Избавь меня от стресса

      Что днём, что вечером приходилось видеть безрадостные лица дворцовых работников. Никто не говорил об этом вслух, но переглядывания были красноречивыми: станет ли принцу легче. По словам служанки, правитель Воды не навещал сына с того момента, как прибыли шиноби Конохи, лишь отдал приказ усилить охрану после загадочной смерти лекаря. Было это безразличием родителя или своеобразной опекой, понять было сложно. Сакура сверлила взглядом рисунок пораженных участков артерий, который нарисовала этим утром после осмотра Акихито. Все больше она склонялась к редкому в этих регионах синдрому Кавасаки. Из-за отсутствия медицинских записей невозможно было узнать, был ли он генетически расположен к болезни, и болел ли до этого серьезной инфекционной болезнью. Прислуге такие подробности были неизвестны. Общий анализ крови ничего нового ей не сообщил. Сакура легла на стол и тяжело вздохнула. О синдроме известно немного: болезнь впервые была записана в справочнике более двух лет назад талантливым лекарем Кавасаки, в честь которого и была названа болезнь. Основная проблема была в лечении. Если она начнет вкалывать стероидные препараты, есть большой риск развития аневризмы коронарных артерий. Но если так ничего и не предпринять – мальчик умрёт. И за её ошибку понесёт ответственность Коноха. Имела ли она право принимать решение единолично? Должна ли посоветоваться с капитаном? Что-то подсказывало, что должна. Сакура вымученно простонала, борясь с детским упрямством, тем самым, когда не хочется иметь дело с тем, от кого не знаешь, что ожидать, перед встречей с которым необходима моральная подготовка, мысли которого – полная загадка. Тебе давно не двенадцать, чтобы плакаться и надеяться на то, что Какаши-сенсей – или Наруто – придут на помощь. Сакура жалостливо посмотрела на себя в зеркале, после скорчила рожицу и от этой детской глупости рассмеялась. Покачав головой собственному отражению, вышла из своей комнаты в поисках дворецкого. – Учиха-сама сейчас за пределами дворца, – учтиво ответил мужчина, поклонившись в приветствии. – Это срочно. Капитан случайно не оставлял способ с ним связаться? Лицо дворецкого просветлело. – И как же я мог забыть? Карасу-сама должен быть где-то здесь, – он принялся озираться вокруг, высматривая ворона. – Карасу-сама? Стоило ему произнести имя птицы во второй раз, ворон появился тут как тут. Оставить ворона следить за происходящим во дворце было очень даже в стиле капитана. Сакура чиркнула записку и вежливо попросила Карасу-сама доставить сообщение. Ворон каркнул и слабо укусил её за рукав кимоно. Вот жеж, ничего не сделает, не получив что-то взамен, беззлобно подумала Сакура и побежала на кухню за сырым мясом. Получив достойную плату, Карасу взмахнул крыльями и улетел. Оставалось только ждать появление самого Итачи. Свое ожидание Сакура скрасила за составлением лекарства. В свитках у неё были запечатаны колбочки и другие приспособления для химического анализа. Дополнительный стол пришлось притащить из кухни, а кровать сдвинуть прямо к окну. Можно было попросить комнату побольше, да вот не хотелось тратить драгоценное время на переезд. Халат поверх кимоно смотрелся неуместно, но Сакура не обращала на это внимание. Сакура обернулась на стук в дверь и воскликнула: – Наконец-то! И дня не прошло. – Вы очень терпеливы, – Итачи сказал это тихо, прекрасно зная, что она услышит. Сакура уже начинала понимать его логику: на её иронию, он постарается ответить той же иронией, добром на добро, как и злом на зло. – Перейду сразу к делу, – к тому времени, как он появился, у Сакуры уже была заготовлена речь. – Мне нужен ваш совет как капитана. На секунду показалось, что Итачи был удивлен, но привычное нечитаемое выражение лица сразу же вернулось, не давая подтвердиться её догадке. Возможно, он считал Сакуру слишком гордой для того, чтобы просить совета. Он ведь не знал, что из-за собственной слабости ей не раз приходилось просить помощи у Наруто с Саске; и даже когда она стала сильнее, наступил новый этап взросления: где жить, на что жить и как справляться со стрессом, что дарили семейные неурядицы. Сакура постаралась