Пистолет, виски и дорога

Где-то там вдали плавно мерцают огни, фары автомобилей мягко растворяются в тишине… светлячки автострад, летящих высоко в небесах самолётов… как же всё это прекрасно! Каждый город очарователен по-своему. Город ночной, чуть испачкан огнями, ярким неоном белеющих стен, сонно мигающий лишь фонарями, зовущий, манящий в свой вечный плен. Улиц центральных цветная палитра. Редкая вспышка случайных машин. И сумрак далекий, в котором не видно того, что уснуло в вечерней тиши. И слышен лишь только тихий вздох в одной из чёрных, словно непроглядная ночь, машин. На заднем сиденье сидел маленький мальчик, что который час уже не мог заснуть, и без устали глядел в окно на красоты сияющего множеством ярких красок города Оттава*. Одет был он не богато и не выделяюще; оранжевая, под стать огненно-рыжим волосам и карим глазам, курточка с капюшоном, чёрные штанишки и детские кроссовки. Он взглянул вперёд. На переднем же сидении уже давно дремал и иногда хропел мужчина лет двадцати девяти. Одет он был так же не богато, но всё же, если приглянуться, то можно было увидеть на его груди, наполовину припрятанный за воротником куртки, достаточно богатый старенький изумруд на цепочке. Такой же был и у мальчика, на него-то он в тот же миг и взглянул, только у него он был на вид новым, где-то примерно семь-восемь лет назад был сделан. «Он говорил, что это семейная реликвия», — подумал мальчик. «Рыжик» мало, что знал о их семье, а если честно, то вообще ничего. Знает он только, что этот мужчина — его родной дядя, а о том, кто его родители, бабушка, дедушка и так далее — он просто не знает, ибо об этом они никогда не разговаривали, а если мальчик и задавал в детстве очень редко вопрос об этом, то дядя, как правило, всегда молчал, отводил взгляд и переводил разговор на другую тему. Мальчик, конечно, не понимал этого, но всё же верил, или по крайней мере пытался, что дядя не говорит ему это во благо, а, быть может, когда нибудь потом всё же расскажет. Быть может, он не говорит специально, возможно, это просто больная тема, возможно, семьи у них и нет просто. Мальчик этого точно не знал и не мог знать. Раз… Два… Три… Сколько лет они уже без остановки путешествуют? Да чёрт его знает. Сколько он себя помнил — перед глазами всегда была дорога. Они всегда каждодневно ездили от одного города к другому, и никогда не останавливались надолго на одном месте. Они никогда не ночевали где либо, кроме как в машине, что стала для них постоянным домом. Они никогда не приходили в парк развлечений, не катались на аттракционах и не веселились так по-задорному и счастливому, смеясь и поедая пиццу. Они всегда от кого-то или чего-то убегали, не останавливаясь хотя бы на минутки две даже возле обычного кафе. Буквально. Мальчик всегда видел в глазах дяди лишь способ бегства, но, в отличие от самого дяди, снова никогда не понимал, зачем он держит эту странную черно-коричневую штуку с дулом прямо возле запястья на поясе. Дядя всегда говорил, что так нужно. Дядя всегда говорил, что это для их безопасности. Но мальчик снова, раз в десятый, не понимает, чем именно это нужно, и как именно она, штука даже меньше обычного кота раза в два-три, их сможет защитить. «Рыжик», как называли его добрые тётеньки впервые при встрече из-за цвета волос, задумчиво покрутил в руке свой амулет и вдруг посмотрел в окно машины. Он долго разглядывал проходящих мимо людей и виднеющееся вдалеке Minto Metropole. Он задумался. Почему они никогда не оставались подолгу в одном месте? Почему никогда нормально не гуляли? Почему никогда не веселились? Почему никогда не ходили в кино, купив чипсов или попкорн? Почему никогда не проводили время так, как нормальная счастливая семья? Почему никогда не были вообще нормальной семьёй? А может… Что если он просто выйдет из машины, пойдёт вперёд, а потом подождёт, пока дядя его найдёт? Что будет тогда? Испытает ли дядя безумный страх и станет ли думать о их времяпровождении получше, чтобы сделать их семью нормальнее и счастливее? Что ж, как сказал бы Коносуке Мацусита: «Не попробуешь — не узнаешь». Мальчик тихо вздохнул и принялся исполнять свой план, предусмотрительно поставив дяде на телефоне громкий будильник через пять минут. Он тихо открыл дверцу и вышел, закрыв её. Холодный ветер сразу обдул всё лицо, а по телу пробежали мурашки. Он шёл и шёл, неуверенно и медленно, оглядываясь по сторонам, но всё равно