Моменты

      — Может хоть скажешь что-нибудь по делу?       Голос Томми отбивался от почти голых стенок пустой комнаты. Маленькой, с одним окошком, которые братья предусмотрительно заслонили небольшим шкафом — единственным элементом мебели, находившемся здесь. Джоэл бросил взгляд на лицо младшего брата, едва видневшемся в свете слабо горящей масляной лампы. Вопреки всем внутренним терзаниям Миллера-старшего, было принято общее решение взять коротковременный отдых. Без разговоров и лишних слов, хотя Томми уж больно хотелось узнать, по какой конкретно причине ему пришлось уйти из Джексона, бросив при этом все свои немаловажные для безопасности общины обязанности. Бросить всё, чтобы этот старый идиот, являющийся ему старшим братом, не погубил себя в первую очередь, и нашёл поскорее свою ненормальную девчонку.       — Я сбежал от Марии не для того, чтобы сейчас сидеть смотреть на твою молчаливую наглую рожу, братец, — настойчиво продолжал Томми. — Уж я-то имею право знать, что ты такого натворил, что от тебя так называемая дочь сбежала.       Джоэл фыркнул, вспоминая свои последние разговоры с Элли. Конечно. Дочь, ага.       — После того бреда, что я тебе расскажу, ты перестанешь называть её моей дочерью.       Мужчина усмехнулся, совсем невесело. Чёрт, как же сильно он сейчас по ней скучал. Как сильно хотелось поскорей вернуть её и всё исправить. И не зря Джоэл назвал всю сложившуюся ситуацию бредом, ведь поверить во всё это нормальному человеку будет невозможно. По крайней мере, своего младшего брата он считал нормальным.       — Если коротко, — начал Джоэл. — Она любит меня. А я люблю её.       Теперь фыркает Томми, явно сомневаясь, что причина именно в этом.       — Это заметно, знаешь ли. Стоит только вспомнить, как ты всех Цикад перебил ради неё.       Джоэл покачал головой:       — Нет, Томми. Это не та любовь, что ты думаешь. Не как с Сарой.       Бывший контрабандист отвёл взгляд, лишь бы не видеть презрения в расширившихся глазах брата. Ответа от Томми пока не последовало. И в этом молчании читалось многое, хотя выделить что-либо конкретное было крайне сложно. Он многое понимал. Он мог понять даже такое, Джоэл был в этом уверен. Они знают друг друга вдоль и поперёк, и Томми точно уж должен знать, что Джоэл готов был охмурить молодую девушку в последнюю очередь. Вернее, совсем не был готов.       — То есть ты… — начал Томми, но осёкся.       — Отшил её? Грубо говоря, да, — кивнул старший брат, затем вывалил все свои мысли наружу: — Томми, это взаимно, это ненормально, безумно… Так не должно быть!       — Да вы оба наглухо отбитые, — в свете лампы мелькнула улыбка младшего. Непонимающая, растерянная, презрительная или он реально нашёл в этом что-то забавное… Да, явно последнее. Сейчас они вернут Элли, помирятся, а потом будут вспоминать этот недоразумительный эпизод из жизни с улыбкой и юмором. Оборжаться.       — Мы друг друга стоим, знаю, — буркнул Миллер-старший. Господи, надо же было так вляпаться!       — Ну, — Томми перевёл взгляд на огонёк лампы и наконец-то дал ответ, от которого Джоэлу стало заметно легче. — Мы найдём её, но в остальном разбирайтесь сами. Хоть целуйтесь потом, меня это не касается.       Джоэл едва заметно покивал. Спасибо и на этом.       Сквозь щель между шкафом и выбитым окном послышался тихий свист. На улице поднялся ветер. Огонёк светившей лампы как-то недобро задёргался, хотя и не должен был. Напряжение так и не покидало Миллеров, расслабиться хоть чуть-чуть не удавалось. Вместо этого зародилось не очень хорошее предчувствие. Сработали давно забывшиеся инстинкты, будто опасность подкрадывалась тихо и незаметно.       Братья коротко переглянулись. Джоэл не глядя подтянул поближе ружьё, Томми быстро затушил лампу. Прислушались к воцарившейся тишине. Совсем рядом кто-то бродил. На улице. Не заражённый, никаких стонов, криков, щелчков. Послышались голоса. Джоэл поднялся на ноги, очень медленно, тихо и аккуратно подобрался поближе к окну. Томми сидеть тоже не стал, переместился к выходу, затаился в ожидании, поглядывая на брата.       Затаив дыхание, прислушались.       — Погода нелётная. Идти дальше смысла нет, переждём.       Кто-то говорил совсем рядом с домом. Их несколько. Кто-то поддерживал, кто-то возмущался. А чей-то голос и вовсе показался подозрительно знакомым.       — Где-то рядом могут быть мои люди!       — Эй, как там тебя…       — Джордан.       — Джордан. Мозги мне не имей. Либо чеши проверять этот дом, либо проваливай. Никто тебя не держит.       — Но…       — Имей в виду, если ещё раз встретимся — прикончим.       Пятеро. Джоэл насчитал пятерых. Двое спорили будто бы напротив укрытия, ещё двое — разговаривали чуть дальше. А кто-то один, видимо, особо инициативный, решил прямиком пойти на разведку в само логово двух беспощадных братьев.       Возня со стороны подпёртой входной двери заставила Миллеров ещё больше напрячься. Само собой, сбегать никто даже не думал. А вот принять бой — это за милую душу, вот только первыми стрелять, тем самым выдавая своё местоположение, не станут. Поэтому всё, что остаётся — это ждать, крепко сжимая в руках оружие, пока потенциальные враги не зайдут на их территорию.

