Mr. Blue Sky [Haikyuu!! | имейджины с Т/И]

Свечи Большого Зала мерно горели и таяли, падающими каплями воска, превращающимися в воду, пачкая сидящих за столами людей. Волшебный потолок отражал стоящее в помещении настроение, отражая спокойное ночное небо с тысячами звёздными узорами. Наверху сохранялся свой обыденный порядок и тишина, внизу же творился полный бедлам. И имя этому хаосу – жители магической школы Хогвартс. Все пять столов, включая учительский, постоянно взрывались отдельными или общими прорывами смеха, гудели и тряслись вместе с детьми, подгибая свои массивные ноги от новых яств. От стены к стене, и даже через них, метались молочно - белые призраки в элегантных платьях и костюмах моды XVII века, изредка переговариваясь между собой или бросая лёгкие поклоны вместо слов приветствия. Учителя обсуждали предстоящие летние каникулы, результаты соревнований факультетов, квиддич и прочую чепуху в духе взрослых тем для бесед. Кто - то из студентов колдовал, волшебной палочкой разбрызгивая огненно - золотые или зелёные искры, превращая воду в сок, сливки в мороженое, а шляпы своих соседей – в мышей. Ты молча поедала лазанью, сидя практически на краю огромного стола. Синяя когтевранская мантия, то и дело подвергающаяся нападкам острых локтей соседей или игры заклинаний, постоянно пачкалась и дымилась. Но ты продолжала молчать. Молчала даже тогда, когда один из местных хулиганов, что носился вместе с другими по залу, случайно проделал дыру в подоле твоей накидки. Ты молчала и терпела, без аппетита прожёвывая шарлотку и запивая её тыквенным соком. Терпела и молчала, когда девочки, сидящие ближе к центру зала, но всё ещё находящиеся в твоей видимости, захихикали, оглядывая тебя с головы до пояса: с нелепой скромной шишкой из нестриженных волос, крупным носом, невероятно бледной кожей и синяками под глазами; в серой рубашке и горящей мантии, ты восседала за столом и пыталась впихнуть в себя хотя бы ещё один кусочек пирога. В последнее время ты плохо ела. Плохо спала. Плохо себя чувствовала. Но ни к мадам Помфри, ни к учителям не обращалась. Да и зачем их отвлекать? Какая разница, то происходит с белой - белой, как снег, вороной, сидящей вместе с людьми за обеденным столом? Ты продолжала терпеть. И молчать. Но почему - то пристального, тяжёлого взгляда сиреневых глаз вытерпеть не смогла. Заметила его в куче гриффиндорцев, украдкой наблюдала за ним, отворачивалась, как только он начинал вертеть головой. И удивлялась. Сегодня волосы того парня, что пару недель назад помог тебе, напоминали золото с отливом в какие - то красные оттенки. Кожа покрылась веснушками, и каждая была размером с ноготь мизинца; нос принял более округлую форму; шея немного вытянулась, а на выступающей из под ворота рубашки ключице виднелась крупная ярко - коричневая родинка, формой напоминающая не то сердце, не то просто кляксу. Но глаза... Глаза остались прежними: озёрами майской сирени, топями, усыпанными азалиями и крокусами. Они сияли сиреневым, мягким светом, изучали строгость и, вместе с этим, снисходительность. И почему - то, встретившись взглядом с этими знакомыми цветами чьей - то незнакомой души, ты не смогла оторваться, не захотела больше молчать, и потеряла силы терпеть. Тяжело вздохнув, ты спустилась с неба на землю и оценила пропасть между ним и собой: красивый, милый мальчик, как - то умудряющийся менять свою внешность каждые пару дней, и ты: худая, нелюдимая, блёклая и затёртая учёбой девочка с глупой шишкой на затылке. Расплетаешь свои отнюдь не плохие волосы и делаешь низкий хвост. Выуживаешь тонкую прядь и, наматывая её на палец, оставляешь болтаться перед правым глазом. Поднимаешь голову, чтобы поймать хотя бы один заинтересованный взгляд сиреневых озёр, но не веришь представленной картине. Гриффиндорец с красно - золотыми волосами минуту назад сейчас рассеяно улыбался друзьям, пальцами ероша кислотно - зелёную шевелюру. Ты поморгала и потёрла кулачками глаза: ничего не изменилось. Зажмурилась на несколько секунд. Чёлка парня почернела, хотя всё остальное оставалось прежним. “— Пора валить. То ли сок с алкоголем, то ли в еду что - то подмешали” Ты бросила салфетку на стол, загробастала с огромного блюда горячую вафлю и выбежала из зала, не заметив, как фиолетовые глаза, провожая твою спину в дымящейся мантии, сами немедленно помчались вслед за ней.

