Избавь меня от стресса

      Итачи всегда восхищала точность, с которой надевалось кимоно. Сантиметры правильно согнутой ткани создавали идеальные пропорции. Многослойность и сложность восхищали, придавая иллюзию простоты. Под широким оби два тонких пояса, концы которых прятались между тканью. Третий пояс протянут от бедра к груди, четвертый с другой стороны. Как легко в этом всем затеряться. Потянуть один раз за край не значит дать кимоно сползти вниз. Он представлял, как оби тяжело падает на пол, затем как пальцы его умело и не спеша ищут концы тонких поясов. Лицо его было бы донельзя сосредоточенным. После второго пояса ткань бы потеряла свою форму, но под самим кимоно должна была быть ещё и сорочка, шелковая, приятная на ощупь. Ему бы понравился этот процесс, и он следил за реакцией Сакуры: задержит ли дыхание, приоткроет ли рот, что скажет или будет молчать. Он подмечал бы каждый её вздох, дрожь её пальцев, долготу взглядов. Итачи ухмыльнулся собственным мыслям, в которых он методично развязывал многочисленные пояса и думал над тем, как оголятся её плечи. Хоть он и поставил условие не доходить до конца, сам понимал, что его благородство было всего лишь игрой. Он был способен остановить себя, контролировать собственные действия и следовать плану, но знал, что положение его было шатким: Сакура была непредсказуема. Итачи не успевал делать корректировки, обдумать собственные слова – приходилось действовать по ситуации. Он хотел подвести к сделке мягко, ненавязчиво, однако из тысячи подготовленных слов, была сказана одна десятая часть. Он осторожничал, цеплялся за любую подсказку: прислушивался к дыханию и интонации. И боялся, что днями позже она будет более тверда в своем отказе. Поэтому рискнул, несмотря на сомнения. Впервые за долгие годы Итачи был не уверен. Но Сакура согласилась. Он скрыл удивление и свою неуверенность, криво изогнув губы. Потом вспомнил, как потемнели глаза правителя Воды. Как расширились его зрачки. Как у него дыхание перехватывало от красоты Сакуры. Итачи подмечал эти детали и делал выводы. Пристально смотрел на кадык мужчины и все никак не мог решить, сколько сил вложить в удар, который либо вызовет у правителя рвоту, либо приведет к удушью. Ему было известно непозволительно много способов причинить боль и убить, и это накладывало свой характер. Сакура была больше, чем просто красивая женщина. То, как смотрел на неё правитель, было оскорблением. Итачи достаточно за ней наблюдал, чтобы отметить её ум, умения и талант. Она всё ещё оставалась наивной, какой её сделала природа; самоуверенность, колкость и безрассудство – все это были приобретенные качества. Инстинктивно она атаковала первой, словно была израненным животным и ждала момента, когда Итачи сделает ей больно. Он произнес – на его взгляд – ласково: – Спокойной ночи, Сакура. Обращаться к ней по имени было словно пересечением вражеских границ с белым флагом. Итачи посмотрел на неё в последний раз. Пудра делала её лицо бледнее; красные губы перетягивали на себя весь фокус, а каким зелёным пламенем горели её глаза. Он хотел сказать, что она прекрасна, но после замечаний правителя Воды, собственные слова казались отвратительной пошлостью. Сёдзи разделяли чайную комнату и длинный коридор, и вместе с тем делили два мира: в одном была Сакура, в другом он сам. В его мире был и Шисуи, который подпирал стену и занимал себя подбрасыванием кунаев в воздух, а поймав оружие – крутил его между пальцами. – Потерял бдительность? – это был тот редкий момент, когда Шисуи отчитывал. – Не будь меня здесь, служанка доложила бы не медля. Итачи рассеянно кивнул. – Обсудим на крыше через пять минут, – ему нужно было прийти в себя и дать Сакуре спокойно покинуть главный дворец. Шисуи снял маску, наслаждаясь прохладным ветром. Итачи с крыши наблюдал за тем, как Сакура идет в дворец наследника. Она шла без оглядки, быстрым шагом, словно хотела перепрыгнуть расстояние, да вот не могла позволить себе подобную выходку во дворцовом саду. – Ты не очень рад, – заметил Шисуи. – Несмотря на её согласие. – Это выгодная сделка, предложенная