Неполноценные небеса

      Айна-нее-сан смотрит на него в течение двух минут, а после как-то устало вздыхает. Во взгляде медово-карих глаз на секунду появляется неодобрение и лёгкое раздражение. Он часто видел эти эмоции во взгляде ка-сан, стоило соседям лишь попасться ей на глаза со своей любимой собакой, которая один раз укусила его — тогда было больно и страшно. Прошло какое-то время с того происшествия, тех чувств и ощущений уже нет — о случившемся напоминает лишь небольшой след ещё не зажившей ранки и появившаяся неприязнь к этим отвратительным существам.       Тсунаёши всё продолжает сидеть на месте, не желая покидать свои краски с кисточками, которые привёз то-сан на его день рождения. На желтоватой бумаге нарисовано чёрными красками кривое деревце без листиков и красно-рыжее солнце. Краски только-только нанесены, так что, если прикоснуться, то пальцы станут мокрыми и грязными, а ещё неприятно липкими.       Нужно подождать пока они высохнут, а сейчас можно нарисовать что-то новое.       Тсунаёши уже пять лет. Месяц назад он начал ходить в детский сад вместе с детьми с соседней улицы, которых раньше видел только через прутья калитки.       Он не понимает, зачем родителю это нужно делать, но всё равно идёт в то место, чтобы не расстраивать любимую ка-тян с красивыми карими глазами, которые обязательно станут грустными или чуть разочарованными, если поднять эту тему.       — Ты найдёшь там друзей, Тсу-кун, — она треплет и без того непослушные волосы, что напоминают своим цветом карамель. — Да и ходить в садик недалеко, верно?       Тсунаёши лишь кивает, когда слышит слова Наны, и отводит взгляд. Ручки невольно сжимаются в маленькие кулачки — он не хочет оставлять ка-тян в их большом доме одну.       — Тсу-кун, посмотри на меня, пожалуйста, — голос у женщины становится чуть строже, пускай и не утрачивает своей мягкости. Нана всегда так с ним говорила.       Савада Нана, вообще, со всеми так говорит.       — Я правда хочу, чтобы ты нашёл там друзей. Постарайся, хотя бы для меня, — искренне просит она, проводя тёплыми пальцами по пухлым детским щёчкам. Карие глаза смотрят на него с немой просьбой и теплом семейного очага, которым и является сама ка-тян. Ведь Нана, как и огонь, очень тёплая. — А теперь, улыбнись! Никто не захочет дружить с тобой, если ты постоянно будешь кукситься!       Он послушно приподнимает уголок губ, копируя свою ка-тян, но ему кажется, что собственная улыбка выглядит отвратительно. Соглашается со всем сказанным и старается сделать всё точь-в-точь как она, не желая разочаровывать.       А ещё Тсунаёши интересно, сможет ли он найти там друзей.       В первые дни Тсуна смотрит на всех глазами наивного и рассеянного маленького ребёнка глупо, он ведь и есть маленький ребёнок, тихо смеётся и, старательно следуя совету любимой ка-тян, улыбается — чуть мечтательно, тепло и мягко.       Но другие дети его сторонятся — не хотят принимать в игру, прогоняют, находят тысячу и одно глупое оправдание. Говорят: «У нас нужно чётное количество игроков, прости»       И: «Ты слишком неуклюжий, ты сломаешь нам игрушки»       И: «Уходи, Тсуна, мы не хотим с тобой играть»       Воспитатели не вмешиваются и либо молча смотрят на всё это, либо закатывают глаза, говоря: «Ничего, подрастут, научатся словами решать свои конфликты, а пока пусть дерутся…»       Отговорки-отговорки-отговорки-отговорки, Ками-сама, сколько же у вас отговорок! — говорит про себя Тсунаёши, пародируя персонажа из телевизора и каждый раз уходит в свой любимый угол, где начинает что-то рисовать или читать.       Эта игра надоедает ему через две недели. Больше он не хочет дружить с детьми.       Этого не замечают сразу.       Этого не понимают сразу.       Этого не принимают вообще.       В огромном игральном зале шумно. Дети здесь всегда становятся громкими — вечно о чём-то говорят, вечно над чем-то смеются, плачут или капризничают. Айна-нее-сан и Чизу-нее-сан стараются успокоить Лейко-тян с её подружками, которые не поделили кукол, пока Буши-кун с Сабуро-куном что-то делают с конструктором. В углу сидит главная воспитательница их группы, Йорико-сан, и о чём-то говорит со старым сторожем, Фудо-саном.       Тсунаёши продолжает сидеть у окна и рисовать с безучастным выражением лица. За его столиком тихо, к нему никто не подходит и его никто не трогает. А Тсуна лишь смотрит на красный грифель едва заинтересованным взглядом и что-то выискивает в лицах толпы, словно ищет одного единственного человека.       Карие глаза вновь вернулись к бумаге, а простой до этого круг закрашивают красным цветом.       У него на рисунке девочка с чёрными волосами, как у Айна-нее-сан, и красным шариком.       Ниточка завязана на шее, а на той — красные полосочки.