О, весь отданный ей свет

      У Люцифера обнаружили рак.       Когда приехали медики, Хлое чудом удалось обмануть их, что-то придумать — благо, кровь с её одежды исчезла. Осталась дырка от пули — но в итоге никого не волновала порванная рубашка, особенно когда у Денницы вновь начались судороги. Никакой видимой причины не было, потому их обоих забрали в больницу — и никто сначала не мог сказать ей, что с ним.       А потом она услышала этот приговор. Не диагноз, не заключение врача — именно приговор, потому что после слов медика девушка с надеждой воззрилась на Люцифера, такого бледного, едва сидящего ровно на стуле напротив — и он не покачал головой, не улыбнулся, без слов пообещав, что будет в порядке. Врач предложил ему пройти дорогостоящее лечение, и Хлоя уцепилась за эту возможность — но тогда Денница впервые за всё время подал голос, отказываясь от предложения. Декер почти взорвалась, едва ли не накричала на него, хотела настоять, заставить — но Люцифер был непреклонен. Хлою трясло — она не понимала, почему Денница так спокоен, почему не хочет попытаться найти выход из ситуации — и он неожиданно мягко коснулся её руки, наклонился, тихо шепча на ухо:       — Я всё объясню тебе, — пообещал он тогда. — Поехали домой.       И вот сейчас — они лежали в его кровати, в пентхаусе, находясь так близко друг к другу. Хлоя ждала, пока он не заговорит — и ей безумно хотелось верить в то, что сейчас она услышит, что ей всего лишь нужно оставить его одного на пару дней. Ну не могло быть у бессмертного ангела неоперабельного рака лёгких — может, это его уязвимость рядом с ней вернулась, может, она и правда должна всего лишь уйти, оставить его исцеляться?       — Я умираю, — тихо сказал Люцифер, глядя ей в глаза. Обрывая все надежды и её собственное дыхание. — Но не от рака.       — Что?.. — Хлоя почувствовала, как сердце у неё замирает. Не так давно оно останавливалось — и сейчас, от страха, снова было к тому близко.       — Из-за того, что я сделал, — он провёл рукой по груди, чуть поморщился. — Я отдал тебе свою жизнь, поэтому ты вернулась, — тёплое прикосновение к щеке, — несмотря на то, что не должна была.       — Подожди… как?       — Ангелы — живые батарейки, — ещё тише, почти сдавленно заговорил Денница. — И я сломал свою. Меня разорвало… вот тут, — ладонь остановилась ровно там, где, по словам доктора, находилась опухоль. — Моя ангельская сущность, она… — он с трудом сглотнул, — как кувшин в пустыне. Вода осталась на самом донышке, — Люцифер попытался изобразить пальцами, сколько именно, но рука дрогнула, он закусил губу. — Я отдал тебе эту жизненную энергию. По сути, — Денница вдруг улыбнулся, вновь глядя ей в глаза, — теперь моя душа внутри тебя. Она даёт тебе жизнь.       — Но… почему? Почему ты вообще это сделал? Тебе, вообще, что… жить надоело?! — Хлое впервые хотелось шарахнуться от него назад, вырваться из этого кошмара, проснуться — потому что она не хотела верить в то, что говорит ей Люцифер. Это даже звучало бессмысленно, иррационально: разве мог кто-то так любить её, чтобы отказаться от бессмертия?       — Я не видел без тебя смысла в жизни, — покачал он головой. Устало вздохнул, сипло, Декер вдруг заметила крошечные капельки пота у него на лбу — ему тяжело было даже говорить.       — Но ведь ты… ты мог бы попытаться попасть в Рай, или…       — Меня бы не пустили, — с трудом выговорил Люцифер. — И в Аду я больше не нужен. Это стало ясно, когда Отец не позволил мне тебя исцелить. Я ничего не могу сделать, чтобы заслужить прощение. Но этого Он не предвидел, — с его губ сорвался кашель, он стиснул зубы. — Этого Он мне запретить не мог, — улыбка была вымученной, Хлоя почти почувствовала его боль. — Теперь ты… ты проживёшь столько, сколько должна была прожить. Неуязвимой, — опять тёплые прикосновения, но рука так дрожала, что ему едва удавалось оставаться нежным. — Но умрёшь тогда, когда придёт твой час. И так, как было задумано изначально. Может быть, завтра, — странный звук сквозь зубы, будто сдержанный стон, — может быть, через пятьдесят лет. У тебя всё будет хорошо, — тяжёлое дыхание сбилось. — Ты снова попадёшь в Серебряный Град…       — Но что будет с тобой?       Денница замолчал. На секунду опустил веки, признавая гнев в её голосе справедливым.       — Я растворюсь, — помедлив, ответил он. — И прекращу существовать. Вся моя душа станет твоей жизнью. Твоей энергией.       — И что… с тобой происходит сейчас? — Хлоя отчаянно пыталась понять, что она должна сделать, как можно остановить происходящее, спасти Люцифера — и для начала ей нужно было знать, что вообще с ним творится. Вдруг у неё появится идея, как это прекратить? Как поделить его жизненную энергию на них двоих?       — Опухоль заполняет пространство, где меня больше нет, — жестоко в своей честности ответил Денница. Чуть пожал плечами. — Потому что что-то там должно быть.       — Ну, а что, если я должна была умереть сегодня, подавившись косточкой?! — он подался вперёд, прижимая её к себе. Прижался губами к её макушке — Декер разом обессилела, не желая вырываться.       — Я хочу быть с тобой, — почти шёпотом ответил Люцифер. — Когда бы ты ни умерла, я всё равно остался бы здесь. Один. В моей жизни больше не было бы цели. Но сейчас… — руки его ослабли, он отпустил Хлою. — Если сейчас ты останешься со мной, — Денница облизнул губы, — Я смогу быть с тобой до конца своей жизни, — Декер рванулась, всё же освобождаясь от его рук, села, зажмурилась. — Это всё, что мне нужно.        — Но так нельзя! — Хлоя распахнула глаза, обернулась к нему — и запнулась, увидев взгляд Люцифера. Он вдруг стал на мгновение пустым, затем — наполнился невыразимой мукой. Денница хрипло глотнул воздух, плотно сжал губы — медленно отстранился от неё, лёг на спину, неосознанно прижал к груди руку. Декер рискнула притронуться к нему — и ощутила его лихорадочную дрожь. Его действительно лихорадило, как человека. — Люцифер… — голос её стал таким тонким, жалким — обидно было даже слышать его самой. Девушка почти прыгнула обратно, к его изголовью. — Люцифер, пожалуйста…       Его тело содрогалось, он испытывал, судя по всему, дикую боль. Но молчал, не издавал ни звука. Цепляясь за свою грудь, изгибался, не дыша, будто сдерживая порыв страдания, сдерживая крик, рвущийся из самого нутра. До Хлои дошло: он терпел всё это время, пока они находились в больнице, пока ехали домой, пока беседовали в постели.       — Эй, — девушка погладила его по голове, привлекая к себе внимание. Ей было страшно — но она была нужна ему, её страх ничего не изменит. Декер не может бросить его, когда ему так плохо. Она должна помочь, хотя бы утешить, как-то унять боль — но в голову ничего не приходило. В студенчестве Хлоя ухаживала за дедушкой подруги, у которого был рак, и он тоже едва терпел эти жуткие боли — но то был всего лишь человек. Как облегчить мучения ангелу, у которого и рак-то ненастоящий? — Люцифер, пожалуйста, посмотри на меня, — в голосе у неё были слышны плохо сдерживаемые слёзы — Декер вдруг подумала, что он может умереть прямо сейчас. Ведь Денница не сказал ей, сколько у него времени.       Несколько страшных секунд он не реагировал на её слова. Потом медленно поднял голову, нашёл девушку взглядом. Через силу сделал вдох.       — Но даже если ты уйдёшь, — голос стал хриплым, — чтобы не видеть меня таким… — Люцифер давил слова сквозь зубы, словно они застревали где-то в горле, — я пойму тебя. Я буду счастлив… — он снова задержал дыхание, не давая себе громко застонать, — что ты жива…       — Я никуда не уйду, — пообещала Хлоя, сжимая его руку. Денница вымученно приподнял уголки губ. — Но мы… Мы же должны попытаться что-то сделать. Твой Отец не захотел пускать тебя в Рай, но что, если Он сейчас передумал? Когда увидел, что ты сделал, — девушка прилегла рядом на подушку, не отпуская его дрожащую ладонь. — Может быть, нужно как-то… помолиться Ему? Почему ты не попробуешь?       — Молить Его о спасении?.. — Люцифер фыркнул, почти весело глядя на неё. Заметил, как серьёзно она на него смотрит, и смягчился: — Нет, детектив. Я не говорю, что делал это, но, может быть, когда не особо контролировал себя… — он на секунду умолк, тяжело сглатывая. — Однако, это бесполезно. Обратного пути нет. Даже если бы я сейчас помолился Отцу, Он бы никак меня не спас. Разрыв сущности — это необратимо. Остатки моей жизни сгорят, продлевая твою. Я не знаю, как долго ещё смогу… — пауза, но девушка прекрасно поняла, что он имел в виду. Вот и ответ. — Может… может, несколько дней. Неделю. Я не знаю…       — Но мне не нужна, например, неуязвимость, — возразила Хлоя, отвлекая его от подсчётов, сколько ему осталось жить. — Почему хотя бы не остановить это? Почему не оставить тебе то, что осталось от твоей души, чтобы мы оба могли жить, как люди? Мы бы вылечили тебя, я бы… я бы бросила работу, — это прозвучало неуверенно, и Люцифер чуть наклонил голову.       — Ты можешь работать, — довольно серьёзно сказал он. — Ритуал будет действовать, даже если ты далеко, — Декер тут же покачала головой.       — Я тебя не оставлю. Надо придумать, как это остановить, чтобы ты остался человеком.       — И куда я попаду после смерти? — усмехнулся Денница. Хлоя замолчала, опуская глаза. — Зачем привязывать тебя ко мне ещё больше? Чтобы потом ты вечность провела в Серебряном Граде, зная, что остатки моей души горят в Аду?..       — Но что-то же можно сделать! — в отчаянии почти рыкнула она. Люцифер облизнул губы, задумавшись.       — Можно пересоздать меня, — сказал он. Девушка вскинула на него взгляд, замерла, едва дыша. Неужели, всё было так просто, и Денница просто забыл об этом? Неужели, они нашли выход? — Но… — конечно, какое-то «но». Хлоя вдруг поняла, что даже не хочет слышать продолжения фразы.       — Что не так? — заставила она себя спросить.       — Но это буду не я, — взгляд его стал вдруг почти умоляющим. Декер вздрогнула, чуть отстраняясь.       — Что это значит?       — Это будет другой Люцифер, — губы у него чуть задрожали. — Идеальный раб для моего Отца, потому что Он не сможет воссоздать сознание. Только личность. Но, может быть, он будет любить тебя так же, как я, — брови его были напряжены, и только в эту секунду расслабились. — Если тебе станет от этого легче, — добавил Люцифер, — ты можешь помолиться об этом. Но, пожалуйста, — он сам сжал её руку, чуть приподнялся, стараясь не терять визуального контакта, — пожалуйста: молись тогда, когда я уже не буду этого слышать.       В горле у Хлои застрял комок. Она поняла, о чём говорил её напарник — ему хотелось быть любимым до последней своей минуты. Он не хотел знать, будет ли у неё после него новая игрушка с таким же именем, не хотел осознавать, что Отец победит его, поселив в этом теле нового ангела, который будет готов прислуживать Ему — и который, что для него даже хуже, может перестать любить Декер.       — Я не стану просить об этом, — сказала она. Люцифер дёрнул уголком губ, даже не улыбаясь.       — Точно, — голос снова стал хриплым, он кашлянул, и в этот раз не удержал случайного стона — морозом дёрнуло по коже у Хлои, когда она услышала, сколько в этом звуке было боли. — Отец так тебя задумал, — Декер видела, что ему было тяжело дышать, что хотелось отстраниться, лечь свободнее, но он хотел закончить фразу — и девушка ему позволяла. — Что ты можешь справиться без меня, — улыбка стала мягкой, будто совсем ненапряжённой, хотя девушка знала, что за ней скрывается. — Ты сильная, — Люцифер скользнул ладонью по её плечу, — я тебе не нужен.       — Не говори так, — честно, Хлоя ударила бы его по лицу, но ему и без того было невероятно больно — и она не знала, как выдохнуть, чтобы не заставить его в очередной раз напрячься, сдерживая крик. Декер задумалась о том, как бы принести ему воды — Денница всё чаще облизывал губы, во рту у него, наверное, пересыхало. Не зря он выбрал метафору с кувшином. Этим она могла помочь — так почему бы и нет?       — Может быть, Он заставит тебя забыть обо мне, — невнятно пробормотал Люцифер. Хлоя склонилась к нему, желая расслышать больше, но из груди его вырвалось едва слышное сипение — Декер поняла, что он не сможет пока объяснить ей эту фразу.       Девушка чуть отстранилась. Люцифер ей это позволил, подтверждая свои слова, обещание не держать её рядом с собой — она сползла с постели, сходила до его барной стойки. Нашла кулер с водой, стакан — подняла глаза, осматривая пентхаус, и сердце у неё сжалось, когда она вдруг представила, что он должен неизбежно опустеть. Разговор с Денницей казался ей ненастоящим, словно они отчитывали роли — и сейчас, когда она вернётся, вернутся и старые их отношения. Ничего не будет.       Но вот Хлоя вернулась обратно — и остановилась на верхней ступеньке, ведущей в спальню, когда поняла, что Люцифер так и не пошевелился. Лежал, как брошенная вещь — совсем не соблазнительно, как любил это делать. Он выглядел действительно больным, ему, очевидно, было плохо.       — Хочешь воды? — предложила девушка. Денница чуть приподнял голову — взглянул на неё, снова выждал лишнюю секунду, желая перетерпеть боль. Потом неловко выставил руки, оперся на них, подтянулся выше. Затруднённо, хрипло, выдохнул. Повернулся на спину. Потом на другой бок, к ней. Всё это далось ему так тяжело, что Хлоя едва смогла заставить себя сдержаться — хотелось разрыдаться от неправильности происходящего.       Она помогла ему пригубить стакан. Люцифер забрал его у неё, слегка оттолкнув чуть дрожащей рукой.       — Пока и сам могу, — хмыкнул он — и тут в уставшем человеке проглянул тот самый Дьявол, которого Хлоя полюбила. Он всё ещё был гордым и всё ещё имел чувство юмора. Всё ещё был тут — может ли случиться сейчас какое-то чудо, чтобы так всё и осталось?       Когда стакан с водой почти опустел, Декер осторожно забрала его из рук у напарника. Денница спорить не стал, с облегчением откидываясь на подушках. Казалось, это придало ему сил — девушка вдруг подумала, что лечение тоже могло бы помочь. Что, если попытаться поговорить с ним об этом?       Но не сейчас, а чуть позже. Звучало не очень — но боль могла переубедить Люцифера, заставить его искать способ облегчить её. Может быть, он сам захочет попробовать лечиться? Если ему стало лучше от простого стакана воды, станет ли лучше от химиотерапии?       