Избавь меня от стресса

      В оглушающей тишине утонули щелканье замка и скрип двери. Скрещенные два каблука красных туфель жгли правую ладонь так, будто до этого прошлись лезвием куная. Собственное дыхание заглушало посторонние звуки, и Сакуре все чудилось, что время перестало вести свой счет, иначе почему так тихо. Похоже, разговор велся исключительно взглядами, в чём Итачи был хорош как никто другой. Зациклившись на звуках вокруг, Сакура не замечала напряжение в мышцах: то самое плечо, что подпирало дверь комнаты, начинало затекать. Она быстро сглотнула подступившую к горлу слюну, боясь, что если не поспешит, в горле начнет першить – как итог, она раскашляется, и выходить из комнаты придется в хенге Шисуи. Идея превратиться в лучшего друга Итачи пришла к ней, как только закрылась дверь комнаты, и отворилась входная. Сакура и спорить бы не стала, поставь ей Ирука-сенсей самый низкий балл за такое неточное перевоплощение. Единственный Учиха, чьи внешние данные она могла описать в деталях, был Итачи. И, может быть, еще четырнадцатилетний Саске. Наконец мучительно долгая тишина была прервана молодым приятным женским голосом, в котором озадаченность тесно переплеталась с зажатостью: – Мы с Иоко составили отчёт. Следующие слова были сказаны с уверенностью, но для убедительности чего-то не хватало, поэтому и казалось наигранным. – Иоко добавила некоторые детали, о которых забыла рассказать, и поставила фамильную печать. Шуршание пластикового файла, который Сакура сразу узнала из-за долгих часов работы с документацией госпиталя. Звуков перемещений не было, будто бы оба застыли напротив друг друга. – Я внимательно просмотрю. Спасибо. Итачи был слегка зажат. Сакура никогда раньше не слышала сдавленность в его голосе, разве что сдержанность, но иного рода. Была небольшая разница между двумя тонами, она чувствовалась интуитивно, нежели её можно было объяснить словами. Полагаясь исключительно на интонацию и настроение разговора, Сакура пыталась понять, кем же являлась девушка. Подчиненной, которой было позволено знать личный адрес капитана? Давней и близкой подругой, что ни разу не была упомянута по каким-то причинам? Или... – Хорошего вам вечера, Учиха-сама, – на последнем слоге голос гостьи дрогнул. – Я ещё не стал главой клана, чтобы ко мне так обращались, – молниеносно парировал Итачи, слегка раздраженный или возмущенный, Сакура не могла точно определить. С одной стороны было жуть как любопытно узнать всю подоплеку, а с другой – странно быть свидетелем чужого разговора. Напомнило былые времена, когда невольно приходилось выслушивать за стенкой очередную ссору отца с матерью. Но если перепалки родителей давно перестали задевать и как-то беспокоить, то сейчас у Сакуры накопилось множество вопросов. – Сегодня я убедилась, что вы им станете, Учиха-сама, – в её словах не было желчи, которую обычно ждёшь после подобных фраз. Сакура готова была продать шумоизоляцию в собственной квартире лишь бы своими глазами увидеть выражение лица Итачи. Оно бы объяснило многое. – Не могу сказать, что рад, но и сделать вид, что ничего не произошло, я тоже не могу. Из-за одного этого тона у Сакуры напряглась челюсть. Не то чтобы Итачи пугал. Она никогда раньше не слышала, чтобы он так с кем-то говорил: с уважением и завуалированным недовольством. – Это моя вина. Невежливо приходить без предупреждения, – нотки извинения, а после взволнованное: – Хотя именно это вы и сделали в прошлый раз. Сакура удивленно подняла брови. Радость и приятное волнение от встречи с Итачи отошли не то что на второй, а на третий план. Обескураженно-запальчивый выдох с трудом был сдержан, Сакура плотно поджала губы. – Это мне стоило послать Карасу, – он не использовал вежливые приставки, как это делала девушка, из-за чего её формальность воспринималась попыткой возвести стену между ними, а это в свою очередь дало понять Сакуре, кем же именно та являлась. – Я пришла только ради сестры. – Если бы это было действительно так, то ты нашла бы другой способ связаться. Итачи умел делать больно словами, всего лишь констатируя факт. Сакура вспомнила, что в первые недели их общения в Стране Воды Итачи был таким же, но более открытым к разговорам. – С тобой всегда было сложно спорить, – девушка проговорила так тихо, что Сакура еле разобрала. Возможно, она добавила что-то ещё. – Надеюсь, твоя жестокость не возьмёт вверх, когда власть будет в твоих руках. Сложно объяснить как, но будто не Итачи, а Сакуре воткнули нож в спину. Она считала слова девушки несправедливыми, хотя не знала всей правды. Будь он столь жестоким, Хокаге никогда бы не доверил ему защиту Конохи. Увидеть бы взгляд Итачи и понять, как на него повлияло несправедливое обвинение. Его глаза всегда говорили больше, чем он сам того хотел. – Я… приму твой совет к сведению, – медленно и будто бы превозмогая самого себя. – Спасибо за сотрудничество. Хороших выходных. Сердце Сакуры удушающе сжалось и забилось сильнее, когда хлопнула входная дверь со звенящими ключами в скважине. Громкая тишина, что была раньше, повисла уже между Сакурой и Итачи, разделенных деревянной дверью комнаты. Как так получилось, что одного подслушанного разговора хватило, чтобы Итачи казался ей другим? Не чужим, но другим, к кому не так легко и быстро получалось привыкнуть, как и понять, что же Сакура думала и чувствовала. Неподвижность и молчание обоих начинали давить, Сакура повела плечами сбросить давящее чувство – одеревеневшие мышцы отозвались болью в лопатках. Когда не знаешь, что же делать дальше – всегда действуй напролом. Таково жизненное кредо Харуно Сакуры, ведь так? Сакура решительно кивнула и отбросила туфли в сторону. Затекшие мышцы снова в движении, вспотевшая ладошка на ручке двери, приложить ещё немного сил – и Сакура окажется в светлом коридоре, прямо напротив Итачи. Бескомпромиссная и прямолинейная. Однако как только дверь отворилась, у Сакуры помутнело в глазах от количества появившихся в голове вопросов, что нахлынули гигантской волной, обуздать которую она была сейчас не в состоянии. Ей необходимо было время, чтобы понять собственную реакцию, что уж говорить о реакции Итачи, но нет, Сакура поступила как всегда, с верой, что и так справится. Не справилась. Сакура так увлеклась своими новыми чувствами, разрешила себе не быть категоричной и скептически настроенной, думая лишь о том, как Итачи ей нравился. Позволила себе быть взволнованной от неожиданного и забавного, на её взгляд, предложения стать его женой. Хотела провести вечер и ночь вместе с Итачи, и неважно, в каком состоянии проснулась бы на следующий день: просто выспавшаяся и счастливая или переполненная чувствами и счастливая. Всё это могло бы быть так. Но сейчас… Сейчас на неё обрушилось осознание, что не так много она и знала об Итачи. Ошибочно полагала, что знала больше, чем кто-либо другой, а в итоге: всего-то сняла первый слой его души. В тошнотворно-напряженном молчании Сакура обвела взглядом Итачи. На выпрямленной спине будто разгладились все складки на футболке, плечи странно подрагивали и кончики волос будто наэлектризовались. Одна его рука сжимала ручку двери, вторая была сжата в кулак. Выступившие на руках вены своей пульсацией завораживали. – Дай... мне время, – отрывисто и тихо молвил Итачи. – Мне...