уместить отчет в пять минут. Итачи внимательно слушал. Из-за его неотрывного взгляда Сакура пару раз запиналась и давила в себе желание спрятаться или попросить не смотреть на нее так пристально. – Вы хотите убедить меня или себя? – спросил Итачи, когда она закончила с взволнованным выдохом. Сакура растерялась. – Я полностью доверяю вашим способностям, умениям и опыту. – Но что если… – Мы подумаем об ответственности и итогах миссии, когда придет время, не забивайте этим голову. Сакура медленно кивнула. После произошло что-то странное: тревога и нервозность ушли, и на место пришли спокойствие и уверенность. Что если это и есть магия родственных душ? Зрачки Сакуры расширились от удивления, а после от испуга, что он поймёт. Почувствует то же, что и она. – Да, капитан, – Сакура попыталась отгородиться. – Рад, что вопрос решен. – В вашей вежливой улыбке ни капли искренности. Сакура и сама не знала, почему вела себя подобно розе с шипами. Быть может, ей лишь казалось, что он увидел её слабость. Она с осторожностью подняла глаза проверить его реакцию, но Итачи смотрел куда-то в сторону. Думал над ответом? Или Сакуре удалось задеть его? – У вас своеобразные шутки, Харуно-сан. Когда мальчику станет значительно лучше, обратитесь к Карасу, – он двинулся в сторону, давая понять, что уходит. – И не забывайте о еде. От собственного злорадства лучше не стало. Ей определённо стоит извиниться в следующую встречу. В первый и второй день улучшений у Акихито не наблюдалось, но и хуже ему не становилось. Сакура успокаивала себя тем, что для лечения синдрома Кавасаки требовалось как минимум две недели. К третьему дню у Сакуры закончились истории с Наруто, и она перешла к перечислению забавных привычек Какаши-сенсея, но Акихито хотел больше узнать о Саске. – Съешьте кашу – расскажу. Акихито надулся. Вкус каши ему не нравился, вдобавок лекарство извращало вкусовые рецепторы. – Не хотите скорее стать сильным? – по-доброму подразнила Сакура. – Тогда вы уедете, – тихо ответил мальчик, опустив глаза. – К своему жениху. Сакура не выдержала и засмеялась: – Какому ещё жениху? – Не знаю. К Саске-сама? Вы поэтому не хотите про него рассказывать и сказали, что он красивый, высокий, сильный и загадочный. Сакура пожалела, что для описания Саске использовала слова девочек из Академии. Они с Саске скорее поубивают друг друга, нежели станут прекрасной парой. – По секрету скажу, я не хочу выходить замуж, поэтому о женихе можно не переживать. – А если я буду женихом, вы передумаете? Сакура сделала вид, что задумалась всерьез. – Кто знает. Акихито вдохновился идеей скорее повзрослеть и охотнее взялся за кашу. К радости Сакуры и всех живущих во дворце, на следующий день состояние принца улучшилось. Он выздоравливал. К шестому дню Акихито нашел в себе силы выйти погулять в саду. Он крепко держал Сакуру за руку и рассказывал о своем сне. Сны его, как правило, были полны приключений. – Молодой господин к вам привязался, – осторожно заметил дворецкий. Сакура поняла, к чему он подводил, но уже не могла относиться к Акихито отстраненно. Относись к пациентам только как к пациентам, ни меньше, ни больше, частенько напоминала ей шишо. Как-то она вовсе рассердилась на Сакуру: – Отучись, не то будешь страдать. Сострадать тем, кто неизлечимо болен – вовсе мазохизм. К концу недели показатели принца были стабильными, с такими данными можно было уверенно сказать, что прогнозы хорошие. Сакура отправила записку через Карасу, предварительно приготовив для него награду, и стала ждать появления капитана, всячески отгоняя мысль о том, что ей надо извиниться за свою грубость. Однако вместо него пришла служанка по имени Киёко. Кимоно разных цветов и сундучок с украшениями появился в комнате первее её самой. – Вас ждут в главном дворце, – взволнованно пояснила девушка. – Я помогу вам одеться. Сакура выбрала кимоно вишнёвого цвета, остальные два были до того тусклые и невзрачные. Наряд явно был выбран дворецким наспех, а заниматься подобным у капитана руки не дошли. Затем пришла вторая служанка с внушительным количеством косметики. Она критично рассматривала лицо Сакуры, и напряженно думала над