Сияние

***

Просыпаюсь с чугунной головой и ужасным настроением. Если честно, я даже не помню, как дошла до дома. В памяти всплывают какие-то странные обрывки вчерашнего вечера: разговор с Олегом, нелепые тёплые объятия, мои слёзы… Он просто довёз меня до дома, где я уснула прямо на диване в гостиной, даже не переодевшись. От Кирилла по прежнему никаких вестей, в сеть он так и не зашёл. Делаю последнюю попытку звонить ему, но телефон находится вне зоны действия сети. Это становится последней каплей моего терпения, и я решаюсь на один поступок, из-за которого сегодня прогуляю школу. Поеду к нему домой. Совсем позабыв о своём помятом внешнем виде, растрёпанных волосах и сонному лицу вместе с синяками под глазами, просто бегу собираться. Надеваю чёрные берцы с шипами, бежевое пальто, и выбегаю из дома, направляясь в сторону остановки. Не знаю, сколько сейчас время. Мне это абсолютно неважно. Вроде бы, по ощущениям, утро, или день. Хотя, какое это имеет значение вообще? На улице всё небо заметено облаками, по прежнему весьма холодно и максимально неуютно. С деревьев слетела последняя листва, из-за чего они потеряли всю свою осеннюю красоту, что казалась такой атмосферной. Мимо пролетают городские пейзажи, уже невольно выученные наизусть. В последние полтора месяца я часто бывала у Кирилла дома, он возил меня туда на своей машине, поэтому маршрут вместе с видами из окна я уже могу полностью промотать в корочке памяти. Когда я уже выхожу из автобуса на нужной остановке, мне становится очень холодно и одиноко. Как же сейчас хочется быть рядом с ним, хотя бы просто ехать в школу, ощущая тепло его ладони на левой руке. Слушать его порой глупые истории, которые не несут абсолютно никакого смысла, просто поднимают настроение и создают ощущение комфорта и невероятного уюта. Благо Незборецкий живёт близко к автобусной остановке, и долго идти от неё до самого дома мне не приходится. Набираю заветные цифры на домофоне, после которых слышу самые обыкновенные гудки. Они идут на протяжении минуты, после чего система пиликает, оповещая, что никто не открывает. Обессилено повторяю звонок в дверь, но ничего из этого не следует. От обиды глаза наворачиваются слезами, и я со злости бью по твёрдой железной поверхности двери. Через две минуты моих попыток дозвониться, из подъезда вышла какая-то старенькая бабушка, которую я мысленно поблагодарила и со скоростью света помчалась к нужной квартире. Стала очень часто нажимать на кнопку звонка, но прислонившись к двери, я услышала лишь полную тишину и ничего более. Его просто нет дома. Тогда где мне его искать? Он рассказывал про своего брата, но он живёт в Москве, я даже адреса его не знаю, так же как и номера телефона. Спрашивать и узнавать мне вообще не у кого. Меня совсем покинула какая-то надежда, и я скатилась спиной по ледяной стене, приземлившись на пол. Обняв руками свои колени и опустив на них голову, я поняла, насколько же жалко сейчас выгляжу. Как вообще так произошло? Может действительно не нужно было тогда лезть в разборки Шатохиных? Или пойти за Голубиным и Незборецким, чтобы не упустить второго из виду? Казалось бы, только жизнь начала налаживаться, всё было так хорошо, но судьба, видимо, думает, что я не могу быть счастливой долго. Как говорится, хорошего понемножку. Не знаю, сколько я так сижу, но из этого «транса» меня выводит телефонный звонок. Я дёргаюсь, поскольку думаю, что это Кирилл, но оказывается, вызов исходит от номера Наташи. Какое-то время не хочу брать, но вопреки этому всё же отвечаю на звонок, обессилено прикладывая к уху мобильник. — Ал… — Маша, Маша! Быстро едь в школу, срочно! Ничего не спрашивай, просто едь! — подруга истерично вопит в трубку, не давая мне вставить и слова. — Я не хочу, Нат. Что я там забыла? — Если ты не приедешь, у всех будут проблемы, у тебя в первую очередь! Быстро приезжай, на месте объясню! Всё, жду! — вызов завершается, а я ещё долго сверлю потухший экран смартфона, не понимая, стоит ли вообще что-то делать. Понятия не имею, о каких «проблемах» идёт