Люминесценция

Ультрамариновый зеленый (PANTONE 18-5338) - это смесь зеленого и синего цветов. Прохладный и сложный оттенок, транслирующий уверенность в своих силах и самообладание. - Как ты узнал, что я никогда не была в Байройте? - полюбопытствовала Рей, когда они с Кайло неспешно шли по аллее Зигфрида Вагнера в сторону Фестшпильхауса, наслаждаясь полнейшей тишиной. Октоберфест был в самом разгаре, и практически все местное население да туристы собрались на Рыночной Площади. Потому некому было нарушить чарующее единение влюбленной пары, которая держалась за руки. - Если бы ты хоть раз была на фестивале в качестве зрителя - никогда не захотела бы работать в этом авторитарном аду. - спокойно ответил Кайло, наслаждаясь теплом ладони Рей. Такой простой жест как сплетение пальцев вызвал внутри невозмутимого мужчины целую бурю эмоций. - Ну а в качестве туриста у тебя вряд ли было бы время. Неважно, тур-менеджер ты или ведешь проект в Лондоне, - эти профессии не особо щедры на свободное время. - То есть, ты просто угадал. - Воспользовался логикой, не более, и… Договорить он не успел. Рей, остановившись, порывисто потянулась к нему за поцелуем. Она не спрашивала ни как они попадут в оперный театр, который явно сейчас закрыт, ни с какой целью Кайло привез её сюда. Сейчас её сердце выстукивало лишь благодарность да любовь к этому угрюмому с виду мужчине, который был способен на такой широкий жест. Привезти её в Байройт было чем-то большим, чем проехать вместе около четырехсот километров. Это означало, что он не только слушал её, но ещё и слышал. То, что он подарил ей свое время и пару часов в этом городе, было чем-то настолько трогательным, что царапало в горле. Наверное, от того, что подобные поступки не вязались с Кайло. И ещё потому, что обычно люди, услышав про её мечту, либо переспрашивали "что-что?", либо крутили пальцем у виска, либо снисходительно усмехались. Кайло же решил ей хоть показать, как та мечта выглядит. - Merci, merci, merci, - бормотала Рей, которая все так же не отошла от восторга, он, наоборот, усиливался с каждым шагом, приближающим их к Фестшпильхаусу. Кайло же, принимая и запоминая пылкие поцелуи девушки, вдруг подумал, как похоже слово “спасибо” на английское “милосердие”, и это показалось таким странно-горьким. Ведь то, как она щедро делилась с ним собой, в самом деле было истинным милосердием по отношению к умирающему от одиночества чудищу. Девушка просто шептала свою искреннюю благодарность, а он, ловя её слова губами, будто умолял о том самом милосердии. Чтобы оно вдруг не закончилось раньше отведенного срока. Ему так не хотелось снова погибать. Быть живым, быть с ней было настолько здорово! Он больше не хотел в свой мрак. - Почему ты не любишь Байройт? - после поцелуя Рей жадно хватала носом воздух, чтобы немного насытить легкие кислородом. Кайло же, ежась от порыва ветра, несущего мелкую пыль в глаза, поправил шарф на шее у Рей, а потом рассеянно погладил её по щеке. - Плохие воспоминания из детства. - мрачнее, чем требовал прекрасный момент, ответил мужчина, не в силах прогнать призраки прошлого. Если в Вене он был просто одиноким мальчиком, то Байройт делал его несчастным. Лето с пьющим отцом было сомнительным удовольствием. Особенно, когда отец, пытаясь подражать Леопольду Моцарту, заставлял его по много часов упражняться на скрипке. На деле педагога из него не вышло, больше он маленькому Бену напоминал Иоганна Бетховена, который, приходя пьяным домой, будил спящего Людвига и заставлял того играть. Жаркие июльские байройтские ночи хранили много таких эпизодов, вырванных из его собственной биографии. Но вот Кайло тряхнул головой и улыбнулся, продолжая их прогулку. Он все так же не хотел посвящать Рей в детали своей весьма унылой, полной тоски биографии. Прошлое должно было умереть. Правда, убить его до конца так и не получалось, вот оно и волочилось за ним. - Ну и…смешно, но этот эгоизм Вагнера меня всегда так бесит. Фестшпильхаус для меня - это самовоздвигнутая Мекка. Кто себе делает памятники при жизни? Ладно, не буду портить впечатление, - спохватился Кайло. Они подошли к легендарному театру. Обманчиво скромный с виду, но таивший внутри память обо всех созданных Вагнером шедеврах. Рей ощутила приятную дрожь предвкушения. То, что её знакомство с Фестшпильхаусом состоится тет-а-тет, без зрителей, было максимально интимно. Это было сродни тому, чтобы среди ночи любоваться "Кувшинками" Моне, сидя на полу в Оранжери. Совсем другие эмоции. - Всего лишь опера. Довольно скандальная. - заметил мужчина, вдруг достав из кармана пластиковый прямоугольник и приложив к воротам, - Я здесь проводил каждое лето, потому, да, Рей, у меня есть ключ. Не то, чтобы замки здесь годами не менялись, просто Катарина прислала мне его, когда я взялся за "Валькирий". Мол, двери великого храма открыты для моего гения в любую секунду, если мне нужно будет оценить сцену. Будто я мог хоть что-то забыть. Ну и да, конечно, я позвонил и предупредил заранее, иначе бы к нам сбежалась вся охрана, заподозрив, что мы решили украсть платье Венеры из пыльного сундука. Рей вздохнула. Кайло все так же был инопланетянином с другой планеты, усеянной нотами, шедеврами и...