Игра Саихары

«Можно я приеду к тебе?» Внезапное сообщение пришло, когда Шуичи уже готовился к вечернему просмотру «Данганронпы». «Да, конечно» — написал он нейтральное сообщение, но внутри все пело от счастья. Его Любимый предложил приехать! Сам! Он убрал фотографии Омы, которые лежали на столике в полном беспорядке и накрыл пакеты с трофеями пледом. Пока еще рано показывать Любимому эти сокровища. Через полчаса раздался звонок в дверь. На пороге стоял Ома. На плече у него была школьная сумка, а на голову надет капюшон. Шуичи пропустил его в прихожую и запер дверь. — Ома-кун, ч-что случилось? — спросил он, увидев, что тот не спешит снимать верхнюю одежду. Ома молчал. Шуичи бережно снял с его головы капюшон. На его нежной белой щеке красовалась ссадина, а на виске уже проступал синяк. Глаза были воспалены от слез. — Что произошло?! — он тщательно осмотрел лицо Любимого, чтобы найти другие травмы. — Кто это с-сделал??? — Мама, — Ома выглядел таким несчастным, таким грустным, таким… милым. — Твоя м-мама? Почему? — спросил Шуичи, стараясь подавить подступающее возбуждение. — Она увидела табель… И разозлилась… — Ома-кун, мне так жаль. Шуичи снял с Омы куртку и обувь. Тот не возражал. Взяв сумку в руку, он отметил насколько она тяжелая. В горле застрял комок — неужели хочет остаться дольше, чем на ночь? Он бы начал скакать от радости, если бы его любовь не была в таком состоянии. Он должен утешить его. Он взял мальчика за руку и отвел в свою комнату. Ома сел на кровать, полностью подавленный. — Я с-сделаю ч-чай, — произнес Шуичи, но только он хотел уйти, как Ома схватил его за рукав. — Не уходи, пожалуйста. Побудь со мной, — сказал он пустым бесцветным голосом. — К-конечно, — Шуичи сел на пол и взял его за руки. — Болит где-то? — Живот… Шуичи приподнял свитер. Левый бок был покрыт свежими синяками. — Ч-чем она тебя так? — Ногами. — З-з-за что?! — Сказала, что я — разочарование. Что я такой же, как отец, порчу ей жизнь… Шуичи снял свитер полностью и увидел еще синяки на руках и ссадины на спине. — А это что? — Она ударила меня стулом. Дважды, — голос начал дрожать. «Похоже, он сейчас заплачет» — подумал Шуичи. И недолго думая, поцеловал синяк на виске. Ома всхлипнул. Затем синяк на плече. В ключицу. В шею. В лоб. Шуичи усеивал тело Омы поцелуями, пока тот, наконец, не задрожал всем телом и заплакал по-настоящему. Шуичи заключил его в объятия. — Саихара… Мне так… плохо, Саихара-кун. — сквозь слезы хныкал Ома. Он прижался к своему утешителю, обхватив его за талию. — Мой бедный маленький Кокичи… — шептал Шуичи, крепко обнимая хрупкое дрожащее тельце и стараясь не задеть ссадины, — Бедняжка. Не бойся, все уже кончилось. Ты в безопасности. Он почувствовал, как в его штанах стало тесно — член был в полной боевой готовности. «Нет, еще рано. Еще не время» — утихомиривал он себя. Он был бы рад умереть прямо сейчас. Его мальчик доверяет ему, полагается на него, хочет его любви. Если бы Ома не был так сильно избит, Шуичи был бы по-настоящему счастлив. Когда всхлипы стали слабее, а тело уже не дрожало так сильно, он отпустил Ому и ушел на кухню за аптечкой. С собой прихватил еще чай и булочки. Пока уже успокоившийся Ома поглощал еду, Шуичи обрабатывал его ссадины и проверял наличие открытых ран. Похоже, его мать не догадалась использовать острые предметы, что не могло не радовать. — Я облажался, Саихара-кун, — вдруг сказал Ома. — Что ты такое говоришь?! — Я не смог помирить родителей. И разочаровал