речь, но лишние мне точно не нужны. Я бы с удовольствием послала всё к чёрту, поехала бы в клуб и напилась. Ну, а что? Всем можно, а мне нельзя что ли? Совершеннолетняя, паспорт имею, никто ничего мне не предъявит. У меня пропал парень, чем вам не весомая причина? Устало поднимаюсь и направляюсь к лестнице, которую преодолеваю довольно быстро. Выхожу из, уже до боли знакомого, подъезда и иду обратно к остановке, где, к счастью, уже стоял нужный мне автобус. Хах, хоть в чём-то мне сегодня везёт, надо же. От дома Незборецкого до школы ехать чуть дольше, чем от моего, но для меня время совсем остановилось. Я чувствую полное опустошение внутри, как тогда, когда пропала Наталья. Только тогда у меня была поддержка на постоянной основе, было намного легче. Интересно, Кирилл тоже просто исчезнет на месяц? Только за этот чёртов день, когда я его не видела, поняла насколько же зависима от него. От его манеры общения, своеобразной мимики, красивой улыбки, этих бездонных голубых глаз, выразительного лица, неповторимому нежному голосу, объятий каждые десять минут. Мне его не хватает. За всё время общения, мы никогда не делали таких «перерывов» (не считая ту ссору после вечеринки), постоянно находились темы для переписки, поводы для встреч и гулянок. Да ещё и школа нас очень сблизила, мы ведь сидим за одной партой. Он никогда не пропадал вот так вот в никуда, без всяких поводов. Когда Незборецкий ездил к родителям, в Черновцы, он даже там находил на меня время. Я всегда знала, что могу написать ему в любой момент и пожаловаться на что-то, просто получить поддержку и тепло с его стороны. А теперь у меня, можно сказать, забрали солнышко, что светило лишь мне одной. Мне одной отдавало кофту, когда я мёрзла. Мне одной шептало успокаивающие слова, когда я ревела навзрыд и желала только смерти самой себе. Мне одной помогало в абсолютно любой ситуации. Звучит так, словно он сейчас с кем-то другим… Хотя, может, так и есть? Какое же на самом деле счастье, что я уже прибыла в школу, а не еду сейчас в том проклятом автобусе, размышляя, пока сознание само вырисовывает страшные картины предполагаемой реальности. Ух, фантазия у меня такая, что хоть книги пиши. Саму себя накручу, а потом мысли никак не отпускают. У входа в учебное заведение замечаю полицейскую машину. Именно ту, в которой возят преступников. Так, что-то мне это вообще не нравится… «Если ты не приедешь, у всех будут проблемы, у тебя в первую очередь!» — пронеслись в моей голове слова Шатохиной, заставляя насторожиться. Прохожу в здание, где на входе меня встречает наша классная руководительница. Пока я здороваюсь с той, замечаю её обеспокоенный взгляд, даже сочувствующий какой-то. — Мария, пойдём за мной, — произносит она очень строгим голосом и двигается в сторону кабинета директора. Всё ещё нахожусь в каких-то непонятках, но покорно иду за ней. По достижению цели женщина пропускает меня в кабинет. В нём наблюдаю нескольких амбалов — работников полиции в соответствующей форме и фуражках, а так же Наташу, её брата, Бумагина, Лазина и Михайлова (последние трое тоже часть шайки Глеба). В этот момент я по настоящему пугаюсь и окидываю взглядом лица ребят. Шатохин со всей имеющейся в нём злостью смотрит на полицейских, Наташа обеспокоенно глядит на меня, а остальные трое лишь пялятся куда-то в пол, опустив голову, на их лицах ничего — ни грусти, ни злости, ни тоски. Просто ноль эмоций. — И так, теперь, собственно, можем начать. Вы пятеро задержаны за торговлю наркотиками. По традиции — помощь следствию — смягчение приговора. Будем рассказывать? — полицейский в фуражке демонстративно постукивает пальцами по столу директора, глядя на нас суровым взглядом. — Чего?! Какие наркотики?! Вы с ума сошли? — не выдерживает Артём, вскакивая со стула. Его тут же усаживают назад, а тот самый полицейский грозно стукает кулаком по столу. — Варежку свою у стоматолога разивать будешь! Или у мамки своей, когда она к тебе на свидание придёт, будешь ей рассказывать, где полтонны наркоты взял. Ясно, этот говорить