тем, как сделать кожу куноичи матовой, мягкой и нежной. Привыкнув к суровой жизни шиноби, Сакура не обращала внимание на мягкость кожи, но всегда следила за состоянием: правильно питалась и принимала витамины. – Сакура-сан, вы чудесно выглядите, – сделала комплимент Киёко. – Спасибо, – Сакура не могла отрицать того, как приятно было получить комплимент. Главный дворец отличался размером и буквально кричал о богатстве правителя Воды. Сакура никогда не понимала смысла такого хвастовства, но слышала, что для Лордов это было ничем иным как инструментом влияния. По крайней мере так дело обстояло с правителем Огня. Поскольку время близилось к вечеру, встречу организовали в чайной комнате. Сакура заглянула внутрь, придерживая ткань кимоно. Первым делом она обратила внимание на тень, что отбрасывала красиво составленная икебана, а после заметила низкий стол и мягкие подушки вокруг него. Услышав приближающиеся шаги и звуки фарфоровой посуды, она обернулась, так и не перейдя за порог. – Осторожно, – тихо и внезапно. Сакура не теряла равновесия, потому с недоумением смотрела на руку, что придерживала её за локоть. Она подняла глаза, нахмурившись, и приоткрыла рот от изумления, совсем не ожидав увидеть капитана. Поначалу ответный прямой взгляд она назвала бы беззастенчиво дерзким, но вскоре поняла, что это было долгое и откровенное разглядывание. – Вы не могли бы, – Сакура замялась. Итачи моргнул, как ей показалось намеренно медленно, чтобы она обязательно подметила длинные ресницы и его хорошо скрывающееся очарование. – Держаться на расстоянии. – Сколько сантиметров? Сакура поверить не могла, что он спросил именно это. – Метра будет достаточно. – Не могу вам этого обещать, но постараюсь, – как его и просили, он сделал один шаг назад. – Эта комната предполагает между нами около семидесяти пяти сантиметров. И снова логичное объяснение его странного поведения. Сакура подогнув под себя ноги села за низкий стол, спиной к двери. Следом рядом сел Итачи, соблюдая упомянутые ранее семьдесят пять сантиметров. Повисшее молчание отнюдь не было неловким, больше Сакуру раздражало то, как громко она сглотнула, да и вообще дышала. Тихо и незаметно вошла служанка и принялась расставлять лакомства и чайную посуду. Краем глаза Сакура поглядывала вправо, на сложенные на коленях руки Итачи. Чайная церемония началась с появлением правителя Воды. Он шумно сел напротив и первым заговорил, обратившись к Сакуре: – Теперь понятно отчего мой сын так вами восторгается. Правитель Воды был полноватым мужчиной с грубыми чертами лица. От него исходила пугающая сила, по взгляду было понятно, что он воспринимал её как женщину. – Харуно-сан расскажет, как проходит лечение, – Итачи поспешил сменить тему. – Синдром Кавасаки – это редкое заболевание, при котором… – Так он здоров или нет? – резко перебил правитель. Не будь Сакура ученицей Пятой, его громкий и требовательный голос мог бы её напугать. – Молодой господин хорошо себя чувствует. Через неделю он окончательно выздоровеет. Чашки наполнились горячим чаем. Сакура переложила в свою тарелку мандзю с бобовой начинкой, чтобы не дать лишний повод к ней обратиться. Чувствуя на себе оценивающий взгляд правителя, она нервно сглотнула. – Вы очень красивы. В столице не встретишь таких красавиц с розовыми волосами, – правитель рассмеялся. – Итачи-сан, зачем же вы оттягивали нашу встречу с Сакурой? – Я не посмел бы отвлекать вас от важных дел, не убедившись, что здоровье наследника вне опасности. Не одной Сакуре было сложно спорить с Итачи, правителю нечем было возразить. – Как мне отблагодарить вас, Сакура? Итачи-сан от моего щедрого подарка отказался, – в голосе мужчины была насмешка. – Сказал, что это разобьет сердце его невесте. Сакура замерла с чашкой у рта. Невесте? Всё это время у Итачи была невеста, а он не удосужился даже сказать ей об этом? Если она сейчас же не сделает глоток, её замешательство будет очевидным. Сакура поспешила занять рот сладостью и запить чаем, выигрывая себе время на размышления. В голове выстраивался стройный ряд из воспоминаний: когда проявилась способность к медицинским техникам, Итачи не спешил искать Сакуру, спокойно