маму. Я просто ужасен. — Не г-говори так! На тебя в последнее время столько всего н-навалилось. Ты же не роб-бот. Подумаешь, один раз написал эк-кзамен не на сто баллов. И д-даже если бы ты написал на двадцать баллов, твоя мама не д-должна была бить тебя. Это н-н-неприемлимо! — Да, пожалуй, ты прав. Она всегда говорила мне обидные вещи, когда я не оправдывал ее ожиданий. Но сегодня она впервые ударила меня. — Мне так жаль, Ома-кун… — Возможно, она ненавидела меня все это время… — Н-не говори ерунды. Как тебя можно ненавидеть? Для меня ты самый л-лучший ч-человек на земле. — Даже если я не отличник? — Н-не будь ты отличником, мы бы не подружились. Но я б-буду тобой восхищаться, даже если твои оценки будут как м-мои. Ома хрюкнул от смеха и съежился — видимо смех причинял ему дискомфорт. — Н-не смейся, я промахнусь п-пластырем. Ома перестал хихикать и замер. — Эй, Саихара-кун… — Да? Мальчик вдруг повернулся лицом к Шуичи. Его глаза были все еще блестящими от слез, но их выражение было серьезным и требующим внимания. — Можем сделать как в прошлый раз? Пожалуйста. — П-прошлый раз… — Шуичи осознал, что он имеет ввиду и покраснел. — Н-нет! Не сейчас. — Это потому что я «такой»? — Ома с грустью посмотрел на синяки на запястье. — Вовсе нет! Ты ранен. Тебе б-будет больно. Тем более, я не хочу п-пользоваться твоей слабостью. — Слабостью? Я вовсе не слабый. — Ты разозлился? П-прости, я не так выразился. Я хотел сказать, что ты слишком расстроен. — Возможно. Но я хочу этого. И ты, судя по всему, тоже. — Ома многозначительно посмотрел вниз, на возбужденное достоинство Шуичи. — Н-нет, тебе сначала нужно залечить раны, — безаппеляционно заявил тот. — Тогда поцелуй меня. Ома закрыл глаза и замер в ожидании. «Он играет с огнем, » — подумал Шуичи и поцеловал его губы, нежно и осторожно. Приоткрыл их и позволил своему языку нырнуть внутрь. Ома не сопротивлялся и ответил тем же. Их рты мгновенно наполнились слюной, отчего Шуичи стало стыдно, и он попытался прервать поцелуй, но Ома не позволил, обхватив его шею одной рукой. Близость желанного тела заставляла Шуичи изнывать от истязающего голода. Но еще было рано. Слишком рано выпадать из роли «хорошего парня». Сейчас он хотел, чтобы его мальчик тоже прочувствовал этот голод. Тот, кто умеет ждать, дождется гораздо большего. Они целовались долго, пока губы не начало жечь. Ома полностью расслабился в его объятиях и пригрелся. Шуичи чувствовал его усталость. — Т-тебе надо лечь спать, Ома-кун. — Твоя правда…- вяло ответил тот. Шуичи уложил кряхтящего от боли Ому под одеяло и приглушил свет. — Отдыхай. Пусть тебе приснятся хорошие сны. — Спасибо, Саихара-кун… — Не за что. Я рад тебе помочь. Шуичи еще какое-то время посмотрел на укутанное сумраком безмятежное лицо Омы и ушел в ванную, чтобы сбросить вызванное этим внезапным визитом напряжение. *** Шуичи встал рано утром. Ома все еще спал, свернувшись калачиком. Ну и пусть. Ему нужно сделать кое-какое дело и вернуться. Стараясь не шуметь, он достал ключ из куртки Омы и вышел на улицу. Морозное утро бодрило получше любого кофе. Добравшись до дома с табличкой «Ома», он сначала позвонил, но никто не ответил. Тогда он достал ключ и открыл калитку. Из неприметной трещины в стене вытащил маленькую камеру и спрятал ее в карман. Вежливо постучал в дверь, но ответа снова не последовало. Тогда он открыл и ее и зашел внутрь. Дом был погружен в тишину. Впрочем, кое-какие звуки доносились со второго этажа. Звук текущей воды. Шуичи