алкоголем, который, видимо, травмировал его настолько в детстве, что он видел в нем решение проблем. Из всего, что он сегодня ей сказал, девушка четко запомнила меланхолию в голосе мужчины, что значило лишь одно - он ничего не отпустил из своего прошлого. - Ты о том, что она построена на деньги сказочного короля? - перевела разговор на слово "скандальный" Рей, отдаляя Кайло от воспоминаний. Глубже в прошлое, в то, когда он ещё не родился и...не страдал. - Кстати, эта часть истории меня тоже всегда раздражает. - признался Кайло, махнув охраннику и подходя к служебному входу. В отличие от Рей, он не видел разницы между этим входом и тысячей других. Хотя, наверное, как раз Фестшпильхаус, как и Венская опера, был полон плохих воспоминаний. Девушке стало жутко от того, что там, где для неё сиял свет восторга, Кайло, наверное, видел что-то вроде “Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate”. Её рай был для него очередным кругом ада, а все же, он туда спускался. Ради неё. - Ну, знаешь, все всегда кричат, мол, Людвиг дал деньги. Он их одолжил, вообще-то. И Вагнеры все вернули. Смешно, сказочного короля все спешно записали в психи, потому что он не хотел войн, а парень был таким дальновидным. Замки, за которые его высмеивали и критиковали, - визитная карточка Баварии, привлекающая туристов. Байройтский фестиваль также приносит огромные деньги. Самый дальновидный из монархов. - К тому же, когда строили все те замки, все работы - от кладки кирпича до вышивания гобеленов - делало местное население, так что Людвиг обеспечил всех рабочими местами. Не смотри на меня так, я, конечно, тоже читала его историю. - Ах ты умная девочка, - хмыкнул Кайло, позабывший, что раньше за знания звал Рей занудой. Хмыкнув, он легонько подтолкнул Рей в сторону от сцены. Девушка, привычная смотреть на концертные залы из-за кулис, удивилась, но промолчала. Они вышли из темного, плохо освещенного в нерабочее время мира бэкстейджа в один из нарядных коридоров, ведущих в зал. В пустоте их шаги отбивали далекое эхо, будто они шли по церкви. В какой-то мере так оно и было. Это был храм. Или Мекка, как выразился Кайло. Да только храм чему? Гениальности или эгоизму? Здесь их мнения не совпадали. Видимо, опасаясь показаться слишком уж романтичным, Кайло, проводя импровизированную экскурсию, больше говорил о недостатках здания или Вагнера, но Рей он обмануть не мог. Девушка знала, как обычно мужчина выражал свое неудовольствие. Его резкость и грубость не имела границ сдержанности, если он был чем-то недоволен, сейчас же Кайло пользовался вежливыми словами. Потому весь цинизм был лишь защитной реакцией. Они вошли в партер с центрального входа. Рей застыла. Впервые она видела сцену Фестшпильхауса, где оживали каждый год герои, созданные эпосом и усовершенствованные Вагнером. Её не волновало, что здесь потолок не был расписан гением Шагала, как в опера Гарнье или Мет. Или что не было изящных лож. Или шикарного занавеса с неповторимым алым отливом. Здесь Изольда рыдала над умершим Тристаном, Сента кричала в отчаянии о своей верности уплывающему Летучему Голландцу, Зигфрид пробуждал Брунгильду ото сна, а светлый рыцарь Лоэнгрин на белом лебеде спешил спасти Эльзу. Здесь все было создано только во имя поклонения музыке. От нахлынувших эмоций Рей замерла, не дойдя до середины зала. Она поняла, почему Кайло привел её не на сцену. Поставил на место зрителя. - Если тебе не хватает воздуха, то это потому, что по завещанию Вагнера здесь нельзя ничего менять. - раздался привычно насмешливый голос Кайло, который прикидывал, где будет стоять его пульт, оценивая все вокруг профессиональным взглядом. Он был как никогда далек от всех тех образов, что пленили Рей. - Летом здесь дышать нечем. А ещё, кстати, кресла менять нельзя. Ты бы посидела здесь четыре часа кряду, когда дерево впивается в спину, - больше бы не захотела слушать. - Что бы ты ни сказал, я сделаю вид, что не слышу, - рассмеялась Рей. - Ладно, зато стоит признать - акустика здесь правда лучшая в мире, и будь я звуковиком, умер бы от счастья. Но я лишь художник по свету, которому предстоит ещё воевать за то, чтобы за рядом тех старых ферм прикрепили новые, иначе ничего не выйдет из задуманного. - продолжил Кайло, уже предвкушая истерию среди