Вообще-то, Энакин не казался Киту привлекательным. Просто не был в его вкусе. Тощий, бледный, пребывает исключительно в двух агрегатных состояниях: твердолобый уставший от всех мученик и наглый балбес, расплывающийся лужицей от любви ко всему, что его не трогает. Есть режим «я тучка, тучка, тучка, я вовсе не вожатый», который включается, на вкус Фисто, слишком уж часто.
Нет, ему определенно не нравился Энакин. Особенно сейчас, когда стало ясно, что он нравится Бену. Его Бену.
Но что-то в нем все-таки есть. Наверное, дело в этом взгляде. И, пожалуй, его губы на что-нибудь да годятся. Возможно, если со спины, то…
— Интересно, что нашел в нем Бен, — задумчиво произнес Кит, поглаживая по спине дремлющую рядом девушку. Ее волосы были такими же светло-пшеничными, как у Кеноби. Собственно, на этом ее внешние достоинства и заканчивались. Было еще стройное тело, неплохая грудь, чудесные синие глаза, но…
Все не то.
Больше всего Киту не нравились его собственные мысли. Он никогда не был образцовым мужчиной, многие девушки и вовсе уверенно обозвали бы его последними словами, но насильником и тем более маньяком он не был никогда. Его не тревожили мечты об изнасиловании в какой-нибудь подворотне, он никого не вжимал в стену, не принуждал. Физически, во всяком случае. Он всегда действовал иначе. Вино, цветы, вкусная еда, нежность — все это приводило к прекрасным результатам, а пару раз едва не довело до свадьбы. Но Кеноби с его страстью, жадностью до грубых ласк приучил его к насилию, и все бы ничего, но теперь именно она казалась идеальной местью за то, что он отверг его любовь. Фисто задумался. Он был достаточно умен для того, чтобы понять — он ошибается. Изнасилование Энакина ли, Кеноби ли, ни к чему хорошему не приведет. Не говоря уж о том, что в обоих случаях отпор ему дадут (в случае с Кеноби, правда, после секса — он никогда не отказывался от удовольствия), а на следующее утро на него настучат и прощай хорошая работа. «Теперь я обдумываю риски. Отлично. Еще немного и начну прорабатывать план, » — мрачно подумал звуковик, легким шлепком будя девушку.
— Тебе пора, милая, — ласково улыбнулся он, кивая на часы, — Загляни дома в свою сумочку, ночью приходил лис и оставил там подарок, — добавил он и девушка коротко хохотнула.
— Передай лису, что я приду завтра, — добавила она, поправляя прическу.
— Лис завтра занят, золотая, — покачал головой мужчина, вставая и подавая гостье ее платье, — Но как только он освободится, я обязательно дам тебе знать, — закончил Кит, накидывая на себя футболку.
— Уж не с той ли куницей он будет завтра? -- ревниво проворчала девушка, вглядываясь в зеркало и не спеша уходить. Она рассчитывала на кофе.
— Куницы, между прочим, красивые, — со вздохом заметил Фисто, ставя джезву на горелку. Нормальная плита была только на общей кухне, но слухи о его походной горелке и лучшем кофе во всем лагере разлетелись невероятно быстро. Кофе был хорош уже тем, что не был растворимым, а уж добавление в него мускатного ореха и корицы очаровало всех его гостей.
— А еще очень хитрые и больно кусаются, так что не советую пробовать оральный секс, — хмыкнула девушка, доставая чашки.
Она была у Фисто далеко не в первый раз и была не только верной спутницей, но и подругой. К тому же, она высоко ценила украшения и сласти, которые приносил ей мифический лис.
— Если ты откроешь мне ход своих мыслей и объяснишь, какую конкретно куницу ты имеешь в виду, я скажу, правда это или нет, — предложил Фисто, снимая кофе с огня и взглядом ища молоко.
—Половина лагеря считает, что ты запал на маленького Скайгая, — спокойно отозвалась гостья, подавая ему искомый продукт.
— А вторая, полагаю, уверена, что я сплю с самим Винду, — раздраженно дернул плечом мужчина, едва не расплескав из-за этого жеста негодования кокосовое молоко.
— А разве нет? — рассмеялась девушка, отбирая у него бутылку.
— Нет, милая, мне больше по душе один оборотень, — сказал Фисто, садясь за стол и закрывая лицо ладонями. Из головы не шел образ, нарисованный его воображением: он прижимает вырывающегося Скайуокера лицом к стене, спускает с него штаны и медленно, очень медленно входит, дожидаясь момента, когда тело подведет парня и из его горла вырвется стон.