снял обувь и прошел наверх. Там он обнаружил полуоткрытую дверь в ванную. На полу вся в крови лежала мама Омы. Ее запястья были изрезаны, но судя по тяжелым вздохам, она была еще жива. Шуичи восхитился бы ее красотой, которую унаследовал его Любимый, но он слишком хорошо помнил, какие ужасные побои она ему нанесла. Она вздрогнула, почувствовав чужое присутствие, и подняла глаза на Шуичи: — К-кто ты такой? — Я — парень Кокичи. — П-парень? — Верно. Жаль знакомиться в таких обстоятельствах. Вдруг в ее глазах появилось осознание: — Кокичи-тян… Мой малыш… Что я наделала… — Много плохого, Ома-сан. — П-пожалуйста, помоги мне. Я хочу… извиниться перед Кокичи… — Я помогу вам. Но при одном условии. — При каком?.. — Вы — красивая и молодая женщина. Вы не обязаны тащить этот груз. Если вы выживете, то проведете еще долгую счастливую жизнь с другим мужчиной. А я не могу представить свою жизнь без Кокичи. Поэтому я предлагаю обмен. — Обмен? — Я вызову вам скорую, а вы позволите Кокичи остаться со мной. — Остаться… с тобой? — Верно. Позвольте ему жить со мной. Жизнь в обмен на жизнь. Ваша в обмен на мою. Мама Омы какое-то время молчала, но кажется, почувствовала, что времени на долгие размышления у нее нет. — Хорошо… Я разрешу. Только дай мне шанс извиниться… Шуичи принес из кухни аптечку и обработал раны женщины. До приезда врачей должно хватить. Затем он анонимно вызвал скорую. Времени оставалось не так много. Он поднялся в комнату Омы и забрал оттуда скрытую камеру. Также он поступил с камерой в коридоре возле его комнаты. Он установил их в то утро, когда Любимый, ничего не подозревая, спал нагишом у него в квартире. Но теперь видеонаблюдение больше не понадобится. Вслед за тем, посвистывая, вышел из дома, оставив входную дверь незапертой. *** Когда Кокичи проснулся, то почувствовал тяжесть во всех частях тела. Ссадины уже не болели, но вот мышцы живота не давали даже перевернуться на другой бок. Саихары снова не было в комнате, а футон убран. Если подумать, то он тот еще жаворонок. Он принял горячий душ, но из-за этого все пластыри, любовно нанесенные Саихарой, отклеились. После этого осмотрел самого себя в зеркало. Хоть это и было вчера, он помнил каждый удар, что наносила ему мама. Вот здесь она грубо схватила его за руку. Здесь — ударила спинкой стула. А здесь — бросила об стену. Но самая тяжелая рана была в сердце — от осознания, что он никак не мог защититься и просто терпел. И думал, что заслуживает этого. С другой стороны, он был рад, что ему было куда идти. Ночевать на улице зимой это не только неудобно, но и незаконно. Так что его скорее всего вернули бы домой. Кокичи решил подождать хозяина в комнате. Он залез под одеяло и проверил смартфон. Ни одного звонка или сообщения. Интересно, мама в порядке?.. Сначала он подумал о том, что Саихара не обидится, если он в его отсутствие включит телик, но потом его внимание привлекло кое-что другое. Вчера в темноте он этого не заметил, но на полу приоткрытого платяного шкафа что-то блестело. Не в состоянии справиться с любопытством, Кокичи подошел и поднял подозрительный предмет. Это была его фотография. Он лежал обнаженный на футоне, освещенный лунным светом. «Что за…» — подумал Кокичи и открыл платяной шкаф. Он сразу увидел обувную коробку, которая стояла немного косо. Из приоткрытой крышки торчали еще фотографии. Очевидно та, что он обнаружил, выпала отсюда. Трясущимися руками он вытащил коробку и начал изучать ее содержимое. Не меньше нескольких