консервативного попечительского совета фестиваля, у которых разрешение нужно было подписывать на каждый стул. - Война не на жизнь тебе предстоит. - все так же широко улыбаясь, заметила девушка, не сводя взгляда со сцены. Нет, определенно, это было лучше, чем Оранжери и "Кувшинки". А потом ощутила, что Кайло стоит за её спиной. Он положил одну руку ей на плечо. Его дыхание ерошило ей волосы. Девушка закрыла глаза. Вот так стоять здесь, посреди Фестшпильхауса, да ощущать присутствие Кайло каждой клеткой своего тела, так тянущегося к нему, было лучше, чем что-либо. Не существовало в её жизни более счастливого момента, чем сейчас. - Однажды ты выйдешь на эту сцену, когда зал будет апплодировать тому, как ты смело и по-новому переосмыслила для них всех “Валькирий” или “Лоэнгрина”. - тихо сказал Кайло, наполняя Рей тем, что она теряла день за днем, усталость за усталостью. Верой в саму себя. Потому что говорил буднично, без лишнего пафоса. Как человек, обсуждающий перспективы, а не размышляющий о реализации. - Зрители будут хлопать не музыкантам. Не дирижеру. А тебе, Рей. А ты будешь улыбаться и, надеюсь, вспоминать этот день, когда ты сделала очередной шаг к своему великому будущему. “Вспоминать меня. Надеюсь, ты хоть мельком обо мне вспомнишь в миг своего триумфа. А я буду смотреть на тебя из зала, если к тому времени не умру от передоза в каком-нибудь наркопритоне для бездомных. И я буду страшно счастлив, в стократ счастливее тебя”, - целуя ее в макушку, подумал Кайло. Может, Рей его и не вспомнит. Не найдет среди зрителей взглядом. Но он не забудет её. Больше нет. В круговороте лиц её душа будет всегда узнанной. И больше не будет иметь значение цвет или отсутствие челки. Лишь свет, излучаемый её хрупким силуэтом. Яркий, обжигающий, вечный… Lux aeterna. Его Lux aeterna. Рей вздрогнула. Впервые кто-то сказал, что верит в неё, хоть Байройтский фестиваль был невозможен для неё. Ей было двадцать пять, и её опытом на поприще режиссерской карьеры было ассистирование в постановках мюзиклов в Лондоне, где её идеи выдавались за свои более успешными режиссерами. Она же, как бы ни боролась за мечту, порой думала, что все, что ей светит, - просто думать, что на следующий год она поступит к Люку, и все изменится. Такие слова окрыляли. Хоть кто-то таки верил в эти её наивные мечты, которые сейчас казались такими реальными. В этих надежных объятиях Кайло девушка ощущала себя настолько сильной, что могла и мир перевернуть, не только однажды вписать свое имя в летопись Байройта. - Но начинать нужно с малого. - вдруг продолжил мужчина, отпуская Рей. Сел на один из неудобных стульев, попробовал вытянуть ноги. С его ростом опера бы превратилась в пытку. И для него. И для сидящего сзади зрителя, купившего билет, предвкушавшего просмотр шедевра, а получившего лишь его голову, закрывшую обзор. - Байройт - скотское местечко, и мне с моими рыцарями нужен будет лучший из всех менеджеров, который мог бы помочь здесь. - Я думала, ты здесь на особом счету и… оу, - Рей развернулась, и тут до нее дошло. Менеджер. Она. Кайло предлагал ей работу. Предлагал летом на месяц стать менеджером рыцарей Рен, тем самым давая ей не только пропуск в Байройт, но и возможность произвести впечатление и начать зарабатывать себе имя. Это было намного круче, чем быть просто волонтером. И все же…разве так она мечтала попасть на эту сцену? Через раздвинутые ноги в фотокабинке? Если бы Кайло предложил это до их секса или после того, как они решили, кто друг для друга…пока же выглядело платой. Искренней, порывистой, а все равно платой. Теперь на их безумном порыве появилась бирка с ценником. На ней кроме розария появилась бирка. Изящная, но бирка. - Если тебя смущает мое присутствие, валькирия, то у меня и без этого дурацкого фестиваля проектов на лето достаточно много. - вдруг добавил Кайло, с недоумением замечая, что Рей не прыгает до потолка. Что-то внутри застыло. Мужчина напрягся. Причина в нём? Что он сделал не так? Ведь вроде же протянул руку, чтобы втащить её в Байройт самым быстрым путем, срезав пару особо крутых поворотов, в которые Рей могла бы не вписаться. - Я не особо собираюсь сюда летом, можешь не беспокоиться, - все же предпочитаю гримерки с кондиционером. Просто хотел предложить работу. - он улыбался, сжимая кулак в полумраке, и ключи от арендованной машины ощутимо впились в кожу, слегка притупляя вспыхнувшее разочарование. Лгал с равнодушным видом, потому что её согласие превратило бы Байройт в цель. Он бы, сцепив зубы, ждал их новой встречи. Изменился. Был бы готов показать Рей, что в нем есть не только кокаин, водка да талант. Почему она сомневалась, давать ли ему этот шанс? Девушка растерянно посмотрела на Кайло. Его ложь она легко учуяла. Как