***
Тэхен не любил кофе, но после ночной смены… Это всегда было именно то, что нужно. Он выбирал двойной капучино с клубничным сиропом, убеждая себя в том, что этот сладкий напиток его взбодрит, не заботясь о том, что двойная порция молока явно отрицательно сказывается на бодрящих свойствах кофеина. Однако, кроме того, что сонным, он к тому же был голодным, и теперь с предвкушением смотрел на приготовленный для него заботливой кухней завтрак. Он уже было собирался приступить к утренней трапезе, как вдруг заметил Ким Сокджина, который, очевидно, только закончив собирать на шведском столе свой вариант завтрака, теперь сосредоточенно смотрел по сторонам, выбирая место для приятного и комфортного приема пищи. И это был хороший шанс. — Мистер Ким! — Тэхен поднял вверх руку, тем самым очень эффективно привлекая к себе внимание. — Присоединяйтесь! Ким Сокджин несколько мгновений сомневался, затем все-таки направившись к столу администратора, который фактически занимал теперь, после принятия в штат Чимина, пост главного администратора. — Доброе утро, Тэхен. — Джин вежливо улыбнулся, аккуратно поставив свой поднос, заполненный обычно причисляемыми к английскому завтраку блюдами, и устроившись напротив Тэхена. — Утро доброе. Скажите, вы согласились составить мне компанию из вежливости, не зная как отказать тогда, когда вас заметили, или же потому, что не любите есть в одиночестве? — во взгляде Тэхена было только любопытство, без тени дополнительной подоплеки, потому Джин решился на откровенность. — Первое. — Он прямо смотрел на Тэхена, явно ожидая его реакции. — Спасибо за честность. — И Тэхен очень дружелюбно улыбнулся, сразу схватившись за столовые приборы. — Вам не обидно? — Джин с удивлением поднял бровь. — Нет, совершенно. Мы с вами не на столько хорошо знакомы, чтобы я мог обидеться. И я не собираюсь теперь портить вам аппетит своей обиженной постной рожей. — Тэхен внимательно изучал свою тарелку, сначала сделав глоток уже успевшего чуть остыть кофе. — А что вы собираетесь? — Неожиданная для Джина реакция теперь разбудила в нем любопытство. — Составить вам максимально приятную компанию. Возможно, развлечь разговором, чтобы вы потом обязательно сказали мистеру Мину, что я оооочень хороший и, главное, внимательный администратор. В счет будущей премии. — Тэхен многозначительно посмотрел на Джина и, прежде чем отвести взгляд, также многозначительно вздернул одну бровь. Джин улыбнулся, уже глядя в свою тарелку. — Я не забуду упомянуть это, когда мы с ним сегодня встретимся. — Подождите, я ведь еще даже не начал разговор! А вдруг он не сможет вас развлечь? Тогда это будет нечестно. — Возможно, но я ведь уже в приятной компании, правда? — Джину почему-то было легко теперь впустить в свою речь пусть и отдаленно, но все-таки похожие на игривые интонации. — Что ж, услуга за услугу. Тогда я скажу мистеру Мину, что у него очень хороший друг. — Жаль, что мне не приходится ждать от него премии. — Джин театрально вздохнул, затем вновь неожиданно для себя решившись на откровенность, с которой, в принципе, и начался их разговор. — Иногда избегаешь есть в компании просто потому, что нужно слишком тщательно контролировать свои манеры. — Пф, вообще не волнуйтесь. Все, чего требует вкусная еда — чтобы ею наслаждались любым доступным образом. Так что, не стесняйтесь! — Тэхен не смотрел на Джина, сфокусировавшись на своей тарелке, потому что так ему проще было сохранять самообладание, которое итак находилось на волоске от устремленного временами на него прямого взгляда. — Очень интересное мнение. Я запомню. — После ночной смены я обычно очень находчив в выражениях. Потому что мозги в голове ворочаются слишком беспорядочно, все время поставляя на язык что-нибудь гениальное… — Нескромно. — Джин улыбнулся. Тэхен ничего не ответил, потому что он знал, что действительно нескромно было бы теперь взять кусок свежей хрустящей булки и поднести его ко рту Ким Сокджина, ожидая как пухлые губы, в стремлении дать языку быстрее ощутить вкус, чувствительно коснуться пальцев. Вот что он обычно характеризовал словом «нескромно». — Скажите, если не секрет, а если секрет — не испытывайте по этому поводу никаких сожалений. Чем вы занимаетесь? — Тэхен теперь взялся двумя руками за чашку, все еще отдающую сладкой сиропной клубникой. — Я писатель. Теперь работаю над сценарием к фильму, но без вдохновения. — Джин сразу погрустнел, явно затронув больную для него