нужно успокоиться. Сакура нахмурилась. Его дыхание было подозрительным, словно он задыхался, и все никак не мог набрать достаточного количества кислорода в лёгкие. Не похоже на шок, скорее паническая атака. Надо скорее помочь ему прийти в себя. Открыть окна не получится – не дотянется, а если распахнуть настежь дверь – он подумает, что она собирается уйти, и его паника только усилится. Тогда сразу надо переходить ко второму пункту. – Хорошо, – шаги её были осторожными. – Я подожду. Она мягко прикоснулась к его руке. – Чувствуешь мою руку? – спокойным и размеренным голосом, медленно дыша, чтобы он смог подсознательно подстроиться под её дыхание. Итачи медленно кивнул. Рука его постепенно расслаблялась, вены спрятались, дыхание выравнивалось. Однако напряжение продолжало сжимать плечи и не покидало его кулак. Сакура нежно провела несколько раз по костяшкам его левой руки большим пальцем, не понимая, каким образом в её движениях появилась нежность. Когда критический момент миновал, она развернула Итачи к себе, хватаясь за плечи, и тихо попросила: – Посмотри на меня. Посмотри и убедись, что все хорошо. Взгляд его был расфокусирован, зрачки словно застелены пленкой. Итачи был бледнее обычного. Сначала это пугало, а после Сакура расстроилась. Она по себе знала, какими болезненно неприятными были панические атаки. Каждый шиноби страдал от этого и преодолевал по-своему. В такие моменты организм давал сбой и требовал перезагрузки системы. Спустя шесть секунд Итачи направил на нее свой прямой – но все ещё нечитаемый – взгляд. Сакура стыдливо подумала о том, каким красивым он сейчас был, хоть далёким и будто бездушным, но таким красивым, что дух захватывало. – Почему ты выбрал камелии из всех других цветов? Тема была переведена лишь для того, чтобы он мог переключить свой мозг на другую волну. Цветы были последним делом, что волновало. – Они растут в саду моей матери, – Итачи в таком состоянии мог дать честный ответ на любой вопрос. – Я не знал, какие тебе нравятся. Мы ведь договорились. Никаких цветов. Подарков. И то, что напомнит… Будто очнувшись после долгого сна, Итачи резко отстранился, ударившись спиной о небольшой выступ между дверью и началом стены. Во взгляде его появилась живость. Чувствуя то, как внимательно за ней наблюдали, Сакура вернулась к прежним угнетающим мыслям. Так дело не пойдет. Сакура мотнула головой и стремительно зашагала на кухню, не заботясь о том, что подумает Итачи. Её тело и то, что составляло её сущность, требовали действий, но Сакура не знала, что предпринять, что именно спросить, как спросить и был ли смысл в этих расспросах. Она почувствовала приятную прохладу – это отворилась дверца холодильника. На полках которого четыре яйца, молоко в картоне и тонко нарезанные сашими в прозрачной пищевой пленке. И зачем ему такой большой холодильник? Её, маленький, всегда был забит едой. Даже если Сакура часто пропускала приемы пищи и выбрасывала еду, ей было важно знать, что в холодильнике всегда найдется что-то поесть. Беглый осмотр холодильника почему-то расстроил. Полупустой и будто ненужный. Она присела открыть камеру охлаждения в нижнем отделении, где было одно только купленное ею же мороженое. – Сакура? – Итачи последовал за ней, от его шагов не заскрипела половица. Обеспокоенность в его голосе была очевидна. Она посмотрела на вафельные стаканчики с клубничным пломбиром в прозрачной упаковке, и вспомнила, как долго искала именно этот вкус по всей Конохе. Упрямо из одного магазина шла к другому, будто выполняла S ранговую миссию. Ухмылка сама появилась на её лице. Пальцы начали неметь от холода, но Сакура наслаждалась резкой сменой температур. Рассматривая вафельные стаканчики, к Сакуре пришло осознание: на самом деле ей было все равно, кем же была эта женщина, как и не беспокоило то, что было услышано из их диалога. Сакура знала об Итачи достаточно, и ей ещё предстояло многое о нем узнать, так какой смысл злиться на то, что ещё не успело произойти, но обязательно случится? На повестке дня была его паническая атака. Как часто это случалось? Какое лечение прописал Итачи лечащий врач? Проходил ли он вообще осмотр? Кажется, его даже не было в официальных записях. – Огонь...снова появился? – осторожность странно граничила с беспокойством. Итачи стоял прямо за ней и кажется, что прожигал её спину своим взглядом. Сакура выпрямилась как пружина и повернулась к нему, возможно, задев его кончиками своих волос. Итачи смотрел так, словно напротив него была недосягаемая звезда. Волосы его спутались, ниспадая на лицо, что только подчеркнуло его бледность и линию челюсти. Сакура ощущала хрупкость момента, и будто это могло бы объяснить всё, заменив сотни слов, вложила в его левую руку, та что так была напряжена, стаканчик с мороженым. Зрачки Итачи расширились в удивлении и озадаченности. – Огонь не появится, – Сакура начала с короткой фразы, а после слова полились сами, но не те, что она когда-либо собиралась ему сказать, по крайней мере, не сейчас: – Я больше не сомневаюсь в собственных чувствах. Я… решила принять тот факт, что ты мне нравишься. Оттого, что кто-то, кто был тебе близок, неожиданно появился, я не убегу. Однако её слова не принесли Итачи успокоение. Он о чем-то напряженно думал, нахмурившись, видно было, что ему хотелось спросить или сказать нечто важное, но он сдержался. Снова. Сакура наблюдала подобное во второй раз, и все же не настаивала. – Хоть на один день, всего один день, перестань думать, – воскликнула Сакура с несерьезным возмущением, а после приложила два пальца к его лбу и слегка надавила, имитируя тычок, и коротко рассмеялась, когда Итачи распахнул глаза. – Идём есть мороженое. Растает ведь. Волнение разлилось по