Пока что Хлою тревожили другие вопросы: например, что она, всё-таки, может сделать. Девушка ещё не отказалась от идеи восстановить божественную справедливость: в сериалах главные герои всегда справляются с невозможными задачами, находя древнюю магию или совершая серьёзное усилие. Может, она тоже способна как-то разорвать собственную душу? Что, если слить их с Люцифером души воедино, останутся ли они тогда оба живы — или оба канут в Лету, совсем не фигурально?       Что-то ей подсказывало, что даже если это возможно, Денница не позволит ей это сделать. Но ничего — он сказал, у него есть несколько дней. Вероятно, скоро ему захочется спать — тогда-то Хлоя и займётся поиском информации в его огромной древней библиотеке. Позвонит его брату, чтобы поднять всех на уши. Они что-нибудь придумают.       Так что она задала другой вопрос:       — Что ты имел в виду? — осторожно касаясь плеча, поглаживая его, спросила Хлоя.       — М-м-м?.. — он приоткрыл глаза.       — Когда сказал, что… Кто-то может заставить меня забыть о тебе, — в карих глазах мелькнуло непонимание, но потом, похоже, память подкинула ему нужное воспоминание.       Люцифер сглотнул — уже мягче, спокойнее.       — Мой Отец, — сказал он. Других объяснений не дал — но они уже и не требовались. Хлоя убрала стакан, забралась обратно на кровать, к нему — пока она устраивалась рядом, собираясь с мыслями, чтобы заговорить, по его телу опять прошла дрожь. Денница сдавленно задышал, прижал к своему рту ладонь, уставился в потолок — Хлоя внутренне сжалась, увидев эту беспомощность, что была выражена во всей его позе — он отдавал, смирялся, что было совершенно на него не похоже.       В этот раз волна поднималась медленнее, и отходила — дольше. Боль изматывала его, он снова вспотел, силясь сдержаться, никак не выдать своего состояния. Декер не понимала, зачем он это делает — конечно, ей бы не стало легче, если бы она увидела его сломленным, рыдающим, но почему он молчит, не давая себе хотя бы стоном облегчить боль? Чего хочет добиться? Продемонстрировать свою силу Богу?       Когда напряжение ушло, девушка осмелилась прикоснуться к нему. Люцифер мотнул головой, поднимая веки. Посмотрел на неё. Попытался изобразить улыбку. Точно, словно играя роль — это даже смотрелось ненормально.       — Почему ты делаешь вид, что тебе не больно? — её голос задрожал. — Я ведь вижу… — Хлоя закусила губу, оглядывая его. Рубашка промокла, её нужно было сменить, если он собирался спать здесь — ведь у него всё ещё есть эта неделя, плюс-минус. За неделю многое может измениться.       Люцифер потянулся к стакану с остатками воды. Нащупал его, едва не уронил, но всё же залпом допил — и Декер вдруг почувствовала, что дрожь его не только от усталости или боли. Ему было ещё и страшно — и это в его ситуации было абсолютно нормально. Воскресший вампир сидел рядом с ним, высасывая из него жизнь, не контролируя это — и, по иронии судьбы, он не хотел, чтобы этот вампир уходил.       Любовь, Судьба — бессердечные вы суки.       — Если ты запомнишь меня, — чуть громче обычного заговорил Люцифер — видимо, решил, что не видит смысла экономить силы. — Я не хочу, чтобы ты помнила, как я мучился. Как страдал из-за того, что выбрал тебя, — это прозвучало почти возмутительно, Хлоя хотела было перебить его, но не успела — Денница продолжил: — Потому что я не жалею об этом выборе, — он не смотрел на неё, но скользнул рукой к её лицу. Декер тихо выдохнула, прижала его ладонь к своей щеке, напоминая, что она рядом. Он улыбнулся куда-то в пустоту, потом чуть повернул голову, посмотрел на неё. — И я никогда не позволю тебе так думать, — после приступа боли дрожь у него чуть ослабла, и большим пальцем Люцифер осторожно обвёл её губы. Хлоя вдруг поняла, что он стирает с них солёные капли слёз — она и не заметила, как те покатились по её лицу. — Мне больно, — почти невесомо выдохнул Денница. — Так, что иногда я не могу дышать… — ощутимое усилие, новый вдох, как доказательство его слов. — Но достаточно видеть твои глаза, — пальцы скользнули выше, вытирая дорожки слёз, — чтобы помнить, что это всё не зря.       — Но ты не должен, — всхлип почти вырвался, Хлоя его перехватила — она не хотела, чтобы Люцифер раньше времени слышал её рыдания, которые наверняка напугали бы его ещё больше, но едва ли могла что-то с собой поделать. — Ты не должен терпеть такую боль только ради того, чтобы избавить меня от угрызений совести, — она помотала головой, крепко сжимая, удерживая его руку возле своего лица. — Ведь можно… можно же что-то сделать, — уже в который раз за этот разговор беспомощно повторила девушка. — Ты можешь… — она обвела взглядом спальню, — я не знаю… у тебя есть наркотики, в конце концов?.. — эта мысль вспыхнула спасительным маяком у неё в голове. Деду подруги только наркотики и помогали: будь они чуть менее честными, и наверняка у обеих возникла бы мысль обворовать его, чтобы продать препараты где-нибудь в заведении типа «Люкса». Денница не раз говорил о своей связи с наркоторговцами; однажды буквально познакомил Хлою с собственным барменом, что приторговывал экстези.       