×××

В библиотеке тихо, спокойно и немного мрачно. Здесь никто не бегает, не поджигает чужую одежду, не кричит, не чавкает очередным куском окорока или пирога. Тут, в этом сухом и тёплом, пахнущем землёй и старыми страницами царстве наук будто бы вымерла всякая жизнь, за исключением приглушённых нашёптываний древних стихов и заклятий, редких дущераздирающих криков из запретной секции и прочих шумов, звонов, шорохов. Рокот перелистываемых тобой страниц эхом разнёсся по пустому залу. Людей совсем не было. Все ушли на праздник, на ужин, и только ты, ища заклинание для починки ткани, молча хрустела вафлей и пыталась найти нужную книгу. Рядом лежащая мантия перестала дымиться, но в подоле, словно звезда на небе, зияла крупная дыра, размером подходящая на донышко пивной кружки из Трёх Мётел. Вот уже настенные часы пробили семь, и сова, живущая в них, вылетела из окошка, совершила воздушный кульбит и снова скрылась в своём домике. Ужин скоро должен закончиться, следовательно, тебе придётся возвращаться в гостиную факультета. Морщишься от отвращения, прогоняя мысли о бессмысленных ночных сплетнях соседок, мешающих спать, но вспоминаешь важную новость от Макгонагалл. Роешься в карманах юбки, жилета и находишь записку: надпись сообщала, что сегодня ужин в Большом Зале продлится до восьми в честь Пасхи и как бы для того, чтобы поддержать учеников перед важными экзаменами. Да уж... Ты на шестом курсе. Что - среднее между двумя адами. Только в одном СОВ, а в другом – ЖАБА. Стрелки звонко тикают, образуя в пустоте будто бы лёгкое напоминание о том, что ты в этом мире не одна. Или даже о том, что сейчас ты вообще не одна в этом немного затхлом, тёплом месте. На твоё плечо мягко опускается чья - то большая ладонь. — Привет, вампирша, — ты подпрыгиваешь на месте от неожиданности, оборачиваешься и резко встречаешься с сиреневыми озёрами, — Что делаешь? Откуда он здесь? Как подошёл так бесшумно? Мерлинова борода... Как отвечать? Сказать правду, мол, пытаешься починить прожжёную мантию магией?.. Или принять деловой вид, не произнеся и слова? Стоит ли спросить о том, что он здесь делает? А может, огрызнуться в ответ? Почему это ты вампирша, а он не может быть троллем? Но обижать парня не хотелось. Тем более злобно настроенным он не казался. Наоборот – от него исходила своеобразная дружелюбность вперемешку с... Умилением?.. Ты колебалась, не зная, что ответить. Мяла пальцами страницы толстой книги, рассматривала радужку его прекрасных глаз. И тут выпалила: — Чего ты обзываешься? — не отрывая взгляда, ты откусил кусок от остывшей вафли. Парень сглотнул. — Я не обзываюсь. Просто на солнце тебе плохо, а в тёмной библиотеке – хорошо, — он всё не отпускал твоё плечо, большим пальцем вырисовывая круги на лопатке, — Вот я и подумал... Вампирша. Но если хочешь, буду называть по - другому. — Не надо меня никак называть. У меня имя есть... — в теле, особенно внизу, что - то кололо. По ногам и бёдрам разливалось приятное тепло, щёки предательски - непривычно краснели, — Т/и... Ты знала, что это за чувство. И думала, что, может быть, гриффиндорец тоже сейчас испытывает подобное. Чужая рука уже не стеснялась и тихонько гладила тебя по плечу, изредка касаясь ворота рубашки и легонько, буквально мизинцем, кожи шеи. Ты вздохнула. Нужно остановиться и перестать разглядывать эти глаза. Нужно