***
— Итак. Присаживайтесь. — Хосок посадил наблюдающего за ним из-под ресниц Чимина на диван. — Я понимаю ваши чувства, но очень настоятельно советую успокоиться. Нервные клетки не восстанавливаются, так же как только что уволенные сотрудники. — Так ему и надо. — Чимин буркнул это себе под нос, тут же скрестив руки на груди. — Я из-за него бросил свою работу, а она была очень прибыльной и приносила мне удовольствие. И признание. И вообще. Блондин надулся, наблюдая затем, как Хосок было направился к кулеру, чтобы предложить чай, но затем передумал и сел рядом. — А кем вы работали? — нужно было максимально отвлечь разбушевавшегося влюбленного, поэтому Хосок стал выглядеть и звучать максимально заинтересованно. — Я был хостесом в «Млечном пути», в самом фешенебельном клубе города. И меня ценили на этой должности, а я оказался отменным дураком, который повелся на сладкие речи и… — На этом моменте Чимин покраснел и опустил глаза. — Какой же я идиот. — Хостесом? — Хосок явно о чем-то задумался, при этом услышав в голосе блондина очень красноречиво выдающие его чувства интонации, он совершенно по инерции стал мягко поглаживать его по спине. — Да, встречал гостей, занимался распределением столов и отвечал за атмосферу в заведении. Мы там и познакомились. Тэхен танцевал, а я смотрел. Но мне нельзя смотреть и вообще заводить какие-либо отношения с гостями — это главное правило корпоративной этики. Он не предпринимал никаких попыток, ничего такого, даже не пытался подсунуть мне свой номер телефона. Он просто подождал меня после окончания смены. Урод. Последнее прозвучало с очень большим чувством, которое отразилось на милом лице блондина слишком ожесточенно надутыми губами и сдвинутыми к переносице бровями. А затем его глаза стали вдруг блестеть, пока по щеке не скатилась первая, скупая, но от того не менее горькая слеза. — Эй, это что, слезы? — Хосок нагнулся к Чимину, теперь с сочувствием вглядываясь в его милое, хоть и омраченное тоской и гневом лицо. — Нет, это пот. — Блондин быстрым движением руки вытер начавший предательски краснеть нос, не забыв при этом быстро смахнуть слезу. Хосок никогда не мог спокойно относиться к влажно проявляющейся грусти, потому что сам был довольно сентиментален. Возможно, именно поэтому он всегда предпринимал очень настойчивые попытки остановить слезы, и теперь он подвинулся к Чимину, мягко обхватив его за плечо. Вопреки возможным ожиданиям, миниатюрный блондин отнесся к такому немного фамильярному в контексте слишком скоротечного знакомства проявлению спокойно. Не отстранился, лишь чуть удобнее расположившись под боком растроганного слезами Хосока. — А почему вы уволились? — в голове отельера все чаще стала проскакивать одна мысль, которую он начал более обстоятельно думать. — Тэхен сказал, что я должен заниматься танцами и что это мое настоящее призвание. Я раньше выступал, участвовал в различных съемках, конкурсах, но это слишком нестабильный доход, чтобы нормально жить, а не выживать от случая к случаю. — А как же?.. — Тэхен сказал, что того, что он зарабатывает, вполне хватит на двоих, пока мне не подвернется какое-нибудь стоящее предложение и… Урод. Чимин отвернулся к двери, отказываясь смотреть куда-то, кроме выбранной до этого точки, которая, казалось, удерживала его разгоряченное сознание от необдуманных действий. Хотя, вполне возможно, что так действовала мягко поглаживающая его плечо рука. — Теперь мне нужно будет искать работу. Хосок оглядел небольшую, но по-домашнему уютно обставленную комнату, интерьером которой он, кстати, занимался лично, быстро соображая, насколько уместным будет предложение, которое созрело в его голове. Однако, невозможно узнать действительную уместность, не высказавшись вслух и не услышав ответ. — Я могу предложить вам место администратора, портье, в нашем отеле. Если вас не смущает работа рядом с… — Хосок боялся называть имя, которое явно было пока слишком сильным раздражителем для внимательно слушающего его теперь блондина. — Уродом. Меня не смущает. Это его должно смущать. Вы знаете, я ведь