воспринял просьбу не контактировать в будущем, ни разу не спросил: прекратил ли её мучать огонь; и с самого начала миссии держался особняком, не выказывая интереса. Причиной его поведения была невеста, что ожидала его в Конохе. По чашке Сакуры пошла тонкая линия. Мог бы так ей прямо и сказать, что собирается жениться. Неужели боялся обидеть? Ну да, такая ведь драма могла разрастись, будь Сакура без ума от идеи родственных душ. Настоящий любовный треугольник. Сакуре неимоверно хотелось сделать что-нибудь, что утихомирит её… злость? Она не знала, как назвать это раздражающее чувство внутри. – Я всего лишь выполняю свою работу, – сдержанно ответила Сакура и поставила чашку на стол, так и не дав ей треснуть окончательно. Если она будет любезничать с правителем, то он воспримет это сигналом к действиям особого характера. – Но в этом нет моей заслуги. Все благодаря Богине, которой я молилась каждый день, как и учила меня главная монахиня. Главной монахиней, конечно же, была Тсунаде. Никто лучше не подходил на эту роль. – Вы служите в Храме? – правитель не обрадовался услышанному. – Я мечтаю об этом. Через год состоится мое посвящение в монахиню, – Сакура придала своему голосу одухотворенности. Ей было все равно, что на это подумает Итачи. Если он собирается жениться, то пусть знает, что она будет монашкой. И гореть ей в загробном мире за такую ложь. Она посмотрела на Итачи и с милой улыбкой добавила: – В отличие от капитана я нахожу счастье в служении Богине, а не в браке. Итачи не купился на её ложь. Тому свидетельствовала его ухмылка, что он скрыл от правителя Воды, но посчитал жизненно необходимым продемонстрировать ей. – Мир между нашими странами – это всё, чего бы нам хотелось, – Итачи всеми способами направлял беседу в нужное русло. – Вы, Учиха, как всегда о делах, да о делах. И как сильна ваша вера, Сакура? Ужасно раздражало то, что он обращался к ней по имени. – Моей вере можно только позавидовать, – она надеялась, что улыбка на её лице была близка к ангельской. Куда привычнее было дарить людям улыбки, после которых ничего хорошего можно было не ждать. – Говорят, нужно быть девственницей. Без этого монахиней не стать, – правитель не сдавался, уж очень ему понравилась диковинка из Конохи. – Я даже ни с кем не целовалась за все свои двадцать шесть лет. О большем я и помыслить не могу, – Сакура смущённо опустила глаза. После этих слов Итачи закашлял. Похоже чай попал не в то горло. – Неужели? Но ведь это всего лишь поцелуй. – Харуно-сан стеснительна в таких вопросах, – встрял Итачи. Он не верил тому, что сам говорил. Сакура же получала удовольствие от своего злорадства. – Для девственницы вы выбрали слишком яркое кимоно. – Моё кимоно? – Сакура растерянно захлопала ресницами. Яманака рукоплескала бы за такую блестящую актерскую игру. – Боюсь, что Харуно-сан не понимает, к чему вы клоните, – голос Итачи стал тверже. – Все ее мысли только о здоровье наследника. Правитель раздосадовано вздохнул, то ли потерял интерес, то ли почувствовал исходящую угрозу от шиноби Конохи. – Что же, было приятно с вами побеседовать. Он в последний раз скользнул взглядом по Сакуре, вызывая липкое и неприятное ощущение внутри. Прощаться с капитаном не посчитал нужным, лишь ухмыльнулся и вышел из комнаты в сопровождении семенящей вслед служанки. За разговором чай остыл, сладкое вызывало тошноту. Или виной всему был правитель Воды? – Можно возвращаться? – ей не терпелось покинуть это место. – Я вас провожу, – поспешно ответил Итачи и запустил пальцы в волосы, взъерошивая их и тем самым избавляясь от накопившихся раздражения и усталости. – Не стоит. Вспомнилось важное открытие вечера: загадочная невеста. Сакура не стала развивать эту мысль дальше. Делать ей больше нечего, как гадать: а рассказал ли Итачи о том, что встретил родственную душу, и доверяла ли ему эта женщина, кем она была и как долго они были знакомы. – Кому-то это может не понравиться. – Не подскажете кому именно? – прозвучало беспечно. Словно наличие невесты было незначительной строкой в его биографии. – Мне. Однако с места так и не сдвинулась. Ждала, когда он поднимется первым и, пожелав ей