на эмоциях. И принятая на эмоциях. – Слушай, а может она все ещё любит Хьюга? Первая любовь и все дела. Осведомленность Шисуи задевала. Итачи хотел бы узнать о таком от неё лично, а не дополнительной строкой в досье Корня. О Хьюга Неджи ему было известно мало, они были схожи по трем общеизвестным пунктам: оба были воспитаны в строгости, считались гениями клана и рационально подходили к решению проблем. Шисуи добавил пункт с длинными волосами, который Итачи сразу же отмел в сторону. Позже добытый документ был уничтожен, будто это могло бы очистить совесть Итачи. – В таком случае стихия огня продолжала бы её мучать, – Итачи покачал головой. – Ни я, ни она не испытываем чувств к другим людям, иначе бы проблема со способностями не решилась так гладко. – Не думаю, что эти два месяца пройдут так, как ты на это надеешься. – Шисуи как всегда был предельно честен. – Есть ли смысл продолжать? Пока ты не привязался к ней, не лучше ли сдаться? Итачи долго не отвечал, всматриваясь в ночное небо. Он знал, что продолжит намеченный путь и сделает все, что в его силах. Но говорить об этом Шисуи отчего-то не хотелось. – Двух месяцев недостаточно, чтобы убедить её, ты и сам это понимаешь. Встречаться и жениться – это две разные вещи. Не один ты за ней наблюдаешь, и у меня для тебя неутешительные выводы. – На её месте я бы и сам сбежал от Учиха, – Итачи и так был напряжен, а друг подливал масло в огонь. – Но она мне нужна. Чтобы не сойти с ума среди Учиха. – Вспомнил о делах Военной Полиции? – Шисуи почувствовал его недовольство и перевел тему. – Оставишь управление Яширо-сану, как это сделал Фугаку-сама? – Глава Военной Полиции уйдет по собственному желанию, стоит мне потянуть за ниточку. Когда я займу место отца, предатели объявятся сами. В данный момент важнее Сакуры ничего нет, – он устало потер переносицу. – Что там с Сасори? – Встретиться лично не получится, но семпай любезно поделился информацией, – говоря о любезности, Шисуи фыркнул. – Туман планирует нападение через два дня. Скорее всего, похитят принца. – Если мы усилим охрану, то это вызовет подозрение. – Абураме присмотрела парочку возможных шпионов. Пока что они ведут себя тихо. Предлагаю ловить на живца: пустим слух о нападении с разными деталями, после проследим за передвижениями каждого. – Идея хорошая, но не подходит нашей цели. Мы ищем не шпионов, а то, что скомпрометирует Туман. Лучше быть готовыми к нападению, чем использовать добытую информацию ради горстки шпионов. Мы с Хьюга будем отвечать за дворец принца, вы с Абураме патрулировать в главном дворце. Чего Сасори хочет взамен? Итачи знал главный закон мироустройства: никто ничего не делает без личной выгоды. – Вечность, – Шисуи точно передал интонацию, с которой говорил Сасори. – Тонна древесины с высоким уровнем влажности подарит ему вечность. Он проводит эксперименты по проводимости тока. Нашел себе подопытного со стихией молнии. Чур я пас! А значит поиском занимаешься ты. Итачи перевел неодобрительный взгляд на друга. – Не злоупотребляй властью, Итачи-чан. Я за это браться не буду. Это ты у нас мастер планирования. Идеально расставишь пешки: один рабочий предоставит тебе древесину, другой займется перевозкой, третий разгрузит товар, а ты будешь командовать парадом. А самое главное, знаешь, что? После такого вопроса ничего серьезного можно было не ждать. – Даже спрашивать не буду, – Итачи отвернулся. – Будешь занят делом вместо того, чтобы анализировать сегодняшний разговор, а потом вернёшься обратно и предупредишь Сакуру о Тумане, не успев извести себя миллионами мыслей. – Карасу с запиской будет достаточно. Итачи был не готов встретиться с ней завтра, куда предпочтительнее было бы пересечься в сражении против Тумана. Им обоим нужно было время, чтобы свыкнуться с новым форматом отношений, и двух дней должно было хватить. Первые минуты рассвета Итачи наслаждался открывшейся ему красотой. Солнце Конохи на рассвете терялось в облаках, солнце Песка казалось горело пламенем, а в Стране Воды – оно приобретало карминовый цвет. Облака окрашивались в палитру розовых