***
– Поздравляю, Энакин, ты только что обломал себе секс с тем, на кого запал! — вслух ругнул себя парень, проскальзывая в душевую кабинку и открывая кран. Ну не дурак ли? Надо было просто взять и поцеловать его еще раз, а там уж оно как-нибудь бы само пошло! Хотя, не пошло бы. Или не до конца. Или пошло, но не туда. Скайуокер вздохнул. Он вспомнил, как Бен на него смотрел. О, Сила, он мечтал совсем не об этом жадном, насмешливом взгляде. Он хотел совсем другого Бена. Бена нежного, ласкового, такого, каким он его знал. Может, он не знал его вовсе? И на самом деле его личный Иисус — именно такой? Энакин поморщился. Он безумно хотел своего соседа, да, но… Вода успокаивала и помогала приводить мысли в порядок. Да, он давно любил Бена. За что? За красивую внешность, за смех, теплую улыбку, мягкие объятия, остроумие, умение держать себя в руках, приятный голос. Но что еще? Они почти никогда не оставались наедине, не разговаривали по душам, вообще ничего. «Что я вообще знаю о нем?» Скайуокер выдохнул. Он не был девственником и слишком хорошо помнил, как противно после ночи страсти просыпаться одному и видеть, что твой номер кинули в черный список. Не потому, что ты был плох в постели, а потому, что ты — на одну ночь. Больше он так не хотел. Но хотел Бена. Даже так, наверное. Как угодно, только бы почувствовать его тепло, поцелуи, увидеть улыбку и… И что потом? Как потом жить рядом с ним? Смотреть на него и знать, что это больше не повторится? Или время от времени оказываться вжатым в стену и позволять делать это? Быстро закончив водные процедуры, Скайуокер решительно направился в свою комнату. «Сила, Бен, если бы я мог сказать все прямо. Если бы ты знал, как я хочу тебя» — подумал Энакин, подходя к двери. Нет, он откажет ему. Для их же блага.***
Пока Энакин решал, дать или не дать, Кеноби занялся домашними делами, а именно: сдвинул кровати, застелил их, аккуратно разместил прикроватный столик подле полученной конструкции. Смазку и презервативы он подготовил в первую очередь, а потом расчесался и даже успел успокоиться. «Что вообще на меня нашло?» — подумал он, раздеваясь и ложась в кровать. От мысли о том, что совсем скоро рядом с ним будет лежать Энакин, теплый, изящный и непонятно почему родной, на сердце потеплело. Но с чего вдруг? Они уже несколько недель жили вместе, почему именно сейчас его перемкнуло? Или не сейчас? Кеноби задумался, пытаясь вспомнить, когда он впервые обратил внимание на этого мальчишку. Кажется, еще в прошлом году он заметил внимательный взгляд светлых глаз. Паренек любил уединение и умел свить уютное гнездо в абсолютно любом месте, при условии, что там было мало людей. Но он терпел Кеноби, когда тот приходил в поисках спокойствия. Тогда он показался ему забавным, милым, Бен не смог отказать себе в желании поставлять нелюдимому питомцу «стройматериалы» — пледы, подушки, а иногда и небольшие лампы. В результате этого на территории лагеря появились уютные уголки, которые довольно быстро перешли в общее пользование, но Энакин, кажется, тогда не слишком расстроился. Кеноби показалось, что парень отчасти гордится тем, что его «гнезда» привлекли других людей, которые притащили туда гирлянды, книги, разговоры и жизнь. Умение Скайуокера создавать уют поражало Бена. Даже в довольно однотипной комнате чувствовалась особая, домашняя атмосфера. Раньше он не обращал внимания на то, как легко и приятно было возвращаться в их общую комнату, но теперь, вспоминая их первые взаимодействия, Кеноби подумал, что надо бы поблагодарить соседа. А потом? Когда вообще он начал смотреть на него, как на того, кого можно желать? Наверное, совсем недавно. Неосознанно взгляд цеплялся за темные кудри, линию губ, действительно тонкий силуэт. Бен, в силу своих особенностей, не придавал этому особого значения. Надо было постараться, чтобы найти человека, в котором он не нашел бы чего-то привлекательного, так что задерживать внимание на вполне симпатичном парне ему казалось абсолютно нормальным. Тем более, что он видит его чаще, чем