сотен его фото в разное время и с разных ракурсов. В том числе сделанных исподтишка. Похоже до того как коробка накренилась, они лежали стопками в идеальном порядке. Это была коллекция за несколько месяцев. Не все из фотографий были удачными, но, похоже, человека, который этим занимался, это не заботило. Кокичи заглянул в платяной шкаф и увидел множество пакетов, спрятанных под плед. Взяв один наугад и открыв его, он обнаружил внутри залитую «Пантой» рубашку, которая, как он считал, уже давно была выброшена в мусорку. Тут он услышал скрип двери за спиной. Он хотел мгновенно спрятать коробку, но боль в боку не позволила. Он медленно обернулся. На пороге стоял Саихара, его лицо ничего не выражало. Или наоборот было не в состоянии выразить все. Он просто смотрел на сидящего на полу мальчика сверху вниз. — Саихара-кун… Что это такое? — обеспокоенно спросил Кокичи, указывая то ли на коробку с фото, то ли на рубашку. — Мои сокровища, — без эмоций ответил тот. — Сокровища? — Да, мои самые ценные «золотые карточки». С моим любимым человеком. — Это…уже слишком, Саихара-кун. Я и представить не мог, что… — Слишком? — Саихара наклонил голову, но его взгляд не изменился, — Почему слишком, Ома-кун? — Нет, я не имею ввиду, что… Он заикнулся, потому что увидел, что Саихара стремительно сокращает между ними расстояние. Кокичи попытался защититься, выставив вперед руку, но тот увернулся от нее и подхватил мальчика как пушинку. Затем он положил его на кровать и уселся сверху, вдавив его руки в матрас. Кокичи и в обычном состоянии бы его не одолел, а в таком ослабленном шансы стремились к нулю. Серые глаза пристально вглядывались в лицо Кокичи, а тот с вызовом отвечал на взгляд — это все, что он мог в данный момент. — Почему ты все это делаешь? — Потому что я люблю тебя. Кокичи не стал изображать удивление. Он и так знал, что Саихара дышит к нему неровно. Но никогда не мог предположить, что дойдет до такого. — Что ты планируешь со мной делать? Голос Саихары вдруг стал игривым: — О, я это у тебя собирался спросить. Здесь мы с тобой можем делать все, что ты только захочешь. Ты — мое самое ценное сокровище, и я буду беречь тебя. Твои желания для меня — закон. У Кокичи появилось недоброе предчувствие. Подтвердилось оно, когда лицо Саихары в мгновение ока стало «возбужденным». Между тем что-то твердое уткнулось в его пах, а хватка на запястьях стала крепче. — Не отвергай меня, Ома-кун. Я хочу сделать тебе хорошо как можно скорее. — Да ты… Саихара впился в его губы страстным поцелуем. Он был диким, грубым и животным — полной противоположностью того, что был вчера. Кокичи зажмурился в надежде, что, возбудившись, парень потеряет бдительность, и он сможет его оттолкнуть, но и такой вариант событий был просчитан. "Щелк!" Обе руки мальчика оказались прикованы к кровати неизвестно откуда появившимися наручниками. Вероятно, все это время они были спрятаны под матрасом. — Аха-ха, шах и мат тебе! — довольный Саихара облизал влажные и покрасневшие губы. — Кажется, эту партию я выиграл. — Саихара… Я серьезно. Прекрати! — О, я тоже серьезен, как никогда! С этими словами Саихара скользнул правой рукой под футболку. Она начала нежно, но опасно гладить его беззащитные шею и ключицу. Кокичи ощущал, как краска приливает к его щекам. Прикосновения к шее вызывали панику, которая, смешавшись с нарастающим напряжением в низу живота, рождала какое-то совершенно новое чувство, в котором Кокичи начинал тонуть. Из его рта вырвался