О, весь отданный ей свет

      Это было просто очередное дело.       Люцифер даже не думал о том, что что-то может пойти не так. После новоприобретённой неуязвимости он чувствовал себя гораздо спокойнее, когда они с Хлоей занимались расследованиями. Ему нужно только быть настороже: оглядываться почаще, чтобы вовремя прикрыть её от любой опасности.       И он не справился с этим простым заданием.       У него были все его способности, он стал силён, как никогда: на место вернулись белоснежные крылья — до последнего пёрышка, вернулась куда-то пропавшая после ночи с Хлоей сила — он раскалывал подозреваемых как орешки, он стал бессмертен при ней — и для чего, если это не защитило её от чужой пули?       Словно в замедленной съёмке Люцифер подхватил девушку, такую лёгкую и хрупкую, когда она отшатнулась назад после громкого выстрела. Придержал, оглядываясь, не понимая, откуда раздался звук — но вот завизжали шины, какая-то машина рванула с места. Они остались одни: Декер, Денница и странный захлёбывающийся звук, который он знал по тому памятному дню, когда Малкольм Грэхем выстрелил ему в живот.       Когда он в растерянности опустил её на землю, Хлоя впервые всхлипнула от боли. Этот звук напугал Люцифера даже больше, чем предыдущий — может, ещё и потому, что он вдруг увидел, как на одежде девушки расплывается кровавое пятно.       — Дет… — слова застряли в горле, — детектив… — Декер снова всхлипнула, цепляясь за его руку, почти вслепую шаря вокруг себя. Денница торопливо снял с её пояса рацию, попытался собраться — с трудом справился с собственным языком, который будто окостенел. Он попросил помощи — неграмотно, неправильно, потому что забыл, как Хлоя представлялась, когда с кем-то связывалась.       Неважно, хорошо, что в участке его все любили, и узнали сразу же.       Девушка закашлялась. Люцифер выронил рацию — едва успел увести руку в сторону, чтобы предмет не упал прямо на рану. Что-то шевельнулось в памяти, он вспомнил совет Хлои — давить на рану. Это было чертовски больно, когда ему самому выстрелили в живот, и этим занималась Ева, но зато Денница так и не попал тогда в Ад. Очевидно, благодаря усилиям девушек, что исправно поили его алкоголем и заставляли давить прямо туда, откуда, пульсируя, выплёскивалась тёмная кровь. Люцифер тогда думал, что ослепнет от боли, но в конце концов это ему всё же помогло.       Если человеческий совет помог выжить ему, подумал Денница, следовательно, это будет справедливо и для человека.       У него всё похолодело внутри, когда он сильно надавил на её рану, и Хлоя издала болезненный стон. Руки ослабели, задрожали, Люцифер едва не отнял левую, которой рискнул надавить. Но Декер, похоже, это немного отрезвило — она вцепилась в его руку, мелко дрожа, едва заметно кивая.       — Всё правильно… правильно, Люцифер… — девушка сама прижала его ладонь к своей ране. — Так надо… — она зажмурилась, и Денница снова ослабил давление.       — Тебе больно, — его голос звучал так жалко сейчас, он понимал, что должен собраться и помочь ей — ему тоже тогда было больно, но у Хлои хватило сил смириться с тем, как искажалось его лицо, как закатывались глаза, когда он был близок к потере сознания. Люцифер же не мог смотреть даже на то, как она дрожит. Он не мог заставить себя причинить ей боль.       — Это поможет, — почти одним словом выдавила Декер, продолжая цепляться за его руку. У неё не было сил помочь самой себе остановить кровотечение. Вся надежда была на него.       Где грёбаные медики с полицейскими, когда они так нужны?       Денница стиснул зубы. На секунду поднял руку, сорвал с себя пиджак — не снял, а именно разорвал ткань, не обращая внимания, какая часть осталась на нём. Скомкал, задержал дыхание, словно боль должна была пронзить его, а не Хлою, и придавил рану снова. Декер распахнула глаза, бессильно застонала. Губы у неё окрасились в алый, и Люцифер судорожно вздохнул, когда увидел, как девушка пытается сглотнуть кровь. И такое с ним было — это не сулило ничего хорошего. Он едва успел вознести молитву к своему Отцу, прежде чем сердце у него остановилось.       