Sai

      Подсознательно Сайхара даже не попыталась оттолкнуть Кокичи и только сильнее сжала рукав Рантаро. Что-то внезапно изменилось в Оме, или скорее вышло наружу. Его привычное ребячество словно испарилось — будто его никогда и не было, а на смену пришла некая хитрая серьезность. И чутье подсказывало, что неосторожно перечить ему сейчас было даже опасно. Пальцы теплели на шее. Застыв, девушка боковым зрением увидела, как Кокичи еще немного повернул голову, наблюдая.        — Ну-у… Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал, Сайхара-чан? — тихо проговорил он ей в ухо. — Хочешь, свяжем тебя твоими чулками? Может, закроем твои милые глаза… или ротик, — отпустив подбородок Шуичи, Ома сомкнул пальцы ладони и непринужденно накрыл ими ее губы поперек, а после неторопливо повел вниз, убирая и задевая напоследок нижнюю губу: — Ммм, нет, он нам еще понадобится. Значит, придется послушать, как ты кричишь, — последнее он добавил еще тише и так легко, сразу отвлекаясь на другое. Сердце словно тут же провалилось куда-то.       Насколько же это было странно. Кокичи говорил необычно спокойным голосом. Он настолько отличался от привычного, но в то же время был понятен достаточно, чтобы с уверенностью сказать: это все еще был Ома. Именно он, а не одна из небрежно нарисованных масок, просто с другой — совершенно неизвестной Сайхаре стороны. Однако складывающейся настолько плавно, что при всем желании нельзя было усомниться…        — Знаешь что, давай покроем всю твою нежную шею укусами, — продолжил Кокичи, и девушка, даже не в силах посмотреть, чувствовала, с какой улыбкой он протянул эти слова. — Тебе же нравится здесь, да?       Его пальцы начали поглаживать ее кожу, чуть задевая предплечье, а после и немного щекоча. Шуичи сжалась, непроизвольно ерзая — от прикосновений хотелось извернуться как угодно, только бы заглушить слишком сильное ощущение, и она совершенно не могла с этим бороться.       Ома вновь проронил смешок, искренне довольный реакцией, и заставляя почувствовать себя еще безысходнее, а после снова наклонился к уху:        — Или ты больше хочешь, чтобы это сделал Амами? — все так же лукаво предложил он.       Сайхара с ужасом распахнула глаза, ощущая, как он холодеет в теле. Не хотелось и думать об этой пугающей перспективе, хотя она ведь была — несомненно. Даже сейчас, в царящем в голове хаосе, Шуичи никак не могла бы предположить, что Рантаро находился здесь и держал ее просто так. Эта мысль отдавалась мелкой, едва заметной дрожью, с которой утекали все силы.       Пока Кокичи принялся неторопливо убирать с лица девушки рассыпавшуюся челку, отодвигая ее пряди за уши и словно разрушая еще один хоть немного ограждающий барьер, Сайхара упорно старалась отбросить это осознание. Стереть, забыть, потому что, казалось, сейчас она его просто не выдержит.       Амами…       Сказать, что он ей не нравился, было бы наглой ложью.       Нужно было признать, Шуичи уже давно часто ловила себя в сладковатом смущении под его нежным заботливым взглядом. Спокойным, слегка задумчивым и всегда таким понимающим. Иногда это ошеломляющее чувство накрывало столь сильно и неожиданно, что она просто застывала на месте, не в силах что-либо ответить и предпринять, и благодарила судьбу за то, что каждая из этих ситуаций решалась без каких-либо усложнений. Возможно, поэтому Сайхара решила, что может быть «невидимой» — и в первую очередь для себя. Ей удалось и самой практически полностью стереть навязчивое тепло из восприятия, настолько, что она действительно забывала о нем. Думала, убежит от этого едва зарождающегося чувства, и все…       Рантаро нельзя было не любить. Он был прекрасным другом. Может, и не очень ладил с шумным весельем, как и Шуичи, и всеми восторженными вещами — когда касалось действительно важного, он мог поддержать, как никто другой. Вне всяких сомнений.       Амами не так часто бывал на вечеринках и мероприятиях, что устраивали классом или даже среди параллели, куда Каэде постоянно водила подругу. Сайхара с удивлением отметила это, еще когда они не были толком знакомы. Хотя юноша создавал первое впечатление как раз того, кто чувствовал бы себя здесь комфортнее всех, на самом деле это оказалось вовсе не его стихией.       Скрестив руки, Рантаро тихо стоял чуть в стороне от скопившейся группы и с неподдельно радостной и в то же время задумчивой улыбкой наблюдал за остальными. Он искренне поздравил именинника и теперь свободно общался с ребятами, чаще всего один на один, держась у шкафов, где было не так людно.       Неуверенным Амами никак не выглядел, скорее подобное ему просто было не интересно.       Он словно искал что-то другое: в каждом диалоге, занятии и собеседнике и, когда находил, его улыбка действительно изменялась. С таинственной непроницаемости она наполнялась теплом. Таким завораживающе ясным… Рантаро все время что-то искал. Как, кстати, и Ома — кто, несмотря на активное участие в любом деле, часто точно так же вертелся рядом с ним. Вдвоем они стояли и разговаривали, с выражениями лиц совсем не такими, как всегда — они будто находили друг в друге то нечто настоящее. Казалось, в этом была их «правда», их собственный маленький мир.       Наблюдая, Шуичи не могла понять, должна ли она вообще замечать подобное. Однако растерянность продлилась совсем не долго. Судьба сама словно стянула их магнитом. И вот под праздничными гирляндами девушка уже стояла рядом с Рантаро и Кокичи, вливаясь в несколько неуютно-непривычный, но с каждой секундой все более теплый разговор.