Младший брат

Ночь я провёл с игрушками Карен и с ней самой в обнимку, но игрушки у неё мягкие, а потому не доставляют особого дискомфорта. Утром мы с Баттерсом снова пошли на остановку вместе и на этот раз пацаны там уже стояли. Их вопросительные взгляды не остались для меня незамеченными. – Что? – Да ничего. Просто странно, что вы с Баттерсом…, – ответил Кайл. – Да, вы и в прошлый раз тут вместе стояли, – поддержал Стэн. Я хотел избежать намёков, вопросов и ложных догадок, как вдруг Картман всё испортил. Как и всегда. – Я понял, пацаны, раз Баттерс гомик, то это всё объясняет! – сказал он, словно бы Стотча тут нет. – Ты чего несёшь, жиртрест? – спросил Кайл. – Ну сам подумай, жид. Они приходят сюда вместе потому, что Баттерс ночует у Кенни. А Баттерс ночует у Кенни потому, что он гомик. А если он гомик, то это значит, что они встре… БЛЯТЬ, КЕННИ! Я не удержался и врезал ему по пятому подбородку. – Воздержись от своих комментариев. Ты заебал видеть во всех геев. Сам как будто не пидор, уёбок жирный? – Парни, парни! Хватит! – Кайл дёрнул меня за плечо, но я оттолкнул его. – Если ты ещё раз скажешь что-нибудь в таком же духе про меня или про Баттерса, я клянусь, что запихаю в твою целлюлитную жопу свой собственный анальный зонд. Десятисекундную тишину разорвал на части приехавший автобус, и я без лишних слов просто развернулся и вошёл в транспорт. Разумеется, меня проводил неприятный Картмановский взгляд. В школе Гаррисон снова заявил мне, что я уебан, потому что уходить вчера не должен был. Интересно, что мы с Баттерсом ушли вместе, но про него учитель не сказал ничего. Я смиренно просидел три урока. Картман то и дело всячески подкалывал Баттерса, стараясь вызвать у меня анальную боль или что-то в таком же духе, но все попытки жирного вызвать у меня эту боль были тщетными. Да и Баттерс не особо реагировал на издёвки. В конце концов, кроме идиотских необоснованных намёков Картман никак Баттерса и не смог толком обидеть. Во время перемены, когда я стоял у своего шкафчика и слушал, как Клайд рассказывает какому-то парню из девятого класса, что вчера трахнул Ширли из десятого, ко мне подошёл Баттерс с видом “нам надо поговорить”. – Что такое? – я предчувствовал, что он начнёт снова извиняться. Наверное, сейчас сам только придумает причину. – Кенни, я хотел извиниться, – ну что я говорил? – За что? – не понял я. Я действительно не понял. – У тебя из-за меня… ну… о тебе плохо думают теперь. Он виновато опустил голову. Я вздохнул и не мог смириться с глупостью этого паренька, ну, потому, что неужели он не понимает ничего? Ведь Картман издевается вообще над всеми, и он просто больной дегенерат. Неужели его слова возымели на Баттерса такой эффект? – Плохо думает только Картман, – сказал я себе, – Ты имеешь в виду, что он думает, что мы встречаемся? Баттерс кивнул два раза, а я усмехнулся. Мне ничего не оставалось, кроме как убедить Баттерса в том, что он мне ни разу не мешает. Напротив. Пошёл только второй день с того момента, как он попросился ко мне, а я уже привык к нему, как привык к серенадам в животе, к сломанному замку в ванной и что отец частенько врывается тогда, когда я сижу на толчке. Я осмотрелся вокруг. Полно народу. Оно и хорошо. Я нагнулся и поцеловал Баттерса в уголок губ. Я почувствовал, как Стотч остолбенел и не смел даже пошевелиться. Пиздёж Клайда оборвался на середине, девчонки вокруг расплывались в улыбках и подносили руки к лицу в умилении, а парни недоуменно пялились. Но всё это неважно, Баттерс, и я тебе это показываю прямо сейчас. Сколько ещё ты будешь извиняться? – Сколько ещё ты будешь извиняться? – озвучил я свою последнюю мысль. Баттерс был шокирован. Я не думал, что реакция будет настолько сильной, что он даже рот открыть не сможет, чтобы что-то сказать. Он на секунду дотронулся до той точки, где только что побывали мои губы, а потом сорвался с места и куда-то убежал.