Может быть, муки разрыва ангельской сущности она ему этим не облегчит, но избавить от боли, что причиняла опухоль в груди — сумеет.       Как выяснилось, наркотики у него были. Хлоя никогда не думала, что будет заботливо помогать Дьяволу крутить трубочку из бумаги, чтобы ему было удобнее снюхать кокаин, который она же разделила на тонкие дорожки прямо на прикроватном столике. Но именно это она и сделала — совершенно не задумываясь об этом, естественно, но заодно размышляя, какие ещё виды дури могли бы им пригодиться.       Ему стало лучше. По крайней мере, продолжительность приступов боли сократилась, а после ещё двух дорожек, на которых Декер настояла лично — сошла на нет и сила. Теперь, правда, Люцифер казался чуть заторможенным — но, по крайней мере, он свободно дышал. Всё ещё сипловато, зато ему не приходилось мучительно сдерживать крики.       — Я ещё не был так счастлив, — скользя по её лицу слегка расфокусированным взглядом, пробормотал Денница. Хлоя приподняла брови, позволила себе улыбку — сейчас, когда ему не было так больно, ей было гораздо проще делать вид, что всё хорошо.       — Мне ли тебе напоминать, что ты под кайфом только из-за раковой опухоли в твоём теле? — спросила она. Почти в шутку, хоть и понимая, как это звучит — Люцифер усмехнулся, теперь улыбка была ещё больше похожа на прежнюю.       — Нет, — он подвигал челюстью, шмыгнул носом, видимо, пытаясь словить остатки порошка. — Я не про кайф. Я про настоящее счастье, — Денница слегка промахнулся, пытаясь погладить её по волосам — Хлоя терпеливо взяла его за руку, опустила себе на плечо. — М… прости, — он поморгал, стараясь сфокусировать зрение.       — Всё нормально, — успокоила она его. — Так о чём ты говорил? Счастье?..       — Мгм-м, — не размыкая губ, гукнул он, почти как ребёнок. — Настоящее.       — И что это, по-твоему?       — Ты, — ещё один «шмыг», — со мной. Я же… — он чуть поморщился, то ли от боли, то ли от этой мысли, — всё-таки скоро умру.       — Люцифер…       — Нет, в смысле… я так и хотел. У тебя на руках, — Денница помолчал, задумчиво пожевал губы, забавно вытянул их вперёд трубочкой. — И чтобы после этого не попасть в Ад. Знать, что ты будешь рядом до последней секунды. Ты ведь будешь рядом? — Хлоя заставила себя кивнуть, но улыбка с её лица пропала. — Вот. Я серьёзно, — он чуть отодвинулся, чтобы было удобнее на неё смотреть. — Хотя, может быть, мне хотелось бы больше времени и меньше боли.       — И ты не подумал, как я буду доживать свою жизнь без тебя? — Люцифер чуть виновато пожал плечами.       — Ты же знаешь, какой я эгоист, — смешок превратился в кашель, но не такой болезненный, каким мог бы быть. — Нет, правда, детектив. Я получу и отдам всё, что могу, а потом ты вернёшься к семье. Или ты хотела доверить дочку Дьяволу, демону, фанату пудинга и своей матери? — тут уже даже Хлоя засмеялась. — Ну, а то, что меня не будет мучить Вечность… — он склонил голову, расслабленно улыбаясь. — Меня просто не будет. Это гораздо лучше, чем бесконечные попытки угодить папаше…       Девушка чуть нахмурилась. Денница приподнял брови, вопросительно касаясь её уха, шеи — Хлоя закусила губу, не зная, насколько этично задавать назревший у неё вопрос.       Но всё-таки решилась — странно было думать, не обидят ли её слова существо, что буквально разорвало само себя, чтобы дать ей жизнь.       — Но ведь ты не целиком исчезнешь, — осторожно сказала она.       — Целиком, — ответил Люцифер.       — Нет, я имею в виду… твоё тело. Оно тоже… растворится?       — А… — он хмыкнул. Перевернулся на спину, почти с блаженством выдыхая — хотя девушка уловила в этом звуке напряжение. Неужели, ему всё же было больно даже после такой дозы кокаина? — Ну, да, ты права. Тело останется, — в его голосе вдруг послышалось что-то странное — Хлоя вдруг вспомнила его слова о двойнике, которого она могла бы вымолить у Бога. Внутри всё похолодело — что же Декер только что ляпнула? Неужели, он подумал, что она хочет выяснить, будет ли этот двойник в его теле, или его тоже создадут с нуля?       — Я просто думаю… — добавила она, спешно стараясь сформулировать мысль, — если Кинли хотел запереть тебя в Аду, может быть, он хотел запереть тебя и в твоём теле, чтобы ты никуда не мог… — Хлоя понимала, что несла ахинею, но останавливаться было уже поздно, так что она постаралась выйти на логичный финал фразы: — В смысле, вдруг твою душу можно ещё спасти? Запереть в теле и потом исцелить? Ты же можешь исцелять?       