«Выброс энергии опустошает тебя. Вот в чем твоя проблема: ты изматываешь себя до мозга костей, сын, и порой так, что несколько дней не можешь прийти в себя; чем мощнее приходившая к тебе сила, тем больше она требует от тебя».
А затем еще одну:«Пользуйся ею мудро и продуманно, и она будет служить тебе все дни твоей жизни, да и потом, в вечности. Пустишь энергию в ход, не подумав — развяжешь самые необузданные силы во Вселенной. Поэтому так важно практиковаться и заставлять работать на себя. Теперь у тебя есть дар жизни и смерти. А это — огромная ноша. Теперь ты Властитель Судеб смертных».
Пустив в ход свое дарование, он представлял себе загорелое лицо девушки, такое простое и ничем не примечательное. Её стройное тело, зеленые глаза. Он напрягся и сосредоточился. В свое время — Бог нанес поражение Сатане. Символ распятия — это символ власти Бога. Но ныне Богов много. И имеют свою иерархию. — Obediri mihi! *Подчинись мне. Фея Природы испустила тихий стон. Этот стон проникал сквозь стены школы. В ее грудь кривыми линиями стала поступать энергия Хранителя, похожая на дым. Тлеющие полосы протягивались от плеча до плеча, а по вертикали до голой кожи на шее и вниз — до пупка. Энергия уплотнялась и росла, затем сквозь нее ударил яркий свет, и девушка стала похожа на безжалостное яркое Солнце, которое он видел в книжке с зарождением Мира сего. — Фрэ..н..си..с… Ее волосы свисали сверху вниз, струящимся водопадом. Обволакивающий свет как бы вздохнул, после чего яростно вонзился в тело феи, и вся ее голова превратилась будто в огненный шар, который издавал тихие звуки. Энергия доползла до складок ее юбки и носочков. Он заставлял ее парить в воздухе. Не щурясь, Фрэнсис смотрел на перевоплощение, шепча только одно: — Obediri mihi*. Они находились на втором этаже школы, просторном балконе. Девушка продолжала парить, раскинув руки, как он и приказал ей, напоминая жертву на алтаре. Флора словно сгорала заживо, но не испытывала никакой боли и была не в силах сдвинуться хоть на сантиметр. Ноздри Монсанто были полны запахами ее нежных духов, легкого пота и средством, которое она применяла для ухода за волосами. Он хотел протянуть этот процесс как можно дольше, и он мог это сделать — надо было только вспомнить слова, которые были ему сказаны, соблюсти их последовательность и вспомнить, как выплеснуть мощь, дарованную ему великим Божеством. Графом Рафаэлем и Графиней Дженнифер. Теперь вокруг феи закружили песчинки и затрещали маленькие-маленькие крупинки энергии. На лице появились трещинки — поток энергии проникал внутрь, разрушая телесную оболочку. В открытых, закатанных глазах стояло молчаливое непонимание. — Перерождение никогда не бывает легким, смертная. — От такого яркого света можно было подумать, что на улице наступил день. Однако время непоколебимо оставалось на месте. Практически с оглушительным треском лопнула привычная оболочка; девушка исчезла на миг из виду. Финальным действием стал взрыв — лопнул тот световой кокон. И теперь перед Фрэнсисом стоял совершенно другой человек. Или, лучше сказать, Мать Природа. Флора предстала перед Хранителем в одеждах из плотных листьев. Её аккуратную грудь закрывал бюстгальтер зелено-желтого цвета с рельефом, похожим на крохотные листочки, и переплетался на ее талии крепкими сорняками. Лиственная юбка с элементами брони дополняла образ. На руках у феи крепкими петлями переплетался тот же сорняк, а правая рука была полностью деревянной — как обычная, только из дерева. На шею мягко опустилась каменная бижутерия с причудливыми символами. В центре — змей, пожирающий сам себя. Уроборос*. Лицо девушки осталось практически неизменным, не считая того, что ее брови стали длинными — как у эльфов — и напоминали траву. Глаза ее светились желтым, уверенная улыбка украшала черты. На макушке красовались два больших рога, напоминающие изогнутые стволы деревьев, и два что поменьше — их ветки. Её волосы выглядели как крупная крона дерева — смесь ивы, березы и прочего, и имели значительную длину. Они украшались маленькими цветочками — ромашками. Вокруг Матери Природы порхало множество бабочек. Она сделала низкий поклон перед мужчиной. — Есть единственная вещь сильнее, чем все армии в мире, — это идея, чье время пришло. — Posthac in mea potestate es *теперь ты под моим контролем. — Заключил Фрэнсис, — Погасшие скоро вернуться, ведомые некогда утерянной благодатью. Золотой порядок безнадежно сломан, Mythical. Мерзкие погасшие души, что стремятся уничтожить мир, подгоняемые пламенем тщеславия… Кто-то должен потушить их пламя. — Они будут сражаться… — ответила девушка задумчивым голосом, а затем продолжила, — и умирать. Вечное их проклятие. Лорд, как еще может появиться герой? Или повелитель? — Погасшая душа без роду и племени, возомнившая себя знатью, должна приклоняться на коленях, как ей приказывают. История героев очень сложна, Mythical. — Мы должны использовать свою возможность. Ради нас всех…***
Рыжеволосая девушка, жемчужинка — как ее называл маг, легла в постель уже около часа или двух назад, однако Морфей не пускал ее в путешествие через врата, к себе в объятия. Четкие кадры минувшей встречи мелькали в ее разуме с самого возвращения в комнату. Нижняя губа неловко закусывалась, а на щеках, в лунном свете, виднелся розоватый румянец. Влюбленная улыбка, такая спокойная, можно сказать, довольная, оставалась на лице все это время. Блум ничего не может с собою сделать. Руки невольно хватались за одеяло, подушку и прижимали всё к телу крепко-крепко. Девушка даже не обратила внимание на пустующую кровать соседки по комнате. Она закрыла глаза… в ее ушах послышался робкий голос Валтора, а затем прорисовались образы прошедшего времени:***
— Я ничего не могу с собою сделать… Блум подняла на него глаза, и ее внезапно охватила неодолимая тяга к нему. — Что такое, Валтор? Он чуть сильнее стиснул ее пальцы и вплотную приблизил к ней лицо. — Возвращаясь к нашему разговору, я хочу сказать, что… я только что встретил тебя и не собираюсь терять. — Блум охватило чувственное волнение. Она видела перед собой только его лицо, полное тепла, которое доступно не каждому. Небо сияло сквозь оспу звезд. — Как вспышка гнева, я в своем доме гость, и я ничего не могу с собою сделать… — Спасибо, — тихо сказала она, — я тоже не хочу терять тебя. Валтор улыбнулся, и глядя на него, она подумала, что в его улыбке есть что-то гипнотическое. — Знаешь, Валтор, и ведь это в самом деле странно. У меня такое чувство, что знаю тебя сто лет. — У меня тоже. Их губы легко коснулись друг друга, и это ощущение потрясло ее с головы до ног. Они снова соприкоснулись, и ее снова охватила волна наслаждения. Ни о чем не думая, она потянулась навстречу Валтору и крепко поцеловала его. Маг ответил с неожиданной страстью, а она отодвинула его руки назад, так чтобы он оперся на них, залезла верхом и, обняв, притянула его к себе. Он чувствовал, как девушка с силой прижимается к его груди, и снова припал к ней долгим поцелуем. На долю мгновения они оторвались друг от друга. — Похотливые боги, как же ты шикарна. — сказал демон. — Я тоже того же мнения. Какое-то время они просто смотрели. Затем расстояние между ними исчезло, и они начали раздевать друг друга. Он целовал ее тело, синяки и вены, плечи в веснушках и контур обкусанных губ, повторяя все снова и снова. Губы обкусаны. — Я запомню сон, где мы вдвоем пытали день, морили ночь. — начал маг, — Пускали кровь своей мечте, она не сохла на ноже… — У нее мелькнула мысль о безопасном сексе. Он должен воспользоваться презервативом. Маг, словно прочитав ее мысли, покачал головой, а после сказал: — Не переживай, это невозможно пока ты — смертная и не приняла всю волю Хранителя Пламени. Сам Великий Дракон должен встретить тебя перед сим знаменательным событием… — демон неоднозначно скорчил рожу. Однако девушка его не слышала, ее разум был забит мыслями о том, что не хочет останавливаться. Маг был здоров и чист… он был прекрасен, просто прекрасен, и от него вкусно пахло. Да и, кроме того, когда ее последние отношения подошли к концу, она еще не до конца отошла от шока, каким