Исчезающие люди.

      Чонгук выбирается из машины, добравшись до района Хондэ.       Оглядевшись по людной улице, он примечает здание, где договорился встретиться с другом, и заблокировав машину двигается вперёд.       Зайдя внутрь здания и минуя холл, а следом и два этажа, Чонгук встаёт перед белой неоновой вывеской AirCafe. Через витрину он видит несколько занятых столиков, за которыми сидят в основном парочки, мило воркуя.       Что ж, давно Чонгук не бывал в кафетериях, уже и не вспомнишь сколько времени миновало. Быть может, год, а может, и пять лет.       Роль заведующего психиатрической клиники многое у него отняла, но в сравнении с тем, что, а точнее говоря, кого он потерял по причине своей необразованности в сто крат превышает текущие потери.       Чон заходит внутрь и проходит к бизнес-классу.       Тематика кафетерия «полёт на самолёте». Необычно, Чонгук признаёт. Хоть и недостаточно проработана визуализация салона самолёта, уж кому, как не Чону, судить, — у того что ни месяц, то полёт.       Поступая на психиатра, Чонгук и не думал, что будет вечным посетителем других лечебниц в целях «улучшения» своих профессиональных знаний и коммуникаций.       Как бы грубо это не звучало, но путём таких встреч Чон не улучшил свои знания ни на йоту, да и никакого общения наладить не удалось — только время и деньги зря потратил. Бесполезная деятельность.       Помещение кафетерия разделено на эконом-места по два человека и места бизнес-класса, где можно собраться компанией. Чонгук обходит эконом-места, облюбованные влюблёнными парами, и садится за один из столиков бизнес-класса.       Так получилось, что сегодня будет компания, а не встреча двух давних друзей. Долгое время компанию Чонгуку составляли психически больные люди и стюардессы, а также медперсонал, сегодняшний день — нечто выбивающееся из привычного положения дел.       На часах 18:35, а значит его сегодняшняя компания должна быть тут уже как пять минут, но Чонгук с тяжким вздохом и большой силой воли принимает тот факт, что вовсе не все люди пунктуальны так, как он. Порой не ясно: награда ли пунктуальность или кара.       Сидя в одиночку уже как двадцать минут за всё тем же столиком, где сейчас должна была сидеть целая компания, Чонгук отвечает на свой недавно заданный вопрос: всё-таки кара.       Официант подходит уже в третий раз и предлагает меню, но Чонгук качает головой, решая дождаться опаздавших.       Спустя ещё десять одиноких минут, в помещение входят двое парней.       Один малость ниже другого, но явно плотнее. Он что-то радостно и воодушевлённо говорит своему приятелю, или как Чонгуку уже поведали, — «лучшему другу, можно даже сказать брату», но вот этот самый «можно сказать брат» воодушевления не разделяет, и уныло плетётся следом, изредка кивая головой, как бы в доказательство что слушает.       Парни подходят к столику и Чонгук чувствует на себе цепкий и настороженный взгляд карамельных глаз, Чимин же в своей дурашливой и излишне воодушевляющей манере хлопает Чона по плечу. — Сколько лет, сколько зим, господин Чон. Я уж и забыл как Вы выглядите.       Чонгук кривит лицо, услышав издевательские нотки в голосе друга, но его ранняя гримаса сменяется широкой улыбкой. Всё-таки он скучал.       Одиночество хороший спутник, но вечность его не вытерпишь. — Можете звать меня просто Чонгук. И давайте перейдём на «ты», — подыгрывает Чонгук, невольно вспоминая каким он был в студенчестве. Яркий, громкий, совсем как Чимин. Два брата-акробата, не иначе. По крайней мере, был. То, что сейчас — лишь отголосок прошлого. Попытка восстановить былое. — Какая честь, какая честь! Я так польщён, Чонгук.       Чимин активно жестикулирует в попытке показать насколько он польщён, случайно задевает своего угрюмого друга. — Чимин.       