прежнее отстранённое выражение лица. Хмыкнув, я пошла дальше, со стороны послышался облегчённый выдох Феликса, вот же чёрт. Через пару минут мы подошли к комнате, в которой была расположена кроватка и всё остальное. Я распорядилась, чтобы игрушки сюда доставляли более «блестящие», знала же, что нынешняя девчушка была сильно падка на подобное. Только я хотела направиться к ребёнку, как на плечо легла рука рыцаря, которую он сразу же убрал. Молодец, испытывать судьбу не стоило. И не собиралась я её убивать!       — Ты же не спишь, зачем притворяешься? — ткнула пальцем в щеку ребёнка и склонила голову набок, пока испуганный Феликс носился вокруг, пытаясь то ли защитить от меня Ати, то ли помочь. В прошлой жизни я не имела дел с детьми и не особо любила их, держала сухой нейтралитет: они не докучали мне — я не трогала их. А эта девочка была такой маленькой и мягкой, похожей на пиявку. Красивую пиявку. Она открыла глаза и пересеклась своими топазовыми глазами с моими. Воцарилась тишина.