оттенков. Названия оттенков были ему неизвестны, но один из них напомнил цвет волос Сакуры. Стоило ему об этом подумать, как к горлу подступило волнение, все посторонние звуки будто отошли на второй план. Это было похоже на выброс адреналина во время сражения. Страх провала настиг его внезапно. Что если ему не удастся убедить Сакуру? Что если Шисуи прав? Мозг в панике искал то, что могло бы привести организм в нормальное состояние, при котором Итачи мог мыслить здраво, и вцепился в воспоминания месячной давности. Слова матери раздались в голове: Эта девушка – не твоя миссия или очередная задача. Итачи резко выдохнул. Он должен перестать воспринимать Сакуру личной миссией, рано или поздно она почувствует расчетливость его поступков. Если он намерен провести с ней остаток своей жизни, то обязан показать настоящего себя: со всеми своими изъянами, а не идеальный образ, который он пытался выстроить все это время. Сакура так часто замечала обдуманность его ответов, с насмешкой и болью в голосе обличала его ложь и ждала, что он будет ей врать. Ирония состояла в том, что Сакура бросала вызов судьбе, когда как Итачи доверился ей окончательно. Карасу был недоволен ранним призывом, громкое карканье раздалось в тишине. Итачи дал птице успокоиться, и как только тот прекратил бесноваться, вытянул правую руку. Массивный клюв слабо цапнул Итачи за край рукава, прежде чем ворон удобно устроился, вцепившись когтистыми лапами. – Небольшое поручение. Доставь свиток Сакуре. Если перехватят… Ворон цапнул сильнее. Как хозяин посмел сомневаться в нём? Итачи по-доброму усмехнулся. – И не проси мяса. По возвращении получишь награду. Карасу отвернул голову, будто не слышал просьбу. Итачи рассмеялся ребячеству птицы и погладил его по голове. Поведение Карасу напомнило ему семилетнего Саске. Ворон подпрыгнул, готовясь к полету, тихо каркнул и расправил крылья. В свитке были запечатаны два послания и радиоприемник. В одном послании Итачи описал ситуацию, примерный план и дал команду быть наготове. Правильнее было бы предупредить её при личной встрече, но это могло привлечь внимание шпионов Тумана. Второе письмо было предназначено лично Сакуре. Это было соглашение. Формальность, которая давала ему уверенность. Вероятность того, что Сакура посчитает это актом недоверия, была высокой, но Итачи хотел дать ей гарант того, что все условия будут выполнены. Он пообещал себе, что соглашение – последнее, что будет сделано им по расчету. Сведения Сасори были верными. В назначенный день небо затянулось тучами, сладкий аромат повис над дворцом наследника – одно из изобретений Тумана, вызывающее сонливость. Избавиться от тумана и безобидного на первый взгляд запаха было задачей непростой, но выполнимой. Итачи делал ставку на стихию ветра, которой владел Хьюга. Небольшой ураган поможет запаху исчезнуть, но для начала им нужно дать врагу проникнуть внутрь. – Из-за тумана восприятие Бьякугана искажается, – обеспокоенно заметил Хьюга. – Выброс чакры чувствую я, но непонятен его источник, – в радиоприемнике раздался голос Абураме. – Главный дворец погружен в туман, но посторонней чакры нет. – Шисуи остается на месте с Правителем, – он сделал паузу, чтобы ненароком не обратиться к Сакуре по имени. – Харуно-сан, доложите обстановку. – Акихито-сама со мной, – её голос в радиоприемнике звучал непривычно, искаженно. Тремя часами ранее Сакура предложила идею с заменой наследника: клон Сакуры останется в обличии мальчика и притворится спящим в комнате наследника, когда как настоящая Харуно с принцем спрячутся в погребе. Говорить с ней через радиоприемник было странно, Итачи хотелось бы увидеть блеск в глазах Сакуры, когда Хьюга на пару с Шисуи радостно встретили её идею, а он сдержанно её похвалил. – Вы к нам уже привыкли, Харуно-сан, – шутливо отметил Шисуи. – Мы будем скучать по окончании миссии. – Я вам еще успею надоесть, Учиха-сан. Итачи оценил её иронию. Сомнений быть не могло: она намеренно обратилась к Шисуи по фамилии, косвенно указывая на Итачи. Ему вспомнилось ответное послание Сакуры, переданное вороном. Очень в вашем стиле