хриплый стон, что послужило для Саихары сигналом к действию. Он стянул с него белье, обнажив уже взбудораженный член. — А я же говорил, что ты — врушка, Ома-кун. Твое тело никогда не врет, в отличие от тебя! — Иди к черту… А-а-а! Саихара взял член Кокичи в рот без тени сомнения, что привело к новой волне возбуждения. Он облизывал предмет своего страстного желания по всей длине, чтобы подразнить партнера или заглатывал полностью, чтобы заставить его полностью капитулировать. — Саихара, хватит… — простонал Кокичи, начиная растворяться в приятных ощущениях. — Ты хотел этого вчера, верно? — резонно заметил Саихара, — На этот раз я не дам тебе перехватить инициативу. Я сделаю тебя полностью своим. С этими словами он раздвинул ноги Кокичи пошире, смочил палец слюной и бережно засунул в анальный проход. — Что ты… Свободной рукой Саихара продолжил стимулировать его член. Через какое-то время пальцев стало уже два. Кокичи уже не мог и не хотел сопротивляться — удовольствие захватило его полностью. — Я сейчас с ума сойду… Ты такой сексуальный, Ома-кун. Жаль, под рукой нет фотоаппарата. — Ты — извращенец… — О да. Ты меня таким сделал. Сколько я об этом мечтал, не сосчитать… В школе, в туалете, на улице, дома… Мой хер всегда готов ублажить тебя, любовь моя. Будто в подтверждение своих слов, Саихара вытащил пальцы и снял с себя толстовку и джинсы и бросил рядом. Немного помассировав возбужденный орган, он закинул ногу Кокичи себе на плечо и вытащил из кармана бутылочку с лубрикантом. — ... — Что, малыш, закончились возражения? — Сделай это уже… — Не расслышал, а ну-ка повтори… — с издевкой сказал Саихара. — Сделай это… Возьми… меня, — сгорая от стыда, прошептал Кокичи. — Вот это да. Примерный ученик говорит такие пошлые вещи. Кто из нас извращенец? Саихара вылил немного лубриканта на ладонь и хорошо смазал анальный проход Кокичи и свой член. Затем аккуратно просунул его, вызвав у Кокичи бурю эмоций. — Б-больно! — Потерпи немного, — прошептал Саихара, поцеловав бедро партнера. Он вставлял медленно и аккуратно, пока он не вошел практически весь. — Так узко, Ома-кун. Так хорошо…. Кокичи боялся пошевелиться — Саихара очень крепко держал его за ноги. Тот начал медленно двигаться. — Ааа! Саихара… Аххх… Больно… — Мне тоже… Очень больно… Я так счастлив. Понемногу Саихара увеличивал скорость, и Кокичи начал ощущать каждый толчок всем телом. От слюны и пота партнера оно стало совсем скользким и нетерпеливым. Когда толчки стали совсем уверенными, Саихара перевернул его на живот и стал трахать сзади, полностью наслаждаясь процессом. Тем временем, удовольствие почти полностью заглушило боль от проникновения, и Кокичи не мог удержать сладостных стонов. — Ах!.. Руки… — Что?.. — Освободи… руки… — пытался воззвать к нему Кокичи. — Пожалуйста… Пожалуйста! — Ох, Ома-кун. Когда ты так просишь, с моим хером в заднице, то просто невозможно отказать. — Саихара приостановился и достал из джинсов ключ от наручников. Освободив Кокичи, он сразу понял, что это было ошибкой. Тот ловко толкнул Саихару на кровать и уселся сверху. — Эй, так нечестно. Нам было так весело. Ты хочешь оборвать все на середине? — Оборвать?.. О нет, я не дам … тебе выиграть. Сейчас я покажу тебе… насколько я примерный ученик… — вздыхая, произнес Кокичи, и снял с себя уже промокшую насквозь футболку. — Но… Ома-кун… твои раны. — Заткнись, чертов сталкер, — выплюнул Кокичи и, нащупав стояк партнера, насадился на него и начал активно двигаться. — Ома-кун… Ты