вперёд. Раз минута. Две. Три. Четыре. Пять. В этот момент, кажется, должен был уже прозвенеть будильник и дядя уже должен открыть глаза, раздражённо вздохнув, и, завидев пропажу племянника, начать паниковать. Мальчик это уже понял, потому и сел на лавочку, ожидая и придумывая с детской улыбкой, как дядя с ругательством подбегает к нему и крепко обнимает его, прижимая к себе. «Рыжик» всегда хотел и мечтал ощутить этот тёплый огонь, приятно разливающийся по душе, совсем, как в сказках. За своими мечтами он даже и не заметил, что уже давно, на этой пустой улице, где никого нет, он не один. Это был мужчина лет сорока на вид. Густые усы, квадратные очки, брюки и рубашка. Очень цивильно. За ним на поводке бежала собачка, маленькая, совсем коротышка, и симпатичная. Мальчик не обращал на него внимания. А вот мужчина, наоборот, на него обратил пристальное внимание. Он сел к нему рядом и задавал разные вопросы.  — Что ты здесь делаешь? Ты один? Где твои мама и папа? — спрашивал он. Мальчик тихо отвечал, ведь ему было немного неловко.  — Хочешь пойти ко мне домой? Можешь переночевать у меня на кровати, поесть, попить, если ты один. Мальчик отнекивался. Фраза родного дяди «никогда не разговаривай с незнакомцами» никак не всплывала в его маленькой головке. Отвязаться от него мальчик всё же не смог. Сначала ему было неприятно от его присутствия, прикосновений… Но он же был ребёнком лет восьми, так что быстро привык. Они разговаривали на разные вещи, иногда даже незнакомец его обнимал и, казалось, вдыхал его запах. Так продолжалось ещё некоторое время, пока в один «прекрасный» момент он не услышал его шёпот.  — Да, детка… — томный, с придыханием, мерзкий и липкий. «Рыжик» сразу насторожился, но сначала по-детски наивно подумал, что ему это просто показалось. Он посмотрел на незнакомца и стал теперь специально прислушиваться. И он не ошибся. Снова услышал этот гадкий шёпот… Мальчик сразу отдернулся, собираясь бежать в сторону, но мужчина его схватил за руку и притянул поближе к себе, вдыхая запах волос.  — Ну куда же ты, детка? Не бойся, больно не будет, по крайней мере мне, а вот тебе… потом узнаем. Страх окутывал сознание мальчика. Он не знал, что ему делать и как спастись. Ему было безумно страшно за свою жизнь, настолько, что он даже не мог пошевелиться. Вот зачем ему надо было всё это затевать? Зачем надо было выходить ночью одному? Хотел получить тепло дяди и попытаться что-то изменить? Что ж, теперь ему будет очень худо. И вот мужчина начал его уже поднимать, как внезапно раздался глухой мощный удар и он упал. «Рыжик» тоже упал, но не придал этому значения, ибо когда он открыл глаза, то с неверием увидел своего дядю, что ногой с размаху бил того мужчину, который без сознания лежал на тротуаре.  — Д-дядя Ш-шрам?.. Наконец дядя, буквально харкнув на лежачего, хмуро посмотрел на племянника, такого до слез и чёртиков обрадованного его появлением.  — Хотел узнать для чего нужен пистолет? — спросил дядя и, нагнувшись, снова с силой ударил дулом по голове мужчины, — Чтобы обезврежать таких людей, как он, Симба, а про то, до чего ещё дело может заходить — я расскажу тебе потом. Затем он медленно подошёл к племяннику и дал ему нехилый подзатыльник. Симба ойкнул, но молчал.  — Ещё раз будешь так поступать? — спросил дядя. Симба быстро отрицательно покачал головой.  — Ну смотри мне, — сказал он и похлопал по спине племянника, давая знак, чтобы он шёл к машине.  — Разве ты не рад, что я остался цел и навредим? — спросил «Ражик» уже в машине, — Ты не был напуган до чёртиков…  — Симба, я тебе не мамочка и даже не женщина, чтобы паниковать и бегать кругами в истерике.  — То есть мужчина не должен показывать свою слабость?  — Если он показывает свою слабость — то его трудно назвать мужчиной. Симба долго молчал, глядя в окно, но затем всё же задал один из своих главных вопросов:  — Дядя, ты меня вообще любишь? Шрам удивлённо посмотрел на него, но брови его в миг опустились.  — Если бы я тебя не любил, то не стал бы искать и спасать тебя от этого педофила. Он приоткрыл окно, достал сигарету с зажигалкой и затянулся, выдыхая из рта неприятно пахнущий дым.  — Так-с, — задумчиво произнёс Шрам, — Канаду мы с тобой уже всю объездили, Америку и Бразилию тоже. Выбирай, куда теперь летим: в Африку или Северную Америку?  — Конечно же в Африку, — улыбнулся Симба, — всегда мечтал увидеть львов, зебр, жирафов и слонов в живую.