***

      Произошедшее никак не могло покинуть голову, всё чаще и чаще навевая всякие дурные мысли. Столько времени уже прошло, а тот дурацкий поцелуй будто клеймом отпечатался на губах до конца жизни. Столько времени прошло, что даже ранее травмированная рука наконец освободилась от гипсовых оков и обрела некую свободу. Хотя всё ещё продолжала ныть от резких движений, зараза.       Джоэл полностью погрузился в свои мысли, лёжа на диване, подкидывая в здоровой руке теннисный мячик, который принесла Элли (и где только надыбала?), и анализируя абсолютно всё, что случилось за прошедшее время пребывания девушки под боком. А анализировать было что. После того поцелуя поведение девушки… ни черта не изменилось! То ли для неё это нихренашеньки не значило что, то ли она старательно делает вид, будто ничего не произошло. Сам же Джоэл уверенно следовал второму варианту. Учитывая сложный характер девушки, он мало того, что не хотел затрагивать эту дурацкую тему, так ещё и не знал, как вообще подойти к этому разговору. Поэтому задание «вправить мозги поехавшей подопечной, во избежание подобных эксцессов» переноситься прямиком в самый низ списка планов Джоэла на жизнь. В надежде на то, что возвращаться к нему всё же не придётся.       Со стороны кухни послышалась возня вперемешку с тихими ругательствами девушки. Джоэл старался не уделять этому внимание, но всё же кое что удивляло. Элли учится готовить нормальный кофе. Пока что, по всей видимости, неудачно. Жалко только запасы того кофе, которые она уже успела перевести. Было бы куда лучше научить её, однако понимание того, что она будет ошиваться рядом и, что не мало важно, слишком близко, отбивает всякое желание поднять задницу с дивана. Кажется, он её уже ничему не сможет толком научить.       Момент поцелуя всплывал в памяти не единожды. Короткий, приятный. И, с каким же тяжёлым сердцем пришлось признать, желанный. Будто бы и самому хотелось, но даже не догадывался об этом. Вспоминалась своя растерянность, её широко раскрытые глаза. Молчание, которое, казалось, длилось целую вечность. А что тут ещё сказать? «Ты что творишь, Элли?!», «Ты рехнулась, Элли?!», «Прости, Элли»… Да, потому что едва заметно отвечать на мгновенный поцелуй не стоило. И почему-то казалось, что она и вправду заметила. Хотя сама и пыталась безуспешно оправдаться…       — Прости… Это с… Я не должна…       Даже не похоже на неё.       — Забыли.       Слишком короткий и резкий ответ. Ничего он не забыл. И забывать не хотел. В тот момент Элли умудрилась вызвать внутри мужчины невероятную гамму эмоций, из-за которых даже желания не возникло отчитать её за такие безрассудные действия. Он не имеет права её целовать, и всё тут. Несмотря на то, что почему-то возникло похотливое желание повторить. Может просто у неё оно возникло раньше?       Может для Элли ничего и не изменилось с того момента. Наверное, в кои-то веки решила послушаться его и действительно стереть из памяти этот случай. А вот самому Миллеру стало куда сложнее воспринимать близость девушки, её шутки про привлекательность Джоэла, прикосновения, как что-то обычное. Только не после того, что было. Ещё эта её обеспокоенность о его личной жизни, будто лишний раз хочет убедиться, что у Джоэла даже в мыслях нет никого на примете… Ещё и улыбку прячет после услышанного желанного ответа. Никого у него нету, ни о ком он не думает (а о том, что кроме Элли ему никто не нужен, причём, абсолютно во всех смыслах, он, пожалуй, будет помалкивать). Всё это напоминало ему о…       — Охренеть, — выдохнул Джоэл, отправляя мячик в свободный полет куда-то вверх. И застыл от осознания кое-чего важного. Чего всё-таки нельзя оставлять без внимания. Так и лежал неподвижно, с поднятой вверх рукой, отрешённо наблюдая за тем, как мячик стремительно возвращается обратно, вниз. Прямо ему в лицо.