всему телу, но она старалась сохранять беззаботный вид, чтобы Итачи наконец расслабился. Обогнула его и спустя минуту удобно уселась на пол, вытянув ноги, и кончиками пальцев задевала раму панорамных окон зала. Красное платье сместилось, сократившись ещё на три-четыре сантиметра, но Сакура не обращала на это внимание. Пребывая в раздумьях, Итачи продолжал стоять в проеме кухни. В момент, когда Сакура порвала упаковку и вгрызлась зубами в вафельный стаканчик, он сел рядом на расстоянии двадцати-двадцати пяти сантиметров. Сакура скосила глаза: он аккуратно открывал упаковку. И подвинулась ближе. Сначала Итачи смотрел на панорамные окна, а после взгляд его медленно опускался и скользил уже по её оголенным ногам. Сакура нервно сглотнула. Итачи по сути ничего не делал, но смотрел так будто между ними давно всё произошло, просто не в этой реальности, в иллюзии, которую она почему-то не помнила. – И все же... кто это был? – Сакура склонила голову. Полушутливый подход смягчал разговор и действовал как эмоциональный переключатель. – Если угадаю, то ты позволишь мне сделать все, что я захочу. – Мне казалось, тебе давно уже все позволено, – поскольку его мороженое быстро таяло, он пытался не испачкать руки, подворачивая края упаковки. – У меня все же есть совесть. Так что? Согласен? Всерьез задумавшись, Итачи тянул с ответом. Вполне объяснимо. Эта игра могла стоить расположения Сакуры, а она в свою очередь умышленно предоставила ему путь отступления. – У тебя есть три попытки, – Итачи уступал с договоренностями, что были в пользу лишь одной Сакуре. Как хитро, знает ведь, что она не будет рада правде. – Твоя подруга детства, которая на тебя за что-то сердится, и чью сестру ты знаешь, – Сакура не успела поймать капельку своего мятного мороженого, и та потекла вниз, по запястью. – Можно сказать и так. Мы знакомы с детства, – на время поставил мороженое на пол, чтобы развязать черную повязку, что удерживала волосы, и как молчаливый жест заботы положил повязку у её бедра. Сакура вопросительно подняла брови. – Вместо платка. Неловко рассмеявшись, она посмотрела на запястье и спешно слизала капельку, посчитав странным стирать повязкой. Любой другой наверняка пожал бы плечами, но Итачи, застыв в изумлении, не мог поверить, что так можно было. Не поддерживаемые повязкой волосы его были непослушными, и он запустив пальцы отвел их в сторону, что на взгляд Сакуры было чертовски соблазнительным. – Так, вторая попытка. – с неестественным энтузиазмом воскликнула Сакура. – Эта возлюбленная Саске. Было глупо предполагать версии, в которые она и сама не верила. – Почему? – Потому что твоей она быть не может, – тихо пробурчала и куснула мороженое так, что зубы заболели от холода, и уже чуть громче и беззаботно: – Не сейчас, по крайней мере. И не в будущем. –Ты права, – ему явно было неудобно. – Год назад... я был с ней обручен. – Ещё одна твоя невеста? – Сакура потупила глаза на свои открытые колени. – Одна в Стране Воды, другая в Стране Огня. Какая из них настоящая? – Настоящая ест мороженое. Сакура часто заморгала, все-таки запачкав пол упавшим мороженым, на которое никто не обратил внимание. В первый раз она восприняла его намерение жениться плохой шуткой, которую не стоило продолжать. Проще было списать на шутку, чем встречаться с пугающим чувством паники внутри. Тема брака вызывала тревогу. Пожалуй, задевала куда больше, чем бывшая с приятным голосом. – Неужели… это так для тебя важно? – Сакура неосознанно отстранилась. – Ты не захочешь это слышать, – Итачи смотрел на свой стаканчик клубничного пломбира. – Из-за огня? Думаешь, что так проблема решится? – Ты не готова это слышать, – Итачи, наконец, взглянул на неё, слабо и как-то грустно улыбнувшись. – Не готова?! – Сакура не заметила, как её голос пропитался негодованием, руки сами сжались в кулаки. – Итачи, ты… ты не представляешь, как мне сложно было отпустить ситуацию с твоей бывшей невестой. Но это! Взгляд Итачи внимательно изучал выражение её лица. – Я хочу получить ответ. Сейчас же! Сакуру что-то остановило вскочить на ноги, хотя первым порывом было поступить именно так. – Я не хочу давить на тебя, – он мотнул головой и вернул свой взгляд к окнам. Солнце опускалось за горизонт, отбрасывая последние тени на деревянный пол и тающее мороженое, а на улицах медленно зажигались огни. – Ты уже это сделал, – фыркнула Сакура. – Заговорив о браке. Она слышала, как Итачи сглотнул, резко выдохнул и облизнул губы в волнении. – По правилам клана Учиха, я должен жениться перед тем, как стать главой. Итачи сказал с простотой и таким спокойствием, словно это было чем-то неважным, из-за чего Сакура не поняла, к чему он вел, и какова её роль. За день произошло столько всего, что сил удивляться совсем не осталось. Сакура в недоумении застыла, не зная, как реагировать, а злость, что была защитным механизмом, не проявила себя, потому как у неё была уверенность, что Итачи не причинит ей боль. – Что… что это значит? – неловкая улыбка приклеилась к её лицу, как всегда проще было считать его слова шуткой. Шуткой человека, что не был в подобном хорош. От мятного мороженого образовалась маленькая лужа, которая с каждой секундой становилась шире, и в итоге задела колено Сакуры. – Это просто правило, – Итачи ухмыльнулся. – Кто-то придумал когда-то. Я... я его изменю. Если меня уже считают жестоким, то пусть так оно и будет. Сакура нахмурилась. С ним что-то происходило. Та паническая атака была неспроста. – Итачи, с тобой точно всё в порядке? Ты странно ведешь себя и говоришь странные вещи. – Есть правила, – он говорил со злостью, свидетелем которой она раньше никогда не была. Он злился, не на неё, но у Сакуры почему-то напрягся живот. – Честь, достоинство, воспитание, традиции. Я ненавижу то, кем меня делает клан Учиха. Сакура всмотрелась в лицо человека, представшего перед ней в совершенно новом амплуа. Возможно, сейчас перед ней был настоящий Итачи. Его откровенность не просто подкупала, она заставляла влюбляться в него сильнее. Сакура радостно удивленно открыла рот, переполненная чувствами, а потом до неё постепенно начало доходить, и уголки губ опустились. – Брак ради клана? Со мной? – Я сделаю тебе предложение снова. Через год. Или через два. Когда мы будем готовы к этому. Но не потому что есть правило, – непоколебимая уверенность в том, как он говорил, как держал себя, восхищала. – Буду надеяться, что ты согласишься. – Оу… Пока что сложно было понять, какими именно были её чувства: положительными