Чонгук малость вздрагивает, услышав грудной, басовый и усталый голос угрюмого паренька, и переводит на него взгляд. Тот недовольно потирает ушибленную руку и смотрит, насупившись, на своего друга. Сам он в широкой, явно шире, чем нужно, футболке чёрного цвета и в таких же широких штанах. На ногах кросовки цвета хаки. За мешковатой одеждой Чонгук не видит телосложения, но судя по острым плечам и ключицам, что бросаются в глаза из-за широкого разреза ткани в области шеи, паренёк явно худой. Нездорово худой.       Чонгук переводит взгляд на лицо, проходясь по потресканным губам с слегка фиолетовым отливом, и подавляет в себе желание нахмурить брови. Цвет кожи у парня почти бледный, под глазами залегли впадины и чернота. Чонгук ведёт взглядом выше и сталкивается с чужим, всё таким же настороженным, ответным взглядом. Парень уже не смотрел обвиняюще на Чимина, а в упор — на Чона.       К настороженности во взгляде прибавляются сведённые к переносице густые брови и немой вызов в глазах, как бы вопрошающих «ну, нагляделся?».       А Чонгук не глядел, он подмечал детали. Беспокоящие и, говоря честно, не очень приятные детали. Детали больного человека. — Прости Тэ, — спохватывается Чимин, извиняясь за то, что задел, и чуть отходит вбок, спеша представить Чонгука: — Это мой старый друг Чонгук, прошу любить и жаловать.       Тэхён хмурится ещё больше.       Представленный ранее, понимает, что ни любить, ни уж тем более жаловать его не хотят и не будут. Тэхён всем своим видом кричит насколько ему некомфортно и как он хочет сбежать отсюда. Несмотря на то, что Чимин уже успел сесть за стол, Тэхён всё так же стоял и всё никак не решался сесть, будто всё раздумывал, не повернуться ли ему на выход, унося отсюда ноги как можно дальше? — Тэхён, — только и говорит он, соизволив представиться. Он не протягивает руки для рукопожатия и не пытается изобразить приветливую улыбку, а лишь сухо бросает имя и продолжает стоять, одеревенев. — Не присядешь?       Чонгук не хочет давить, он обещал Чимину посмотреть что не так с его другом, а значит бежать Тэхёну нельзя. Чонгук человек слова.       Лицо Тэхёна вдруг приобретает странное выражение. Он вроде как смущён, и Чонгук может поклясться, что видит румянец на ещё секунду назад бледных щеках, но понять причину никак не может. Неужто Чона засмущался? — Я отойду на минуту и присоединюсь.       Тэхен не желает объяснять ничего более и, поворачиваясь, стремительно марширует, но не к выходу, а левее от него. Скорее всего там уборная.       Пока Тэхён пробирается скованной походкой через столики эконом-класса, Чонгук подмечает сутулые плечи и опущенный подбородок. Он не психолог, но и дураку понятно, что тут проблема с самооценкой.       Стоит Тэхёну скрыться, как Чимин тут же теряет былую весёлость и жизнерадостность, словно сдуваясь шариком. Он тяжело вздыхает и прикрывает глаза рукой. — Он выглядит болезненно, — констатирует Чонгук, смотря на своего друга сочувствующим взглядом. Насколько Чонгук понял: Тэхён играет не последнюю роль в жизни его друга. Возможно даже вторую после… Чонгук отсекает свои мысли, нет смысла думать об этом.       Чимин убирает руку от лица и пристально начинает рассматривать орнамент скатерти стола. На некоторое время виснет тяжёлая пауза, прежде чем Чимин отвечает: — Я за него очень беспокоюсь, Чонгук. Мне страшно. Он говорит мне, что все отлично, что он просто начал следить за собой, но глянь на него! Он убивает себя. Он думает я не вижу, что он ни черта не ест, а если что и съест, то весь день ходит убитым. — Давно это началось? — Полгода назад, после расставания с этим мудлом Хосоком, — при упоминании этого имени Чимин сжимает кулаки и весь напрягается, будто этим сдерживая себя от мысли сорваться и пойти искать Хосока, и отыскав того знатно поколечить.       