чудесных снов или вообще ничего не сказав, бросит на неё короткий взгляд и отправится в сторону неизведанного (Сакура понятия не имела, чем занимался отряд, пока она была сосредоточена на лечении наследника). Молчание затягивалось, и Сакуре уже не казалась плохой идея обойти столик, сделав полноценный круг, и покинуть общество без пяти минут женатого мужчины. Который в свою очередь все никак не объяснялся. – Когда вы собирались рассказать о существовании невесты? – голос её по-прежнему был далек от приятного и дружелюбного. Итачи выглядел озадаченным этим вопросом. Возможно, даже застигнутым врасплох. Сакура не сказала бы, что склонна к садизму, но как приятно было наблюдать за тем, как Учиха Итачи, всегда думающий наперед и знающий как надо жить и поступать, искал правильный ответ и все никак не мог его найти. – Такого в планах не было. Лицо Сакуры вытянулось от удивления. – Посмотрите внимательнее. Вдруг затесалось где-то в плане Б или В. Карандашиком подмечено в чертогах вашего разума. Такие незначительные детали легко забываются, понимаю, но вы уж постарайтесь. – Спасибо за совет, Харуно-сан, в голове постепенно проясняется, – он натянуто улыбнулся, совершенно не задетый её язвительностью. – Я действительно не собирался вам об этом рассказывать. Сакура недовольно поджала губы. – Потому что невесты нет. Она резко вскочила с места, задев столик. Тот задрожал, но Сакура и сама дрожала от негодования. Это прикрытое вежливостью издевательство! – И я должна поверить? – Я был в такой же ловушке как и вы только что, – ответил так, что не найдешь разумной причины, чтобы сердиться на него. Поднявшись, он поравнялся с ней и загородил проход к двери. Между ними сохранялся метр, о котором так пеклась Сакура. – Уж лучше я совру о наличии невесты, чем приму женщину в качестве подарка. Как же раздражало его спокойствие. Будто в ней одной бурлят эмоции от несправедливости. – А ведь даже не стыдно за свою ложь, да? – она прищурила глаза. – Прикрылись благородством – и сразу прощены. – У меня нет намерений быть безгрешным. Иначе бы я здесь не стоял и не считался капитаном. Загвоздка была в том, что она и сама от него не отличалась, но почему-то открыто осуждала его. Итачи мог бы сказать, что она так же нагло и без мук совести соврала правителю, но не сделал этого. – Можете врать кому угодно, мне нет до этого дела. Но если эта ложь как-то касается меня, – она хотела дать понять, как нельзя с ней обращаться. – Я прошу вас быть со мной честным. Выражение его лица изменилось. Сакура наблюдала подобное лишь раз: когда Какаши на пару с Саске играли в шахматы. Она тогда спросила что с Саске, и сенсей пояснил за него: – Просчитывает все варианты ходов. Мои и собственные. Абсолютно похожее выражение лица. Оно и неудивительно. Они ведь братья. – Такое вам не под силу, да? – она не скрывала разочарования. – Я понимаю ваше желание, – между словами он делал секундные паузы. – Но я имею право сам решать, что считать нужным сказать и когда это сделать. – Все же соврёте в будущем, – Сакура никогда так быстро не находила, что сказать. – Меньше всего я хочу врать вам, Харуно-сан. Однако будут моменты, когда буду вынужден это сделать, потому что того требуют обстоятельства. – Знаете, что меня раздражает? – её голос опасно затих. Своими ответами и поразительным спокойствием он подавлял в ней злость, желающую вырваться наружу. Злости нечем было подпитываться дальше, и потому она слабела. – Ваша рациональность. Невозмутимость. Долго держать зрительный контакт было нелегкой задачей, но в ней было достаточно упрямства и выдержки. – Продуманность ответов. Леденящая деликатность. – Как капитан отряда, я должен вести себя именно так. – Бросьте, – она фыркнула, скрестив руки на груди. – Ничего бы не изменилось, будь вы даже моим любовником. Это ваши слова, между прочим. – Будь я вашим любовником, – Итачи задумчиво глянул в сторону, его расслабленная рука на уровне бедра сжалась в кулак, а продолжив, он разжал согнутые пальцы. – Поначалу было бы сложно продумать действия без детального изучения того, что вам нравится, а значит я не был бы невозмутим. Был бы далек от рациональности, полагаясь