реально думал, что мы родственные души. Мы были знакомы всего ничего, но создавалось стойкое ощущение, что знаем друг друга всю жизнь. А он… — Чимин замолчал, и Хосок побоялся, что его вновь пробьет на слезы, потому он осторожно заглянул в лицо блондина, вдруг наткнувшись на его взгляд. Все еще блестящий и все еще трогающий своей немного агрессивной грустью. — То есть, вы готовы рассмотреть вакансию портье? Это почти то же самое, что и хостес. — Хосока очень прельщал опыт, которым обладал Чимин, уже поработавший по данной специальности, причем не где-то, а в самом крупном клубе города. Хосока прельщало еще что-то, но это что-то пока было не настолько очевидно, чтобы в этом можно было признаться хотя бы себе. — Разумеется. — Блондин был задумчив, а потом улыбнулся. — Смахивает на закон сохранения энергии, который говорит о том, что если где-то убыло, значит, в другом месте обязательно прибыло. Только скажите мне, что я не буду работать под его началом! Хосок задумался. Формально, он будет работать под его началом. Но Тэхен вряд ли будет против, учитывая, насколько совестливым он был, если Чимин будет подчиняться не ему, а непосредственно Хосоку. Хосок точно не будет против взять над ним шефство. — Вы будете работать под моим началом. И в случае возникновения каких-то вопросов и спорных ситуаций, сможете обращаться лично ко мне. Блондин улыбнулся еще более радужно. — Отлично! Такой расклад меня более чем устраивает. И… — он порозовел. — Спасибо. За все. — Я боялся, что дойдет до серьезного рукоприкладства. — Дошло бы. Хотя, возможно, еще дойдет. Уж очень хочется пнуть его под слишком красивый зад! Но, можете быть уверены, ничего такого на рабочем месте. И Хосок облегченно выдохнул. — В таком случае, я буду ждать вас завтра к 10 часам утра, на официальное оформление! Сможете завтра же приступить к работе? — Да. Я могу хоть сейчас приступить к работе. — Чимин звучал очень решительно. — Вот и отлично! А теперь… — Хосок отпустил пригревшегося под его боком Чимина и встал. — Нам пора. Выйдя в холл, он, чтобы перестраховаться, деликатно держал Чимина за плечо, чтобы предотвратить возможные резкие выпады в сторону Тэхена, который теперь был за стойкой администрации с пульверизатором наперевес и задумчивым выражением лица. — Тэхен, я нашел тебе напарника! — Чимин? О, это замечательно! — Тэхен, кажется, был совершенно искренне рад, несмотря на то, что явно было что-то, что эту радость омрачало, и явно не недавно учиненное блондином в его сторону рукоприкладство (точнее, папкоприкладство). — Замечательно?! Я иду на то, чтобы каждый день видеть твою наглую рожу лишь потому, что мне теперь нужно на что-то жить, потому что ты… — Чимин явно пытался подобрать слово пообиднее, но его остановила чуть сжавшаяся на плече рука Хосока. — Мы обговорим все завтра. А теперь… — Хосок обращался к Тэхену. — Уверен, у тебя будет тихая смена. — Да, да… — Мысли Тэхена были явно где-то не далеко от предстоящей ему ночной работы. — До завтра, Тэ. И, пожалуйста, будь благоразумен. — Прежде чем направить Чимина к двери, чтобы быть уверенным, что он не захочет напоследок травмировать так вероломно бросившего его Тэхена, Хосок очень многозначительно посмотрел на него. — Да, да, не беспокойся. Потому что беспокоиться будет только Тэхен, вдруг осознавший, что у него есть соперник. Соперник, который явно мало уступает ему, а если учесть, что они с любовью всей его жизни целовались… Даже превосходит его в некотором смысле. Но... Кто не рискует, тот не пьет шампанское.Глава третья. Новая любовь - новое "прости"
23 сентября 2020 г. в 14:43
— Так, теперь, пожалуй, я пойду, но прежде заскочу в хозяйственный блок. Нужно кое-что уладить и… — Хосок что-то быстро разбирал рядом со своим рабочим компьютером, пока Тэхен расслабленно сидел в кресле, мечтательно смотря на цветущие чуть вдалеке от стойки гортензии, которые до этого, несколько часов назад, трогал своими волшебными пальцами Ким Сокджин. — Ладно, тебе не нужно забивать этим голову! Все, я пошел, скоро вернусь и обстоятельно с тобой попрощаюсь.