Чонгук удивляется такой реакции, но скорее всего он многое не знает. Быть может, бывший парень Тэхёна этого вполне заслужил. — Тэхен буквально начал исчезать. С каждым днём, Чонгук, с каждым днём он всё бледнее и бледнее. Мне страшно, что в один день он просто растворится в воздухе на моих глазах и я потеряю дорогого мне человека…       «Опять» витает в воздухе недосказанным уточнением, но Чонгук всё прекрасно понимает. Он не решается ворошить прошлое лишними вопросами или замечаниями, больно будет не только Чимину, но и самому Чону. А боль не любит никто. Тем более душевную. Особенно душевную. — Ты ведь понимаешь, что у него это может быть не психической, а психологической проблемой? В таком случае, я не смогу помочь сам, но могу посоветовать хорошего психолога. Чимин только головой мотает. — Он не согласится, Чонгук. Я ведь говорил тебе по телефону. Я его буквально силой притянул на эту встречу, а он всё упирался да истерил что не больной и что ему не нужна ничья помощь. Но ему нужна! Ты сам видишь, на что это похоже.       Чонгук согласно мычит, он помнит телефонный разговор несколькими днями ранее. Чимин голосом на грани срыва просил Чонгука встретиться с ними в кафе, потому что Тэхён отпирался и кричал, что он не псих, что бы ходить по лечебницам. В этом, пожалуй, Тэхён прав, он не «псих», но явно болен. — Так, значит, он ничего не ест? А что с весом?  — Сейчас он заменяет почти всю свою еду жидкостями. По крайней мере я уже две недели вижу в его руках лишь баклажку воды, и в редких случаях что-нибудь из овощей или фруктов. А вес свой он контролирует, приобрёл ещё в начале года весы и каждое утро взвешивается. На днях он мне радостно сообщил, что весит пятьдесят восемь килограмм. А он ростом под сто восемьдесят, Чонгук. Это уже ниже нормы. — Сколько он весил раньше?       Чимин задумчиво кусает губу, будто никак не может вспомнить. Ему простительно, — порой и собственный вес из головы выходит, а тут и чужой помнить. Но на удивление Чона он выдаёт точную цифру: — Шестьдесят шесть килограмм триста. Он и раньше, ещё в отношениях с Хосоком, следил за весом, и я даже согласился помогать ему с этим, хоть и считал, что с его весом всё в норме. Но ведь каждый хочет быть идеальным для своих возлюбленных, и я его не винил в этом.       Чонгук не согласен, честно сказать. Его взгляды в этом плане всегда были предельно ясны: если человек тебя любит, то любит таким, какой ты есть. Подгонять себя под чужие стандарты глупо и крайне неуважительно по отношению к себе. Но он упускает разногласие, сейчас не об этом. Его куда сильнее беспокоит вес Тэхёна. — Он потерял восемь килограмм за эти полгода?       Если вес Тэхёна уменьшался постепенно, то в этом нет ничего страшного, а вот если… — Он потерял их за месяц, Чонгук. Всё стало в разы хуже. Но он будто не замечает этого, светится лампочкой, сообщая эту жалкую цифру! И я- — Что будем заказывать? — резко перебивает Чонгук.       Чимин угрюмо глядит из-под чёлки на Чонгука, явно не довольный тем, что такую важную тему прервали выбором блюд, но когда Тэхён подходит к столу и садится напротив Чонгука, до него доходит.       Он благодарно смотрит на Чонгука. Тэхёну бы не понравилось, что его обсуждают за спиной. — Ты долго, — прочистив горло и возвращая былую жизнерадостность, шуточно упрекает Чимин друга.       У Тэхена влажная чёлка и несколько мокрых капель на майке, а ещё немного воспалённые глаза. Чёлка лезет в глаза и он мизинцем откидывает её в сторону, кладёт ладонь на стол, оставляя вторую лежать под столом на ногах.       От Чонгука не укрываются эти действия, и он быстрым взглядом пройдясь по руке недовольно поджимает губы. Пластинки ногтей Тэхёна лиловые в перемешку с синим, слоятся и выглядят пугающе, а запястья тоньше нормы раза на два точно, и, словно наровя проткнуть бледную кожу, выпирает кость.       