тему. — Просто не знаю, что делать с главным героем. — Сделайте его счастливым. Тоски и лишений хватает в жизни, чтобы еще смотреть это на экране. — Но ведь счастье для всех разное. Не факт, что мое понимание счастья подойдет кому-то еще. — Тогда оно заставит задуматься, что тоже хорошо. Кино, которое заставляет задуматься — хорошее кино. Ну, только если это не мысли о зря потраченном времени. — На самом деле, я действительно хочу, чтобы мой сценарий заставил людей задуматься. — Наверное, также как теперь задумался Джин, полностью окунувшись в продумываемый в голове замысел. — А еще приободрил. Да, моим главным посылом будет то, что во всем можно найти положительные аспекты и что любой извлеченный из жизни урок — это подарок. — Очень глубокие вещи. Для их осознания нужно время. — Вы не любите такое кино? — В голосе Джина была что-то похожее на пренебрежение, как будто Тэхен уже сознался в том, что смотрит только мультики и берет в руки только книжки с картинками. — Какое такое? Снятое по вашему сценарию? Думаю, что люблю, видя теперь как самоотверженно вы пытаетесь его отстоять. — Я не пытаюсь его отстоять, я просто задал вопрос и… — Пытаясь меня упрекнуть, что я привык видеть только то, что лежит на поверхности. И знаете, возможно, вы правы. Тогда ваше кино сможет меня переучить. — Тэхен обезоруживающе улыбнулся, успев, к несчастью, заметить, что смертоносно серьезное выражение лица, возможно, смотрелось на безупречном Ким Сокджине даже лучше, чем очаровательная улыбка. — Мое кино должно вас порадовать, а не переучить. Иначе… — Меня порадует, если вас посетит вдохновение. Пожалуйста, скажите мне об этом, хорошо? — Слова Тэхена как будто застали готовящегося дальше пространно рассуждать Джина врасплох. — Хорошо. — Джин довольно растерянно смотрел на Тэхена, который закончил пить кофе и теперь, аккуратно отставив тарелку и чашку, откинулся на спинку удобного и эргономичного деревянного стула. — Я уже закончил, а вы почти не притронулись к еде. Я вас все-таки смущаю? Джин испытывал странное чувство. У него было ощущение, что в его личное пространство очень настойчиво пытаются вторгнуться, но при этом он почему-то не испытывал никаких негативных эмоций, лишь любопытство, насколько далеко в своих находчивых вопросах и ответах сможет продвинуться этот почему-то кажущийся теперь загадочным красивый молодой человек. Возможно, Джин за время литературных упражнений стал слишком впечатлительным, все время находясь в поиске образов, но… Это было странное чувство. — Нет. — И я могу остаться? — Разумеется, если у вас нет дел. — Единственное дело, после ночной смены — выспаться. — В таком случае, вам стоит немедленно отправиться домой спать. — Это забота? Мне приятно. Но приятнее мне будет теперь ненадолго сон отложить. — Просто Тэхену безотчетно нравилось наблюдать за пухлыми губами Джина, и он прекрасно знал, почему, и именно поэтому не мог отказать себе в этом удовольствии, вдруг перестав испытывать первозданное смущение. — В таком случае, могу я вас попросить принести мне воды? — Джин не хотел пить, но просьба вырвалась сама собой. — Вы можете попросить меня о чем угодно. Лед? Долька лимона? — Тэхен поднялся. — Лед, да, спасибо. — Джин смотрел в спину администратора, грациозно и спокойно лавирующего между укрытыми бордовыми скатертями столами и не мог понять, о чем именно думал. Очень странное чувство.***
— Расскажи мне, Ким Сокджин, как ты докатился до жизни такой… — Юнги, свободно устроившись в своем кабинете в своем рабочем кресле, очень неинтеллигентно, но очень позволительно в обществе лучшего друга, который растянулся на стоящем чуть поодаль диване, закинул ноги на стол. — Скромность, мистер Мин. Возможно, если бы на обложке моей книги стояло мое имя и мое лицо, меня бы не пихнули ногой под зад со съемной квартиры тогда, когда я уже купил собственную, но еще недостаточно пригодную для комфортной жизни. — А что за рыцарь без страха и упрека самоотверженно приютил тебя? — Чон Чонгук. Кибер-спортсмен, галактический чемпион и просто малец, который уже начал меня сводить с ума своим самоотверженным стремлением усадить меня же к себе на колени. — Но ты объяснил ему, что привык, когда прыгают на колени к тебе… — Юнги многозначительно смотрел на друга, который повернул голову, как будто почувствовав его взгляд. — Ты спас меня, Юнги, я серьезно. Уверен, в один прекрасный момент он бы просто залез ко мне в кровать, голый, со своими оленьими