Хосок отбил подставленную ему ладонь и решительно направился в сторону лифта, на третий этаж, где располагался кабинет с заведующим всеми хозяйственными делами человеком. Не успел он скрыться за дверьми лифта, как Тэхен уже торопливо и неслишком изящно сполз с кресла, успев запечатлеть вошедшего по колокольчику до того, как сам вошедший смог запечатлеть его.
— Я знаю, что ты здесь. — Высокий голос очень недружелюбно теперь звенел. — Что, думал, что я просто так стерплю это позорище?
Агрессивно настроенный голос приближался, и Тэхен думал о том, что в его личной жизни намечается самое драматичное расставание.
— Чимин, извини, но я не могу приказывать своему сердцу! — Тэхен поднялся, затем, увидев, как Чимин сгреб с находящегося рядом стенда все многостраничные проспекты, вновь присел.
— А своему члену ты можешь приказывать? Я думал, что у нас все серьезно, а ты… — Голос, кажется, остановился где-то поодаль, и Тэхен предпринял неосмотрительную попытку подняться, сразу об этом пожалев. — А ты долбанный кобель, прикрывающийся высокими чувствами!
И в Тэхена сразу полетело несколько брошюр, довольно чувствительно углами чиркнув его по спине.
— Я не долбанный, я вполне себе честный кобель, и не кобель я во все! Я хочу быть с тобой честным, потому что до сих пор считаю, что мы родственные души! — Тэхен быстро поднялся, чтобы звучать и выглядеть убедительно, но увидев, что Чимин уже готовится своими маленькими ручками запустить в него новой порцией глянцевой печатной продукции, вновь опустился.
— Родственные херуши, а не души! Как у тебя вообще язык поворачивается такое говорить?! И вообще, веди себя как мужчина и посмотри мне, наконец, в глаза! — миниатюрный, но очень сердитый, требующий торжества справедливости блондин звучал вызывающе агрессивно.
— Я тебя боюсь! Да, ты сейчас явно не в адеквате и…
— Где я?! — голос Чимина явно свидетельствовал о том, что он направляется за стойку. — Я тебе сейчас покажу…
— Так! Ты в приличном месте и… — Тэхен поднялся, уже готовясь избежать нападения, когда увидел, что в руках у Чимина оказалась папка с заполненными для хоз.блока обходными листами, слишком внушительная, чтобы сохранять невозмутимый вид. — Опусти это.
Тэхен начал пятиться, пока очень решительно настроенный блондин медленно и очень угрожающе надвигался на него.
— Я опущу это, разумеется. На твой бесстыжий кобелиный хребет!
Чимин сделал очень убедительный рывок, и с губ Тэхена сорвалось одинокое и тихое «Мама», прежде чем он ощутил на своей спине не очень нежное прикосновение тяжелой картонной папки.
— Да больно же! — Не дожидаясь второго удара, Тэхен рванул в холл, теперь издали наблюдая за готовящимся к новой атаке Чимином.
— Больно? Спорим, это не настолько больно, как увидеть, что тебя бросают по смс?! Когда ты только закончил репетицию и был очень доволен собой! Когда уже построил планы на вечер! И ночь… — Последнее слова прозвучали слишком многозначительно, и Тэхен совершенно неосознанно закусил губу, как будто вспомнив что-то, что было связано одновременно и с ночью, и с негодующим теперь Чимином. — Я тебя уничтожу, и влюбляться больше нечем будет!
Именно в этот момент из лифта вышел довольный собой Чон Хосок. Сначала он увидел только что вошедшего с помощью учтивого швейцара молодого человека, который не успел в полной мере вступить в холл, ярко освещенный и наполненный электричеством разворачивающегося в нем драматического противостояния. Затем он увидел испуганного Тэхена, а после этого — вооруженного папкой незнакомого ему, но на первый взгляд очаровательного блондина. Нужно было что-то делать, чтобы вошедший посетитель или гость, хотя для гостей уже было поздновато, не смог заподозрить ничего неладного.
— Эээ, прошу прощения? Я вижу, вы расстроены, пройдемте со мной. — Хосок решительно взял блондина, который сопротивлялся лишь до того момента, как взглянул на него, за руку и потянул в сторону комнаты отдыха персонала.
Тэхен до этого слышал звонок и знал о приходе потенциального постояльца или гостя, поэтому, удостоверившись, что Чимин скрылся, быстро занял свое место за стойкой, быстро собрав с пола разбросанные брошюры, а затем поднявшись и очень широко улыбнувшись подошедшему молодому человеку.