или негативными. – Думал, ты будешь злиться, – в его глазах промелькнул необъяснимый и затягивающий как воронка страх. – Итачи, – тут она и правда рассердилась, испугавшись его же страха, что поджав хвост, скрылся с радужной оболочки черных глаз. – У меня нет способности с такой же скоростью, как у тебя, разбираться с собственными чувствами, а уж тем более анализировать их. Я даже мороженое не успела съесть! Сакура раздраженно вздохнула и рассерженно прошипела ругательство, почувствовав неприятную липкость на коже от мороженого. Она вскочила на ноги, успев схватить его повязку для волос, и бросила ту в него, будто это бы решило все проблемы. Повязка хлестко ударила его по лицу, хотя он легко мог уклониться. То, что он позволил себя ударить, только ещё больше рассердило. – Вот сейчас я злюсь! Никогда не подумала бы, что ты можешь быть таким невыносимым! – ей стало намного легче, стоило выплеснуть недовольство. – Поэтому и сказал, что ты не готова, – он извинялся, смотря на неё снизу вверх. – И ты поверил? – огрызнулась Сакура и развернулась в сторону двери. – Не думала, что ты так наивен! – Куда ты…? – казалось Итачи испугался, что она уйдет. – В ванную! – она поняла, что переборщила, и примирительно пробормотала, помявшись у порога: – Одолжишь мне свою футболку? И шорты? Итачи положительно промычал, в его мычании была радость, причины которой Сакура не могла понять. Она обернулась, чтобы запомнить, как выглядело его счастливое выражение на лице, а потом в ужасе вскрикнула, прикрыв рот рукой: – Я совсем забыла! Твоя шея! Скажи, что она не заметила. Сакура может и была из тех, кто боролся за того, кто ей нравился, но заявлять свои права засосами пусть и эффективно, но как-то слишком. На месте бывшей невесты Сакура обозвала бы его извращенцом, или чем похуже в порыве эмоций, после захлопнула перед его носом дверь и при каждой случайной встрече прожигала яростным взглядом. Итачи провел пальцами по шее и посмотрел в сторону, вспоминая подробности. – Думаю, из-за этого она и была вежливее обычного. – Мило, – безразлично протянула Сакура. – Возможно, догадалась, что виновник отметин находился в квартире, и не хотела поставить в неловкое положение или как-то разозлить из-за своего внезапного прихода. Когда хотел, Итачи умел подавать информацию так, что сложно было остро реагировать, он смягчал то, что могло бы ранить. Поэтому их споры сложно было назвать эмоционально изматывающими. – Везёт же тебе на потрясающих женщин. Сакура не могла ненавидеть его бывшую, та произвела хорошее впечатление, несмотря на критику в адрес Итачи по поводу его жесткости. Так же как и Сай, девушка отзывалась нелестно, и все же Сакура упрямо верила лишь в то, что видела своими глазами. – Действительно, везёт, – задумчиво протянул в ответ. – Знаешь, ты один из немногих, кто в ответ на мои слова, не стал восхвалять себя. Что-то вроде: потому что потрясающий я. – То, что ты потрясающая, ко мне не имеет отношения. Я никак на это не влияю. Странным образом сердце её затрепетало. Сакура приложила к горящим щекам холодные руки и побежала в ванну, слишком смущенная, чтобы позволить ему видеть её покрасневшее лицо. Зажмурив глаза, она поняла, что её побег сам по себе мог выдать смятение. Почему он говорил то, что ей всегда хотелось услышать?

***

Свет в ванне был тусклым и теплым, не давил своей яркостью. Сакура прикрыла за собой дверь и села на пол, обняв свои липкие от мороженого колени. Тело ослабло, и она, наконец, расслабилась. Конечно, она могла бы поддаться первоначальной реакции, злясь или даже невольно закатив истерику, что было вполне в духе восемнадцатилетней Сакуры, но многолетняя работа в госпитале научила отключать эмоции в критические моменты, чем и была паническая атака Итачи. Если его ждал пост главы клана, то когда-нибудь его сердце не выдержит от количества стресса и напряжения. Сакура усмехнулась своей безумной тяге искать симптомы и способы лечения как болезней так и невротического расстройства, из-за чего не получалось глубоко задуматься, о каких таких правилах говорил Итачи, о его предложении и той ненависти, что он испытывал по отношению к своему же клану, которому был верен несмотря ни на что. Сакуре даже показалось, что заговорив о правилах, он был готов потерять что-то важное, но что именно было непонятно. Слишком безразлично и спокойно он звучал, будто давно смирился с исходом, потому после его страх был непонятен. Она была не готова узнать, какие причины стояли за произошедшим сегодня, да и самому Итачи требовалось время. Положив голову на колени, она обдумывала его предложение жениться через год или два и все никак не могла разобраться, почему оно воспринималось чем-то эфемерным, далеким и поспешным. Итачи давно расписал всё в своей голове и без стеснений открыл перед ней свои карты, при этом подчеркивал, что окончательное решение за ней, будто они вели переговоры. Признаться, Сакура не задумывалась о браке всерьез и плохо себе представляла, каким вообще он должен быть, она лишь знала, что не хотела бы повторения истории родителей. Предстояло так много обсудить, хотя совсем не было желания загадывать так далеко. Однако будущее с Итачи не пугало. В последнее время Сакура не испытывала неуверенности и опасений по поводу их отношений, благодаря тому, как четко все было обозначено. Может быть, Итачи поступал правильно, рисуя для нее ясную картину будущего, так Сакура могла чувствовать под ногами твердую основу, что так была ей необходима. В дверь тихо постучали. Сакура вздрогнула и вскинула голову, не спеша отзываться. Сколько она так просидела, не повернув кран горячей воды? Могло ли отсутствие звука текущей воды насторожить Итачи? – Полотенце и одежда готовы, – послышался его голос. Сакура зашевелилась. – Я могу оставить у двери. Ни с того, ни с сего Сакуру охватило отчаянное желание прикоснуться к нему. Весьма кстати вспомнилось, как взгляд Итачи бессовестно скользил по её коленям и открытым плечам. Ему было достаточно просто смотреть, чтобы пальцы задрожали в волнении и низ живота приятно скрутило. В этот раз её желание не подстегивал адреналин от спарринга, как это было днём, не подкреплял гормон счастья после флирта и обмена комплиментами, ощутить его прикосновения сейчас казалось жизненной необходимостью. Она прикусила нижнюю губу, усмехнувшись перемене своих эмоций. Если это называлось влюбленностью, то непредсказуемость, как побочный эффект, была привлекательная и пугающая одновременно. Его чакра отдалялась, и Сакура подорвалась с места. Ей почему-то думалось, что она будет жалеть, если не поддастся порыву. Какой смысл все время сдерживаться? В этом плане Итачи был ей непонятен. – Подожди! – горячо воскликнула Сакура, распахивая дверь ванной. У ног ее лежали аккуратно сложенные вещи, а сам Итачи повернулся вполоборота и замер в ожидании. Она спрятала руки за спину, представив, как ладонями этих же рук проводит по мужским оголенным плечам и широкой груди, чувствуя биение его сердца под пальцами. – Ничего...