Отец… Как же Люцифер мог забыть?..       Денница выпустил крылья. Нижние крупные перья вплотную протёрли асфальт с такой скоростью, что почти высекли искры. Сейчас было неважно, даже если медики к ним уже подходят — Люцифер придумал, что может сделать, чтобы спасти Хлою. Да, всё правильно, всё так просто — он ещё ничего не испортил, ведь его белые перья могли исцелять раны. Всё хорошо. Всё…       Он вырвал одно из перьев, даже не глядя, не чувствуя боли. Подставил под солнечные лучи — перо загорелось изнутри, начало источать свет. Люцифер не стал медлить, прижав его к месту, где пуля вошла в её тело: ему и не нужно было, чтобы он обжёг Хлою уж слишком горячей божественной материей — о, неплохо. Вот сейчас он исцелит её и сможет пошутить, вспомнив этот каламбур. Они вместе будут неловко переглядываться, когда приедут настоящие врачи, ведь Декер окажется не ранена — потом, вечером, у него дома, будет столько смеха из-за этой ситуации, всё забудется, всё будет хорошо…       Перо погасло. Денница моргнул, опустил взгляд, уже был готов улыбнуться — и замер, увидев, как Хлоя вновь содрогается от боли, а из раны её с новой силой течёт кровь.       Люцифер почти со страхом обернулся, проверяя свои крылья. Целые, белые, неизменно светоносные. Что было не так?       Хлоя издала мучительный стон, почти крик, и Денница почувствовал, как сердце у него разрывается на мелкие кусочки после этого звука. Не думая о себе, он быстро запустил окровавленную ладонь в левое крыло, пригоршней зачерпнул мягкие перья и с силой рванул их, почти ломая себе кость. Вырвал сразу с десяток, заставляя Декер зажмуриться от их сияния. Раскалил — иронично звучит — добела, — логично подумав, что пусть уж лучше у Хлои останется неприятный шрам от ожога, лишь бы она была жива. Шлёпнул кусок ангельского пламени на живот девушке — и перья осыпались вниз, едва коснулись её кожи, погасшие и съёжившиеся.       Люцифер застыл, не веря своим глазам. Чтобы исцелить архангела от ранения демонским ножом было достаточно одного маленького пёрышка, но сейчас Декер не помогла целая горсть крупных перьев. Девушка, дрожа, попыталась сама зажать свою рану — и Денница почувствовал, как ужас сковывает всё его тело, почти как тогда, когда Лес Клампски всадил ему в шею парализующий препарат.       — Я не могу, — растерянно сказал он. Перевёл взгляд с кровоточащей раны на лицо Хлои, такое бледное, измученное. — Я не могу ничего сделать, — Декер смотрела на него — так контрастно спокойно по сравнению с тем, как его трясло.— Я не могу тебя исцелить… — по одному только голосу становилось понятно: он был в панике. Хлоя должна была быть тоже, но она отчего-то больше не кричала, даже не плакала, как в первый день их знакомства. Люцифер моргнул, когда она прикоснулась к его щеке, оставляя на ней кровавые пятна — Декер больше не старалась остановить кровотечение. Она что, она… она смирилась?..       — Люцифер, — раздался её тихий шёпот. Денница подался вперёд, в отчаянном порыве надежды приподнимая девушку, надавливая на её рану, как она просила до этого. Его не остановила даже болезненная дрожь, прошедшая по её телу. — Люцифер…       — Я здесь, — пробормотал он, лихорадочно стискивая скользкое от крови тело. — Всё будет хорошо… всё будет, я вызвал медиков, если я не могу, они смогут… Я… — Хлоя снова скользнула по его лицу пальцами, и Денница будто случайно встретился с ней взглядом. — Нет… Нет, нет, детектив, даже не думай, —он говорил громче, чтобы перебить её, перекричать, заставить бороться. — Нет, всё будет хорошо. Я обещаю. Я возьму с собой Трикси, и мы будем ночевать возле твоей палаты, пока ты не поправишься. А Дэниэл найдёт тех, кто это сделал. Обещаю, — ему хотелось поправить ей волосы, погладить по голове, но рук не хватало. Додуматься придержать голову крылом Люцифер был не в состоянии — потому он лишь крепче обнимал её, чувствуя, что едва справляется с собой. — Обещаю, всё кончится… — девушка покачала головой. Люцифер приоткрыл рот, не в силах больше терпеть нестерпимый жар, боль в горле.       — Мы увидимся, — она приложила непростительно большое усилие, чтобы заговорить громче. Денница уже собирался опустить её на землю, зажать ей рот, чтобы запретить говорить — но ему удалось только помотать головой, умоляя её молчать. — Увидимся в Аду, Люцифер…       — Нет, — дьявольское рычание вырвалось из его груди, он не сдержал своего настоящего голоса. — Нет, я никогда не позволю… я не позволю, чтобы ты там была, — комок в горле всё же лопнул, как и сила воли, по его щекам покатились слёзы. — Пожалуйста, Хлоя, — Денница бессмысленно продолжал зажимать её рану, хотя уже чувствовал, как дрожь чужого тела ослабевает, как замедляется пульс, — пожалуйста, не уходи, держись… Скоро будет помощь, — громкий всхлип, —прошу, пожалуйста, не оставляй меня, не оставляй!..       — Если не в Аду… — тяжёлый, болезненный вдох. — То на Небесах… я буду тебя ждать… я всегда буду ждать… ждать тебя там…       — Я не смогу… Отец ни за что не позволит мне… — он заметил, как голубые глаза напротив гаснут, и взвыл, почти тряхнул девушку. — Умоляю, Хлоя, держись! Ты нужна здесь всем! Ну же, —Люцифер склонился, бессмысленно целуя её щёки, лоб, — ну же, держись… я же... я люблю тебя, я не смогу… я не смогу без тебя, — тяжёлое откровение не должно было прозвучать впервые вот так. Он должен был легко и искренне сказать ей это в постели, или во время очередного романтического ужина, или пока они гуляли бы по набережной — совсем скоро, Денница почти собрался уже с силами, заставил себя поверить, что он стал сильнее рядом с ней. Что он впустил её и принял, что делал всё из любви к ней, а не из простого интереса — чёрт, его тело было покрыто шрамами, которые остались после всех принесённых для неё жертв. Он до сих пор не мог вернуться к когда-то столь любимым им экспериментам с электричеством — всё из-за дефибриллятора, которым Люцифер остановил своё сердце ради Хлои. Она не могла сейчас уйти. Он только научился любить.       — И я тебя, — выдохнула Декер, неумолимо скользя прикосновениями всё ниже — у неё не было больше сил держать руку поднятой.       — Пожалуйста, не умирай, — почти шёпотом, обессиленно, взмолился Денница. Девушка едва заметно приподняла уголки губ, будто хотела мягко улыбнуться ему — но не успела. Губы так и застыли, а с их уголка стекли капли крови. Взгляд Хлои застыл на нём, Люцифер, задержав дыхание, ждал, пока она не пошевелится снова, хотя бы не моргнёт — но ничего не происходило.       Он поймал последний удар её сердца, продолжая зажимать рану на её теле.       Несколько секунд Денница смотрел на неё. Не дыша, тоже не моргая. Потом ему пришлось сделать вдох — и это стало таким страшным контрастом с неподвижностью Хлои, что только в эту минуту Люцифер осознал, что именно произошло.       Она умерла.       Он отпустил её безжизненное тело. Едва коснулся приподнятых век, опустил их — сам не зная, зачем. Тяжело выдохнул, сел — до того ему приходилось неудобно стоять на коленях. Денница искренне был уверен, что, если самое страшное всё-таки произойдёт, он будет кричать, рыдать, до последнего бороться — мчаться на Небеса, чтобы выбить Жемчужные Врата с ноги и украсть душу Хлои, вернуть обратно, пусть даже ему придётся убить каждого, кто встанет у него на пути. Но ничего этого он не сделал — и только когда его спина болезненно расслабилась, Люцифер вдруг понял, почему.       Это его сломало. Не так, как в Аду, ведь тогда она была жива — и Денница мог бы прийти к ней в любой момент, пусть и в теории.       Но оказалось — он не был способен жить без неё. Он не мог даже собраться, чтобы заставить себя броситься в Ад или Рай на её поиски. Он не был уверен, что может теперь хотя бы ходить.       