ужасным может быть человек, жалким манипулятором и обманщиком. Поэтому никакие проблемы ее не волновали. Он положил ее на покрывало и аккуратно вошел в нее, понимая, что для девушки это в новинку. — Тебе не холодно, моя жемчужина? — поинтересовался маг, все также оставаясь в одном положении, наблюдая за ее лицом. — Мы все-таки всё еще на улице… — Теперь меня согреет пламя любви. — вздохнула девушка, прикрыв глаза, и закусила губу. Блум застонала от удовольствия, когда он оказался в ее теле еще глубже, а твердые мышцы прижались к ее грудям. Он заставил ее вскрикнуть от наслаждения, когда стал пощипывать и ласкать соски, сжимая их пальцами. Блум чувствовала, как он наливается кровью и растет, толчками всё глубже и глубже входя в нее. Ее охватила волна острого наслаждения, поднимавшаяся откуда-то из глубин ее существа; она, становясь все выше и выше, несла и качала ее. И когда она взорвалась слепящими искрами, которые пронизали все клетки тела, Блум окончательно забыла, на каком она свете. Потом они долго лежали в объятиях друг друга, лицом к лицу. Валтор укрыл их своим плащом и, чтобы девушка не замерзала, воплощал с помощью магии темно-фиолетовых бабочек свободной рукой. Их свечение падало им на лицо. Блум открыла глаза и увидела, с каким теплом он смотрит на нее, тая в углах губ улыбку. Она улыбнулась в ответ. — Ты уверен, что это ни к чему не приведет? — Абсолютно. — И маг был прав. Ни о какой беременности и речи быть не может, пока девушка не примет что-то типа присяги у самого Великого Дракона. — Нам это было нужно…***
Следующие три часа девушка провела в бесплодных попытках уснуть; и о счастье! Это всё-таки произошло. Ее преследовала картина тех же самых минувших событий, внизу живота что-то согревало, однако сердце подсказывало, что явно что-то не так: изображения силуэтов — ее и мага, постепенно стали искажаться, подобно испорченной пленке, будто что-то или кто-то всячески старается проникнуть в ее сновидение, как это было в ее любимом романе. Блум поежилась, во сне перевернула подушку на другую сторону, дабы как-то сразить невыносимую жару в комнате, и раскутала одну ногу. — У меня внутри зияет черная дыра — в ней все исчезает сразу раз и навсегда. — где-то издалека послышался знакомый голос, который словно бы шептал, но в то же время напевал песенку, — Твоя кровь на вкус сладкая, как сахар. Ты ведь такая хорошая, так много плакала. — продолжало шептать что-то. Брови рыжеволосой нахмурились, а на лбу выступила испарина. — Твой кошмар не знает сна — плачут красные глаза. Твое сердце как вампир. Clamor ego lacrimis cruentis *я плачу кровавыми слезами. — в этот момент Блум распахнула голубые глаза. Вскочила, оглядела кровать, на которой сидела — та же самая. Однако окружение превратилось в темную комнату, где источником света была странная фигура в центре комнаты, присмотревшись к которой, поймешь, что она — нечто идеальное. Фигура сделала шаг, он заполнил комнату звучанием, напоминавшим звучание клавиши пианино. Все это было подобно пробуждению от Вечной ночи, когда сама Богиня Бесконечности снизошла к тебе. И вот — она уже рядом с тобой, и не кажется такой дружелюбной, как показалась изначально. Кровь в венах начинает стыть, на лбу выступает холодный пот, а тело пробирает дрожь. Блум повернула голову, стараясь найти спасение, но здесь никого не было кроме нее и волшебного существа, которое смотрело на нее с неким безумием; блеск в желтых, светящихся глазах заставлял смотреть прямо в них и даже не думать отрываться от этого зрительного контакта. Попробовав встать, существо покачало деревянным пальчиком, и тело Хранительницы Пламени Дракона словно налилось свинцом. —Non amplius tempus expectandum, Dominus temporis non tardabit *время больше не ждет, Господь Времени не будет ждать. — прошептала девушка с деревянной рукой. Бабочки, порхающие рядом, излучали яркое свечение. Блум слегка присмотрелась, стараясь понять, кто же эта особа. Образ витал где-то в ее разуме, но паника не позволяла правде вырваться наружу. — Твое тело