1
16 сентября 2020 г. в 00:47
Этот вечер не отличался от всех остальных, но было в нем что-то особенное.. загадочное, прекрасное...
Герберт все ещё спал неплохо в своём саркофаге, в то время, как его отец уже давно занимался своими делами, переговорами и бумагами. Если виконт любил поспать и понежиться в кровати подольше пока был человеком, то что ему мешает не избавиться от этой привычки сейчас, после смерти? Правильно, ничего.
В один момент, вампира выдернуло резко из сна. Он даже подскочил, забыв про крышку каменного саркофага и больно стукнувшись головой. Этого ещё не хватало.. не плохое пробуждение. Чего же можно ожидать от последующей длинной ночи? Судя по всему, ничего положительного.
Прошло всего несколько дней после того, как студент сбежал со своей любимой Сарочкой из замка. Игрушка убежала не оставив даже прощального письма. Вроде бы, маленькая интрижка, попытка понять, что такое любовь, научиться любить, а сколько принесло боли. Все пошло прахом. Лучше бы эти недовампирологи вовсе не приезжали сюда... в забытый всем миром замок среди гор, леса и тишины.
А сколько раз говорил ему его мудрый папа? «Не привязывайся к людям, Герберт. Рано или поздно они или умрут, или бросят тебя, найдя себе кого-то более подходящего. Так, или иначе, они все равно сделают тебе больно». Герберт тогда ещё и не представлял, насколько прав окажется его отец.
Этот чертов мальчишка именно так и поступил. А ему что теперь делать? Умирать? "Нет.. отбрось эти мысли в темный угол. Ты об отце подумал? Ты у него один. И отец у тебя тоже один. Другого такого не будет" - говорил ему часто внутренний голос, когда у вампира появлялись глупые мысли о своей бесполезности в бренном, грешном мире.
Было не раз, когда блондин впадал в отчаяние, тоску. Находя сына в таком настроении его сиятельство подходил к нему, садился рядом, аккуратно приобнимая своего ребёнка за плечи, позволяя ему устроить щеку на собственном плече и расслабиться, постараться забыть обо всем негативном, терзающем душу. Длинные, тонкие пальцы мужчины зарывались в светлые волосы сына, поглаживая, перебирая пряди. Граф конечно, понимал тогда, как тяжело было сыну, потому, нравоучения он делал очень осторожными, вкрадчиво и тихо шепча на ухо:
— Когда жизнь делает тебя мрачным , практикуйся в том чтобы быть светлым
Когда жизнь предоставляет тебе благо сиять изнутри, практикуйся в том чтобы мрачным. Только так будет воздвигнуто равновесие при чем заметь я не говорю достигнуто, я говорю воздвигнуто. Ведь сидеть и ждать равновесия, всё равно что ждать, когда цветы падут с неба.
Но виконт не понимал до конца отцовских слов. Как можно пытаться быть мрачным, когда на душе светло? Зачем?.. Чаще всего, он отгонял все это по-дальше. Ему было вполне достаточно и поддержки со стороны старшего вампира.
Только вот, поддержки подобного рода было крайне мало. Не раз вампир просыпался посреди дня словно от кошмара, а после лежал в гробу, до боли сжимая небольшую подушку, впиваясь в неё клыками и стараясь ничем себя не выдать спящему в соседнем гробу отцу. Его не должно волновать то, что происходит в голове сына.. только не это..
О таком нельзя думать. Это греховно, запретно, очень-очень плохо. Папа не похвалит тебя за такие мысли, а скорее даст хорошую, отцовскую затрещину и отправит на обучение хорошим манерам в другую страну. Но сны продолжали вторгаться в светлую голову, словно тёмные змеи, заползающие во все уголки сознания. Это не давало младшему Кролоку нормально существовать, спокойно находиться подле родителя. Именно поэтому, он старался избегать взгляда, боясь посмотреть дольше, чем нужно. Но как же было больно, плохо. Так больше продолжаться не может. Что-то нужно предпринять.. но что?
Сейчас, его отец работал. А когда папа работает - он обо всем может забыть, с головой погрузившись в работу. Чаще всего, он просил не отвлекать без какой-то очень важной причины. А сейчас, причина веская?.. более чем. Можно хоть на мгновение побыть немного наглым? Можно хотя бы попробовать.. прогонят - ладно..