отказывается, в машину его! — последнее предложение произносит приказным тоном, после чего другой полицейский достаёт наручники. — Вы ахуели все что ли?! Кто вам вообще такую хуйню сказал? Сами то башкой думаете вообще, не?! Откуда у нас наркота, мы школу ещё даже не закончили! — всё не унимается Тёма, повышая тон. — Заткнись, щенок! Молоко на губах не обсохло ещё. Что встали, я же сказал, в машину его, быстро! — после этих слов двое человек хватают Шатохина по обе руки, поднимая его со стула. Парень оказывается сильнее и абсолютно спокойно, с непоколебимым выражением лица бьёт их кулаками в живот, оставаясь нетронутым. — Слышь, пацан, ты реально оборзел! — выговаривает главный, доставая из кармана пистолет, направляя дуло в сторону шатена. Тот артистично вскидывает руки в знак того, что он сдаётся, пока всё это время мирно сидевший Максим не подскакивает с места, ногой выбивая оружие из рук полицая. — Славик, бери девочек и бегите к моей машине, ключи вот, — Артём резво кидает Михайлову сигналку от автомобиля, — мы скоро. Если через семь минут нас не будет, уезжайте нахуй! — Слава быстро кивает, берёт нас под руку, и мы втроём направляемся на школьную парковку. — Блять, что происходит вообще?! — видимо истерия началась именно на улице, а не там, как у Шатохина. — Потом, блять, потом! — с отдышкой произносит Михайлов, когда мы выбегаем на место, где собственно и находится автомобиль. Очень быстро усаживаемся туда, мы с Наташей на заднее сидение, а он на водительское. Парень заводит машину, нервно вертясь по сторонам в ожидании Артёма, Дани и Максима. — Блять, девки, вы там кучнее как-нибудь сядьте, сейчас пацаны придут, места мало будет, — почему-то сразу слушаемся и подсаживаемся ближе друг к другу. Меня охватывает очень сильный испуг, потому что в таких ситуациях я никогда в жизни не была. По сути, на меня и моих знакомых (я не могу назвать всех этих парней друзьями) завели уголовное дело, обвиняя в том, чего я не совершала. Боже, ну, торговля наркотиками, серьёзно?! У меня начинается паническая атака, поэтому начинаю глубоко дышать. Скорее всего, в моих глазах сейчас читается полнейший ужас. Наташа это сразу замечает и обнимает меня, правда легче от этого не становится от слова совсем. — Слав, мы куда поедем? На дачу? — Думаю да, у Глебаса же есть запасные ключи под ковриком дома? — В бардачке посмотри, там всегда лежали, — произносит Наташа, направляя взгляд на дверцу внутреннего ящика с левой стороны панели управления машиной. Михайлов открывает его и достаёт оттуда связку ключей, облегчённо вздыхая. — Всё, заебись, щас они придут и поедем. Бля, — кидает на меня обеспокоенный взгляд, — Нат, чё с ней? — Перепугалась, наверное… — тихо говорит Шатохина, точно так же, с искренним волнением, — Машунь, всё под контролем. Сейчас парни придут, мы уедем, отсидимся на даче и приедем назад, всё будет как раньше… — подруга пытается меня успокоить, уверенным тоном произнося эти слова и обнимая. Я же не в силах что-либо вообще говорить, просто молча лежу, облокотившись на подругу, глядя в окно. Что теперь будет? «Как раньше» — точно нет, поскольку после такого инцидента нас вообще могут из школы выгнать, даже не разбираясь, продавали ли мы вообще эти наркотики. А что подумает мама? А как же жизнь? На нас же теперь всю жизнь будут висеть эти клейма наркодилеров, да мы ещё и нагло сбежали. Проходит ещё где-то три минуты, и я уже наблюдаю в зеркале заднего вида три знакомых силуэта. С неимоверной спешкой они усаживаются в тачку, и Слава резко срывается, давит на педаль газа, выруливая с парковки. Машина с визгом шин едет к выходу, откуда мы срываемся в абсолютно неизвестном мне направлении. — Что вы сделали с ними? — я нарушаю почти двадцатиминутную тишину, уже немного успокоившись и решив начинать узнавать полную картину события. — Тебе это так важно знать? — Шатохин поворачивается ко мне лицом с заднего сидения, кидая на меня усталый взгляд. — Д-да… — немного запинаюсь, всё же волнение ушло не до конца. — Мы их грохнули и съели потроха, — пытается