глазами и повсеместными мускулами. — И тебя бы непременно привлекли за растление малолетних. — Боюсь, за растление привлекли бы его. — Джин многозначительно хмыкнул, затем перевернувшись на живот и положив голову на мягкий подлокотник, теперь прямо смотря на своего друга. — Он невыносимый. — Невыносимый потому что ты до сих пор отказываешь себе в принятии каких бы то ни было ухаживаний? — Мы целовались. — О… — Глаза Юнги округлились. — Ты перестал себе отказывать в ухаживаниях и сразу перешел к предварительным ласкам. — Нет. Я до сих придерживаюсь мнения о том, что мне не нужны отношения, и что я не хочу вновь гулять по тонкому льду. — Почему же вы целовались? — Он меня заставил. — Подожди, я сейчас наберу в легкие побольше воздуха и качественно посмеюсь. — Однако, Юнги до сих пор был серьезен. — Я уже говорил тебе, что он невыносимый. — Он тебе нравится. — Он не может не нравиться. — И в чем проблема? — Я уже говорил тебе. — В таком случае, не порть мальчику жизненный опыт. —Я его предупредил о том, что мне не нужны никакие отношения. — А он думает, что обязательно убьет дракона сомнения, который держит тебя в заложниках, и счастливо разделит с тобой твою же кровать. — Я думаю, что так. — Где ты вообще с ним познакомился? Тоже заделался кибер-спортсменом? Не знал, что по игре в Марио устраивают мировые чемпионаты… — Ха-ха, шутник. Мы познакомились в магазине. Он сначала смотрел на меня минут десять, а потом подошел… — Взял уверенно за руку и предложил жить вместе. — Ну, почти. — Джин сощурился, будто прикидывая, насколько на самом деле высказанное предположение соответствовало действительности. — Джин, не давай ему ложные надежды. Или решись уже, наконец, на что-то обстоятельное. Хотя бы, регулярный секс. Время идет, а ты не молодеешь. Не успеешь оглянуться, как член начнет подниматься только по праздникам, а истинное возбуждение будет вызывать только отсутствие комков в перетертом для вставной челюсти супе… — Спасибо, что поделился тем, что тебя беспокоит — я подумаю, чем смогу тебе помочь. А пока… Я не знаю. — Джин звучал неожиданно устало. — Прошло больше года. Ты уже успел даже разбогатеть на этой трагедии и… Черт, я до сих пор восхищаюсь тому, как грамотно ты воспользовался вашим расставанием. — Я писал ему письма, а потом сжигал, как завещали популярные нынче психологи. Однажды решил перечитать, прежде чем сжечь, и мысль пришла сама собой. Люди в сети оценили, и вот моя сага вторую неделю находится на первой строчке национального литературного чарта. Но знаешь, что самое интересное, Юн? Люди наверняка уверены, что это вымысел, а это, с первой и до последней буквы, моя гребаная личная жизнь! — Да… — Юнги задумчиво откинулся на спинку своего кресла, став раскачиваться по мере того, как в его голове стали ворочаться те или иные мысли. — Если серьезно, Джин, я очень рад, что ты смог это пережить и оставить позади. — Благодаря тебе. Во многом. С момента, когда он угрозами пытался вывести меня из отношений и до того, как из убежденного пассива вдруг стал натуралом. — А ведь вы действительно были близки. Даже странно, что все так закончилось. — Близки… Да. Я благодарен ему за многое и, не смотря на всю ту дичь, что он вытворял, я все-таки не могу сказать, что отношения с ним были ошибкой. Три года не могут быть ошибкой. Три, мать его, года, а он просто исчез из моей жизни, через полгода уведомив по электронной почте, что женится. — Тебе на зло. — Мне искренне жаль его жену. — А мне жаль его. Взрослый мальчик, старше тебя, а ревновал как школьник. — Ну, его можно понять… — Джин вдруг зазвучал очень самовлюбленно, и Юнги засмеялся. — Знаешь, что меня радует больше всего? Что ты теперь свободно шутишь на эту тему. — Я действительно все пережил. Закрыл гештальт. Перевернул страницу. Начал с чистого листа. Какие там еще метафоры? — Ты у нас великий писатель… Кстати! Как продвигается сценарий? — Никак. Именно поэтому я оставил открытым финал своей книги. Потому что я не знаю, чем могла бы закончиться эта история. Но, сам понимаешь, нельзя проигнорировать такую возможность. И такие деньги. Я что-нибудь придумаю. Главное, донести посыл о том, что нельзя бояться терять людей. Стоит один раз потерять, чтобы потом не бояться. — Не ты это придумал, правда? — Правда. Но я это осознал. И хочу, чтобы осознали другие. Я отчаянно боялся его потерять все то время, что мы были вместе, и в итоге потерял. И теперь, кажется, мне вообще