Весь он как-то разом ослабел. Денница сполз на землю, лёг рядом с телом Хлои — сжал её руку. Может быть, это временно — Линда бы сказала, наверное, что у него шок из-за потери. Может быть, силы скоро появятся. Может, он будет способен хотя бы пролить ещё слёзы, если вернуть Декер будет нельзя.       Люцифер лежал так несколько минут, забывая моргать. Глаза нещадно щипало, словно в них насыпали песка, но он едва находил в себе силы опустить и поднять снова веки. Такого не было, когда Хлоя была жива, или, когда была на грани: он всегда мчался напролом, чтобы сделать всё возможное для неё. Что же произошло сейчас?       Раздался знакомый шорох. По левую руку от Люцифера приземлился ангел. Его даже не волновало — какой именно, кто бы сейчас ни явился, Деннице было всё равно. Если это Аменадиил, который унесёт его сейчас подальше от тела Хлои — какая разница? Если Майкл, который воспользуется его беззащитностью и вонзит в грудь какое-нибудь хитрое оружие — неважно. Может, хоть это немного облегчит боль потери.       — Она в Серебряном Граде, — раздался голос Азраэль. Люцифер даже не вздохнул, хоть и узнал сестру — логично, что она явилась забрать душу Декер.       Вот и ответ — девушка будет там, куда ему навсегда закрыт путь, сколько бы отец ни вправлял мозги его несносному близнецу. Он явился не ради Денницы: запустил время, объяснил что-то старшему сыну, утащил за ухо на Небеса Майкла — и исчез, больше никогда не появлялся. Люцифер не сомневался, что тогда они виделись в последний раз.       Как и сейчас — с Хлоей.       Азраэль неуверенно сделала шаг вперёд. Ей наверняка хотелось склониться над братом, но она будто бы сомневалась — может, ждала, что он взорвётся, будет требовать помочь ему попасть домой.       — Слушай, — снова заговорила она. — Хлое сейчас хорошо. Ты очень сильно её держишь… — ангел коснулась его плеча и отскочила, когда увидела, как Люцифер покорно следует её движению — и с бока перекатывается на спину, как покойник. Азраэль лучше других знала, что он жив — но эта неподвижность, внутренний слом, напугали её. — Ты сильно держишь её здесь, как будто всё ещё можешь что-то сделать. Но это не так, — ангел смерти закусила губу, понимая, что брат на неё даже не смотрит. Люцифер смотрел в небо — даже не в небо, а будто бы сквозь него, не задерживая ни на чём взгляд. Рэй-Рэй глубоко вздохнула. — Лу, послушай меня… Её нельзя вернуть. Ты должен это понять. Пожалуйста… — Денница не реагировал на слова сестры. Она никогда не видела его таким — даже после Падения, когда тайком заглядывала, чтобы проверить, как он там, внизу. В нём были страх, гнев, чувство предательства — сейчас осталась только опустошающая боль, которую нельзя было даже толком почувствовать. Она иссушала его силы, отнимала их все, не позволяя ему даже встать на ноги, чтобы просто уйти отсюда.       Люцифер моргнул. Азраэль стояла рядом, пытаясь убедить его в том, что попытки воскресить Хлою бесполезны, что Отец никогда не смилуется над ним, не вернёт её — он и его-то вернул лишь однажды, чтобы сын разобрался с побегом матери из Ада. Вероятно, если бы не эта проблема, Денница остался бы мёртв, а Декер — ну, что же, выжила бы. Наверное. Если бы повезло.       Он прислал девушку на Землю лишь чтобы отучить его от побегов из Ада. Хотел, чтобы они привязались друг к другу так, как никто никогда из ныне живущих не привязывался — а потом собирался сломать Люцифера, отняв его единственную любовь. Денница и без того понимал, что Хлоя была смертна — но после визита Отца на Землю в нём затеплилась безумная надежда на чудо. Что, если он подарил ему эту любовь просто так? Что, если это был его шанс воссоединиться с семьёй — и с Хлоей, конечно же. Они могли бы быть счастливы на Небесах. Даже если бы ему приходилось служить Отцу, Люцифер бы смирился, может быть, но…       Это был продуманный план по уничтожению его воли. Успешно завершённый: он больше ничего не хотел, кроме как снова дотронуться до щеки Хлои, убирая её волосы, и увидеть, как она улыбается.       