прислать два экземпляра договора. Свидетелем, как я поняла, выступает Карасу. Всего два условия? Как минимум одно свидание в неделю и открытое выражение чувств – звучит как ловушка. Радует, что третьим условием не идет просьба называть вас Итачи-кун. Тон письма точно передавал характер девушки. Он перешёл на сложенное в квадрат соглашение и с волнением развернул бумагу. Подпись Сакуры вселяла надежду. Способности отряда Итачи подходили для миссий по сбору информации и обнаружению врагов. Если не срабатывал Бьякуган, то на помощь всегда приходили жуки Абураме; младшие отлично работали на дальних расстояниях. Учиха базировались на ближнем бою: для силы убеждения подключался Итачи, в ситуациях, где необходима была скорость выступал Шисуи. Прибегать к Мангеке приходилось не часто. Шисуи пробудил свой Мангеке куда раньше. Обстоятельства сложились не лучшим образом: он был вынужден наблюдать за смертью младшего брата во время Третьей войны шиноби. Итачи повезло больше: угроза резни клана Учиха, а после ссылка из Конохи причиняли ему мучительную боль, но в сравнением с утратой близкого это было куда лучшим исходом. – На северо-западе, – воскликнул Хьюга. – Три объекта движутся на большой скорости. – Абураме, проверь. Пока не убедимся, призыв не активируем, – скомандовал Итачи. Отсутствие вопросов и абсолютное доверие значительно облегчало работу, потому Итачи не соглашался расширять команду. За прошедший месяц его ни разу не посещала мысль предложить Сакуре постоянное место в команде, скорее всего, она бы сама отказалась. – Подтверждаю. – Два объекта на северо-востоке, – от Хьюга шло напряжение, туман искажал его видимость, и он использовал Бьякуган на максимуме. Раздался взрыв. Судя по звуку произошло это не в главной части, а в дальних комнатах. Шиноби Тумана использовали отвлекающий маневр, часть стражи была погружена в сон, та часть, что не заметила подвоха должна была сбежаться на взрыв. В каком месте шпионы расставили другие бомбы? – Харуно, обследуй погреб. Ищи то, что напоминает взрывчатое устройство. – Есть, – отозвалась девушка. Ушли две долгие, как казалось Итачи, минуты, чтобы она ответила: – Чисто. – Сакура, ни в коем случае не покидай погреб, – Итачи переключился на её персональную линию, позволив себе проявить беспокойство не от лица капитана. – Докладывай о любом подозрительном звуке. Отдача от взрыва будет меньше, если вы будете внутри. – Принято, – уверенно и четко. Голос Хьюга не дал ему спросить о состоянии принца. – Через тридцать секунд они будут в покоях наследника. – Засекаю. По команде раз-два-три перемещаемся, – Итачи беспокоился, что Туман мог воспользоваться техникой перемещения, поэтому они должны появиться там в точно рассчитанное время. Шисуи куда лучше подходил для быстрых перемещений, но младшие не смогли бы защитить правителя. – Хьюга, на тебе стихия ветра. Абураме, пошли жуков Харуно на подмогу. Клон Сакуры отыграл роль испуганного мальчишки великолепно, на секунду Итачи даже засомневался, что в руках шиноби Тумана подмена. Для противников появление коноховцев вместе с сильным ветром было большой неожиданностью. Итачи поймал взгляд одного из них, и тот обмяк под властью иллюзии, в то время как Хьюга переместился к окну, чтобы не дать им сбежать, а Абураме находилась у двери с роем пчёл убийц. Правильная расстановка, использование лучших сторон своих подчинённых и наблюдение – то, на чем основывался Итачи. Первую минуту боя с двумя шиноби Итачи делал вид, что был слабее, а на самом деле анализировал противников. Первый был ранга джонина, за ним наблюдалась хорошая реакция, но он полагался на обоняние; шиноби Тумана в целом не использовали зрение, их оружием был нюх и слух. Второй избегал его взгляда и следил за ногами, Итачи ждал момента, когда тот сместит взгляд на его руки – и тогда иллюзия настигнет в одночасье. Целью отряда был захват, а это по мнению Итачи было куда сложнее, вражеские шиноби частенько активировали печать самоустранения. Краем глаза Итачи следил за клоном Сакуры в углу комнаты, если тот исчезнет, то это значит, что она в