он мог подумать, что дело в её нежелании работать с ним? Все дело было лишь в том, что секс обрел цену. Да и не имела она пока права бросаться в омут - у неё все ещё были обязательства перед Кином. Конечно, раньше Рей не советовалась с ним по поводу работы, самостоятельно принимая решения, но здесь ведь речь была отнюдь не о менеджерских обязанностях. Кайло, прилетев в Байройт, захочет большего, чем кола с имбирем. А для большего ей нужна свобода. Моральная свобода от отношений, которые стоило разорвать ещё год назад. И теперь появляющаяся пустота в глазах Кайло была её платой за малодушие годичной давности. - В начале тура, в Дублине, ты сказал, что я настолько никчемна как специалист, что меня не берут в волонтеры сюда, а теперь тебе нужен менеджер в моем лице. - дрогнувшим голосом заметила Рей. Вспоминать злые слова Кайло не хотелось, но они все ещё жили в ней. Ранили изнутри. - Выходит, один секс все изменил? Ты рассмотрел мои суперспособности? В чём будут заключаться мои обязанности при такой рекомендации? Секс будет вписан в райдер, или это на добровольных основаниях? В первую секунду, разглядывая Рей, которая, стоя ногами среди мечты, разрывалась между гневом и обидой, мужчина подумал - он проклят. Потому что его порыв сделать нечто удивительное для девушки вдруг обернулся непредсказуемой реакцией валькирии. Затем невесело про себя усмехнулся. Не был он проклятым ни разу, просто вот оно - его злость отрикошетила, наконец, в него самого. Все эти гневные слова девушка собрала, нанизала и носила на себе, словно бусины его розария. И теперь все те его “идиотка”, “ты ни черта не умеешь”, “бездарность” играли против него. Нельзя было разбрасывать камни и думать, что сам от них увернешься. Камни были бумерангами. Они всегда возвращались и сбивали с ног в момент, когда ты о них забыл. Жизнь всегда предъявляла счёт. - Детка, ты говоришь глупости, - как можно мягче сказал Кайло, хотя голос прозвучал резко. Как он ни пытался, собственное разочарование рвалось наружу. - Не секс все меняет, а твоя работа, за которой я наблюдал. В Дублине ты... - Да все я понимаю, Кайло, просто… - девушка скользила взглядом по всему залу, не останавливаясь лишь на мужчине. Не хотела, чтобы он оправдывался перед ней. Она в самом деле понимала, и не его вина была в том, что девушки настолько широкие жесты принимали по-другому. Да и не его вина, что она все ещё в отношениях. Рей даже захотелось коснуться розария и пару раз прочитать Confiteor, как когда-то делал Кайло, чтобы напомнить себе - лишь её culpa была в этот момент. Её вина испортила лучший из моментов. - Слушай, дай мне время до конца тура, хорошо? Она брала паузу, чтобы разобраться с Кином, но Кайло зло сощурился. Подумал, что девушка просто давала ему испытательный срок. Или не желала говорить “нет” категорично. Не умела делать контрольный в голову. При этом, он также видел, насколько ей неприятно не сказать ему "да" без раздумий, как она закусила губу, как радость уступила место горечи на её лице. Девушка обняла сама себя руками, ощущая растерянность, и Кайло знал, что стоило бы, наверное, обнять Рей. Сказать, что он подождёт ответ сколько потребуется. Люди же так и делали - обменивались теплом прикосновений, словно тайными знаками любви, но на такое он не был способен. Обычные проявления эмоций, не сексуальные порывы были для него персональным шифром Маккормика. Злым быть проще. И рычать в ответ на чужое сомнение выходило рефлекторно. - Ты - не единственный хороший менеджер. Могу и передумать до конца тура. - сухо заметил мужчина, поднимаясь. Рей вздохнула. Кажется, экскурсия в Фестшпильхаус была окончена. Несговорчивостью Изольда разочаровала своего Тристана, Летучий Голландец готовился отплыть в бушующее море, а Зигфрид, передумав целовать валькирию, превратился в Альберихта. *** - Я не знала, что Октоберфест связан с Виттельсбахами, - призналась Рей. Она вяло ковыряла свой брецель, и вокруг неё собирались птицы. Девушка не замечала. Ни птиц, ни людей, ни шума ярмарки, которые обычно поглощали её с головой. Рей не сводила взгляда с Кайло, который делал вид, что полностью сосредоточен на еде, хотя было видно - у него тоже напрочь отсутствовал аппетит. - А оказывается-то, традиция пошла от деда сказочного короля, когда тот женился на… - Терезии Саксен-Альтенбургской, да. - поморщился Кайло, переставший изображать голодного. Отбросил вилку, и та жалобно звякнула, чем вызвала удивленный взгляд в сторону пары от одного из туристов, одетых в традиционную баварскую одежду. Рей виновато улыбнулась тому. - Это логично, династия Виттельсбахов правила Баварией с 1180 до окончания Первой Мировой Войны, поставив некий рекорд. Не удивительно, что здесь все с ними связано. Рей не