я...просто хотела сказать спасибо. Сакура нахмурилась. Почему она вдруг смутилась? С такой уверенностью говорила о сексе, а когда представила все наяву, то засмущалась. Не своей оголенности тела, а тем, как чувственно это было бы, не механически и с безразличием, как в первый раз. Из-за следующей картинки в голове она и вовсе облизала губы: как приятно было бы запустить пальцы в его волосы и провести по всей длине, чувствуя их тяжесть и жестокость. – Нет, – перебила Сакура, не дав ему сказать то, что он собирался. – Я хочу...хочу, чтобы ты помог мне. Помог мне с платьем. Стук сердца отдавался в ушах. Итачи пару раз моргнул, переваривая услышанное, а потом одним шагом преодолел и расстояние, и мнимые преграды и бессмысленную сдержанность. И так пылающие щеки Сакуры обожглись о его ладони, когда он обхватил ими её лицо, чтобы поцеловать. От стремительности действий, Сакура тихо ахнула в его губы, хотя сама же и спровоцировала. Если то, как он держал Сакуру, было нежным, то поцелуй был настойчивым. Она обвила руки вокруг его шеи и ответила на поцелуй, проявляя во всей красе свою пылкую натуру. На вкус Итачи был ещё клубничным пломбиром, который видимо съел до конца, пока она была в ванне. Пахло от него мятным мороженым, но пальцы не были липкими, он точно прибрался в зале, выкинув вафельный стаканчик Сакуры. Его правая рука опустилась, подхватила за талию, чтобы между их телами не было не единого расстояния. У Сакуры закружилась голова, и низ живота мучительно заныл. Итачи умудрялся быть внешне холодным и сдержанным, а в следующую секунду пылать как тот же огонь, из-за которого они пребывали в постоянной тревоге. Сакура отступила назад в поисках опоры, из-за чего губы её мазнули по его подбородку, а Итачи догадавшись, направил её левее, где стояла стиральная машинка. Не прошло и пяти секунд, как Сакура оказалась сидящей на машинке с разведенными ногами, между которыми стоял Итачи и смотрел так, будто вот-вот по швам разойдутся иллюзорные и натирающие кожу ремни, что сдерживали его каждый раз. Они одновременно сглотнули, и Сакура нашла в себе смелость потянуть за боковой замок своего платья и тихо – будто приказывая – произнесла: – Сними. Он вдруг ухмыльнулся, но послушался. Однако просьбу-приказ выполнил по-своему: по обе стороны коленей положил теплые ладони и направил их вверх, к внутренней стороне бедра, забираясь под платье. Сакура издала тихий стон и попыталась скрестить ноги, чтобы почувствовать трение и влажность, как это делала по привычке, оставаясь наедине с самой собой, но Итачи не дал ей это сделать, удерживая в своих ладонях её бедра. – Липко, – невозмутимо прокомментировал он. Сакура посмотрела вниз и вспомнила, что не успела избавиться от следов мороженого. Возбуждающе оказалось смотреть на тыльную сторону чужой ладони, что покоилась у черной кружевной кромки трусиков. (Сначала выбор Сакуры пал на красное белье под цвет платья, но черное напомнило ей Итачи.) – Липко, – зачем-то повторила Сакура, отрывисто дыша. Ладони Итачи пошли дальше, мимо трусиков, касаясь живота, а после тонкого лифчика, чтобы в итоге снять платье, как она и просила, заставляя её перед этим поднять руки вверх. Платье теперь покоилось сбоку, Итачи внимательно рассматривал Сакуру в одном нижнем белье и ничего не предпринимал, чем только вызвал ещё большее томление. – Мы куда-то спешим? – он будто дразнил. – Нет, но… – Сакура облизнула губы и завела свои руки назад, ладонями опираясь о поверхность машинки. Она тоже будет бездействовать и смотреть. – Почему бы тебе не раздеться? Итачи посмотрел на свою свободную футболку, а после штаны с черным кожаным ремнем и согласно мотнул головой. Первым делом он щелкнул пряжкой ремня, отчего у Сакуры предательски подпрыгнуло сердце. Она и представить не могла, как волнительно было наблюдать за тем, как неспешно раздевается мужчина. – Я довольно-таки чувствителен, – он не смущался, а как всегда разбрасывался фактами. – Особенно верхняя часть. От его слов у Сакуры помутнело в глазах. Она прикрыла рот рукой, что уже хотела прикоснуться к его самым чувствительным местам. – А нижняя? – прохрипела она. Итачи посмотрел исподлобья, попутно неспешными движениями тянул ремень, считая важным избавиться от него полностью. – Ты сама как думаешь? Сакура смущённо отвела глаза, а из уст быстрее, чем она успела осознать, вырвалось: – Меня восхищает твоя способность анализировать даже собственные сексуальные предпочтения. – Я просто предупредил. – Кажется, романтизировать секс не получается у нас обоих. – Похоже на то. Сакура вернула взгляд на его руки, что уже расстегивали большую пуговицу штанов, и прикусила внутреннюю сторону щеки. Наконец, она увидела боксеры, совсем не удивившись предсказуемому черному цвету. Как бы не асексуально это прозвучало, Сакура большую часть своей жизни медика воспринимала мужской половой орган как орган, не более, и сейчас поймала себя на мысли, что понятие не имела, что должна испытывать. – Сакура? – позвал её Итачи, видимо заметив, как пристально она смотрела вниз. – Мм? – она некстати вспомнила случайно брошенную жалобу Яманака на то, как мужчины любили получать комплименты по этой части тела, и занервничала, не зная, что вообще говорить. Она чувствовала себя дурой. Видимо, тоже не зная, что сказать, Итачи склонился к лицу девушки и поймал ее губы своими, затягивая в короткий поцелуй. Сакура поддалась вперёд, и внутренней стороной бедра почувствовала его возбуждение. Все же ощущать его твердость было приятнее, чем смотреть и думать. Она невольно улыбнулась в поцелуе и шаловливо качнулась вперёд, желая снова столкнуться с приятно пульсирующей твердостью. Пальцы, как и хотели, провели по всей длине его волос, а свободная рука пробралась под футболку, лаская живот. Итачи не врал, говоря о чувствительности: он тихо простонал. Его стон был грубее, чем она себе представляла, и ниже её собственного. Хотелось услышать ещё раз. Сакура обхватила его талию ногами, создавая