Но она больше никогда не улыбнётся.       Если только…       Люцифер снова моргнул. Ему пришла мысль, и она так его отрезвила, что Денница даже не поверил сначала в то, что он действительно сам это вспомнил. Но так оно и было.       Даже в Аду он больше не был нужен — когда умерла Лилит, демоны подчинились своей матери, что вернулась к ним спустя столько времени. Люцифер даже не мог никак прислуживать своему Отцу, надеясь на то, что тот пожалеет его, смилуется, увидев единственное его стремление и желание — вернуться к Хлое. Так почему бы не отдать всё, чтобы вернуть то единственное, чего он страстно желает? Декер стоит того, к тому же — это он не мог без неё жить. Она без него — могла. Она уже жила без него, когда Люцифер уходил в Ад. Хлое всего лишь не дали достаточно времени, чтобы смириться с тем, что произошло — их разлука, по земному времени, длилась только два месяца.       Если она будет знать, что он ушёл навсегда — то и справиться с этим будет гораздо легче.       Денница опять перевернулся на бок. Рэй-Рэй умолкла, наблюдая за ним. Он сделал глубокий вдох — и решился.       Левой рукой Люцифер коснулся своего лба. Закусил губу, провёл кончиками пальцев до пупка, остановился. По нему словно скользнули скальпелем — пока боли не было, но след ощущался. Собравшись с силами, он так же медленно провёл рукой обратно, остановился на своих губах. Припомнил древний текст на первейшем, ангельском языке.       — Ol eol zirn mirc Oadriax, Caosgi od Donasdogama (1), — заговорил он. К горлу подступила тошнота, руки ослабели, заставляя его выпустить ладонь Хлои — но Денница упрямо нащупал её вновь, прежде чем продолжил. Левой рукой медленно прикоснулся к своему лбу, потом дотронулся до лба девушки — повторил движение, ещё, ещё раз — оно было частью ритуала. Что-то посыпалось с его пальцев — кажется, похожее на песок.       — Что ты делаешь? — тревожно спросила сестра.       —Ol, Samael (2), — игнорируя её, впервые, наверное, за многие тысячи лет он назвал своё прежнее имя. И сейчас больно было его вспоминать — но Люцифер знал, что заклятие не сработает, если он не назовёт своё самое первое, настоящее имя. — Murifri, qurlst Iad, lolkis: dlugam Gah, Busd od Tranan lap Chloe (3), — он почти нежно коснулся её имени губами, едва дыша. А вот — его губ коснулся вдруг кто-то другой, будто пытаясь зажать ему рот. Люцифер узнал руки сестры — и оттолкнул её, сам поражаясь своей силе, которая скоро должна была его покинуть, — gohed pasbs lap John. Psea ipam i ol, crip monons tilb amgedpha. Surzas dlugam pir Limlal… (4) — последний шанс отступить — но Денница, сделав ещё один глубокий вдох, закончил: — Christeos ar oias. (5)       Азраэль зажмурилась, когда прозвучали последние слова. Она непростительно долго не до конца понимала, что происходит. Даже дома, в Серебряном Граде, сейчас довольно редко говорили на древнеангельском, как она любила называть енохианский. Люцифер читал какую-то молитву, или заклинание — ангел уловила его старое имя, услышала имя их Отца. Но когда брат сказал что-то о духе и силе — до неё дошло.       И она не поверила.       Этого никогда не делал ни один ангел. Это разрывало его, как упаковку с чистой жизненной энергией. Даровало жизнь тому существу, ради которого это было сделано — но уничтожало сущность самого ангела. Его душа рвалась, перемалывалась до атомов, превращалась в поток жизни, что вдыхался в тело умершего или умирающего существа.       Рэй-Рэй попыталась не дать брату закончить дочитать заклятие — и тот оттолкнул её так, что она отлетела на несколько метров. В нём концентрировалась вся сила, которая должна была взорваться сейчас ему в лицо.       — Люцифер! — Азраэль, поднявшись, подбежала к нему, снова испуганно схватила брата за плечо. Тот не отреагировал, продолжая водить рукой между их с Хлоей лбами. — Люцифер, постой, не надо!       