нашла, что ответить. Её все так же продолжала удивлять эрудированность Кайло. Было ощущение, что он плоть от плоти сын баварских земель в эту минуту. Кажется, даже его едва ощутимый немецкий акцент стал чуть более заметен, чем обычно. Девушка снова стала мучать брецель, поскольку тема иссякла, и зацепиться было не за что. С момента, как они покинули Фестшпильхаус и прошлись пешком до центральной площади, Кайло максимально замкнулся в себе, приняв образ великого экскурсовода по Байройту. Он улыбался ей, всё так же держал за руку, даже рассмеялся, когда очередной порыв ветра спрятал их в объятиях друг друга. Целуя её в ту секунду, Кайло выглядел счастливым, но ветер утих, и он снова отстранился. Спрятался за маску, пряча своё недоумение перед её "я подумаю". Будто она не имела права на сомнения. Она-то! После всех его выходок, в перечень которых Рей теперь могла добавить ещё и эту обозленность. Девушка надеялась, что, когда они погрузятся в атмосферу Октоберфеста, мужчина оттает, но ни дым костров, ни ароматы свежеиспеченных брецелей, ни чужой смех не сломали барьер. С трудом найдя свободное место, Кайло, зло бросив “жаль, что здесь нет фотобудок”, ушел за едой. Вернулся все таким же отстраненным. Рей понимала его и злилась, что он не пытался понять её. Эта нетерпимость, которую Кайло не скрывал весь тур, снова проявлялась. Импульсивная натура желала получить всё и сразу. Девушка же пыталась просто притормозить несущийся на неё поезд. - Ещё пива? - любезно спросил он, бросив взгляд на масс*, из которого Рей едва отпила пару глотков знаменитого байройтского Майзеля. Не топ-пиво Октоберфеста, но девушка всегда выбирала то, чем славилась местность, где она находилась. - Да как-то не особо. Хочешь, я сяду за руль, а ты расслабишься? - предложила она. - Думаешь, если меня напоить, чудище станет ласковей с тобой? - издевательски расхохотался Кайло. - Если я алкоголик, это не значит, что не смогу прожить ещё пару часов без пива. Рей вздрогнула. Вдруг поняла, что издевался мужчина совсем не над ней, и этот злой, лающий смех был, скорее, адресован самому себе. Как же он, наверное, ненавидел в себе этот порок, которому проиграл собственное “я”. Девушка ужаснулась, глядя себе под ноги, - если ей от этих слов жутко больно, то каково ему с этим жить? С этой ненавистью, злостью и непринятием. - Знаешь, Нерона тоже все звали монстром. - тихо заметила она. Кайло как завороженный смотрел на хлебные крошки, которые птицы клевали вокруг неё. Казалось, ещё чуть-чуть, и голуби станут есть с её рук. - За сердце из свинца да за то, что сжег Рим. А для меня он величайший из императоров. Больше девушка не сказала ничего. Кайло сглотнул. Птицам крошки Рей перестала разбрасывать, великодушно бросив очередную партию ему. Продолжая приручать такими вот словами того, кто мог съесть все эти крошки вместе с ней самой, поскольку такая доброта лишь разжигала горящий внутри голод по принятию. Если она так высоко о нем отозвалась, только что надев лавровый имперский венок, почему не согласилась работать? Почему решила, что он платил за секс, который для него не имел цены? - Но, видимо, Нерона тебе мало, да? - Кайло, прекрати. Ты мне очень дорог, но… Она пожала плечами, сама не осознавая, что своим “но” вдруг нажала на спусковой крючок. Кайло посмотрел на неё почти с ненавистью, от которой хотелось укрыться, - такой взгляд прожигал насквозь. Рей принимала его, принимала, так почему говорила проклятущее “но”? Он снова ощутил себя парнем с цветами, ждущим Фазму. Снова вспомнил, как, бросая его, Кайдел сказала “я люблю тебя, Бен, но…”. У всех для него было припасено вот это вот “но”. Почему он никому не был нужен, когда сам готов был отдать абсолютно всё? Ощущая, как чудище опасно начинает принюхиваться, как злость вспыхивает в нем с такой силой, что захотелось причинить вред и взорвать мир к черту, мужчина резко поднялся. - Нам пора. - резко сказал он, выбрасывая остатки еды в ближайший мусорник. Был так зол, что чертова вилка таки выпала и упала на пол. - Блядь, да что ж такое. - Все нормально, Кайло, я подниму. - быстро наклонившись, сказала Рей. - Это всего лишь вилка. Пожалуйста, не нужно срывать на ней свой гнев. Сердишься на меня - хорошо, давай дойдем до машины, и поорешь, закрыв двери. Но не здесь, ладно? Я, все-таки, человек из бэкстейджа, не привыкла быть главным действующим лицом публичного концерта. Её тихие, отчетливые слова будто ударили Кайло. Рей была так смиренна и так уверена, что он будет кричать на неё. Как будто она заслужила хоть одно злое слово в свой адрес. Видимо, она просто хорошо его изучила и знала, что звери срываются с поводка. Идя к машине, Кайло пытался понять, как он умудрился испортить такой славный день, момент, шанс. Он