такой красивый… — изнемогая от блаженства, шептал Саихара. — Дай мне… кончить в тебя… — Только… если… я … буду сверху… Саихара вставил член во всю длину, и, крепко схватив партнера за бедра, со страстным стоном излил в Кокичи свое горячее семя. От сочетания нового возбуждающего ощущения и грубой фиксации бедер сам Кокичи тоже кончил Саихаре на живот. — Какой неаккуратный мальчик… — ухмыльнулся тот. Кокичи вытащил член Саихары и плюхнулся на партнера сверху, тяжело дыша. — Ома-кун? — Живот… — А? — Живот болит, — простонал мальчик. — Вот же, я же п-предупреждал. Саихара медленно переложил Кокичи на кровать и осмотрел синяки у него на боку. — К-какой же ты уп-прямый! «Ну вот, снова спрятался» — подумал Кокичи, глядя, как Саихара носится в поисках аптечки. Наконец, он вернулся с медицинским спреем и свежим пластырем. — Это немного расслабит м-мышцы. П-потерпи. — сказал он, обработав раны и заодно вытерев тело от спермы и пота. — Какая милая забота, а ведь недавно ты меня взял практически силой, — подметил Кокичи. — П-прости, не смог удержаться. Т-ты такой п-привлекательный. И ты ув-видел мой с-секрет… — У тебя что-то вроде раздвоения личности или что? — Я н-не знаю. Становлюсь таким, к-когда в-в-возбуждаюсь… — Вот оно что. Надо возбуждать тебя почаще. — Ч-что ты т-т-такое говоришь?! Это з-з-значит, ты не з-злишься?! — Да, почему-то не злюсь. Наверное, ты был прав, я тоже извращенец. — Т-тоже? В нашем возрасте в-в-в-возбуждаться — это нормально! — Да, пожалуй, в этом ты тоже прав. Саихара состроил обиженное лицо. Кокичи внимательно смотрел на него, пытаясь понять, какая же из двоих увиденных им личностей — настоящая. Возможно, оба. Единственное, что их объединяло — они были неравнодушны к нему. После того, что произошло только что и обнаружения тех фотографий, Кокичи больше не может игнорировать эти чувства. А самое главное — ему пора уже разобраться со своими собственными… Вдруг он услышал нарастающий звук своего рингтона. Он попросил Саихару передать ему телефон и взял трубку. — Ома Кокичи-сан? — Да, верно, кто это? — Это городская больница, к нам поступила ваша мама…. *** Шуичи помог Оме одеться как можно быстрее и вызвал такси. Хоть ему и было жаль своего любимого мальчика, но в глубине души он был счастлив, что больница не позвонила чуть раньше. Несмотря на обстоятельства, его душа и низ живота трепетали от восторга. Да, по плану это должно было произойти сильно позже, но Ома нашел его сокровищницу. Необходимо было стремительно переключить его внимание, пока он не сбежал от него. Прибыв в больницу, они сразу же отправились на этаж, где располагалась палата Омы-сан. Любимый не мог нормально идти сам, поэтому Шуичи поддерживал его, хотя в любой момент был готов схватить его на руки и нести хоть на край света. Ома-сан выглядела гораздо лучше, чем утром. Увидев обеспокоенное лицо своего сына, она еле улыбнулась: — Кокичи-тян… — Мама! Что произошло? — Кокичи уже хотел броситься вперед, но Шуичи удержал его и бережно посадил на стул у постели больной. — Кокичи-тян, — женщина погладила залепленную пластырем щеку мальчика, — Прости меня, пожалуйста. Я сделала с тобой ужасные вещи. Я была такой дурой… — Не говори так. Ты что, пыталась… — Да, дорогой. За это ты тоже меня прости. Это было так эгоистично с моей стороны. Я чудом выжила… — ее взгляд поднялся на лицо Шуичи и какое-то время задержался на нем. — Кто это с тобой? — Это Саихара Шуичи, мама. Ты о нем слышала. Он мой… друг. — Кокичи