Fix You [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Со временем, прощение Чонгуку пришло — большей частью в тот момент, когда ты согласилась с тем, что твоя любовь к Чону не умаляла памяти о его поступках. Ты начала все больше мечтать о будущем. О том, как у вас будет твой дом на побережье Пусана и квартира Гука в Сеуле и, может быть, вы купите еще что-то где-нибудь посередине страны. Ты мечтала о путешествиях с Чонгуком в далекие экзотические места, которые так нравились Чону. Ты даже позволила себе помечать о том, как у тебя будут дети. Дети от Чонгука... Эта мысль оказалась... Восхитительной! Окончательное решение ты приняла в понедельник в полдень, когда вернулась домой из магазина. Ты не видела Гука уже две недели, две очень долгие и одинокие недели. Только что закончились выходные, во время которых тебе казалось, что все, кроме тебя, развлекаются, и когда ты вошла в дом, вдруг увидела, что не выключила телевизор. Ты застыла там, уставившись в телевизионный экран, следя за калейдоскопом человеческих переживаний. За эти полчаса были упомянуты рождение ребенка, чья-то смерть, праздник, голод, преступление, приключения и причинение ушерба. Ты почувствовала себя вуайеристкой — точь-в-точь муха, сидящая на стене и наблюдающая за всеми, — и вдруг поняла, что ты больше не хочешь так жить. Ты хочешь делать все сама, получать свой собственный жизненный опыт, выйти далеко за пределы своего художественного искусства... И хочешь все это делать вместе с Чонгуком. После двух недель одиночества ты внезапно заторопилась. Переоделась, побросала вещи в сумку и направилась на вокзал. В пять часов вечера ты оказалась в Сеуле. Зная, что Чон все еще в офисе, взяла такси до его дома на Каннаме. Консьерж видел тебя всего один раз раньше, но все равно не позволил подняться в квартиру. Но ничего. Ты здесь и ты можешь подождать. И ты прождала три часа, пока Чон в конце концов не вернулся домой. Ты сидела в холле, следя за входной дверью. При виде Чонгука вскочила и скрестила руки на груди. Ваши взгляды встретились. Твое сердце екнуло так, как будет екать при виде парня до конца твоей жизни. Ты приблизились осторожным медленным шагом. — Я не знал, что ты здесь, — сказал Гук, немного виновато и слегка обеспокоенно. — Ты давно ждешь? Ты кивнула. — Но я хорошо провела время, — твое лицо озарила едва заметная улыбка. — У меня было много возможностей отсюда сбежать. Что-то похожее на надежду засветилось в его удивительных карих глазах, и только в этот момент ты вдруг поняла, что никогда даже не сомневалась в том, что он тебя ждет. Ты никогда не боялась, что он передумает. Это награда за то, что ты доверяла ему, простила его и поверила в его любовь. Он продолжал смотреть на тебя с надеждой и неуверенностью, и ты сообразила, что Чон не видит того, что видишь ты. Он до сих пор не знал о твоём решении. Не потому, что доверял тебе меньше, чем ты ему, просто ты ни разу не выразила ему своих чувств словами. Ты подняла руку к его щеке, затем опустила и схватилась за отворот его плаща: — Чонгук, я прощаю тебя, — надежда в его глазах перешла в уверенность и окрепла, оставаясь при этом всего лишь надеждой. — Я люблю тебя. — Что? — прошептал он, словно почти боялся произнести эти слова вслух, не говоря уже о том, чтобы сказать их громко, не зная, что услышит в ответ. Ты все поняла. Он знал, что ты могла любить его и при этом не готова обещать. — Я, — ответила ты, набрав больше воздуха в грудь, — люблю тебя. Я хочу целые годы походов в музеи и выходных на пусанском побережье. Долгие ночи любви и завтраки в постели. Я хочу очень маленькое свадебное торжество, двоих, троих, четверых детей – или столько понадобится, пока у нас не будет хотя бы одного мальчика и хотя бы одной девочки. — Мальчик? — переспросил Чонгук с улыбкой, явно одобряя то, как ты потянула его руки, чтобы он обхватил тебя за талию. Ты кивнула. — Я хочу маленького мальчика, который получит все лучшее от тебя, и маленькую девочку, которая получит все лучшее от меня. Я считаю, что мы оба довольно особенные. Его улыбка стала шире. — Ты правда так считаешь? Ты снова кивнула, но с тебя довольно шуточек. Поэтому ты продолжила уже серыезно: — Чонгук, я хочу, чтобы мы были вместе. Эти две недели я чувствовала себя пустой, словно от меня отрезали половину. Но мне так нравится, как чувствую себя рядом с тобой. Я отдам тебе все, что хочешь, если ты будешь рядом, заполняя эту пустоту, — ты сделала короткую паузу. — Ты будешь? Лицо парня светилось такой любовью, что слова не понадобились. Но Чон все равно ответил: — Всегда. И он сказал это так серьезно, что ты не могла не рассмеяться радостным смехом, рожденным моментом абсолютного счастья, который станет первым в длинной череде тех, что ожидают вас двоих впереди.