же просто хотел устроить ей незабываемый миг, а теперь, вспоминая Байройт, Рей навсегда запомнит обозленного на неё ублюдка, который взбесился, когда ему напомнили - то, что мысленно принадлежало ему, на самом деле было все таким же чужим и далеким. И он никак не мог взять себя в руки от этой мысли. Да, близость девушки, которая ускользала, так сильно его ранила. Будучи сильным в любых обстоятельствах, Кайло был удивительно слаб и беспомощен перед нежеланием терять её. Беспомощен до безрассудства, резких слов и необдуманности. Если бы в эту минуту он мог, то привязал бы ее к себе до конца жизни и не отпускал. Но это всё было эгоизмом. Рей его не видела в своей жизни за рамками тура, и нужно было достойно принять удар, чтобы сохранить её себе хоть на оставшиеся дни. Иначе в Берлине Рей просто выйдет из машины и больше не посмотрит в его сторону. “Возьми себя в руки, Кайло, просто возьми себя в руки. - открывая дверцу водительского сидения, приказал мужчина, бросив быстрый взгляд на Рей, которая больше не пыталась улыбаться и выглядела подавленной. - Не время выпускать чудище, смотри, она уже понурила свою голову. Так ты планируешь завоевать её? ” Рей, ощущая, как хрупко его терпение, вдруг села на переднее сидение. Как лучшая мотивация контролировать себя и не врезаться от злости в ближайший отбойник. Протянула руку и коснулась его пальцев, которые сжимали руль до бледности костяшек. - Спасибо тебе за этот подарок, - в который раз поблагодарила девушка, будто это могло исправить то, что последние полтора часа были ужасно неестественными. А все же Рей пыталась сделать вид, что ей понравилось. Славная девочка. И лицемерная дрянь. Просто два в одном. Но как ему нравилось, что она касалась его. Ему так не хватало вот такого вот. Порой, бродя после тура часами по городу, Кайло специально останавливался среди толпы, чтобы на него натолкнулись, чтобы не забыть, каково это, когда тебя касаются. А Рей дарила свои прикосновения постоянно. Она все воспринимала тактильно. Весь мир. И его. Главное, его! Но сколько девушка его ни касалась, ему было мало. Слишком долго он был лишен такого. - Спасибо, что врёшь, - заводя машину, бросил Кайло, и Рей тяжело вздохнула. Кажется, чтобы мужчина улыбнулся, ей стоило пообещать себя ему до конца днем, а для подкрепления слов - забраться на него сверху и заняться очередным безумным сексом. Внезапно она задумалась, что с Кином никогда так не было. Не нужно было, извиняясь, улыбаться другим людям за то, что её парень был несдержан, например. Она никогда не напрягалась, если они выбирались куда-то в ресторан или уезжали на уик-энд, потому что Кин был максимально спокоен и не закатывал сцен. Если сердился, то никогда не повышал на неё голос, раскладывал свое неудовольствие по полочкам, словно математическую формулу. Да, с ним давно не было страсти, но и зажиматься не приходилось. И хоть Рей не сомневалась в решении разойтись, впервые задумалась - так ли уж правильна идея разрушить стабильность ради такого урагана, который шел за Кайло? Хватит ли ей души, чтобы помочь ему? - Музыку? - коротко предложила девушка, делая вид, что не заметила резкость. Сколько ей хватит терпения продолжать делать вид? Почему Кайло был так упрям? Рей понимала, что злость - лишь обратная сторона его чувств к ней, порождение неуверенности, но от того сейчас легче не было. Ей не хотелось, чтобы её любили до смерти. - Найди “Золото Рейна”. - предложил мужчина, протягивая девушке свой телефон, который уже подсоединял к автомобилю. Скривил губы. Подумал, что в очередной раз послушать смех дочерей Рейна да арию, где проклинают любовь, будет нелишним. “Золото Рейна” закаляла его цинизм. Пока Альберихт в своей кузнице отливал кольцо всевластия, он с каждым прослушиванием укреплял свою броню. Нота за нотой. - Без проблем. - вздохнула Рей. Выбор Кайло говорил сам за себя. Опера длилась около трех часов. Это значило, что он не собирался с ней разговаривать всю дорогу. Что ж, молчание так молчание. В следующую секунду она едва заметно улыбнулась. Телефон, что протянул ей Кайло, был новым. С целым экраном. И это был тот самый очередной поступок, который кричал громче самых злых слов. Как поездка в Байройт ради получасовой прогулки по опере. Стоило ей порезать пальцы, он тут же заменил телефон. Кайло, как умел, пытался выразить то, что творилось у него на сердце. Жаль, что когда начинал общаться, мог выдать лишь очередную резкость. - Нужно поговорить, - сказала Рей, когда они проехали полчаса. Девушка ощутила, как она измучена тягостной атмосферой, плачем дочерей Рейна да Кайло. Ей все время было холодно, казалось, цепляющийся за окна даже на скорости туман проник мистическим образом под кожу, и она аж тряслась от