было отвлечься. Срочно. — Я Ацуму. Мия, — парень присел рядом, — Но ты можешь называть меня, как хочешь. Ты встрепенулась: новый знакомый коснулся твоего колена своим. Через секунду ты почувствовала, как он, будто бы чего - то боясь, дрожащими пальцами провёл невесомую дорожку по твоему затылку. — Л-ладно... — ты попыталась покашлять, дабы разбавить тягучую атмосферу происходящего, но осеклась. Волосы. Волосы горели жёлтым пламенем, в то время как сбритые виски чернели необычным смолисто - небесным цветом. И кожа, миндальная, без единой родинки или веснушки, как - то слишком сильно выделялась на фоне книжных полок, не поддаваясь влиянию света волшебных свечей. А в глазах всё так же бились друг об друга сиреневые волны. Но взгляд не был серьёзным, строгим и, одновременно, лёгким. Скорее, в нём читалось звериное желание, похоть и пылкая страсть, скрываемая полуопущенными веками. — П-почему... Почему твои волосы... Постоянно разного цвета?.. — ты дрожала, пока сильная рука Ацуму спускалась по твоему позвоночнику всё ниже, к талии. — Потому что я – метаморфомаг, — он наклонился ниже, шумно и будто бы возбуждённо втягивая носом воздух, — Метаморф. Смотри. Он, не отрываясь от твоего робкого, кроличьего взгляда, резко превратился в черноволосого эмо - боя, потом сверкнул бирюзовыми короткими прядями и наконец вернул себе прежний вид. — К-круто... — ты и вправду была поражена способностью Мии, но не могла понять одного: как тот гриффиндорец с таким приятным, будто бы отцовским, взглядом и рассеянной улыбкой превратился в такого... Неуютного, самоуверенного семикурсника? Но даже не смотря на это, что - то слабое и задетое за живое в тебе хотело продолжать. Продолжать эту игру вдали от всех. На часах стрелки отметили ровно полвосьмого и пошли дальше. Нет, побежали. — Как ты? — Ацуму огладил изгиб твоей талии. — Но-нормально, — даже с большим усилием ты не могла избавиться от дрожи в голосе. Парень кивнул и плавно перешёл на живот. Пятернёй поднялся вверх, прощупал косточки рёбер под жилетом и рубашкой, снова спустился вниз, как бы невзначай, по инерции, задев границу паховой области. В этот момент тебе в голову ударил мощный поток крови. Ты не сдержала глубокий, горячий, полный невинного возбуждения вздох. Ацуму вторил тебе, изредка сглатывая излишки слюны. — Где приятнее? — сначала он коснулся области рёбер, большим пальцем обвёл нижнюю линию правой груди и замер на солнечном сплетении. Ты почувствовала снизу непривычную для себя влагу. Потом он ласково, совсем нежно, спустился и дотронулся до внутренней стороны бедра, чуть - чуть проскользнув пальцами под юбку. — Везде... — на выдохе. Ты даже представить себе не могла, что случайная встреча в коридоре две недели назад может превратиться в это. — А если так? — Мия плавно заплыл под подол, как - то слишком быстро коснувшись кромки нижнего белья. Ты дёрнулась, чувствуя, как в чашечках бюстгальтера затвердели соски. Наверно, ему уже совсем не терпелось. Да и ты сама первый раз в жизни ощущала подобное. Слишком жарко. Слишком тесно. Одежда мешается. Мысли путаются. Почему - то хочется сесть парню на колени и потереться мокрым бельём о его брюки, а ещё лучше – ладони. — Очень... Хорошо. — Так, держись за меня, — он развернулся к тебе полностью, широко раставив ноги по обе стороны от скамьи. Ты ухватилась за его