Чонгук всё больше и больше склоняется к диагнозу, что был в голове с самого начала, хоть и непрофессионально делать поспешные выводы без обследования. Но ведь симптомы на лицо. — Почему вы ничего не заказали? — переводит тему Тэхён, не желая вдаваться в подробности своей задержки. Он выглядит нервозно и тяжело дышит как финишировавший марафонец. — Мы ждали тебя, Тэ. Теперь можно заказывать.       Чимин подзывает жестом официанта и первым делает заказ. Чонгук ограничивается кофе и печёным, а вот Тэхен просит зелёного чая без сахара и больше ничего не заказывает.       Чимин явно негодует, но держит язык за зубами, понимая, во что это может вылиться. А скандалить на публике не хотелось абсолютно.       Тэхён все так же держит правую руку под столом, и Чонгука раздирают сомнения. — Чимин сказал, что вы крутой специалист и обязательно поможете мне, — удивляет всех Тэхён, начиная разговор без вступления и сразу о проблеме.       Чимин весь подбирается, напрягаясь каждой мышцей. Он явно не ожидал, что Тэхён поднимет эту тему первым. Чонгук напротив рад: он в силу своей профессии привык бродить вокруг да около и начинать издалека, ведь его клиенты — люди чувствительные. Вперёд с обрыва прыгать не будут.       Тэхён же видимо напротив: хоть с виду и неуверенный, а высоты не боится. Задал вопрос сразу, ведь был им обеспокоен, а его взгляд при знакомстве, скорее всего, просто раздражение. Это похвально. — А тебе нужна моя помощь? — Уверен, что нет. Но Чимин беспокоится.       А вот тут уже хвалить не за что. Парнишка явно заблудился и не видит выхода. Раз считает, что всё в порядке. Смотрит упрямо и решительно, прямо в глаза. Что ни взгляд, то вызов, и не ясно кому вызов предназначен. — Да, Чимин обеспокоен, — кивает головой Чонгук, бросая успокаивающий взгляд на своего друга. Тот явно нервничает не на шутку. — Я знаю о проблеме с его слов, но мне хотелось бы услышать и твоё мнение. Как думаешь, из-за чего Чимин так переживает? — Из-за ерунды какой-то, — сердито фыркает Тэхён и тут же смотрит в сторону напряжённого Чимина. — Прости, Чим, но твоё беспокойство и правда лишнее. Ты понапрасну тратишь нервы и время как своё, так и… своего друга.       Тэхён явно не знал, как обратиться к Чонгуку, чем объясняется короткая пауза в конце.       К столу подходит официант и расставляет заказанное. Поблагодарив того, Чонгук хочет продолжить разговор, но замечает то, как Тэхён хватает левой рукой кружку. Он держит её неуверенно, будто впервые, и это порождает много вопросов. — Ты левша, Тэхен?       Тэхен застывает на полпути, так и не поднеся кружку ко рту. Он непонимающе смотрит сначала на Чимина, а потом уже и на того, кто задал вопрос. — Это имеет какое-то значение? — выходит слегка грубовато, за что его моментально отдёргивает Чимин. Сердито насупив брови, Тэхён нехотя отвечает. — Я правша, — и начинает пить чай, делая глоток как-то неестественно быстро и нервно. Будто ему некомфортно, что кто-то видит как он пьёт. Дискомфорт эмпатически передаётся каждому за столом.       Тэхён сделав пару глотков, ставит кружку обратно на стол, едва не опрокинув её.       Чонгук сопоставляет факты: Тэхён правша; Тэхён держит кружку левой рукой, а правую всё ещё удерживает под столом вдали от чужих глаз. Что-то тут явно не так.       Пока Чимин что-то говорит Тэхёну на грани слышимости, Чонгук «случайно» роняет вилку на пол и наклоняется за ней.       Поднимая вилку чуть дольше, чем следует, Чонгук внимательно смотрит на правую ладонь Тэхёна, которую теперь можно увидеть. Тэхён крепко сжимает свою штанину в кулаке, а его запястье покрыто множеством царапин, будто от ногтей.       