Предварительно прихватив с собой бокал крови, Герберт поднялся к кабинету отца и подняв руку чтобы постучать, тут же опустил обратно. А надо ли?.. Надо. От папы скрывать ничего нельзя. Он все равно когда нибудь об этом узнаёт. Собравшись с мыслями, виконт осторожно постучал. Дождавшись пока из кабинета донеслось «входи» Герберт последний раз кинул взгляд на картину в коридоре и толкнув дверь прошёл в комнату. Поставив бокал перед отцом он опустился в кресло напротив большого стола, занятого гроссбухами и всякими бумагами.
Граф фон Кролок удивленно приподнял брови и с тихим вздохом потянулся за бокалом с кровью, смерив ребёнка пристальным взглядом.
— И что ты сломал на этот раз? - с легкой усмешкой в голосе произнёс тот, делая первый глоток, ставя бокал на стол, перед этим закрывая важный документ и отодвигая в сторону. Будь жаль, если кровь запачкает несколько часов стараний.
— О, нет, всё гораздо хуже чем это..
А вот этих слов Граф боялся услышать больше всего. Что-то снова случилось. Герберт ничего не натворил, но на душе сына было явно не спокойно. Что ж, придётся отложить все свои дела и уделить немного времени своему чаду. В конце концов, работа никуда не убежит.
— У меня есть некоторые проблемы касательно моего состояния... - осторожно начал Герберт опуская взгляд на край стола, замирая неподвижно, теребя оборки на рукавах рубашки. Сердце казалось вот-вот выскочит из груди.. да пусть лучше уж так и случится! Это очень страшно.. страшно не знание будущего. Страшна реакция родителя. Но виконт был готов на все. Абсолютно на все.. будь, что будет.
— Что такое? Тебе не хорошо? Давай, я отведу тебя к лекарю - от глаз родителя не скрылось состояние Герберта. Слишком уж он стал бледен, мелко дрожал и замер, словно погрузившись в себя. Ранее, Герберт не боялся посмотреть в глаза, а сейчас, его словно подменили.
— Герберт, не молчи. Что с тобой? - протянув прохладную ладонь его сиятельство дотронулся до щеки сына, от чего тот резко вздрогнул и отодвинулся от стола подальше. Взгляд графа стал ещё более обеспокоенным. С Гербертом происходило что-то слишком странное. Последний раз таким нервным он был когда рассказывал отцу, что его не привлекают девушки.
— Мне сложно это обьяснить... меня преследуют сны. Которых быть не должно. И они касательно тебя..
— Ты боишься, что эти сны будут вещими?
Виконта всего внутри будто встряхнуло хорошенько. Резко повернув голову уставившись взглядом на каминную полку и статуэтку на ней. Прикрыв на мгновение глаза слабо рассмеялся и покачал головой. Нет. Нельзя чтобы сны стали вещими. Нельзя! Но тебе же этого хочется, Герберт. Сколько можно бегать от самого себя? От своих мыслей? Так и сума сойти не долго.
— Выговорись, станет легче - подойдя к сыну и взяв мягко за плечо подвёл к дивану, надавив на плечо, тем самым заставляя сесть. — Я не поверю, что во всей вечности не хватит, чтобы поправить ситуацию, раз уж и впрямь все так серьезно. Но серьезно в нашем случае, не значит смертельно, Герберт. Ты ведь знаешь, что я всегда готов выслушать. Говори. Тебе бояться нечего.
Ах ничего? Конечно.. но не в данном случае. Сейчас у виконта внутри творилось что-то невообразимое. А вдруг он расстроит отца? Граф ведь хотел видеть в своём сыне достойного наследника, а после того, как все откроется о каком доверии может идти речь?.. Боязнь расстроить папу, что-то сделать своим поведением не так - было пожалуй, самым большим страхом перед родителем.
"Помни... расслабься, дыши глубоко, и затем... дай себе упасть."
— Я даже не знаю с чего мне начать.. наверное, с разъяснения своих снов и частого избегания тебя. Не подумай, что дело в тебе. Нет, оно во мне...
С тех пор как.. как я понял, что мне нравятся мужчины - я сильно изменился. Признавшись тебе в своей ориентации, я не сказал тебе самого главного.. и до сих пор боюсь сказать – молодой человек тихо выдохнул, опуская глаза на собственные руки, что лежали на коленях, пальцами нервно теребя кольцо с сапфиром. Его сиятельство был внешне спокоен, но в душе у него творился хаос. Но сына выслушать необходимо. Должно стать легче.. а кому? Сыну? Графу?.. или обоим?..