неловко улыбнулся. — Вот оно что. Саихара-сан, спасибо, что позаботились о моем сыне. — Н-не за что, Ома-сан. Женщина закрыла глаза и прошептала слабым голосом: — Послушай, Кокичи-тян. Мне придется какое-то время побыть здесь, чтобы поправиться. Возможно, продолжительное время… — Мама… — голос Омы задрожал. — Ома-сан, — вдруг заговорил Шуичи. — П-позвольте вашему с-сыну жить со мной. У м-меня есть свободная комната, и м-моя мама будет не против. — Эй, Саихара… — уже начал Ома, но голос его мамы прервал его. — Да, я вижу, что вы — хорошие друзья. Если твои родители и правда не против, то я тоже не буду. Кокичи-тян, ты не можешь оставаться один в таком состоянии. Тебе нужен кто-то, кто о тебе позаботится. — Мама, ты… Спасибо. — Кокичи уронил голову на кровать, и заплакал, как маленький ребенок. Шуичи решил оставить их вдвоем и вышел в коридор. У него было еще одно незаконченное дело. Он отошел в безлюдный закуток с диваном и автоматами с кофе, чтобы его разговор никто не слышал. Затем позвонил на номер, который был указан в последнем смс-сообщении от того, с кем он собирался связаться. В трубке послышался энергичный женский голос: — Шу-тян, любовь моя, как хорошо, что ты позвонил. Я уже начала переживать, что ты забыл про меня! — Прости, мам, было много дел. И промежуточные еще. — О, я так рада, что ты, наконец, заинтересовался учебой. Я так тобой горжусь! — Спасибо. Послушай, я хотел кое-то у тебя спросить. — Конечно, все что угодно для моего Шу-тяна! — Я тут встретил кое-кого… В трубке послышался радостный писк: — О, этот день настал! Мой малыш влюбился! Дети так быстро растут! И как же твоя мамочка может помочь любви двух юных сердец?! Говори, не томи! — В общем, у него сейчас большие проблемы, и ему негде жить. Ты не против, если он поживет со мной? — Разумеется, я не против, дорогой! Но ты объяснил ему, почему ты живешь один? — Нет, еще не объяснил… — Ох, надеюсь, он не разочаруется в моем чудесном сынишке, узнав, что его мать — мошенница в розыске, — женщина изобразила капризное хныканье. — Я найду способ объяснить ему. Но теперь я немного понимаю тебя, мама. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы его добиться. — О, мой милый, я так рада это слышать! «Цель оправдывает средства» — я всегда тебя учила этому. Возможно, когда-нибудь ты переймешь мое ремесло! Но, с другой стороны, мне так жаль, что из-за моего образа жизни тебе приходится жить совсем одному и скрывать, кто твоя настоящая семья. Эх, если бы только твой отец был жив… — Не беспокойся, теперь я не один. И я сделаю все, чтобы оно так и оставалось. — Вот это боевой дух! Если тебе что-то понадобится, звони на этот номер как можно скорее. У меня наклевывается одно дельце, и возможно мне снова придется залечь на дно. Я пока выпью за тебя еще бокальчик «периньона». За любовь моего любимого Шу-тяна и… Как зовут твоего мальчика? — Ома… Кокичи… — Это имя бьет все рекорды по умилительности! За моих сладких Шу-тяна и Ко-тяна! Скорей бы тоже с ним познакомиться! — Возможно, когда-нибудь. Удачи тебе на охоте, мама. — Тебе тоже, любовь моя! Пока! Шуичи вернулся в палату, где Ома с его мамой уже беззаботно обсуждали какие-то бытовые вопросы. — Она с-согласилась. — сказал он, глядя на эту картину с некоторой завистью. — Как чудесно. Хорошо, что вы уже оба такие взрослые, — сказала Ома-сан, держа своего сына за руку. — Кокичи сказал, что ты обработал его раны, но вы все же зайдите к доктору, раз вы здесь. И идите домой, а мне