опасности. Мужчина, что держал подмену, вел бой с Хьюга. Раздался второй взрыв. Отдача была такой сильной, что дверь комнаты распахнулась. Итачи раздражённо выдохнул, пора менять приоритеты: важнее проверить безопасность принца (безопасность Сакуры), информацию они могут получить и через другой источник. Он сделал два шага назад. Равномерное дыхание и высокая концентрация часто недооценивалось неопытными шиноби, а это гарантировало точность и мощность удара. Итачи применил высокий удар ногой в голову противника. Раздался хруст. Шиноби повалился замертво. Второй испуганно дернулся, не ожидав такого развития событий, и совершил большую ошибку – он попал в ловушку собственных страхов, обеспеченную иллюзией. Итачи не любил пачкаться кровью, он недовольно поджал губы, когда на его одежду попала чужая кровь. Абураме снова была неаккуратна, все же атаки на расстоянии давались ей лучше. Оставшихся двоих Итачи оставил на младших и поспешил в сторону кладовых помещений, где должна была быть Сакура. Пахло гарью. Стража лежала на полу, Итачи проверил их пульс – живы. Служанки, скорее всего, спрятались, однако могли погибнуть от бомб. План не был идеален с самого начала. Снова жертвы ни в чем неповинных людей. От укоров совести его отвлек третий взрыв. На этот раз в месте, куда он направлялся. – Харуно? – Голос его был напряжённым. Радиоприемник молчал. – Сакура! Она не пострадала, с уверенностью подумал Итачи. Он бы почувствовал. Разве не так работала связь между ними? Итачи резко замер, к горлу подступила тошнота, и живот неприятно скрутило. Предательская мысль застала врасплох: он представил, что Сакуры нет в этом мире. И это, казалось, было началом его конца. – Ока-сан, почему у нас не сохранились фотографии дедушки? – невинный вопрос Саске раздался в гостиной. Микото расчёсывала его мокрые волосы, Итачи сидел рядом с книгой в руках. Это было воскресное утро, они вместе позавтракали, а потом мама предложила постричь Саске волосы. Отец как всегда был занят делами. – Вырастешь – папа тебе расскажет. Итачи крепче сжал книгу. Микото бы так ему не ответила. С гением клана Учиха не церемонились, не относились как к ребенку с тех пор, как ему исполнилось шесть. – Потому что дедушка убил себя. И все из-за соулмэйта. – Итачи! – Микото впервые подняла на него голос. Саске испуганно подпрыгнул и с жалостью посмотрел на брата, когда она строго проговорила: – За свои слова нужно нести ответственность. Ты сходишь в Храм помолиться за дедушку и попросишь у него прощение. Фрагмент из детства натолкнул на ироничную мысль: может быть, его мольбы были услышаны неправильно, и небеса решили проучить Итачи, выбрав родственную душу под стать его сложному характеру. Он продолжил путь. Колонны подпирали потолок, но стены были разрушены, от поднявшегося дыма щипало в глазах. С правой стороны послышались женские крики, Итачи поспешил на звук, он ещё мог спасти прислугу. Девушки дрожали, края их кимоно были порваны в попытках спастись от огня. – Хьюга, Абураме, в левое крыло. Отведите прислугу в безопасное место. – Принято, – ответила Абураме без всяких помех. Значит со связью все в порядке, с Сакурой точно что-то случилось. – Шисуи, пусть главный дворец пришлет подкрепление. – Будет сделано. Что с Харуно? – Я в процессе, – Итачи больше не намеревался отвлекаться. Погреб был открыт. Само помещение было больше похоже на руины, и причиной был явно не взрыв. Сакура ослушалась приказа и всё-таки вступила в бой. На полу он заметил следы крови и последовал за ними. Шаги его были бесшумными, он осторожничал. Слева кто-то громко вздохнул, и видимо поняв, что дал себя обнаружить, напал первым. Итачи моментально среагировал и блокировал нападающего, используя силу атаки против него же самого. И все же Итачи поморщился от боли, локтевая кость – или это была лучевая – хрустнула. – Прости-прости! – виновато и как-то испуганно вскрикнул женский голос. – Сильно задело? – Сакура…? – голос его дрогнул, он не знал, как выразить охватившие его радость, облегчение и тревогу. Волнение смыло волной, будто никогда и не было. – Все в