Люцифер открыл глаза. У Декер на секунду замерло сердце, когда он перевёл на неё взгляд. Несколько секунд Денница смотрел на неё. Потом неуместно улыбнулся, будто до него дошло.       — Ты так пытаешься толерантно задать вопрос, как меня похоронить? — уточнил он. Хлоя выдохнула. Это было не то, что она имела в виду — но знать о его последней воле ей было нужно. Не для того, чтобы выполнить её через неделю — нет, чтобы кто-то другой похоронил их вместе через… сколько? Сорок лет? Хорошее число — сорок.       Шестьдесят — ещё лучше.       Шестьдесят девять… ему бы точно понравилось.       — Нет, я… — Люцифер снова скользнул пальцем по её губам, будто прося замолчать. Девушка опустила глаза, подчиняясь.       — Всё нормально, — заверил он её — совсем как она сама несколько минут назад. Задумался. — Ну, я об этом раньше не думал. На самом деле, мне всё равно, — неловкое движение плечами, беззаботная улыбка. — Можешь похоронить на Форест-Лоун, если хочешь. Можешь попросить Аменадиила бросить меня в яму рядом с Уриилом — он один сейчас знает, где наш брат. Можешь попытаться кремировать, правда, я не уверен, что меня возьмёт огонь, — Денница засмеялся, нехорошо, хрипло — и Хлоя не успела поддержать его шутку, отсылку к Аду. Она не успела даже улыбнуться — потому что за считанные секунды его смех превратился в кашель. А потом он лишь усилился — Люцифер начал задыхаться, серьёзно, хватаясь за своё горло, будто в попытках стянуть с шеи удавку. Но никакой удавки не было — и Денница единственным движением выразил их общую мысль: стиснул грудь, будто пытаясь что-то из неё выдавить. Знакомое движение, дед, за которым ухаживала Хлоя, тоже так делал.       Он рывком сел. Кашель изменился, стал булькающим, и в этих звуках Декер различила панику — прежде, чем она прикоснулась к плечам напарника, он почти спрыгнул с кровати. Шатаясь, привалился к стене. Сделал шаг, второй, зажал рукой рот — уже второй раз за день, но теперь — по совершенно очевидной причине.       Хлоя не успела подойти к нему — хотя среагировала быстро, тоже спрыгнув с постели. Люцифер бросился в сторону ванной комнаты, обогнал её, хоть и тормозил на поворотах, приваливаясь всем телом к стене. Девушка спешила за ним — даже не вздрогнула, когда услышала, с какой силой врезалась в стену в метре от неё дверь, которую Денница нещадно рванул на себя, почти срывая с петель.       Она нашла его на коленях возле огромной ванны. Это нельзя было назвать душевой кабиной, потому что слово «кабина» подразумевает небольшие размеры. Нельзя было назвать джакузи — потому что его окружали с трёх сторон стенки и четыре душа, два из которых были съёмные. Они вместе пришли сюда, когда впервые переспали —и отсюда же перебрались обратно в спальню.       Кажется, Хлое даже не пришлось идти самостоятельно.       Но сейчас ему было плохо. Характерные звуки и поза не оставляли никаких сомнений — Люцифер не дошёл до унитаза, его вырвало, и он едва успел приникнуть к ванне вместо пола — куда, наверняка, упал бы после случившегося. Бортики ванны давали ему хоть какую-то опору.       — Люцифер, — Хлоя осторожно прикрыла дверь, обошла его, приблизилась. Денница не смотрел на неё, дрожа, почти испуганно глядя прямо перед собой. — Люцифер, как ты? — она опустилась рядом с ним на колени. Приобняла. Его трясло. — Тише… тише, давай я… — девушка хотела помочь ему встать, предложить выпить ещё воды, поесть, в конце концов, после чего принять наркотики помягче — но вдруг заметила, что глаза у него блестят не сами по себе. И не от ламп, которые она включила, когда вошла.       В них отражалось что-то, что лежало на дне ванны.       Хлоя взглянула туда — и потеряла дар речи. Обычная рвота находилась чуть дальше, почти у слива — из-за покатого дна жидкость стекла ниже, почти ушла. Но вот кое-что, можно считать, застряло там, куда попало.       Это были небольшие комки света. Словно неправильные лампочки, похожие на энергосберегающие по яркости, но излучающие настоящий яркий солнечный свет, тепло, даже находясь в полуметре от лица Хлои. Но никаких светодиодных ламп в этой ванне определённо не было — девушка прекрасно помнила её наощупь, она цеплялась за её бортики, скользила по дну в разных компрометирующих позициях. Это было что-то другое.       Вокруг этих ярких пятен было чисто — словно сначала Люцифер выплюнул их, а потом уже подался вперёд, где его и вырвало по-настоящему.       — Что… — выдохнула Декер. — О, бо… Люцифер… Что это?.. — он прижался к ей плечу, вытирая правой рукой губы. Посмотрел на огоньки — и Хлоя только сейчас поняла, каким тусклым стал его взгляд.       — Это я, — ответил Денница. Сглотнул, морщась. — Я… когда-то был Светоносным. Внутри я такой же, как моя мама. Это… — он заметно напрягся, словно сдерживая ещё один рвотный позыв. — Это моя душа.       Заворожённая, Хлоя потянулась к одному из огоньков — Денница не успел со своим предостерегающим возгласом. Декер всё же дотронулась до частички света — и почти взвизгнула, получив сильнейший ожог в своей жизни. Однако рана на её руке немедленно зажила, едва девушка отдёрнула ладонь и прижала её к себе. Зато Люцифер, задохнувшись, качнулся, попытался опереться на пол, на руки — но и те его подвели, подломившись. Он упал, впервые не сдержав громкого стона.       Хлоя испуганно взглянула на свою ладонь — та была цела. У девушки по коже пробежали мурашки. Чтобы её защитить, из Люцифера только что вырвали ещё один кусок жизни. Так вот, как работала её новая неуязвимость.       Она с трудом перевернула его на спину. Похлопала по щекам, приводя в чувство — из принципа не желая проверять у него пульс. Нет, он был жив — наверняка был, он просто обязан был остаться живым. Это всего лишь ожог. Не пуля, не смертельное отравление, и даже не отрубленная конечность. Таким нельзя убить.       Лучше не думать о том, что прожить Люцифер и так теперь должен был несравнимо меньше, скорее всего, чем Хлоя.       Наконец, веки у него затрепетали. Он с трудом разлепил их, качнул головой, словно собирался снова потерять сознание — Декер ему не позволила, удержала, чуть тряхнула.       — Прости, Люцифер, прости, — зашептала она, укладывая его к себе на колени. Денница пошевелился — более осознанно, будто пытаясь сесть. Хлоя ему это позволила, помогла — придержала за плечи, боясь, как бы он снова не упал. Люцифер медленно огляделся, пытаясь припомнить события нескольких последних минут. Мерцание из ванны, наконец, окончательно привело его в чувство — он тут же отстранился, покачиваясь даже сидя, вцепился в руку Декер, потянул к себе, желая, видимо, её осмотреть. — Со мной всё нормально, — тут же сказала Хлоя, кивая, — всё хорошо, но я… Я не знала… — очевидная ложь — она была довольно хорошо осведомлена по поводу того, что с ней теперь ничего не может случиться. Люцифер, конечно, умолчал о том, что все её ранения будут ускорять его угасание — но Декер, по-хорошему, могла бы и сама догадаться.       — Ты цела?.. — переспросил он. Хлоя ещё раз кивнула, придерживая его под шеей, не давая снова сползти на пол. Денница на секунду опустил веки, то ли прислушиваясь к своим ощущениям, то ли пытаясь сосредоточиться. — Да… — пробормотал он, — не очень приятно… — поморгал. Кривовато улыбнулся, больше пугающе и болезненно, чем радостно. — Но так и будет… работает, — Декер понимала, что он имеет в виду. Его бессмертие, бесконечная жизнь, будет теперь охранять её постоянно, пока не наступит её час — он говорил об этом.       — Сколько… Сколько времени я у тебя забрала? — голос у неё дрожал от слёз. Люцифер неопределённо мотнул головой.       — Не знаю… Сутки. Может, двое. Может… Я… — он устало оперся на её руки, почти всем своим весом. — Я хочу в кровать, — но тут же поморщился, когда провёл языком по губам.       Хлоя едва смогла выдохнуть, когда услышала эти слова. Двое суток — она отняла у него двое суток жизни просто по глупости, не послушав его, потянувшись к диковинному чуду — сама не зная, зачем. Может, в наивной попытке сохранить этот огонёк, вернуть его Люциферу. Он был обессилен, хотел лечь в постель — а ведь только что вскочил с неё сам, почти добежал до ванной. Может, судить по ощущениям ему было сложно, но ведь как-то он сориентировался? Люцифер никогда не лжёт…       Значит, ему плохо.       Очень.       Хлоя помогла ему встать. Умыться, прополоскать рот — последним он занялся сам, боясь, видимо, как бы крошечные частички света не попали ей на кожу. Люциферу явно не хотелось рухнуть так ещё раз, убившись ударом головы о раковину — нельзя было его винить.       Он хотел ещё пожить.       Как она будет спокойно спать в первые два дня после его смерти, если это неизбежно? Как сможет думать о том, что вот сейчас — он мог бы быть ещё жив?       Боже, нет, ей нужно перестать размышлять об этом.       Девушка проводила Денницу до кровати. Сгрузила там, быстро помогла снять мокрую рубашку, уложила, укрыла одеялом — его колотило от холода и слабости, ему нужен был сон. Поразительно, но он так любил комфорт — и впервые не жаловался, что ему плохо. Это было смирением или ещё одной огромной жертвой во имя любви к ней?       — Может, дать тебе что-нибудь мягкое? — предложила Декер, имея в виду наркотики. Хлоя заметила, как он кривился, пока они шли: наверняка сложно уснуть, если тебя мучают такие боли.       Но Люцифер неожиданно покачал головой.       — Ты уверен?.. — растерянно спросила Декер. Денница закусил губу.       — Более чем, — его голос стал слабее, и ему вновь было больно — но то, что она слышала, определённо было уверенностью. — Я… я не хочу заглушать себя, — судорожная попытка сглотнуть. — Я хочу чувствовать… чувствовать всё. И боль тоже. До последнего момента, — в глазах у него девушка увидела страх — и он объяснил его следующей своей фразой, сказанной почти шёпотом: — Я не хочу исчезнуть во время… ты знаешь, — Люцифер чуть отвернулся.       Хлоя поняла — он испугался не меньше неё. Сил у него было достаточно, чтобы справляться с болью, а под кокаином Денница даже поговорил с ней. Сам добежал до ванной комнаты, его вырвало — но на всё это нужны были силы. После внезапно вырванного куска жизни для её исцеления ему просто стало страшно — исчезнуть, ничего не чувствуя. Ему нужна была любовь до последнего момента, он хотел умереть почти романтично, глядя ей в глаза — а может, тоже втайне верил в чудо, откладывая мысли о худшем, несмотря на собственные слова.       И вот — Люцифер едва не рухнул замертво в ванной, едва ли успев посмотреть Декер в глаза и сказать что-нибудь красивое.       Ему нужны были чувства — все те, от которых он отказался, которых недополучит, растворившись в ней.       Он всё же уснул. Хлоя посидела ещё рядом с ним, таким тёплым, живым, сонно посапывающим под одеялом, натянутым почти до ушей. Ей нужно было время всё обдумать — пережить ужас осознания, что всё это было по-настоящему.       Для чего-то она честно попыталась представить себе, что Люцифера больше не будет. Что они никогда не увидятся, не обнимутся больше, что не раскроют ни одного дела и не проведут ни одного вечера вместе — и её начали душить слёзы. Те, что она пролила сегодня при нём, были крошечной каплей в море — вот сейчас подступали настоящие рыдания.       В отчаянном порыве сдержать эту боль, девушка опустила взгляд на свои руки. Задержала дыхание, попытавшись почувствовать ту жизненную энергию, что отдал ей Денница. Хлоя достаточно побыла мёртвой — и отчётливо ощущала разницу между двумя состояниями. Сейчас она была жива — но ей было сложно понять, что именно изменилось. Девушка не чувствовала разницы. Не чувствовала Люцифера.       Но ещё хуже стало от мысли о том, что, по крайней мере, она может почувствовать его позже. Может ощутить в каждой новой ране, что мгновенно заживёт: то будут его дыхание, его поцелуи. И это было бы прекрасно — но что будет, когда Хлоя тоже умрёт? Куда уйдёт его жизнь после этого? В никуда? Исчезнет? Для чего тогда была его жертва? Неужели, только для Трикси и нескольких дней счастья? Он буквально прожил миллионы лет, чтобы просто смириться и скончаться в собственной постели в объятиях смертной?..       Мысль о единственно возможном выходе была ею отвергнута даже быстрее, чем Хлоя успела сама себе её озвучить. Бог остановил бы его, когда понял, что делает его сын — если бы когда-нибудь планировал позволить ему соединиться с ней на Небесах. Он бы ударил Люцифера молнией, отнял бы у него возможность говорить или двигаться — Декер вдруг поняла, что понятия не имела, как Денница сделал это, как себя разорвал. Но это и неважно: Он бы отнял у своего сына возможность совершить ошибку, если бы хотел.       Когда боль в её сердце слегка утихла, Хлоя тихо встала с кровати. Люцифер не проснулся — хорошо, она этого и не хотела. Ей нужно было позаботиться о нём — раз уж, похоже, она была единственной, кто хотел это сделать.       Первым делом девушка смыла в ванной эти кусочки света и рвоту. На огоньки пришлось потратить кучу ледяной воды — но всё же Декер добилась того, чтобы жар исчез и свечение погасло. После этого она разглядела те места, где были пятна — оказывается, огненные шарики буквально прикипели, прожгли ванну. Не до конца, но ямки в ней остались глубокие.       Разобравшись с кусочками души, Хлоя отправилась в другую часть пентхауса — решила, что должна что-то приготовить. Люцифер ещё был жив, она тоже — им обоим нужно быть есть. С ножом и плиткой Декер постаралась обойтись максимально осторожно — ей не хотелось разбудить Денницу очередным своим случайным порезом или ожогом. Ей нужно было сохранить ему как можно больше времени — а значит, она должна была быть в безопасности.       Отправив будущий обед — или что там, смотря, как Люцифер проснётся, — в духовку, Хлоя впервые поднялась на второй этаж пентхауса — в огромную библиотеку. Как и планировала, в общем-то — ей нужно было что-то сделать.       Или хотя бы создать для самой себя видимость деятельности.       Так что Декер продолжила готовку, свалив на диван кучу книжек об ангелах, среди которых случайно затесался и оригинальный томик Шекспира.       И, перелистывая их, оставила пару сотен сообщений Аменадиилу.