сырости. Мужчина не отреагировал. Музыка между ними играла на полную громкость, потому легко было не услышать. Или сделать вид, что не слышишь. Когда она повторила вопрос, Кайло нехотя прикрутил звук и вскинул бровь. - Прямо сейчас? - Да, прямо сейчас, - твердо ответила Рей. Приготовилась к тому, что Кайло воспримет её слова слишком буквально и на скорости нажмет на тормоз, но, кажется, ее присутствие на опасном месте заставляло его обуздать гнев, и машина сначала плавно съехала на обочину, а затем остановилась. Рей вышла первой, и сосновые иголки хрустнули под её оксфордами. Девушка вдохнула полной грудью. Влажность, прелые листья от низких кустов да аромат хвои действовали успокаивающе. - Ты не можешь в таком состоянии ехать, когда тебя трясет от злости. - Правда? Может, у меня просто ломка? - все тем же насмешливо-издевательским тоном протянул мужчина, закуривая. Кажется, запахи осеннего леса не трогали его. А может, дымом он хотел добавить нотки той самой беды, которая все так же тянулась за ними. - С наркоманами такое бывает. Кайло как будто сжигал мосты, напоминая ей, кто он. Напоминая самому себе. В последние дни он слишком часто забывался, и вот куда его это привело. К осколкам в руках. К тому же, у него действительно начинала немилосередно раскалываться голова от одного желания принять дозу. Без алкоголя и наркотиков он не мог контролировать себя. Подсаживаясь на зависимости, ища утешения, Кайло никогда не отдавал себе отчета, что одного желания не употреблять может оказаться мало. Предавало собственное тело, жаждущее волшебного порошка. - Прекрати. - Что такое? Ты нашла оправдание для монстра, что, не найдешь для наркомана и алкоголика? Ну давай, скажи что-то типа "ты пьешь от одиночества" или какую-то высокопарную чушь, делая вид, что я что-то значу для тебя, а по факту ты просто утешаешь и норовишь сбежать. В свой чудный мир. К своему cheri. Подальше от меня. Я…. Блядь, как это бесит. - он стукнул кулаком по машине. - Ладно, хорошо, хер с ним, с Байройтом, на лето. Послезавтра у нас в Париже выходной, Рей. Хоть на него я могу рассчитывать? Он знал, что все уже испортил, но, возможно, там, в другом городе, у него ещё есть шанс? Но шанса не было, это он заметил по тому, как девушка вмиг побледнела и опустила глаза. - Я лечу в Лондон. - едва слышно выдохнула она, сжимая пальцы, которые не кололо, а выкручивало в преддверии шквала. Где же, черт возьми, тот громоотвод, который она обещала купить? Кто защитит её сейчас от беды? Кайло невесело рассмеялся. И правда сбегала к парню и кружкам в горошек. Что с ней было не так?! Зачем она это делала с ним? Бросала чертовы крошки, чтобы потом не осталось ничего. - Зачем ты это творишь, Рей? - рявкнул он, - Говоришь мне одно, поступаешь по-другому. Я...я так ненавижу тебя за эти игры, дьявол. К чему они? Рей застыла. Вздрогнула, будто бесформенная рука тумана добралась до сердца и сжала его. Его “ненавижу” ударило девушку в солнечное сплетение, и она заморгала, пытаясь удержать слезы обиды. Это было сильнее и злее всего, что он говорил раньше. Сейчас, когда она знала, что дорога ему, эта ненависть могла все разрушить, а хотелось удержаться. Удержать их обоих. Кайло выбросил окурок на землю и развернулся. Проклятый день. Проклятый-проклятый день. - Я люблю тебя. - вдруг прозвучало у него за спиной, и он едва не споткнулся. Такие простые три слова и никаких "но". - Люблю тебя, Кайло. Это было самоубийством - говорить ему такое, но она была храброй, как Сента. Прыгала со скалы, когда её отверг Голландец, чтобы доказать свои чувства. Погибала во имя любви. Приносила жертву. Это была её персональная трактовка знаменитой "Hier steh’ ich, treu dir bis zum Tod!**". И хоть своим отношениям верность Рей сохранить не сумела, этой клятве, которая могла освободить очередного застрявшего между жизнью и смертью Летучего Голландца, верить было можно. Мужчина повернулся. Девушка, сцепив пальцы, тихо плакала, опустив голову. Сказала ему, что любит, и глотала рыдания. Он её уничтожал. Делал больно. Ругался. А она оставалась все такой же удивительной. Продолжала сиять. - Неужели ты так ничего и не понял? Я лечу в Лондон не потрахаться с Кином. - вздрагивая, ещё тише продолжила Рей. Кайло заметил, что понижение голоса было её формой крика и протеста. Так она заставляла его слушать. Вслушиваться. Прислушиваться. Слышать. - И утром, в гримерке, было не упрямство. Думаешь, мне не хотелось просто сказать “да” и сгореть в твоих руках? Или…да, конечно, не так я хотела бы начать карьеру в Байройте, но мне плевать, лишь бы был шанс снова встретить тебя. Плевать, понимаешь. Причина в другом, Кайло. Я сначала хочу поставить одни точки, чтобы начать сначала. - Но… - Да, не сказала, потому