— Я скрывал причину потому что... этой причиной был ты – Герберт осмелился и поднял взгляд на сидящего рядом, замирая с приоткрытым ртом, словно забывая и вовсе о чем говорил. Взгляд мягко и ласково прошёлся по отцовскому лицу, останавливаясь иногда на отдельных частях. Голос дрожал.
— Ты даже представить не можешь, как мне было тяжело. Ты всегда был со мной рядом, оказывал всяческую поддержку. И я тебе за все благодарен. Я понял, что никого сильнее тебя полюбить не смогу.. никто не будет заботиться обо мне так же, как ты. Никто не примет меня в объятья, не приласкает. Но я понимал, что это не правильно. С этих пор мне снятся сны другого характера.. в которых все происходит как с возлюбленными. Я просыпался от снов, словно от кошмаров и беззвучно плакал, боясь потревожить твой сон – голос предательски задрожал ещё сильнее. Виконт закрыл глаза и сжал ладони в кулаки, стараясь успокоить разрывающуюся от боли душу.
— Что мне делать, отец?.. прошу, дай мне и сейчас мудрый совет, только не прогоняй меня.
Граф сидел неподвижно и в полной тишине, вслушиваясь в сыновьи слова, от которых внутри все переворачивалось. Его единственный сын.. влюбился в собственного родителя. Бедный мальчик.. теперь понятно, почему он так ревностно глядел на графа во время балов. Вот почему он частенько избегал взглядов, старался меньше контактировать, специально отдаляясь, порой даже убегая из замка и не появляясь на пороге дома несколько ночей. В то время, как отец нервно мерил шагами кабинет, приказывал Куколю разыскать беглеца и доставить домой.
Герберт запутался в этой чертовой паутине вечной жизни. Может быть ему не хватало общения?.. нет. Если бы он хотел, то уже бы давно кого-то себе нашёл. Значит, греховные мысли не покидали светлую голову. Ох, Герберт.. глупое создание.. но такое милое и притягательное. С самого детства сына, Фон Кролок не мог ни в чем отказать ему. Стоило только посмотреть в эти глаза полные невинности и доверия, открытости окружающему миру и ледяная корка на сердце таяла.
Ничего не говоря Граф протянул ладонь к лицу сына и приподнял пальцами точеный подбородок сына, заставляя заглянуть в глаза. Сердце снова гулко отдалось где-то в груди. Рука тыльной стороной ладони прошлась по щеке, почти невесомо стирая вот-вот грозящиеся выкатиться слёзы. Все хорошо, сын.. тебе бояться нечего. Теперь уже нечего...
Подавшись вперёд Его сиятельство коснулся своими губами чужих, ощущая тот самый, запретный вкус, смешанный с легким привкусом слез. Это было желанно и так маняще. Через пару мгновений поцелуй стал более требовательным. Сын не противился. Наоборот, едва не задыхаясь от собственных чувств обвил руками отцовскую шею поддаваясь бесстыдному, жаркому, греховному поцелую. Разве не об этом он желал, грезил во снах?.. да что там скрывать. Граф тоже был склонен к иной любви к сыну, но запрятал её глубоко внутрь, в самое тёмное место. Но от сына ничего не скрыть..
Язык старшего вампира смело и бесцеремонно проник в рот, и, поддавшись его напору, они оба все же отдались во власть греховного искушения и более не противились.
Если сгорать, то только тотально.. и вместе. Вампирам не ведома мораль. Но зато они могут любить. Любить так, как не сможет ни один человек.
Герберт не мог поверить тому, что происходит. Это реальность? Сон, в который он погрузился с головой и не может выбраться?.. эти губы, о которых он так мечтал, прикосновения.. его отец был с ним рядом и всецело отдавал всю свою любовь и страсть собственному сыну.
Виконт не мог точно сориентироваться сколько длился этот поцелуй с несколько мгновений? Минуту? Больше? Но как только они смогли оторваться друг от друга, он не веря собственным глазам слегка покачал головой, не отпуская из объятий отца, прижимаясь к нему как можно сильнее и одаривая лицо беспорядочными поцелуями, тихо, едва слышно произнося «отец.. папа.. папочка».
Фон Кролок растянул губы в тёплой улыбке и властительно обняв сына укрыл темным как ночь плащом, скрывая от всех бед и глаз.
— Ты все, что у меня есть, Герберт.. и навечно им останешься..
Тихий шёпот и ласковые слова доносились до слуха мальчишки. Теперь, им нет смысла скрывать свои чувства. За окном уже близился рассвет.. и это был рассвет знаменующий новую жизнь.