— Тогда тебе стоит прекратить сверлить его взглядом при каждой встрече, мне кажется, — предложила гостья, делая первый глоток.
— А я... — удивился мужчина, который полагал, что остается по-прежнему вежлив и спокоен с Энакином, не более и не менее, чем раньше. Неужели мысли как-то отразились на его поведении?
— А ты, — кивнула гостья, бросив взгляд на часы и залпом допив кофе, — А я побежала, свет очей моих. Не хворай!
Когда девушка пулей вылетела из комнаты, Кит перевел взгляд на часы и чертыхнулся. Кажется, и ему придется поспешить.
«Сверлю взглядом, значит? Отлично, этого не хватало!» — недовольно подумал мужчина, быстро одеваясь. Впрочем, если уж все равно все думают, что он положил на него глаз, почему бы не попытать счастья? Мальчик молод, наверняка хорош, раз уж сумел увлечь Кеноби. И это было бы неплохой местью. Бен расторг их договор, так что формально они оба — свободные люди, так почему он, Фисто, должен ограничивать себя?
— А, сегодня бутылочка у Мола, приходи, повеселимся, — объявила девушка, на секунду заглядывая обратно в комнату и прерывая размышления мужчины.
— Надеюсь, хотя бы сегодня он на нее сядет! — огрызнулся Фисто.
Мол был главным хулиганом лагеря и собирал у себя народ для самых непристойных, исключительно порочных игр. Об этом знали все, но Йода логично рассуждал, что такие игры так или иначе будут происходить и лучше бы им знать, где и кто организатор. Винду с ним не соглашался, но поделать ничего не мог, поэтому Мол периодически выхватывал у него внеочередные дежурства на кухне, но этим месть Мейса и ограничивалась.
Бутылочка. Разумеется, нет игры более популярной у подростков, гормоны которых туманят голову похлеще джина. Кроме, быть может, карт на раздевание. Но это сравнительно безобидные штуки для воспитанников лагеря, а вот для так называемого «орг.состава» изобретательный черт придумал немного другие игры.
На самом деле, Фисто любил такие вечера, плавно перетекающие в ночи. На одной из таких вечеринок он впервые узнал, каково это, заниматься любовью с Оби-Ваном Кеноби.
Может показаться, что эти вечеринки — обитель разврата, но на входе каждый принимает несколько правил: не обсуждать, не осуждать и не отказывать. Иными словами, если вы там, значит вы априори готовы хорошо развлечься, а уж об анонимности заботится Мол и его братец. Один вид последнего объясняет, почему не стоит болтать о том, что происходит до, во время и после игр.
Посещение было свободным, поэтому те, кто состоял в отношениях, предпочитали не приходить. Никто не знает, кто с кем и что именно сделает — все решают два круга со стрелками.
***
– Пойдешь сегодня на бутылочку, шпилька? — зевнул Энакин, с вялым интересом ковыряя свой завтрак.
– Нет уж, спасибо, — фыркнула та, вполне бодрая и довольная, – Мне завтра еще утреннюю йогу вместо Ти проводить. Да и вообще я предпочитаю знакомиться более традиционным способом, — закончила девушка, таким тоном, что сомневаться не приходилось: ей до жути интересно, но судьбе она доверяет куда меньше, когда та находится в руках Мола.
– А я не знаю, — признался Скайуокер, с недоумением глядя на подошедшего Фисто.
– Понятия не имею, чего ты не знаешь, но искренне надеюсь, что сегодняшний вечер мы проведем вместе, — улыбнулся тот, кладя перед ним небольшой сверток и уходя до того, как отмер Скайгай.
Асока молчала, склонив голову набок, пока Энакин на автомате разворачивал подарок.
– А я и не подозревал, что он такой романтик, — выдавил из себя брюнет, поспешно пряча презервативы в карман.
– Больше похоже на стеб, — подвела итог девушка, забирая себе вторую часть «подарка» — шоколад.
– Согласен. Очевидно, кто-то проиграл кому-то желание, — облегчённо вздохнул Скайуокер, с радостью принимая эту версию. Она была вполне логичной и вполне вписывалась в его картину мира.
– Слушай, — Асока замялась, потом огляделась и, чуть склонившись над столом, шепотом продолжила, — может, не стоит тебе идти сегодня туда? Ты же теперь с Беном, разве нет? По лагерю ползают слухи, что Кит положил на тебя глаз. Говорят, там все честно, но вдруг стрелка укажет на тебя? И кто знает, каким будет задание. Ты же помнишь, что поцелуй там — самое невинное?
Энакин отвернулся. Все он прекрасно помнил.