порядке. Итачи врал, но сломанная кость – последнее, о чем он сейчас беспокоился. – Шаринган в темноте не хуже фонарика, – она нервно рассмеялась. – Сейчас бы стихия огня не помешала. Итачи спешно соорудил факел из подручных средств и зажёг огонь, используя природную стихию. Серьезных ран у Харуно не было, она была в форме куноичи: короткое платье без рукавов с элементами традиционного кимоно, талия туго затянута черным поясом с маленькими кармашками, наверняка предназначенными для ядов и трав, под платьем черные шорты. Форму дополняли налокотники, черные перчатки и наколенники. Комплект был идеален во всех аспектах: обеспечивал свободу движений и подчеркивал привлекательность фигуры. Дабы не развить мысль дальше, Итачи поспешил переключить свое внимание на наследника Страны Воды. – Сакура-сан, кто это? – голос напуганного, но пытающегося совладать со своим страхом мальчика. – Это капитан отряда, – поспешила успокоить Сакура и шепотом проговорила, будто бы Итачи не мог услышать: – Старший брат Саске. Ему можно доверять. Сакура определенно ладила с детьми, к взрослым у нее было совсем другое отношение. От них она ждала подвоха, а дети были для неё открытой книгой. Наверное, Итачи тоже любил детей, ему нравилось возиться с младшим братом, но это продлилось недолго, чтобы можно было назвать любовью к детям. На миссиях ему встречались сироты, и он по мере своих возможностей им помогал. Они напоминали ему брошенных котят. Смотря на тех, что постарше, Итачи думал о брате, Саске должен был быть примерно такого возраста и роста. – Брат Саске-куна? – обрадовался мальчик. – У Саске-куна есть брат? Как его зовут? А он добрый? Такой же красивый, сильный и загадочный как и Саске-кун? Итачи в замешательстве посмотрел на Сакуру, та в свою очередь извиняюще улыбнулась. – Думаю, нам нужно найти более безопасное место, – Сакура увильнула от ответа, но принц не сдвинулся с места, пока не получил своего. Она вздохнула и неохотно призналась: – Такой же. Только странный. А теперь идёмте! Итачи поймал её взгляд, спрашивая действительно ли она считала его странным. В зелёных глазах блеснуло озорство, и губы дрогнули в слабой улыбке. Это было впервые, когда она улыбнулась ему, не подкрепляя свою улыбку колкостью. Туман постепенно рассеивался. Работники дворца скучились во внутреннем дворике, посчитав это самым безопасным местом. Пострадавших было меньше ожидаемого. Бомбы были расставлены вокруг стражи, некоторые в отдаленных местах, куда не ходила прислуга. Итачи посчитал странным выборочную атаку. Значит информатор Тумана не хотел смерти прислуге. Убивать стражу было бы куда этичнее, чем беззащитных и слабых. Возможно, шпионом был кто-то из людей дворца, тем, у кого не было выбора поступить иначе. Убедившись в безопасности наследника, Сакура принялась за оказание медицинской помощи. Отряд Итачи занял себя допросом пойманных шиноби Тумана. По мнению Шисуи интереснее всего было добывать информацию; устраивать ловушки больше было по душе Итачи, так что он уступил другу самую веселую часть. Хьюга с Абураме следили за тем, чтобы никто не сбежал. После напряжённого дня Сакура нуждалась в отдыхе, поэтому Итачи не стал её беспокоить своим переломом, хотел лишь поблагодарить за сегодняшнюю работу (отчитать за потерянный радиоприемник он всегда успеет). Шисуи неплохо справлялся с бинтами, и у него где-то была мазь. Однако у Сакуры было иное мнение. – Со мной все в порядке, – в третий раз повторил Итачи, переминаясь у двери её уцелевшего кабинета. Он не мог сказать, что именно изменилось, но произошедшее как-то повлияло на них обоих. – Садитесь, – она смотрела на свою аптечку, искала что-то, хотя больше похоже было, что пыталась занять свои руки. Поняв, что её слова не восприняли всерьез, посмотрев исподлобья, грозно проговорила: – Я могу применить силу. Снова. Итачи послушно уселся на край кровати. Лучше она потратит чакру на его лечение, чем бессмысленную борьбу. – Хотя бы сделайте вид, что испугались, – проворчала Сакура. От неё исходило тепло, а одежда пропиталась спиртом. Прядь её волос упала на лоб, и она с