— Добрый вечер, чем могу быть полезен? — Тэхен смотрел на гостя, в это самое время складывая на столе проспекты, чтобы затем вернуть их на положенное им место.
— Добрый, я пришел к Ким Сокджину. — На лице молодого человека появилась милейшая, чем- то смахивающая на кроличью улыбка. — Он меня ждет.
Тэхен теперь, совершенно неосознанно упустив со своего лица доброжелательность, более придирчиво оглядел молодого человека, претендовавшего теперь на любовь всей его жизни. Высокий, явно занимающийся спортом, по всем параметрам на первый взгляд привлекательный: большие улыбающиеся глаза, мягко обрамляющие лицо розовые волосы (розовые волосы, это было весьма оригинально)… В общем, это был серьезный конкурент, одетый так, как любил Юнги — во все черное и довольно бесформенное, что все равно не могло скрыть его явно безупречное телосложение. Тэхен невольно подумал о своем телосложении и скривился. Пф, у него полно других достоинств.
— По какому вопросу? Посещения разрешены только до 23.00, вы знаете? — Тэхен пытался скрыть свое недовольство, но, кажется, его с потрохами выдавали слишком пренебрежительно приподнятый подбородок и взгляд из-под бровей.
— Знаю, и я хочу просто… Вообще, по какому праву вы интересуетесь моими целями? — молодой человек стал тоже звучать недовольно, и от былой улыбки не осталось и следа.
— Я отвечаю за распорядок и моральный облик этого отеля, вот по какому праву. — Тэхен скрестил руки на груди, затем вспомнив, что это был слишком недопустимый для его должностных обязанностей жест, потому просто решительно стал упираться ладонями в свой рабочий стол.
— На что вы вообще намекаете? — В голосе молодого человека было недоумение и явно начинающаяся разогреваться агрессия, которую выдавал постепенно заостряющийся и без того безупречный край нижней челюсти. — Я не желаю с вами говорить, особенно в таком тоне. И как вас зовут? А, вижу. Ким Тэхен. Где у вас тут эта... Как ее... Жалобная книга?
Молодой человек стал оглядываться, как будто желая, не дожидаясь ответа на свой вопрос, самостоятельно осуществить расправу с профессиональной репутацией Тэхена, что, по сути, было прямой угрозой его карьерному благополучию.
— Прошу прощения за свой тон. Я сейчас позвоню мистеру Киму, а вы можете подождать в лаунж-зоне. — Тэхен указывал в сторону диванов, пытаясь придать своему тону и виду немного благоразумия.
— Я сам ему позвоню, спасибо. — Чонгук, по-детски надувшись, отправился на диван.
И через несколько минут Тэхен увидел выходящего из лифта Ким Сокджина, который, выйдя в холл стал забавно оглядываться, а затем, увидев ждущего его молодого человека, очаровательно улыбнулся. А Тэхен вдруг понял, что ему нужно срочно поправить подушки и опрыскать зеленые растения. Вообще, опрыскивание растений было необходимо в светлое время суток, но… Тэхену очень нужно было заняться этим именно теперь, чтобы иметь возможность послушать и посмотреть с безопасного, но достаточного для любительского шпионажа, расстояния, с чем ему придется бороться во имя собственного романтического счастья.
— Розовый, Гук? Серьезно? — Джин, заняв место рядом с предусмотрительно надувшим губы молодым человеком, мягко запустил пальцы в его волосы, и молодой человек, вопреки выбранной стратегии поведения, улыбнулся.
— Проспорил. Я вдул в последнем раунде, неправильно распределив по уровню хилки и не дотянув до чекпойнта, в общем, меня опередили с последней ачивкой и… Занял второе место, получив на 20 тысяч меньше призовых. И розовые волосы. Тебе нравится?
— Чон Чонгук, тебе все к лицу. — Джин с полной умиления улыбкой смотрел на Чонгука, который тут же взял его руку и стал разминать пальцы, при этом слишком красноречиво для того, чтобы Тэхен, находясь, разумеется, на безопасном расстоянии, на него уставившись, мог подозревать лишь дружеский интерес,
— Почему ты не предупредил меня, что съезжаешь? Я вернулся сегодня после обеда, не обнаружил тебя и…
— Я больше не мог пользоваться твоим гостеприимством. Пришла пора моему лучшему другу доказать свою преданность и не оставить меня без крыши над головой. — Джин улыбнулся, пока Чонгук вновь стал серьезным и совершенно по-детски обиженным.