лёгкое трение, и дрожащими от возбуждения пальцами попыталась снять злосчастную футболку. Подтянутые, упругие мышцы под ладонями Сакуры напряглись. А когда фалангой указательного пальца она задела правый сосок, Итачи зарычав, грубо поцеловал, подхватывая широкими ладонями. Если бы можно было задохнуться от переизбытка чувств, то Сакура давно бы уже так и сделала. Ками-сама, как же она его хотела. Ближе, сильнее, больнее, чувственнее, больше стонов и тихого рычания, от которого веяло чем-то животным. Этому не суждено было сбыться. Он отпустил Сакуру и отступил назад, тяжело дыша. Дрожал, а она вместе с ним. – Для одного дня мы сильно спешим, – его грудь завораживающе вздымалась. Сакура устало прикрыла глаза и зло прошипела: – Твоя бывшая и далеко идущие планы никак не повлияли на то, как я хочу тебя. Со свечами, без свечей, с цветами или без, на твоей кровати или на стиральной машинке. Нет правильного момента. Есть здесь и сейчас. Если тебе не хочется, то… – она обиженно поджала губы, не особо горя желанием заканчивать фразу. Глаза её были по-прежнему прикрыты, поэтому она поразилась, когда Итачи переплел их пальцы. – Прости, я не хотел тебя обидеть, – прошептал у предплечья. Просил прощение мягкими поцелуями, от мочки уха до ключиц. – Прими со мной ванну, – Сакура нервничала, предлагая. – Хорошо, – мягко ответил и поцеловал её левое предплечье. Происходящее казалось нереальным, хотя прикосновения были самыми настоящими. Горячая вода медленно заполняла ванну, а они в ожидании неспешно целовались, уже не чувствуя той подростковой страсти. Нарастающее возбуждение Сакура посчитала более подходящим им обоим. Итачи не сводил глаз с ее рук, следил за тем, как она сначала расстегнула застежку лифчика, а после потянула края трусиков вниз. Его кадык дернулся и стук сердца даже доходил до её ушей. Он молчал, то ли потому что потерял дар речи, то ли посчитал неуместным какие-либо слова. Вода заполнила ванну, и Сакура предложила ему забраться первым. Итачи быстро снял футболку, что ей до этого так и не удалось стянуть. Что же, теперь она понимала, почему Итачи так нравилось просто смотреть, подолгу изучать, наслаждаясь видом наготы. Широкие плечи, ключицы, красиво играющие мышцы, розовые соски, постоянными тренировками поддерживаемый плоский живот. А после стали заметны мелкие шрамы. На спине их было куда больше, некоторые были плохо зашиты, от чего появились кривые линии. На его теле почти не было волос, и она даже как-то облегченно вздохнула, потому как волосы на груди не особо её возбуждали. Однако отвела взгляд, когда он стащил боксеры, и посмотрела только после того, как он забрался в ванную. – Тебе лучше собрать волосы, – поздно спохватилась она и принялась искать резинку. – В верхнем шкафчике, – от его низкого голоса по спине пробежали приятные мурашки. Она радостно улыбнулась, найдя тугую резинку для волос. Итачи удобно уселся, прислонившись спиной к стене, и послушно склонил голову. – Так нравится смотреть? – подразнила, собирая его волосы в хвост, как давно мечтала. Так его черты лица были острыми и выразительными, он выглядел младше своих лет с новой прической. – Так нравится возиться с моими волосами? Сакура фыркнула и брызнула водой ему в лицо. Он тихо рассмеялся. – Иди ко мне, – его просьба звучала чертовски соблазнительно. На долю секунды Сакура задалась вопросом, как они к этому пришли, но быстро отодвинула сомнения в сторону. Они оба были правы: Итачи в том, что для одного дня слишком много событий, а она в том, что сдерживаться и смущаться не было смысла. Поначалу было сложно усесться, да и привыкнуть к смене температур. Сакура нервно выдохнула и вздрогнула, когда руки Итачи помогли решить проблему. Таким образом она оказалась между его ног, наполовину прикрытая водой. Им не хватало ещё немного воды, поэтому Итачи ненадолго включил кран. Сакура рисовала узоры на его коленях и спиной чувствовала его возбуждение. Что же, её все устраивало. Особенно когда Итачи принялся массировать плечи. Она откинула голову назад, на его плечо. Итачи казался счастливее обычного. Сакура улыбнулась. Они оба были расслабленными. – Такого приятного исхода вечера я не ожидал, – он поцеловал в лоб, куда смог дотянуться. – Мы ещё обсудим то, что сегодня было, – предостерегла Сакура, чтобы он не сильно радовался. – Как только я все обдумаю. – Да, я понимаю, – он был серьезен. – Каждый раз ты удивляешь меня сильнее. Никогда не знаешь, что ожидать. – О, ты про то, что я не разозлилась так, как ожидалось? – она продолжила после кивка Итачи. – Я спорю не потому, что мне это нравится. И отказывала по вполне понятным причинам. – Знаю. – Я и сама понимаю, как упряма, – шутливо произнесла. – Такой вот у меня характер. Если решила, то надо хорошенько постараться изменить принятое мною решение. – В этом мы похожи. – Знаю, – лукаво улыбнулась, повторяя его же реплику. Итачи внезапно обнял её, прижав к себе, хотя казалось куда уж теснее. От того как это было стремительно, поднялась вода и совсем немного расплескалась на пол. – Спасибо. Сакура не стала спрашивать за что, молча приняв благодарность. Вместо слов взяла его левую руку, с той стороны где билось сердце, и поцеловала тыльную сторону ладони, выражая свои чувства. – Спасибо, – снова повторил Итачи. С расслабленной улыбкой Сакура рассматривала его левую ладонь, крутя перед глазами, как игрушку. Линии на ладони отчетливо прорезались. Между большим и указательным пальцами она обнаружила едва заметную родинку. – На правой такая же? Он молча протянул ей свою вторую руку, предлагая проверить. – Не нашла, – расстроенно подметила. – И шрамов больше. Сам себе делал перевязку? – Это было давно, – губы его прошлись по её щеке, он освободил свою правую руку и опустил вниз коснуться её живота, а после тихо прошептал у уха: – Можно? Стук его сердца ощущался лопатками, а волнение как застыло в горле девушки, так и не отпускало. Вода постепенно остывала, но от его вопроса Сакуре снова стало жарко, его можно обжигало в сто раз сильнее кипятка. Она перевела дыхание и взволнованно выдохнула: – Можно. Длинные его пальцы скользнули вниз, задевая мягкие короткие розовые волосы, но не проникали внутрь, просто кружа вокруг. Как всегда сначала изучал и запоминал. Она прогнала подробные картинки того, где именно находились его пальцы, впервые сетуя на то, что была ирьенином. – Поможешь мне? – горячим шепотом у виска. Сакура вопросительно простонала. – Тебе лучше знать, как тебе нравится. Признаться, Сакура потеряла дар речи. Вода мягкими волнами задевала её ключицы, то и дело норовя забраться за бортики ванной. – Как часто ты задавал этот вопрос? – За такой вопрос только ты не отвесишь мне пощечину, – решив рискнуть, он плавно и неспеша массировал клитор, вынудив Сакуру ухватиться за бортик ванны. Она тихо попросила продолжать в том же темпе, покраснев, а после услышала хриплое: – Так что всего один раз. – А сколько раз спросить... хо...