Она чувствовала это, видела линию надрыва, прошедшую по его ангельской сущности — с неё сочился свет, концентрируясь где-то в горле у её брата. Люцифер терпел с минуту после прочтения заклятия, а потом не выдержал — впервые содрогнулся. Рэй-Рэй шарахнулась, когда всё его тело скрутило в судороге.       Ему определённо было очень больно.       Он начал светиться ярче. Из крыльев свет ушёл совсем, по ним будто бы потоптались. Секунда — и они сложились, почти роняя Люцифера на землю. Но руки, грудь, плечи, всё это — стало светиться изнутри. Свет стекался в одну точку, концентрируясь до ослепления ярко, даже Азраэль пришлось отвернуться и зажмуриться.       Её брат издал мучительный крик, забился, стискивая руку Хлои так, что ангел услышала, как в ней сломались кости. И тут же срослись — когда Люцифер открыл рот, чтобы закричать, свечение, поднявшееся от живота, прошедшее через грудь и горло, нашло путь наружу. Его покидала жизнь. Он дрожал — нет, неподходящее слово, скорее, содрогался в конвульсиях, выпуская собственный свет из своего тела. Сияние собиралось в полупрозрачные облачка, зависало над телом Хлои, будто ожидая, пока его не станет достаточно, чтобы её вернуть. Рэй-Рэй присела рядом с братом, желая помочь ему хоть как-то — и вскрикнула, когда обожглась, едва прикоснувшись к его плечу. Она видела, как сверкают его глаза, и как свет их гаснет, и ничего не могла изменить — потому что не остановила раньше.       Люцифер начал затихать. Азраэль рискнула снова прикоснуться к нему — и едва ли не задрожала, почувствовав, каким холодным даже по человеческим меркам вдруг стал её брат. Только что она притронулась к нему, как к раскалённой звезде — и вот его тело остыло, сила в нём едва тлела.       В нём осталось совсем мало жизни. Рядом раздался судорожный вдох, и ангел смерти шагнула назад, вспомнив, что ей нельзя показываться людям. Хлоя вернулась — и её воскрешение забрало почти всю сущность Люцифера. Ему не хватало сил вытолкнуть остатки жизни, когда она пришла в себя — теперь это было уже и не нужно.       Рэй-Рэй взмахнула крыльями, скрываясь, прежде, чем Декер открыла глаза.       Денница приподнял веки, почувствовав возле себя движение. Хлоя пошевелилась, удивлённо вздохнула, высвободила свою руку, села, провела ладонью по своей груди, по животу. С ней всё было в порядке — Люцифер знал это. Он чувствовал себя абсолютно разбитым, выжженным, но в то же время — невероятно счастливым. Девушка снова была жива. Она проживёт всё, что ей отпущено, а отпущено ей наверняка было немало — Денница не верил в постоянные испытания от Отца, как Аменадиил, но был уверен, что эта её смерть оказалась незапланированной. Хлоя должна была жить.       Девушка продолжала ощупывать себя, не веря в происходящее. Люцифер продолжал наблюдать за ней, чуть улыбаясь — насколько хватало сил. Он был измотан, словно иссушен внутри: наверное, так и было. Наверное, когда остатки жизни покинут его, братья и сёстры заберут тело, чтобы выяснить, что происходит после этого заклятия.       Но пока его ещё живое тело заполняла боль. Денница выдохнул — мучительно, словно в груди ему что-то мешало это сделать, и едва слышно застонал. Случайно — но Хлоя вздрогнула, услышав этот звук. Быстро огляделась, нашла его — и тут же забыла о своём путешествии на Небеса.       — Люцифер! — воскликнула она. Денница закрыл глаза, улыбаясь — слышать этот голос было благословением. — Люцифер… — теперь уже Хлоя перевернула его на спину, приподняла голову, в попытках осмотреть его тело, найти причину такого его состояния. — Что с тобой? Ты меня слышишь? — наверное, он поморщился, потому что девушка тут же замерла, боясь причинить ему ещё больше боли. — Что… — Декер собиралась приподнять его рубашку, но уже не успела — услышала вдали сирену «Скорой».       Люцифер почувствовал, как крепко она сжала его руки, умоляя — почти как он сам не так давно, — остаться рядом с ней. Взглянул на неё, желая сказать так много — и так бессмысленно в свете всего того, что ждало его дальше.       И снова опустил веки, проваливаясь в черноту, где ничего не было.