***

Она была маленькой, всего одиннадцать месяцев, но очень быстро развивалась и училась. Она знает своё имя, может немного сидеть без поддержки, и вы с Чонгуком очень счастливы, что ваша дочь на сто процентов здорова. Её назвали Хьюин, что означало «мудрая». И она была прекрасна. Девочка была маленькой и хрупкой, словно раритетная фарфоровая куколка. Её непослушные тёмные немного курчавые волосы всегда были растрёпанны, потому что у Чона на лице расплывалась улыбка, глядя на милые завитушки на волосах своей дочери. У неё были тёмные, словно угольки, горящие глаза. И было в этом взгляде что-то искромётное и озорное, отчего ты часто замечала в ребёнке сходства с маленьким Гуком. Тебе повезло, что Чонгук помогал на каждом шагу. Он любил малышку Хьюин больше, чем кого-либо, и все вокруг это видели. Парень сидел на диване в гостиной, держа Хьюин на коленях, показывал ей в книге яркие картинки. — Хьюин-и, скажи «мама», — вдруг мягко просит Чонгук, после переводя взгляд на тебя, вошедшую в гостиную. Малышка издала визг, и вы оба тоже засмеялись. — А «папа»? Скажи «па-па», — просит Чон и наклоняется к девочке, целует её невесомо в макушку. Хьюин дёргалась в руках парня, извивалась и визжала, а затем издавала звуки, похожие на колыбельную, которую ты напеваешь ей перед сном. — Ап-па*, — пробормотала малышка и вернулась к игре руками. Чонгук резко поворачивает голову в твою сторону и робко улыбается, почти не веря в происходящее. — Ты можешь сказать это ещё раз, Хьюин-и? Ты сказала «аппа?» — Да, Чонгук-а, — твои глаза широко раскрылись, и ты улыбнулась ему. — Молодец, моя девочка, — проворковал парень, снова чмокая малышку. — Не могу поверить, что ей уже пять месяцев. Я хочу ещё одного. — Давай подождём, пока ей не исполнится хотя бы год, и тогда мы сможем поговорить об этом, — хихикаешь ты. * * * Чонгук с Хьюин сидели в метре от того места, где сидела ты на полу. Парень держал обе руки малышки в своих и помогал ей удерживать равновесие, пока та нелепо ступала на пол. Ты протянула руки, призывая её, пытаясь заставить её идти к тебе. Хьюин сделала несколько шатких шагов, используя руки Чонгука, как опору, а затем, смеясь, упала на попу. Чон поднял её и попытался снова. Он повторил этот процесс около двадцати раз, прежде чем изменить свою технику: парень попытался положить руки ей на бедра, чтобы девочка держала руки для равновесия, она сделала пару шагов. И, как только он убрал свои руки, Хьюин продолжила неуклюже подбираться к тебе. — Молодец, милая! — улыбнулась ты, взволнованно подняв почти годовалую девочку и поцеловав её. * * * — Посмотри на мою такую большую доченьку! — говорил Чон, подбрасывая девочку в воздух, заставляя её хихикать на всю комнату. Хьюин улыбалась и хихикала, разворачивая плюшевого белого медведя, которого вы с Чонгуком купили ей. Девочке очень нравились панды и белые медведи. Перед покупкой подарка, вы задавали ей вопросы, на которые она просто произносила несколько бессвязных слов, но, к счастью, вы поняли её желание. — С днём ​​рождения, принцесса. Чон сидит рядом на полу, помогая дочери распаковать игрушки. А услышав звонок в дверь, девочка ещё неуклюже вскакивает на ноги, чтобы вместе с тобой встретить гостей.