надо поспать. Ома и Шуичи тепло попрощались с ней и направились в сторону регистратуры. *** -К-как ты, Ома-кун? — спросил Саихара, садясь на скамейку рядом и вкладывая в руки Кокичи бутылку «Панты». — Уже лучше, — он залпом выпил четверть бутылки виноградного напитка. — Хорошо, что т-воя мама п-поправится. — Да, но удивительно, как ты быстро ей понравился. Видимо, ты вызываешь у людей доверие. Саихара спрятал лицо за козырьком кепки: — П-потому что это т-ты. Я хочу выг-глядеть надежным. — Ты и не выглядишь. Ты и есть надежный. — Я — к-крутой для тебя? — Саихара подсел поближе. — Такого я не говорил. — Ома-кун! Об-бидно! Какое-то время они молчали. Кокичи думал, как ему выразить все, что накипело. Почти всю свою сознательную жизнь он переживал из-за того что его существование такое скучное и предсказуемое, но события последнего месяца перевернули все с ног на голову. Он был рад, что Саихара был с ним рядом все это время. Да, у него есть темная сторона, с которой нельзя не считаться, но и сам Кокичи узнал очень многое о себе. — Я л-люблю тебя… — вдруг сказал Саихара. — Да, я уже давно это знаю, — ответил Кокичи. — Д-д-давно?! — Да, сложно не заметить, когда тебя сверлят глазами в спину на каждом уроке. — Т-ты и про это знаешь?! — Саихара схватился за голову. Кокичи какое-то время с улыбкой наблюдал за ним, а потом прикрыл глаза и произнес:  — Эй, Саихара-кун… — Ч-что? — Я понимаю, что я слабый. Я такой слабый, что никогда не мог даже подумать о том, чтобы бороться за ту жизнь, которую я хотел. Я шел по накатанному пути и смирился со всем, что мне было уготовлено. Я боялся перемен. И мне жаль, что я так долго игнорировал твои чувства. Если бы я этого не делал, то возможно тебе не пришлось бы делать все эти ужасные вещи, чтобы привлечь мое внимание. -… Кокичи не нужно было поворачиваться, чтобы почувствовать темную ауру рядом с собой. Он знал, что тот, «другой» Саихара смотрит на него в ожидании. — Как ты это понял? — Я слишком много и хорошо играю в шахматы, чтобы не понимать, когда меня пытаются загнать в угол. Когда мама сегодня разрешила мне жить с тобой, я вдруг все осознал. — Почему ты не злишься? — Я сидел на пороховой бочке, которая рано или поздно бы рванула. Я знаю, что это ты зажег фитиль, и знаю, что ты сделал это из эгоистических соображений. Но я правда благодарен тебе за то, что ты спас мою маму. Кокичи посмотрел на Саихару прямым и полным решимости взглядом. Тот сидел, отвернувшись от него. — И что теперь будет?.. — Посмотрим вчерашнюю серию "Данганронпы". Ты же ее пропустил, верно? — Ты остаешься со мной? — Конечно. Я хочу узнать о нас побольше. О себе, о тебе и о «другом» тебе тоже. Кокичи пододвинулся к Саихаре поближе так, чтобы их бедра соприкоснулись и зашептал ему в ухо: — А еще я хочу попробовать кое-что неприличное. — Ч-ч-что?! — парень подскочил от неожиданности, а Кокичи засмеялся, наслаждаясь его реакцией. — С «вредным» это не прокатит, но кто знает, может я смогу овладеть «застенчивым» Саихарой? В оплату всех трудностей, что мне пришлось пережить. Я тоже хочу доминировать, знаешь ли! — К-когда ты стал т-таким смелым, Ом-ма-кун?! — С сегодняшего утра, как потерял остатки девственности. Возьми на себя ответственность! — Н-нет, я т-тогда не смогу смотреть, к-какой Ома-кун к-к-красивый, когда я вставляю в него свой… Аааа! Почему я г-говорю это вслух?! Кокичи встал со скамейки и протянул Саихаре руку: — Я знаю, что ты этого ждал. Пойдем домой, Шуичи. — Д-да, Любимый!