Игра Саихары

Шуичи и Кокичи лежали на кровати. Вернувшись из больницы, Шуичи сразу уложил Любимого спать, но тот настоял, чтобы он к нему присоединился. Сон никак не шел, поэтому он просто лежал под одеялом рядом и смотрел на спящее лицо мальчика. Наконец-то у него получилось. Он смог отвоевать свою любовь у этого гнилого порочного мира. Его мать так легко отдала мальчика Шуичи. В итоге, похоже, она просто хотела избавиться от обузы и начать новую жизнь, как они и договаривались. Какими же беспринципными могут быть люди. Сам бы он умер, но не позволил забрать его. Впрочем, насилие над Кокичи и попытка самоубийства его матери не входили в план. Он просто воспользовался тем, что предоставила ему судьба, и это сработало. Теперь, когда все закончилось, жажда обладания, которая вела его все это время, приутихла и уступила место новому чувству. Это была боль. В разы сильнее той, что вообще заставила его начать действовать. Раньше он был не в состоянии оторвать взгляд от своего друга, но теперь еле мог смотреть на него без тяжести в груди. Шуичи разрушил его жизнь. Но Кокичи раскрыл его тайну. Он увидел его настоящего. Он простил его. Он принял его. После этого Шуичи понял, насколько его Любимый сильнее, чем он. И это наполнило его сердце страхом. Несмотря на все приложенные усилия, нельзя отмахнуться от факта, что они сейчас вместе только потому, что Кокичи сам этого захотел. И уйти он может точно также. Мама когда-то сказала ему, что удержать благо иногда сложнее, чем получить его. Теперь он начал понимать смысл тех слов. Но что он может сделать в такой ситуации? Он захотел сломать Кокичи ноги, чтобы тот не смог убежать. Он захотел сломать Кокичи руки, чтобы тот не смог бороться. Он захотел зашить Кокичи рот, чтобы тот не говорил ему жестоких слов прощания. Но если он все это сделает, тогда его Любимый исчезнет навсегда. Станет безвольной куклой. Потеряет свое тепло, которое наполняет его пустую жизнь смыслом. А Шуичи желал вовсе не этого. — Я даже сквозь сон слышу, как ты думаешь… — вдруг произнесло спящее лицо. — Р-разбудил тебя? Прости. Кокичи поднял голову и приоткрыл глаза, пытаясь привыкнуть к свету. Взгляд из сонного стал беспокойным. — Что такое? — О ч-чем ты? Кокичи положил руку ему на щеку и сделал неторопливое смахивающее движение. Шуичи вдруг понял, что его лицо мокрое, но вовсе не от пота или слюны, как обычно. — Чего плачешь-то? Все же хорошо. — П-просто я рад, что ты со мной. — Знал бы я, что ты плачешь от радости, все время бы доводил тебя до слез, — усмехнулся Кокичи. Шуичи вытер щеки рукавом. — Блин, теперь я с-совсем не к-крутой. — Мы с тобой оба не очень круто выглядим. И школу к тому же прогуляли. — Они с-связывались с тобой? Что сказали? — Я объяснил вкратце ситуацию, и мне дали неделю на то, чтобы придти в себя. И тебе заодно, раз ты за мной присматриваешь. — З-з-значит мы будем целую неделю только вдвоем?! — Похоже на то. Что, уже фантазия забурлила? — Она не п-перестает бурлить ни на минуту… Но я не хочу, чтобы ты считал меня из-з-звращенцем… Шуичи почувствовал, как Кокичи зашевелился под одеялом и забрался на него сверху. Его лицо, с ссадинами на щеке, но с ласковым выражением, оказалось совсем близко, так что он мог ощущать его дыхание. — Все еще припоминаешь? Я не хотел называть тебя «извращенцем» или «чертовым сталкером». Я просто очень испугался. — Но я и есть т-такой, — угрюмо произнес Шуичи, — Вдобавок, я и п-правда пытался взять тебя силой, так что ты правильно все с-сказал… — Это что, крокодильи слезы? — ухмыльнулся Кокичи, — Я не оправдываю твоих поступков. Не думаю, что ты хотя бы на малую толику понимаешь, что заставил меня пережить. Поэтому теперь я жду, что ты компенсируешь мне все моральные затраты. — К-компенсирую? Как? Под одеялом снова раздался шелест, и вдруг маленькие юркие пальчики вонзились прямо Шуичи в бока и начали неистово его щекотать. — Ах-ха-ха! Ч-что ты д-делаешь!.. Перестань, ах-ха-ха! — Теперь ты будешь заботиться обо мне и делать все, что прикажет мое величество. Я не могу толком двигаться, благодаря тебе в том числе. Так что на эту неделю ты — мой слуга! — Я бы и т-так это сделал. — И еще, когда я смогу снова ходить, нужно забрать некоторые вещи из дома… — Хорошо, — покорно ответил Шуичи. В его голове всплыл образ окровавленной ванной. Нужно выкроить время и прибраться там до того, как Любимый увидит эту шокирующую картину. — А после — опять учеба. Надо исправить провал на промежуточных экзаменах. Шуичи снова ощутил колющую боль внутри. — Ты все еще хочешь п-поступить в университет?.. Твои родители б-больше не станут давить на тебя. — Конечно, хочу. Возможно, это будет не Токийский, но что-то поскромнее. Местный, возможно? Я окончу его с отличием, устроюсь в престижную компанию и заработаю кучу денег. А ты станешь моей хорошенькой домохозяюшкой! — То слуга, то д-домохозяйка… — Я же сказал, что тоже хочу доминировать. — З-зачем это тебе? Голос Кокичи вдруг стал серьезным: — Потому что я видел, что с тобой происходит, но предпочел ничего не предпринимать. Больше я так не хочу. — Ты — н-настоящий ангел… — А ты меня переоцениваешь. — В-вовсе нет. — Тогда вот тебе мое первое ангельское повеление. Поцелуй меня. Шуичи приподнял голову и исполнил его волю. И был невероятно счастлив.