пахнет еще теплым мясом, вырву твое сердце целиком и сразу. — пропела мифическая, сделав круг вокруг себя. И, наконец, кульминация! Появился Он, сам Dominus temporis *Бог Времени. В помещении ощутимо похолодало, а на полу появилась дымка. Его силуэт был гораздо крупнее, чем у существа. Сам внешний вид отдаленно напоминал знакомого для студенток профессора Монсанто, но лишь отдаленно. Он двигался медленно, словно вкушая каждую секунду сей встречи. В обнаженный торс вгрызались грязно-бирюзовые узоры — словно раны, оставленные после жесточайшего боя, все никак не могли зажить. Внутри них с невероятной скоростью передвигались маленькие точечки — должно быть, песчинки. Складывалось впечатление, что тело Лорда Времени вот-вот разобьется на мелкие кусочки, как скорлупа. Множество трещинок на коже создавали некую паутинку. Мужчина нес в руках маску, обсыпанную отверстиями для глаз, она напоминала паука. На что рыжеволосая фея сразу же обратила внимание — так это ноги. Они были закрыты темным полотном. И, казалось бы, ничего необычного. Однако ступней у Френсиса не было. Хитон профессора переходил и образовывал массивные темно-фиолетовые щупальца — именно они передвигали Бога. Позади него слышались звуки природы, будто где-то был открыт портал к счастливой жизни. — Оставь ее, Mythical, с нее достаточно. — наконец-то подал голос мужчина. Теперь он отнюдь не беспокоился, запомнит ли его Хранительница Пламени Дракона или же нет. Он предстоял перед ней в облике, который поглощался скверной, истощал опасность и внушал страх, хотя несколько мгновений назад вид колоссально отличался. Тьма всегда захватывает быстро. Монсанто даже задумывался, верно ли он поступил, призвав к себе в помощники фею Природы и отдав ей частику своей божественной силы? Что если он отделил черное от белого, нарушив при этом гармонию собственного "Я"?.. — Но, Лорд, разве мне не нужно было получить ее душу? — игриво спросила Матерь Природа. — Оставь! — приказным тоном потребовал Монсанто, его крик обрушился на Блум, как куча камней у склона, — Послушай, юная душа, — теперь он лично обращался к фее, — я даю тебе выбор. — В-выбор? — фея все еще сидела на своей кровати в том же положении, — какой выбор? — Дело в том, что я не могу больше ждать. Я должен уничтожить Зло. — Мужчина стоял рядом с существом, глядя на фею сверху вниз. — Присоединись ко мне, и тогда количество жертв сведется к минимуму. — его лицо окрасила безумная улыбка, на уголках губ красовались красные капельки и стекали струйкой на обнаженный торс — кровь, — Если ты согласна, прими эту маску. — Божество направило объект с помощью магической энергии к рукам Блум; маска приземлилась и оставила в ладонях крупицы песка. — Жертв? — спросила в недоумении фея. — Все верно. Жертв, Igneus *огненная. Я даю тебе выбор, поскольку ты сильный человек, настолько, что можешь повлиять на чью-то судьбу и колоссально изменить ее. Обычно я сам решаю, кого брать в подчиненные, но в этот раз я хочу, чтобы это сделала ты. — Где-то справа послышалось: «Эй, что это значит?!» — Но что будет со мной, если я соглашусь? — С тобой? Ничего. — Монсанто оставался спокойным. — Но должно же быть какое-то «но»? — Ах, ты про это… Всем придется тебя забыть. Простые смертные будут чтить тебя как героя, однако никто не вспомнит, что ты находилась на этих землях вместе со всеми буквально неделю назад. — Все мои друзья, любимые? — ее глаза округлились. — Абсолютно верно. Ты же не хочешь жертвовать тысячами жизней ради того, чтобы тебя никто не забыл? — Не хочу, но… — Не бывает никаких «но» в данном случае. Ты либо соглашаешься, либо нет. — Монсанто постепенно начинал выходить из себя, однако это не помешало ему протянуть руку возлюбленной своего врага. Еще одна деталь, которую упустила фея изначально, — пальцы Монсатно образовывали собой длинный коготь телесного цвета. — Что с Вами стало, профессор?.. — Аха-ха-ха... — засмеялось существо, — ты все еще думаешь, что это ваш профессор? — Скверна, жажда мести очерняет душу каждого, дитя. Поведай мне свой ответ.