раздраженным вздохом распустила волосы, чтобы заплести их снова. В свете факела он не мог видеть её дрожащих пальцев, но при ярком свете это бросалось в глаза. Только Сакуру не волновала собственная дрожь. – Мне.. – он заколебался, посмотрев на свою испачканную чужой кровью плотную кофту. Запах крови смешался с его потом, и он надеялся, что это не доставит ей неудобства. – Снимать необязательно, это не детальная диагностика. Но если так хочется. Зелёное свечение обволокло её ладони. – В другой раз. – Флиртуете? – Пытаюсь. Сакура фыркнула и невесомо провела ладонями по его плечам, ничего не обнаружив в районе груди, спустилась к животу. Итачи не спускал глаз с её дрожащей правой руки. – У вас хороший контроль чакры. Ирьенины, что занимались моим лечением, обычно просят снять одежду для осмотра. Таким образом он пытался объяснить свою заминку ранее. – Вы так наивны, Учиха-сан, – она закончила с осмотром и перешла к перелому. Итачи вопросительно изогнул бровь. – Они просто хотели узнать, насколько хорошо вы сложены. Итачи растерялся, не зная, что ответить. Сакура не возражала против тишины. Он пожалел, что рукава его кофты были короткими, так у Сакуры не было нужды засучить ему рукав. Итачи ловил каждое её прикосновение и с каждым разом с сожалением понимал, что она делала все, чтобы не коснуться его кожи. Там где она лечила приятно покалывало, боль отступала. Её пальцы по прежнему дрожали, но он не мог понять причину. Возможно, сказался стресс и усталость. Миссия была не из лёгких. Итачи смотрел на её руки: на подушечках пальцев мозоли, кожа была сухой (действие низкокислотных мазей и каких других веществ), ногти коротко подстрижены как и у всех работников госпиталя. Из аптечки Сакура вытащила эластичный бинт, покрутила между пальцами, раздумывая, так ли он нужен. Решив, что всё-таки нужен, она расправила бинт и обвязала место перелома. Четкие и верные движения, она делала это тысячи раз, а может число перевалило за десяток тысяч. Итачи всмотрелся внимательнее: большой палец был спокоен, безымянный и средний подрагивали. Это вышло естественно. Словно ничего проще не было – переплести пальцы. Итачи испытывал к ней нежность, конечно, его настигали моменты, когда он бесконечно долго думал о её кимоно, но в этом случае с нежностью смешивалась страсть. Сакура поняла не сразу. Недоумевающе смотрела на их руки, потом лёгкий румянец заиграл на её щеках. Побледневшие губы налились розовым, когда она прикусила нижнюю губу. – Я рад, что вы не пострадали. – Всегда печетесь о своих подчинённых? – Бровь её изогнулась, а во взгляде было что-то новое, то, чего он не замечал раньше, то, от чего невозможно было оторваться. – Вы не моя подчиненная. – Кто же тогда? Ответ был донельзя простым. Итачи поцеловал костяшки её пальцев, сохраняя положение их сплетенных вместе рук, и вложил в свой взгляд этот самый ответ. Она нервно сглотнула, он заметил, как дрогнули её плечи. Воздух будто стал густым, между ними повисло напряжение, какого именно характера Итачи пока разобрать не мог, будучи увлеченным её дыханием. – После этого вы все ещё уверены, что мы не дойдем до конца? – шепотом спросила Сакура. С ним раньше никогда такого не было: чтобы от одного вопроса перехватило дыхание. За все это время они поцеловались лишь раз (каждый раз он напоминал себе, что поцелуй был вынужденной мерой); единственное прикосновение, которое он мог себе позволить – это коснуться её рук. Её же вопрос звучал так будто они перепробовали всё что можно было и нельзя, и осталось преодолеть последнюю ступеньку. – Я уже ни в чем не уверен, – хрипло выдавил он, изо всех сил пытаясь совладать с собой. Он, наконец, понял причину по которой держался от неё на расстоянии, отсчитывал время, которое мог провести с ней, придумывал сотни задач и намеренно не форсировал события – он боялся, что связь между ними подобно симбиозу сольется с ним в одно целое. – В договоре вы прописали усло… – Нам пора опустить формальности, когда никого нет рядом. Сакура колебалась. Итачи и самому было непросто обращаться к ней на ты. – Ты...