Чонгук подбирает вилку и возвращается в сидячее положение. Он наталкивается на два вопросительных взгляда и деланно смущённо просит прощения за свою неуклюжесть. Чимин ободряюще тянет уголки губ вверх. А вот на Тэхена это никак не действует и, кажется, он понимает, в чём дело, но молчит.       Чонгук тоже воздерживается от вопросов, хоть и подтверждаются все его опасения. Вместо этого он продолжает оборванную тему разговора: — Мне кажется ты прав, Тэхен.       Чонгук ловит на себе растерянный взгляд карамельных глаз. — Что вы имеете в виду?       За столиком раздается громкое «fuck u» blackbear и Чимин вздрагивает, доставая телефон. — Простите, я не надолго, — парень бросает виноватый взгляд на Тэхёна, но тот слишком заинтересован, выжидая ответ на свой вопрос.       Чимин покидает столик, а следом и помещение, чтобы ответить на звонок.       Чонгук разумно решает воспользоваться шансом, ведь по своей воле Тэхён помощь не примет, а вот если пойти на хитрость: того гляди, и будет проку. — Так что вы, всё-таки, имели в виду? — так и не дождавшись ответа, повторяет нетерпеливо Тэхён.       Чон подавляет желание, похвалить себя за сообразительность. — Чимин и правда зря переживает за тебя. Я работаю в психиатрии достаточно долго, и могу отличить действительно нуждающегося в психиатрической помощи пациента от абсолютно здорового человека. И могу с уверенностью сказать, что ты здоров, Тэхён.       Тэхён слегка приоткрывает рот от удивления, не находя что сказать. Он явно планировал отстаивать свою свободу и здравость рассудка, а тут и нужды на то нет. — Получается, мне не нужно будет посещать клинику?       Чонгук мысленно хлопает себя по плечу, радуясь что Тэхён проглотил наживку. — Да, не обязательно. Могу сказать, в этом нет нужды вообще. Но…       Он замолкает, выжидая реакции Тэхёна. Последний едва заметно ёрзает от нетерпения и, кажется, не особо доволен тем, что Чонгук тянет. Не выдержав паузы, он подталкивает Чона сам: — Что «но»? — Понимаешь ли, мы с Чимином давние друзья, и я очень его ценю. Когда он мне позвонил, чтобы договориться о встрече, я не узнал своего друга. Его голос был убитый, и сам он, казалось, пребывал в отчаянии.       Тэхён сутулится ещё больше, и уныло кивает. — Да, Чимин много нервничает после того как я… — Тэхён замолкает, не решаясь открывать все карты, а Чонгук и не требует. — Именно об этом я и говорю. Чимин загоняет себя своим беспокойством в могилу. И должно быть, тебе излишний контроль тоже надоел изрядно.       Чонгук пытается подбирать слова как можно более тщательно, специально давит на самые злободневные проблемы парня, но в то же время, боится спугнуть. Надо закончить до возвращения Чимина, иначе план покатится в тартарары. — И что вы предлагаете? Я не хочу посещать клинику, только чтобы Чимин прекратил свою паранойю. Я не больной, вы сами подтвердили это. — И я не отказываюсь от своих слов, но можно поступить по-умному, никому не усложняя жизнь.       Тэхён слегка подаётся вперёд, отчего его плечи начинают казаться ещё более худыми и весь он выглядит ужасно хрупко. Чонгук думает, что если так продолжится дальше, у Тэ может нарушиться структура костей и тогда уже будет очень и очень плохо. Такое редко восстанавливается. Чонгуку ли не знать. — Я предлагаю тебе встречи. Не в клинике, здоровым людям там не место, — он намеренно делает акцент на слове «здоровым». — Можно будет встречаться в подобных местах, — он окидывает рукой помещение кафетерия. — Или где тебе будет более комфортно.       Тэхён хмурит брови и уже готовится спорить, но Чонгук не даёт возможности: — Я не собираюсь проводить с тобой приёмы, не собираюсь вести лекции о том что плохо, а что — нет. Мы просто будем встречаться на неделе и говорить, а если хочешь — будем и вовсе молчать, мне не принципиально. Я просто хочу, что бы Чимин успокоился. Уверен, тебе тоже не безразлично его состояние из-за беспокойства. Нервы это не шутки, ты должен понимать.       