плечи, не в силах даже пискнуть. А ведь меньше часа назад ты сидела в зале, ела шарлотку и мучалась от противных соседей по столу. Как странно. — Сейчас мы с тобой немного поиграем, — гриффиндорец перекинул твои ноги на свои бёдра. Теперь всё было видно: и мокрые белые трусики, и твои горящие от откровенности момента уши, и твёрдые соски, очертания которых проглядывались на поверхности груди... — Ох... Какая картина. От стыда некуда было спрятаться. От мощных, требовательных, но ласковых рук тоже. — Прелесть. Ты просто прелесть, — Мия стянул с тебя жилет, откинул его в сторону. Тот упал на пол. Начал расстёгивать рубашку. Руки его дрожали, но он с необыкновенной упрямостью и силой воли продолжал бороться как с пуговицами, так и с собственными чувствами. Твоя грудь вздымалась с каждым вздохом. Избавившись от нескольких верхних застёжек, он наклонился ближе: — Ты не против? — в ответ мотаешь головой, — Ладно, — и оставляет на девственно - белой ключице лёгкий поцелуй, от которого тебя прошибает так, будто по твоему телу пустили разряд тока, напряжением в пару миллионов вольт. И тут ты получаешь новую вспышку своих разыгравшихся, обострённых чувств. Двери в библиотеку неожиданно распахиваются и громкий строгий, но на данный момент скорее полный обиды и злости голос зовёт по имени: — Ацуму! Тупой, мерзкий, наглый, невоспитанный тролль - предатель! На пороге зала, с метлой для уборки школьных коридоров, в пыльной рабочей мантии и огромных рыжих ботинках стоял... Ещё один обладатель сиреневых глаз. Он резким движением скинул с себя накидку и, приготовив для атаки свой инструмент, двинулся в вашу сторону. — Чёрт... Полундра! — прутья метлы рассекли воздух и вдарили по спине Ацуму, словно жгуты плётки по крепостному. Парень сбросил тебя с колен и бросился в сторону книжных шкафов. — Для тебя это шутки?! — под смех убегающего Мии, ворвавшийся гонялся за ним, то и дело поглядывая в твою сторону. Ты не сразу поняла, что происходит. Ацуму кричал и убегал, его преследовал парень с точно такими же глазами цвета рододендроны. Оба казались абсолютно одинаковыми, но при этом возникало чувство, что они абсолютно разные люди. Похожие черты лица, глаза, как отзеркаленные, причёски отличались лишь стороной, на которой лежала чёлка, но в остальном... Нет. Это разные люди. Или они всё же чем - то связаны? С новым треском метлы по телу Ацуму и очередным криком ты выплыла из своих мыслей. Очнулась от шока, начала одеваться. — Ты знал! Ты знал, что она мне нравится! — решаешься поднять глаза от пола и разглядеть второго, того, что сейчас воинственно размахивал над головой инструментом для уборки. Волосы такие же, как у Мии. Как у того гриффиндорца с ужина. Теперь ты была уверена: тогда за столом сидел не Ацуму, а он. В его взгляде читался несоизмеримый по человеческим меркам гнев, обида, ревность и всё та же, будто бы отцовская снисходительность, потревоженная болью предательства. — А что мне оставалась делать?! Что? — желтоволосый отпрыгнул, увернувшись от очередного удара. Ты нацепила жилет и дрожащими руками подхватила свои вещи, — Посмотри на неё! — палец в воздухе ткнул в тебя, и ты застыла, не в силах пошевелиться, — Посмотри! Ну? Натуральная серая мышь! Настоящий гриффиндорец, сдув с глаза серебристого - серую чёлку, остановился. В недоумении взглянув на тебя, с побелевшими