попросил открыто выражать чувства. Что это значит? – Не скрывать, что нравится и что не по душе. Догадки увлекательны, но я могу ошибаться в своих выводах. – Разве я не была честна все это время? Не каждый выдержит мой прямой и резкий характер. – В отношениях между людьми наступает момент, когда боясь задеть чувства другого, один партнер притворяется, что все прекрасно. Появляются невысказанные обиды. Это утомляет, не говоря о том, что разрушает отношения. Итачи никогда не понимал зачем Изуми молчала так долго, чтобы после выяснилось, сколько боли он ей причинил. Странным образом даже в самых спокойных и ровных отношениях пробелов было так много, что сил не хватило бы их восполнить. – Вы противоречите самому себе , – голос её изменился, она выдернула свою руку. – Требуете от меня полной искренности, а сами будете недоговаривать? На мой взгляд, это лицемерие. Итачи начинала сводить с ума её переменчивость. Вот она смотрит и говорит так, что у него голова кружится, и его разрывает от нежности, а потом он жестко падает с небес на землю. – Недоговаривать не значит, что я никогда не расскажу. Наступит время, и ты узнаешь, – не будь перед ним Сакура, его слова бы вселяли страх, потому как в голосе его таилась угроза. Никто не посмел бы ему перечить после этого. Сакура прикусила губу. Она сожалела. Итачи в третий раз лицезрел её виноватое выражение. – Когда от меня что-то скрывают, когда меня обманывают, мне больно. Я злюсь. Меня тошнит от лжи, от отговорок и пустых обещаний. Боль слышалась в словах и отражалась в её глазах. Озлобленность, которой она жила, была явной, она даже не пыталась скрыть. Итачи представил, как праведный гнев, смешанный с болью, будет направлен на него, когда она узнает правду – он не был готов встретиться с этим. Он не был готов потерять её сейчас, тешился надеждой, что в конечном итоге она согласится надеть свадебное кимоно, а он распутает пояса и проведет ладонью по её талии, касаясь шелка сорочки. – Сакура, люди вместе не для того, чтобы причинять друг другу боль. – Хочешь сказать, в отношениях есть смысл? – она фыркнула, скрестив руки на груди. – Где скрыт этот смысл? Где его найти? Я не жажду чувства любви, мне комфортно одной. Назови мне причину, почему я должна растрачивать себя на другого человека? – У меня нет ответа. Но мы могли бы найти его вместе. Её молчание затянулось. Итачи не намеревался её умолять, терпеливо ждал, прокручивая в голове все сказанное до. Напрашивался один вывод: Сакура четко разделяла понятие секса и чувств, она признавала, что их тянет друг к другу, не скрывала, что он ей физически интересен, при этом отрицая связь более тонкую и значимую. Итачи боялся, что виной всему были мужчины, что её окружали. Которые смотрели на неё так же, как и правитель Воды. – Контракт уже подписан, – она пыталась скрыть волнение в голосе, но получалось плохо. – Я не нарушаю договоренностей, в отличие от некоторых. Ты правда выполнишь все условия? Итачи кивнул. – Они же смехотворны! – Сакура вскинула руки. – Но ты этого хочешь. Я могу тебе помочь осуществить желаемое, – пожал плечами. – Как и ты помогаешь мне. Справедливо, не правда ли? Вопрос был риторическим. Сакуре не нашлось чем возразить. – Мы могли бы поужинать. Всей командой, – Итачи подкрепил предложение улыбкой. По лицу Сакуры пробежалась тень сомнения. – Соглашайся, пока организм не дал о себе знать урчанием в животе. Сакура прикрыла живот руками и пропищала: – Ты что, слышал? Я так устала и хочу кушать, – уже жалостливее. Итачи тихо рассмеялся. Сакура, как выяснилось, могла быть милой. – Вижу, вам полегчало, капитан, – она смерила его тяжелым взглядом. – Идемте, пока я не передумала. Угомонить свое веселье не получилось даже когда они сели ужинать за общий стол. Губы Итачи подрагивали, норовя изогнуться в улыбку. Младшие странно на него косились, Сакура делала увлеченный вид едой, а Шисуи переводил взгляд с капитана на куноичи и складывал в уме дважды два. К личным странностям Итачи помимо любви к сладостям прибавилась Сакура. «Ками-сама, мы его теряем», – подумал Шисуи и проткнул палочкой свиную отбивную.