– Я не с ним, Асока. У нас…все сложно, — выдавил он, быстро начиная есть, надеясь, что это избавит его от описания подробностей. Но нет, не помогло — подруга выжидающе смотрела на него и явно не собиралась уходить.
– Он совсем не такой, как я думал. Мне казалось, он…другой, короче, — пробурчал Скайуокер, нервничая все больше. Ему не нравилось, как звучит его голос, да и то что он говорил тоже не шибко устраивало.
– О, Сила, и как же я сама не догадалась, — протянула Асока, возводя глаза к небу.
– Ой все, — вяло огрызнулся парень, вставая из-за стола, — хочешь душещипательные подробности — с тебя вино.
– Откуда, я же не пью! — возмутилась девушка, тоже вставая.
– Я тоже, но тут насухую никак, — отрезал Скайгай. Больше всего он надеялся, что законопослушная подруга просто махнет рукой и отстанет.
Он не учел, что девушка уже нашла им подходящие кольца и заказала платье на их свадьбу. Он не подозревал, на что готова девушка ради счастья любимого пейринга.
***
– С тебя сыр и оливки, страдалец, — вместо приветствия сказала девушка этим же вечером, протискиваясь в комнату за остолбеневшим парнем, – Ти нам даже бокалы выделила. Хорошо иметь должников, — пояснила она, ставя бутылку на стол.
– И как ты планируешь завтра утром проводить свою йогу? — поинтересовался брюнет, закрывая дверь и оглядываясь в поисках термосумки.
– Как-нибудь. Ти божилась, что от него похмелья не будет, — с сомнением протянула блондинка, ставя бокалы и ища, чем бы открыть вино.
– Ну-ну, — хмыкнул Скайуокер, с недоверием относившийся к любому алкоголю. Он прекрасно знал, что половины бутылки ему чаще всего хватает для того, чтобы достичь состояния шальной императрицы, потому старался держаться подальше от выпивки, однако сегодня он собирался сбросить стресс.
– Так что произошло? И где Бен? — спросила Асока, побеждая бутылку и разливая вино по бокалам, не дожидаясь, пока брюнет дорежет сыр.
– Понятия не имею, где, — признался Энакин, открывая оливки, – Ночью все было хорошо, просто замечательно, а утром он пробормотал что-то о вреде привязанностей и ушел, — как можно спокойнее произнес парень, залпом выпивая вино, – Наливай побольше, мы так три года пить будем, — раздражённо попросил он, с неудовольствием отмечая, что новая порция в его бокале заполнила его едва ли на четверть.
– Мы не пьем, а дегустируем. Это, между прочим, прекрасный рислинг и я не позволю тебе пить его ради того, чтобы напиться, — твердо заявила девушка, пододвигая к другу бокал.
– И понимаешь, я же знал, что так будет! Так всегда происходит. Сначала все хорошо, а утром я оказываюсь в черном списке, — не обращая внимания на ее слова продолжил брюнет, роняя голову на руки.
– Неужели ты настолько плох? — не выдержала Асока, до сего момента уверенная в том, что уж в кровати у этих двоих проблем быть не должно.
– Да вроде и нет, — вздохнул Энакин, ненадолго закрывая глаза и вспоминая ночь, когда он всё-таки сдался. Самую лучшую ночь. Наверное, оно того стоило, – Знаешь, Асока, я ни о чем не жалею. Мне никогда не было так хорошо, — прошептал он, криво усмехаясь и приканчивая третий по счету бокал. Становилось легче. Вино пилось легко, немного отдавало какими-то цитрусовыми. Настроение медленно ползло вверх.
– А что он сказал утром? — осторожно уточнила девушка, подливая алкоголь и себе тоже — уже за одну эту грустную улыбку ей хотелось поколотить Кеноби.
– Что он не должен привязываться. Мол, это очень плохо, я и так для него слишком ценен, а если он привяжется ко мне, то все будет очень плохо. Правда, почему, я так и не понял, — поморщился Энакин, продолжая вспоминать. То, как Бен касался его, то, как гладил бедра и грудь, казалось правильным, идеальным. Поцелуи — долгие, и жадные, и нежные, возбуждали даже сейчас, будучи только воспоминаниями.
– Бред какой-то, — констатировала Асока, от огорчения нападая на нарезанный сыр.
– Точно. Но знаешь, я так решил, что раз уж он не хочет привязываться, то и я не буду. Пойду сегодня к Молу, даже если в итоге мне придется переспать с ним. Хуже уже не будет, — заявил брюнет, прогоняя из головы образ горячего, стонущего от наслаждения соседа.
– Я с тобой пойду, — мотнула головой Асока. Ее решительность росла прямо пропорционально количеству алкоголя в ее организме.