— Тебе что, не нравилось жить со мной? Как я буду без твоей стряпни?
— Ах ты, маленький засранец! Я должен был сразу догадаться, что все затевалось лишь для того, чтобы я регулярно для тебя готовил! — Джин нахмурился, но увидев, что Чонгук по-прежнему был серьезен, тут же оставил намерения подразнить его.
— Ты же знаешь, что это не так. — Он звучал очень по-взрослому.
— Гук, я же просто шучу. Я очень благодарен тебе, что ты так быстро откликнулся на вдруг возникшую у меня проблему с жильем и, чтобы ты не дулся, я тебе обещаю, что первым приглашу тебя на свое новоселье. Договорились? — Джин заглядывал в лицо отпустившего его руку молодого человека, который теперь выглядел намного более спокойно.
— Этого мало. — Он прямо смотрел на Джина, который тут же мило нахмурился, при этом надув свои и без того пухлые губы.
— В смысле, мало?!
— В прямом. Этого мало, чтобы я тебе простил то, как ты меня кинул с готовкой, при том, что я отнесся к тебе со всем сердцем и гостеприимством. — Чонгук почти с вызовом смотрел на вновь спокойно улыбающегося Джина.
— И что ты хочешь?
— Поцелуй меня. — Молодой человек звучал слишком невозмутимо и как будто без тени флирта, но Тэхен уже чуть не выронил из рук пульверизатор, вдруг забыв как именно должны сгибаться пальцы, чтобы иметь возможность что-либо удерживать.
— Гуууук… — Джин, медленно и многозначительно прикрыв глаза, улыбнулся. — Мы уже говорили об этом. Не стоит заставлять меня делать то, что тебе ненужно.
— В таком случае, отныне я считаю тебя неблагодарным и невоспитанным человеком. — Чонгук продолжал сохранять невозмутимое лицо.
— Это ультиматум? Нет, это шантаж. Даже если бы я хотел тебя поцеловать, это… — Джин огляделся. — Не слишком подходящее место.
— А твой номер? — Чонгук смотрел на Джина чуть самоуверенно, заставляя этим своим прямым взглядом розоветь щеки.
— А еще чего? — Джин поднялся. — Спасибо, что пришел справиться о моих делах. Я это ценю.
— Не уверен. — Чонгук так же поднялся, встав напротив Джина. — Если учесть, какой ты, оказывается, неблагодарный и невоспитанный. Вот уж никогда бы не подумал, что обладающий блестящими манерами Ким Сокджин на деле окажется таким…
Чонгук не успел договорить, так как Джин, совершенно не желающий мириться с несправедливо выписанными ему характеристиками, двумя ладонями обхватил его щеки и притянул к своим губам. Он всерьез планировал оставить на них лишь быстрый целомудренный поцелуй, но, ловко воспользовавшись моментом, Чонгук тут же одной рукой обхватил его за талию, надежно прижав к себе, другую, в это же самое время, остановив на его затылке. У Джина не было возможности для маневра. Он уперся двумя ладонями в сильную спортивную грудь Чонгука, в стремлении освободиться из крепкой хватки, но… Находящаяся до этого на его затылке рука теперь, переместившись вперед, свела все его сопротивление на нет, а оказавшийся между его губ язык вдруг заставил подумать о том, что в сущности это не так уж плохо. В сущности, он даже может позволить себе ответить на поцелуй. Может, но не позволит.
— Ты забываешься, Чон Чонгук. — Джин, выждав подходящий момент, отстранился и теперь очень самоотверженно пытался звучать строго.
— Тебе тоже стоило бы попробовать забыться. — Чонгук смотрел на губы Джина, как будто не веря тому, что они только что соприкасались с его губами. — Не думаю, что ты пожалеешь.
— Я не пожалею, разумеется. Пожалеешь ты.
Джин полностью освободился из тесных объятий и теперь наблюдал за тем, как Чонгук, с улыбкой смотрящий на свои еще недавно сжимающие желанную талию руки, усмехнулся, затем подняв свои хитрые и до замирания сердца прелестные глаза.
— Мы вернемся к этому разговору. Однажды ты устанешь сопротивляться.
Джин спокойно улыбнулся, и прежде чем уйти, мягко коснулся щеки Чонгука.
— Приятных снов, малыш.
В какой момент это стало походить на игру, и когда именно Джин согласился играть не по своим правилам?