от страха и шока губами, и Ацуму, он замахнулся и приготовился бить: — И что с того?! — А то, что если бы не я, ты бы с ней побоялся даже познакомиться! — оба замерли, приросли к земле, — И ты, и она – слишком скромные! Я бы помог, Осаму, но нет, тебе ведь надо всё сломать, хотя сам построить ты ничего не можешь! Осаму... Тоже Мия? Ты взглянула на него. Точно. Братья. Ацуму схватил ближайшую книгу и кинул её в сторону родственника. Но толстый том не долетел каких - то тридцати сантиметров и с зычным глухим стуком грохнулся на пол страницами вниз. Парень быстро обошёл столы и в наступившей тишине зала направился к выходу. — Да ты просто трахнуть её хотел, мерзотный слизеринец! — Осаму с силой сжал метлу в кулаке. — Знакомься: это Т/и. И имя она мне сказала сама. Что насчёт секса, — Ацуму прокашлялся, привёл себя в порядок и вернувшимся нарочито - безразличным взглядом из - под полуопущенных век оценил остановку, — Мне и вправду стало интересно, каково это... С серой мышью. Дубовые двери с оглушающим лязгом и скрипом захлопнулись, оставляя тебя наедине с Осаму. Ты теребила пальцами волшебную палочку, пытаясь сосредоточиться. В голове звенела пустота и, вместе с этим, шторм бушующих мыслей и чувств. Близнецы. Сиреневые глаза. Возбуждение. Ужин. Взгляд. Прикосновения. Крики. Шок. И прочее, и прочее, и прочее, а ещё всё это вперемешку, и всё как - то непонятно, и слишком запутанно, и... Пожалуй, стоит вернуться в гостиную. А лучше – домой. Укрыться с головой родным одеялом, поплакать, пока мать будет нашёптывать добрые слова, съесть кусочек её пирога, а потом, глубокой ночью, когда весь мир окунётся в сон и тьму, в стотысячный раз разглядеть небо, каждую звезду и со спокойной душой заснуть под покровом небесных узоров. Но сейчас ты была не дома. Ты была в Хогвартсе. И, честно признаться, сейчас тебе хотелось отдать всё, взамен на то, чтобы Хогвартс - Экспресс побыстрее отвёз тебя обратно. Домой. Туда, где нет проблем, людей и этих осточертелых сиреневых глаз... — Когда приду – убью его, — Осаму всё ещё сжимал в руке метлу да с такой силой, что она скрипела и трещала, — Отравлю его. Совиным помётом. Ты продолжала молчать. Мысли то сбивались в один комок, то разлетелись по всей голове и бродили там сами по себе. Полочки, по которым стоило разложить эти думы, всё ещё пустовали. Парень подошёл к тебе, сразу чувствуя некоторое облегчение. Метла осталась цела. — Ты... В общем это... — он чесал затылок и хмурился, не зная, извиняться ему или нет. Вроде как, это бессмысленно, а вроде как стоит, — Прости. Пожалуйста. Моего брата в детстве уронили. Меня, наверно, тоже... Ты обернулась. Сиреневые глаза вновь излучали строгость, беспокойство, а вместе с этим спокойствие и лёгкость. Стало уютно. — Лучше отрави его слабительным. Так веселее. Улыбаешься ему и наблюдаешь, как его улыбка расплывается в ответ. Уши краснеют, но теперь от этого хочется радоваться, а не прятаться. — Я... Ну, знаешь уже, наверно. Осаму Мия, — парень протягивает руку для приветствия, становясь в цвет полос на своём жилете. Ты понимаешь, что лыбишься уже пару минут и выглядишь, в целом, как глупая, влюблённая по макушку девчонка. Протягиваешь свою ладошку и жмёшь его, сухую, крупную, мягкую лапу, увитую мазолями и свежими царапинами. — Т/и Раккаус. Пожалуй, убивать Ацуму вдвоём будет интереснее.