пошутить Слава, но тут же получает подзатыльник от Артёма. — Вырубили их, да и всё. Чё ты так за этих подставных куколок переживаешь? — разъясняет Артём, снова возвращаясь в положение лицом к дороге. — А с нами теперь что будет? — Ничего, и не такую хуйню заминали. Но я, блять, обещаю, я найду того, кто на нас напиздел, ему не жить, сразу говорю, — на последнем предложении чуть ли не рычит со злости. — И как ты собираешься «замять»? — Не веди себя, как маленькая. Деньги, и всё. За нас всё решат, мы просто пару дней поживём на даче Сименса, потом приедем домой. — Сименс — это Глеб? — шепчу на ухо рядом сидящей подруге, не желая спрашивать у её злостного брата. — Да, — так же тихо произносит она, после чего я решаю немного подремать. Какой ужас я сегодня пережила, твою мать. С самого утра меня преследует какой-то сущий пиздец: проснулась я в одежде, вспоминая весь кошмар вчерашнего дня; потом попёрлась домой к Кириллу, который не объявился до сих пор; а затем вообще приключилась вся вот эта паника с внезапным заявлением от полиции и обвинением в том, чего я не делала. На счёт остальных я не очень уверена, ибо парней я знаю слишком плохо, потому что практически не общаюсь с ними, а от Наташи я отдалилась, не могу ничего утверждать точно. Всё же часть здравого рассудка во мне осталась, раз я могу мыслить и более-менее оценивать всю ситуацию. Мне невероятно хочется сейчас обнять Незборецкого, услышать его «всё хорошо» у себя над ухом и забыться, просто выкинуть из памяти весь сегодняшний и вчерашний день. Удивительно, но я даже в такой абсурдной ситуации думаю о нём. Это у меня такой рефлекс выработался? Силы меня окончательно покидают, и я устало кладу голову на плечо подруги, устремляя свой взгляд в окно, за которым вижу бесконечный поток голых деревьев, с которых уже полностью слетела листва. Лучше бы уж тогда снег пошёл, середина ноября как-никак, пора. Доезжаем мы до этой дачи где-то через сорок минут. Я, пошатываясь, первая выскакиваю из машины на своих ватных ногах и с чугунной головой, последняя прямо-таки кипит уже от нервов. Захожу вместе с ребятами в огромный двухэтажный особняк, внутри он отделан в тёмных тонах, стиль походит на какой-то хайтек. В прихожей снимаю своё пальто и стягиваю кроссовки, осматриваясь вокруг. — Так, Мария, я бы сказал тебе «чувствуй себя, как дома», но если бы Глеб это услышал, то мне был бы полный пиздец, — улыбается Слава, проходя в сторону кухни. — Даже если бы ты так сказал, я бы не чувствовала себя, как дома. Ладно, где здесь поспать можно? — абсолютно пустым и усталым взглядом смотрю на него, надеясь поскорей уснуть и отключить своё сознание. — Смотря с кем, — доносится голос Дани из, судя по всему, гостиной. — А если одна? — решаю забить огромный болт на его тупые шуточки. — Ну, тут нет свободных комнат, у каждого из династии своя. Иди в комнату Голубина, он вряд ли сегодня приедет, она на втором этаже, сначала доходишь до конца коридора, вот она там слева будет, — разъясняет Тёма, после чего я благодарю его и ухожу по сказанному им направлению. Уже абсолютно плевать, что это комната Глеба. Абсолютно плевать, где я, лишь бы наконец отпустить всю эту херню, которая так сильно забила мне все мысли. Головная боль из лёгкой превратилась в нестерпимую, поэтому желаю просто уснуть и не проснуться больше никогда. Второе, конечно, вряд ли произойдёт конкретно в этом случае, так что простого десятичасового сна вполне достаточно. Как только я прохожу в комнату, закрываю за собой дверь и устало плюхаюсь на кровать, даже не разглядывая помещение, в котором оказалась. Мне сейчас абсолютно не до этого. Удивителен тот факт, что засыпаю я практически мгновенно. Всегда завидовала людям, которые умеют так делать: как только их голова касается подушки, они уже спят. Никогда не отличалась такой способностью, ещё с самого детства ворочалась допоздна и не высыпалась. Но сегодняшний день меня очень вымотал, поэтому я даже не успеваю по привычке подумать и поразмышлять о чём-то, быстро проваливаясь в сон.