кого-либо еще. Кеноби сам не заметил, как сам Энакин стал ассоциироваться у него с чем-то домашним, уютным и теплым. А потом этот поцелуй. Такой правильный, желанный, приятный, такой, как будто он все это время искал идеально подходящие ему губы и, наконец, нашел. «Звучит бредово. Как губы могут подходить? — задумался парень, – Вообще вся ситуация какая-то идиотская, как будто из плохого романа, честно». В любом случае, что делать с Фисто? Знакомый, удобный, хорошо его знающий Фисто, с которым нет особых проблем, являлся прекрасным и надежным спутником. Точнее, являлся. «И угораздило его влюбиться! Все было так хорошо!» — сжав зубы, Бен медленно выдохнул и выключил свет, оставив гореть только ночник. «Можно остаться с ним. Буду представлять на его месте Энакина. Может, все у нас сложится. Он сделает мне предложение, я соглашусь и будем мы жить долго и очень несчастливо, — мрачно подумал Кеноби, – Нет, Кит определенно не заслуживает этого».***
Когда Скайуокер зашел в комнату, то на секунду озадаченно замер. Он был готов к чему угодно (включая раздетого Бена со стояком и смазкой в руке), но не к покою и тихому свету ночника. – Что, вот прям настолько все плохо? — автоматически съязвил он, от растерянности забывая всю заготовленную речь. – И тебе хорошей ночи, — хмыкнул Кеноби, приподнимаясь на локтях, – Я подумал, что, возможно, лучше не спешить, — уже более серьезно добавил он, отводя взгляд. – Понял. Что ж, попрошу завтра у Вокары тонизирующую настойку и все у тебя получится, — согласился Скайуокер, замечая, что кровати сдвинуты и напрягаясь. Кеноби резко сел и Энакин попятился, заметив его взгляд. Злой, жадный, угрожающий. –Я пытаюсь быть нежным, потому что ты этого заслуживаешь, но если ты будешь выводить меня из себя, я трахну тебя так, что ты не сможешь ходить, — очень тихо и спокойно сказал он. Энакина это… разозлило. – А кем ты себя возомнил, что ставишь мне такие условия? Ты мне вообще никто! — выплюнул он и тут же осекся. Да уж, мощно. Учитывая, что он сам подтолкнул его к поиску смазки перед побегом в душ — вообще шедеврально. Можно сказать, образцовый идиотизм. – И часто ты целуешься с теми, кто тебе «никто»? — заинтересовался Кеноби. Даже при слабом освещении ночника он увидел, как смутился его сосед. Эта неожиданная вспышка отрезвила мужчину и даже успокоила. Как вести себя с нежным и спокойным Энакином он не представлял, а вот как с огрызающимся и колючим — очень даже. В конце концов, с этого они когда-то начали. – Чаще, чем ты думаешь, — буркнул Скайуокер, переступая с ноги на ногу. Кеноби похлопал по кровати. – Если ты скажешь, что пошутил и не хочешь спать рядом со мной, то сам будешь все на место ставить, — предупредил он, сдерживая улыбку. Эта игра начинала ему нравиться. – Ну уж нет, ты сдвигал, ты и возвращай все обратно! Если завтра не вернешь все на место — уйду спать к Асоке, она наверняка найдет для меня какой-нибудь коврик у входа, — с облегчением протараторил Энакин, осторожно забираясь под одеяло и прижимаясь к тёплому телу Бена. Тот щелкнул кнопкой ночника и свет погас. – В темноте ты тоже будешь держать себя в руках или можем... — осторожно начал он, обнимая юношу за талию. Скайуокер вздохнул, а потом осторожно, мягко коснулся губами губ Бена, но разорвал поцелуй как только тот перехватил инициативу и углубил его. – Не так быстро, — тихо попросил он, чувствуя, как все его тело покрывается мурашками от прикосновения теплой ладони, а губы сами приоткрываются, потому что их щекочет горячее дыхание. – Энакин, мы оба знаем, что ты хочешь этого, — проурчал Кеноби, мягко заводя колено меж колен соседа. Мысли мыслями, а наработанные годами привычки так легко не подавить. – После этой фразы больше всего на свете я хочу тебе врезать, — буркнул парень, с ужасом понимая: он сдастся. Еще немного и он сорвется, потому что уже сейчас в паху тянет, а разум замолкает. «Ночью Сила не видит, » — вспомнил Энакин народную мудрость, касающуюся некоторых грехов. – Но сначала все же поцеловать, — выдохнул он, плюнув на все.