хотелось? – она выгнулась, чувствуя самый пик возбуждения, и сжала его руку в своих бедрах, не отпуская. Потому что хотелось глубже. Из-за того, что прелюдия происходила под водой, скольжение шло ещё плавнее, оттого ощущалось как-то по-иному. – Немного быстрее...Сильнее. Да...да. Перед глазами появились ослепляющие вспышки света, Сакура ловила воздух ртом, одной рукой хватаясь за скользкий бортик, а второй твердого колена Итачи, царапая коленную чашечку. Она тихо всхлипнула, чувствуя шероховатость его пальцев и мягкость воды стенками влагалища. Была вероятность, что с первого раза не получится испытать оглушающего оргазма, от которого дрогнуло бы все тело, только Сакура не могла складывать мысли в буквы, а буквы в слова для каких-то советов. Хлюпающие звуки были заглушены под водой, что поднималась слабыми волнами. Ухо обожгло его прерывистым дыханием. Сакура удивленно ахнула, когда совершенно неожиданно Итачи обхватил ртом небольшой участок кожи на предплечье и слегка прикусил. Намеренно или поддался порыву было неизвестно, однако совпало с обрушившимся на Сакуру чувством полного удовлетворения, когда выше уже невозможно было прыгнуть, а только наслаждаться тем, что будто взорвалось в солнечном сплетении. В какой-то момент ей хотелось заплакать оттого, как это было прекрасно, но желание отступило и на его место пришло ощущение свободы и такого небывалого расслабления, что можно было подумать, что она разом избавилась от всего накопленного стресса. Яманака была чертовски права, когда говорила, что секс мог действовать как антидепрессант. – Выполнишь одно мое желание? – спрашивая, Итачи провел губами по изгибу шеи, голос его был обволакивающим. – Какое? – Сакура согласилась бы на любую авантюру, слишком уже была податлива и расслаблена. – Займись со мной любовью. Утром. Я хочу смотреть на тебя при ярком солнечном свете. Сакура зажмурила глаза, представив. – Если только после будет завтрак. Итачи рассмеялся, хриплым и сексуальным смехом, от чего задрожали коленки. – Вода уже остыла. Ты начинаешь дрожать, – он собрался вылезать первым. – Я принесу полотенце, подожди немного. Сакура не стала объяснять, что причиной дрожи был именно он. Опираясь локтем о бортик ванны, она подперла щеку ладонью; так можно было беспрепятственно рассматривать то, как играли мышцы на его спине, и сглотнуть от вида на упругие ягодицы. Этот прекрасный вид сзади и тело были в её распоряжении, только попроси. – Знаешь, ты самый красивый и сексуальный мужчина моей жизни. Обычно я смотрю на мужчин как на брусок бревна. Профессиональная привычка, – задумчиво протянула Сакура, поздно осознав, что комплимент не удался. Итачи обвязал вокруг бедер бежевое полотенце, что вытащил из нижнего шкафа, в котором, к слову, кроме этого одного полотенца ничего не было. – Приятно знать, что я не очередное полено твоей жизни, – он подмигнул ей и высвободил волосы от резинки. Сакура ошеломленно ахнула, а после рассмеялась, воскликнув: – Итачи! – Что? – Ты умеешь подмигивать! Смех её стал ещё громче. Улыбаясь, он подошёл к ней с чистым полотенцем и одеждой, что принес ранее, и протянул руку. Сакура взялась за неё и угодила в мужские объятия. Итачи поймал девушку, завернув в махровое полотенце. – Оно новое? – полотенце не выглядело часто используемым, фабричный запах не пропал после первой стирки. – Запасные я не держу. Если пойдет раздражение, скажи, – это подтверждало, что он приобрел специально для неё. Сакура кивнула и подняла с пола свое нижнее белье и положила рядом с платьем, а после потянулась к футболке и шортам. Не заметив, он выбрал футболку с эмблемой клана. Проводя пальцами по вышитому тонкими нитками рисунку, она задалась вопросом, что именно заставило Итачи ненавидеть клан, главой которого он скоро станет.

***

До утра следующего дня нужно было ещё дожить. Спать совсем не хотелось, поэтому Сакура предложила поваляться в кровати и почитать что-нибудь из его скудной библиотеки в комнате. Она выбрала небольшой томик «Икигай: смысл жизни» и принялась листать, чувствуя на себе взгляд сидящего на краю кровати Итачи. Он решил остаться в одних боксерах, время было позднее, так какой смысл одеваться, ведь так? Сакура моментами ворчливо думала о том, как он любил все планировать. Теперь уже предложение заняться любовью утром не было столь заманчивым, Сакура только и делала, что отсчитывала время. – Не единственный, но самый, – Итачи обращался к себе, иначе не звучал бы так отчужденно и меланхолично. Смысл услышанных слов, наконец, дошел, и брови девушки удивлённо поднялись. Самый красивый и сексуальный, но не единственный? Почему он решил, что не был единственным? – Может быть, и единственный, – она захлопнула книгу и сощурившись посмотрела на него. С присущей невозмутимостью, Итачи медленно моргнул и громко сглотнул. Подойдя ближе, Сакура положила ладони на плечи мужчины и нагло соврала, наблюдая за реакцией: – Да, единственный за всю жизнь. Ни один мускул не дрогнул на его лице и взгляд исподлобья был нечитаемым, однако плечи напряглись. Сакура победно улыбнулась. – Сам признаешься? Итачи прочистил горло, посмотрев в сторону, а вернув взгляд, произнес: – Послушаю твои версии. А он не собирался так легко сдаваться. – У меня нет версий, – неловкое бормотание. Сказать было что, но о Неджи, уж тем более о Сае, знать ему было не обязательно. Коротко засмеявшись в который раз за этот день, Итачи кивнул. – Ты что-то знаешь! – одним толчком вынудила его потеряв равновесие лечь на кровать. Вопреки её ожиданиям, она каким-то образом оказалась под ним. – О чём-то я догадался, а что-то ты сама рассказала. Так и не получилось вспомнить, что же могла ему рассказать. Про Сая он, и правда, мог догадаться. Пришлось согласно промычать, дабы не развивать тему дальше. – Честно говоря, я предпочел бы не знать. Твои прошлые отношения меня не задевают. Ты приняла мои, я принял твои. Вопрос закрыт? – и вроде говорил мягко, а все равно звучало непреклонно. – Закрыт, – почему-то шепотом и с ощущением, что впервые сдалась без боя.