что нельзя такое говорить прямо, мол, люблю и хочу порвать с парнем, потому что это сразу бы возложило на тебя некие обязанности, а я не хотела, чтобы ты был со мной из-за чувства долга. Putain, Кайло, мне просто хотелось, чтобы из тех четырнадцати дней, что мы проведем вместе, хоть десять я была честна с тобой. Она все ещё не сняла розарий и не бросила его ему в лицо. Продолжала говорить в настоящем времени, не в прошедшем. Он сказал “ненавижу”, Рей ответила любовью и все ещё не ставила крест. И это было важнее того, что девушка сказала "подумаю". Он подошел ближе. Должен был дать ей в ответ те же слова. Слова, которые сказал бы ей ещё в Байройте. Подарить им обоим такую желанную взаимность. Но не знал теперь, когда она плакала, насколько эта любовь может быть счастливой. В отличие от Вагнера, он в жертвенность как высшее проявление не верил. Это было неправильно. Её боль была неправильной. В этот незабываемый, потрясающий миг Кайло с горечью осознал - они совсем не пара. Чудище никогда не оставит его. Обиженный призрак всегда будет отыгрываться. Так Кайло не хотел. Видимо, он разучился любить правильно. - Люблю тебя. - повторила Рей. Это был как миг между тем, как уже сверкнула молния, но ещё не прогремел гром. Миг, когда тьма и свет менялись местами, и можно было рассмотреть друг друга. - С той первой встречи девять лет назад. Я сохранила это чувство и пронесла. Без боли. С теплом. Я не сделала эту любовь целью, но она была моим вдохновением. Знаешь, когда я в первый раз пришла поступать к Люку, и мне можно было задать любой вопрос, то спросила о тебе. Как у тебя дела, но он ответил, что ты больше не джедай, что покинул шоу-бизнес, и я более не надеялась встретиться, пока этот случайный тур не вернул мне все - тебя, мои чувства, даже карамельный запах. - Детка… - Кайло ошарашенно посмотрел на неё. Зачем Люк солгал? Хотел уберечь девочку от чудища, в которого он превращался? А ведь ещё тогда можно было все изменить! Ещё тогда... Дьявол, сколько потерянных дней. - Я понимаю, что тебя все злит и ранит, правда. - даже её голос был влажным от слёз, которые пропитали девушку настолько, что она тряслась от холода, но продолжала не отпускать его взглядом. - Но прояви немного терпения и помоги мне, Кайло, пожалуйста, помоги. - В чем? - не понял мужчина. Девушка протянула руки и коснулась его щек ледяными ладонями. Кайло тут же накрыл их, согревая. - Помоги мне сделать тебя счастливым. Не сопротивляйся. Помнишь, тогда, на берегу, на выжженной траве в Трувиле ты сделал из меня женщину. Здесь, в этот момент, я могу помочь тебе вновь стать человеком, Кайло. Я не знаю, что будет после тура, но эти дни ты будешь очень счастлив. Обещаю. А в остальном - давай просто не загадывать наперед. Остановимся на том, что есть здесь и сейчас. Она потянулась, и поцелуй с привкусом её слез вдруг подкосил Кайло. Обнимая Рей, чтобы согреть, он вдруг подумал, что привез девушку в Байройт, чтобы осуществить её мечту, но сейчас она осуществляла его. Ту робкую надежду быть любимым. Принятым. Важным. Нужным. Вдруг подумал, что он даже не знает, где они сейчас находились. Когда Рей попросила о разговоре, Кайло даже не бросил взгляд на навигатор. Просто лес среди трассы, но казалось, что на краю света. В начале времен. В начале их времен, и было не важно, правда, сколько они продлятся - пару секунд или целую вечность. - Прости меня, моя валькирия, - вздохнул мужчина. - У нас не так много времени, чтобы тратить его на "прости", хорошо? - Куда-то ему в плечо пробормотала Рей, пытаясь согреться. Его руками. Его словами. Его дыханием. - Просто будь со мной, Кайло. Будь со мной и будь собой. Большего и не нужно. Тогда тьма рассеется, и из неё родится тот самый свет, о котором мы столько говорили. Яркий, который никто никогда не погасит. Давай же. Помоги мне, и да будет Свет! - И Париж. У нас всегда будет Париж, Рей. Даже если всего на день. - И на ночь. Да, tu as raison. У нас всегда будет Париж***. * литровая пивная кружка. ** Вот я стою – тебе до гроба верна! (заключительная фраза Сенты в опере "Летучий Голландец") *** отсылка к рассказу Брэдбери "У нас всегда будет Париж" *** Bonjour, дорогие читатели Очень рады с небольшой задержкой (ох уж эти семейные дела........) дать вам эту необычайно важную главу, где Рей максимально одета, закутана в куртку, застегнута на все пуговицы...и максимально обнажена. И как она хороша в этой обнаженности. Что ж, мы плавно покупаем билеты в Париж и смотрим, всегда ли он у них будет или... Осмыслит ли Кайло силу и красоту такой любви? Я от всей души уповаю на его мудрость. Хорошей вам всем недели. Не мерзните, не болейте и пейте побольше масалы :) Ну и не забывайте общаться с нами, ваш фидбек все так же важен :)