Тэхён сбавляет свой пыл возмущаться и задумчиво мешает ложкой практически не тронутый чай.       Чонгук смотрит за спину Тэхёна, где назад возвращается Чимин, и поспешно добавляет (добивает): — Я не настаиваю, тебе решать что дороже: собственное упрямство, или же здоровье друга.       Тэхён резко поднимает глаза на Чонгука и выглядит явно задетым за больное, но Чонгук именно этого и добивался. Иногда хитрость и манипуляция куда лучше уговоров и споров, это Чонгук выучил на отлично за годы работы. — Я многое пропустил? — улыбается Чимин, садясь на своё прежнее место. Он поочерёдно смотрит то на Чонгука, то на Тэхёна, чувствуя немного наколённую атмосферу.       Чонгук выжидающе смотрит на Тэхёна. Тот активно обрабатывает информацию и расставляет приоритеты. Лицо напряжено, а брови сдвинуты к переносице. Глаза хаотично перебегают с Чонгука на Чимина.       Возможно, Чонгук перегнул, но это была единственная возможность.       Деланно лёгкая улыбка Чимина начинает покрываться трещинами от нервозного вида друга, но тут Тэхён всё-таки принимает решение: — Нет, Чимин, ничего особенного. Мы договаривались о количестве и времени встреч.       Голос Тэхёна звенит недовольством и задетым упрямством, но он всё же смотрит на Чимина, выдавливая едва заметную улыбку. По всей видимости, они действительно очень близки, раз выбор пал на Чимина, а не на собственные установки.       Чонгука одолевает отцовская гордость. Тэхён оправдал его ожидания.       Чимин, кажется, весь светится от счастья и облегчения. Все переживания, что пеплом оседали в горле, враз испаряются, и Чонгук действительно рад видеть своего друга таким.       Чимин и так слишком много страдал в прошлом. — Ох, Тэхен-а, я рад, что ты решился, — с облегчением проговаривает Чимин и продолжает заразительно улыбаться.       Тэхен бросает взгляд на Чонгука, и тот его ловит.       Чон отчего-то вспоминает Соён, и мурашки пробегают по его позвоночнику.       У той взгляд был примерно такой же. Терпкий, цепляющий, упрямый, но до одури грустный.       Чон невольно проводит параллели, мешая личное и рабочее, что уж совсем край.       Выкинуть обрывки прошлого, достаточно трудно, но совладав с собой, он с усилием тянет уголки губ вверх. — Это мой номер, Тэхён, — Чонгук вытаскивает из бумажника визитку, пока Чимин просит официантку принести счет, — Скинь мне гудок и я сохраню твой номер. Я позвоню тебе и мы договоримся о встрече, хорошо?       Пальцы Чонгука случайно задевают ледяные тэхёновы, и мурашки вновь атакуют тело психиатра. Тэхен холодный как труп.       Вот и ещё один плюсик в колонку верности предположений Чона. Тэхён сохраняет номер Чонгука и кидает ему прозвон. Заплатив за счёт, и просидев ещё несколько минут, в течение которых Тэхён не произносит ни звука и не притрагивается к остывшему чаю, ребята покидают заведение, и выйдя на улицу прощаются, расходясь в разные стороны: Чонгук к машине, а Чимин и Тэхён прямиком по улице вниз.       Чон забирается в автомобиль и тяжело вздыхает. Отчего-то встреча отняла множество сил, буквально истощила.       Гук опускает голову на руль и прикрывает в глаза.       Он понимает, что позже будет звонить Чимин и спрашивать, как он уговорил Тэхёна на встречи. Понимает, что своей хитростью сегодня он одержал вверх, но дальше тоже придётся выкручиваться.       А ещё он понимает, что Тэхён почти наверняка болен анорексией и не осознаёт всей опасности собственного положения. Чонгук все это понимает.       Но чувство, что ситуация шестилетней давности повторяется, и уже теперь Чонгук на равных с болезнью, никак не отпускает, напротив, захватывает мозг, погружая в пучину воспоминаний.