***

Одно дело шутливо говорить о младшем брате Итачи, и другое дело – спустя ровно неделю – сидеть напротив него с полной чашкой рамена под громкий голос Узумаки. Наруто сидел под боком и рассказывал о своей последней миссии в Суне, такой счастливый и довольный, что на его фоне Сакура с Саске не просто меркли, а были сгустком черной энергии. Вместо рамена Саске заказал себе терияки, но за все время так и не притронулся к квадратным куриным кусочкам в кисло-сладком соусе, буравя Сакуру тяжелым взглядом. Ичираку рамен расширился три года назад, вместо высоких стульев установив стандартные круглые столы с удобными сидениями, потому Сакура была вынуждена перед собой видеть самодовольную ухмылку Саске. – Сакура-чан, ты совсем не ешь, – подметил Наруто, нахмурившись. За монологом он умудрился съесть свою тарелку. – Саске тоже не ест, – буркнула Сакура и в третий раз помешала тонко нарезанное мясо в ароматном бульоне. – От твоей болтовни кусок в горло не лезет, усаратонкачи, – никто давно не воспринимал в штыки критику Саске. – Не-е, – протянул Узумаки. – Это все потому, что ты вместо рамена заказал терияки. – Точно! – подхватила Сакура, и они с Наруто стукнулись кулаками, празднуя удачную шутку в сторону Учиха. – Я и забыл, что вы делите одну клетку мозга на двоих, – Саске закатил глаза. – Как всегда завидует, – шепнул Наруто так, чтобы всем всё было слышно. – По какому поводу сбор? – Саске сложил руки на груди, откинувшись на спинку стула. Он так часто хмурился, что между бровями образовалась глубокая морщина. Сакура воспользовалась моментом рассмотреть его поближе. Сходства были, и все же различий намного больше. – Как по какому?! Я вернулся из Суны, Сакура тоже целый месяц отсутствовала. А ты… Что ты делал кстати? Сакура вжалась в стул, надеясь, что на неё не накинутся с расспросами, как прошла миссия в Стране Воды, ведь итог всей миссии заключался в том, что у неё появился любовник. Она налегла на рамен, создавая видимость страшной увлеченности лапшой. – Да так, – подозрительно уклончиво протянул Саске. – Брату помогал. Горячий бульон попал не в то горло, Сакура прокашлялась и жутко покраснела. Не случись то, что случилось в ванне Итачи и утром следующего дня, щеки бы её не покрылись пятнами. Стало неловко как смотреть, так и находиться в одном пространстве с Саске. Наруто дружески похлопал девушку по спине и поставил перед ней стакан воды. Сакура пробормотала слова благодарности и залпом выпила всю воду. Полегчало. Но ненадолго. – О! – восклицание Узумаки было чем-то вроде знаком приближающейся беды. – Сакура, мы же с тобой и Итачи-саном столкнулись в Резиденции Хокаге. Не знал, что вы знакомы. Саске, ты знал? – Впервые слышу, – Учиха проткнул палочкой квадратик мяса на своей тарелке. – Я занималась лечением сына Лорда Воды, – осторожно начала. – Точно не знаю, что делал отряд капитана. Это сложно назвать знакомством. – Саске с братом две противоположности, скажи же? – Наруто явно хотел подначить друга. – Многие говорят, что мы похожи. – Ты и Итачи...? – Сакура прыснула от смеха, а поняв, что ляпнула не то, быстро добавила приставку: – Сан. – Внешне, – Саске ухмыльнулся ещё шире. – Или ты так не считаешь? Вопрос был проигнорирован. Сакура и забыла, каким задиристым умел быть Саске, когда кто-то представлял для него интерес. – Неужели и ты думаешь, что Учиха красавчики, даттебайо? – как-то расстроенно спросил Наруто, свидетель многолетних преследований девушек за шарингановским придурком. – Только один, – Сакура предвкушала реакцию Саске, тот скривился в отвращении, явно не считая таковым своего старшего брата. – Хикаку Учиха*. Он есть в учебнике по истории. – Вот это тебя опрокинули, Саске, – Наруто заливисто рассмеялся. – Проиграл древности. – Проиграли все ныне живущие Учиха, – он намекал на Итачи, совсем не разозлившись на подкол блондина. – Поражения надо принимать с достоинством, – Наруто цокнул, мотая головой. Сакура скрыла свой смех за чашкой рамена. Из ушей Саске казалось пошел пар, поэтому Наруто сразу перевел тему: – Давайте потом в караоке сходим. – Твои вопли слышать нет желания. – У меня ночная смена, – она извиняюще приобняла друга. – Ну, хоть рамена вместе поели, как в старые добрые, – Наруто не стал унывать. – Позову Конохомару. Кстати, Сакура-чан, – он неловко почесал макушку. – Это... Там один джоунин... познакомиться с тобой хотел. Я ему сказал, что наша Сакура-чан вся в работе и парнями не интересуется, но если приставать начнет, ты сразу скажи. Наваляем ему всей командой семь. Годы шли, а Узумаки не менялся. С ними он всегда оставался таким же, каким и был в Академии. – Будто Саске придет, – она шутливо махнула рукой. – Пошлю кого-нибудь вместо себя. Например своего брата. Вот умел же довести. Хуже Шисуи. – После вас от госпиталя одна пыль останется. Сама прекрасно справлюсь. – Ксо, сразу вспомнил того придурка. Ну, тот, который тебя три месяца преследовал, а потом специально ногу себе сломал, чтобы ты его вылечила. Не дурак ли? – Узумаки возмущенно вскинул руки. – Давайте не будем вспоминать странные истории моей жизни, – угрожающе процедила Харуно и красноречиво посмотрела на брюнета. – Будто кому-то интересно их слушать, – насмешливо произнес Учиха. – Саске-кун, проводишь меня до госпиталя? Поболтать на пару слов. В ответ безразлично пожали плечами. Наруто перевел взгляд с девушки на друга и, сделав свои выводы, спешно засобирался, приговаривая: – В караоке такие очереди! Такие очереди! Надо занять первым. – Клона пошли, – Саске, оказалось, оставаться с ней наедине не хотел. – Да у меня чакра закончилась. Пойду я, – Наруто запамятовал, что был джинчурики девятихвостого лиса. Так они остались одни. – Провожать не буду. Брат не обрадуется. Моему опозданию. Самообладание махало ручкой. Сакура заскрипела зубами. – За все годы ни разу не обмолвился о старшем брате, а сегодня прям расщедрился. – Упоминал. Ты не вслушивалась. Она нервно застучала по поверхности стола, а потом не выдержав, выпалила: – У тебя какие-то проблемы с тем, что я встречаюсь с Итачи? – Да. Ты скрываешь. Стыдишься? Или просто играешь с ним? – Саске умел быть грубым, но сегодня перешел все границы. – Тебя не должно это касаться. – Если из-за тебя у него начнутся проблемы, то я не посмотрю на то, что ты его родственная душа, тем более на то, что мы в одной команде. Я не такой хороший, как он. И благородства во мне куда меньше,– счет его насмешек пошел на сотни. – Жду не дождусь, когда мы… породнимся. – Не переживай, это произойдет не скоро, – она старалась звучать спокойно, но угрозы Саске все же подействовали. – Не скоро это когда? – черные глаза опасно заблестели. Конечно, родные Итачи предпочли бы девушку из семьи с хорошей историей. – Можешь радоваться: через год, два, или три. Кто знает. Стол задрожал, и стул Саске противно заскрипел. На красивом лице промелькнуло непонимание, а потом он разозлившись выплюнул, смотря снизу вверх: – Повтори. – Злорадствуй где-нибудь без меня. От того, что ты будешь против, ничего не изменится. – Не с тем человеком я разговариваю, – пробормотал Саске и бросил ей: – Я вообще-то за. Хоть сейчас иди с ним под венец, Харуно. Сакура проводила его непонимающим взглядом. Наступит ли день, когда она будет ладить с Саске? С ним всегда было сложно. Она прокрутила разговор в голове, и все равно пазлы не складывались. Чтобы задать Итачи правильные вопросы, нужно было на чем-то основываться, а с информацией была способна помочь только Яманака. Сакура измученно всхлипнув, закрыла лицо руками. Ино сразу же раскусит и вытащит из неё все подробности того утра. – Ками-сама, дай мне сил…