исключительно на чувствительную сторону. А до ответов дело бы не дошло, я не очень разговорчив в постели. Его слова были похожи на красивую обертку с многообещающей конфетой внутри. Сакура шестым чувством знала, что конфета будет вкусной, но проверять бы все равно не осмелилась. – Почему вы не используете слово любовница, как это делают большинство мужчин? – Потому что окончательный выбор всегда за женщиной. – Даже если она вам откажет? Разговор вдруг сошел с первоначального пути, повернув не в ту сторону. – Что по вашему я должен сделать, если не принять отказ? – он нахмурился. – Силой добиваться расположения? Не прислушиваться к вашим чувствам? Начать драку с правителем Воды, который весь вечер только и… Не будем об этом. Или думаете, что я проигнорирую просьбу держаться на расстоянии из-за своего эгоистичного желания быть ближе? Сакура была обескуражена. Правильно ли она поняла? – А вы хотели бы… Нет, это все проделки вселенной, вам кажется, что я… вы… Она взмахнула руками, потеряв дар речи, но не потому что не знала что сказать, а потому что боялась произнести вслух то, чего так старательно избегала. – Хотел бы. Но не заставляя и вынуждая. – Простите, Итачи-сан, я не могу, – она виновато и совсем не к месту криво улыбнулась. – Дело не в вас, правда! – Всё же станете монахиней? – Итачи нелепо и глупо пошутил вместо того, чтобы требовать объяснений. Сакура была ему за это благодарна, она не была готова раскрывать ту часть своей жизни, за которую ей было стыдно. Порой самой себе страшно признаться, что стыдишься своих же родителей. – Вы не умеете шутить, Итачи-сан. На его лице пробежала тень сомнения. Он раздумывал: сказать или нет. – Заключите со мной сделку, – он заметно нервничал. – На два месяца. Воспринимайте наши отношения как способ лучше узнать себя и понять, чего не хватает в жизни или наоборот убедиться, что все устраивало. По истечении срока мы примем окончательное решение: продолжить эти отношения или разгромить в пух и прах теорию вселенной соулмейтов. – Бросить вызов судьбе? – Сакура была заинтригована. – Именно так, – теперь же он был уверен в своих словах. – Какая вам польза? Ничего кроме разбитого сердца ждать не будет. – Мне хочется понять почему вы идеально мне подходите и почему появились именно сейчас, а ведь это могло произойти куда раньше, учитывая ваше долгое общение с Саске. Другими словами, ей предложили соблазнить будущего главу клана Учиха, безжалостно с ним расстаться, воспользовавшись им, и при этом остаться безнаказанной. – Я соглашусь, если вы договоритесь с Шизуне дать мне отпускные, оплатите мой отдых на одном из курортов Страны Волн, – Сакура от души потешалась. – Воспользуетесь своим влиянием и поможете мне открыть лабораторию по изучению редких заболеваний. Будете финансово отвечать за все расходы по совместному питанию. Предупреждаю: никаких подарков, что напомнят о вас, цветы я не люблю, с подругой цветочницей хватило на всю жизнь. Что касается физической близости, то это на мое усмотрение, все же вашу привлекательность я отрицать не могу. Так что? Согласны? После таких требований он непременно сбежит от циничной и меркантильной Харуно Сакуры. – Что-нибудь ещё? – как всегда с серьезной миной. Случаем не дразнил ли? – Хьюга сказал, что вы лучший в тайдзюцу. Хочу посмотреть на вас в деле. Вряд ли предложение устроить спарринг его напугает, но это было то, чего бы ей так хотелось. – Я выполню все требования кроме одного: физической близости. Мы не дойдем до конечной точки. Сакура удивленно вскинула брови. Что же, в его глазах она была еще и извращенкой. – Не то чтобы я собиралась заходить так далеко, – тихо пробормотала про себя, затем решительно заявила: – Договорились. Следующие два месяца вы будете познавать себя, а я наслаждаться вкусной едой, прекрасным отдыхом и тренировками в тайдзюцу. – Рад, что сделка пришлась вам по душе. Спокойной ночи, Сакура. Осознание того, на что она подписалась, пришло к ней позже. Сакура осела на пол и обняла мягкую подушку. Учиха Итачи, определенно, обладал способностью добиваться своего, но Сакура была единственной, кто мог бы сражаться с ним на равных.