ничего нестрашно. — И это плохо. — Быть самодостаточным — это неплохо. — Пока на твоем пути не встретится человек, который проникнется к тебе большими чувствами, в то время как ты будешь слишком неоправданно дорожить своей свободой и нервной системой. — Да, я обжегся на молоке и теперь не только дую на воду, но и стараюсь ее избегать. — Но вода сама тебя находит, верно? Как ты сказал? Чон Чонгук? Не порань его, Джин. — Ты ведь его даже не знаешь. — Никто не заслуживает того, чтобы отвечать и страдать за твой личный жизненный опыт. — Альтруист и филантроп. — Однако, Джин прекрасно понимал, о чем говорил Юнги и был с ним солидарен, но… Никогда нельзя знать наперед, куда повернет новый жизненный опыт…***
— Когда мы сможем с тобой посидеть как в старые добрые времена, м? — Джин очень любезно провожал Юнги в главный холл по его важным продюсерским делам. — В моем отеле нельзя распивать спиртные напитки. — Юнги серьезно и строго посмотрел на Джина, затем очень хитро улыбнувшись. — Всем, кроме меня. И, соответственно, тебя. В общем, после послезавтра, скорее всего, но днем, потому что вечером у меня будет запись. Пойдет? — Спрашиваешь? Я на все согласен. Огооо… — Джин с удивлением смотрел на ресепшн, за которым он вдруг обнаружил… — О, мистер Ким! — Чимин широко улыбнулся, стремительно выпорхнув из-за стойки и в следующее мгновение самоотверженно пожимая руку немного ошарашенного, но все-таки приятно удивленного Джина. — О, Чимин, мой единственный друг! — Вы знакомы? — Юнги переводил взгляд с Джина на Чимина и обратно. — Однажды мистер Ким отдыхал у нас в компании, которой, кажется, не слишком был увлечен. Я увидел, что он скучает и подошел. Мистер Ким сказал, что у него нет друзей и… — Чимин сказал, что теперь он мой единственный друг и выпил со мной за нашу дружбу и мое настроение. — Джин, кажется, выудил из своей памяти очень приятные воспоминания, которые растянули на его лице искреннюю и очень мягкую улыбку. — Да, мне запрещено было крутить романы, но не запрещено пить! — Потому что все знают, что ты не пьянеешь, да. — Джин заговорщицки улыбнулся. — Это чистая правда! — Чимин приложил руку к груди, затем обратившись к Юнги. — Мистер Мин, это в прошлом. Чон Хосок уже ознакомил меня с внутренним уставом и распорядком, и я обязался неукоснительно ему следовать. — А где Чон Хосок? — Юнги заглянул за стойку, затем посмотрев на Чимина. — Кажется, он в инженерном блоке. Несколько минут назад поступила жалоба на мигающую подсветку в ванной комнате. — Все, я понял. И… — Юнги, наконец, улыбнулся. — Добро пожаловать в наш маленький, но дружный коллектив! — Большое спасибо. — Чимин, пытаясь скрыть довольно смущение, наклонил голову. — Я сейчас уезжаю, приеду ближе к вечеру. Передай, пожалуйста, Хосоку, что пришло время сдавать отчетность за третий квартал, и мне уже нужны будут приблизительные сводки. Пусть он трясет экономистов и бухгалтеров. — Юнги с удовольствием наблюдал за тем, как сосредоточенно Чимин слушал и кивал, затем повернувшись к Джину. — Дождись меня. Я сегодня буду ужинать в отеле и надеюсь на твою компанию. Юнги уверенно кивнул, и после этого, любезно попрощавшись, удалился, оставив Джина и Чимина наедине. — Джин. Ты можешь называть меня Джин. И раз уж ты мой единственный друг, только на ты. — писатель положил руку на плечо Чимина, вспомнив, какую безотчетную симпатию он вызвал тогда в клубе. — Договорились. Странно, что мистер Мин не был против того, что я твой единственный друг. — Мы с мистером Мином уже так долго вместе и через столько прошли рука об руку… Это не дружба, это что-то другое. — Родственные души? — Чимин вдруг вспомнил о Тэхене и его кулаки невольно сжались, но потом ему тут же пришло воспоминание об учтивой поддержке Хосока, и кулаки тут же мягко разжались. — Не дай бог… — Джин задумчиво покачал головой, затем улыбнувшись. — Но скорее всего так. Ладно, я не буду отвлекать тебя от первого рабочего дня и сам пойду поработаю, потому что… Потому что. Мысли о работе над сценарием почему-то навевали на него тоску. Над книгой он работал вдохновенно, просто выплескивая на бумагу весь скопившийся в нем болезненный и не очень опыт. Это было несложно и полезно, просто для того, чтобы облегчить ожесточенную внутренним конфликтом душу. Со сценарием другое дело… Здесь ему нужно было придумать продолжение. По сути, он должен был написать предположение о том, как могла бы сложиться его жизнь, потому что главный герой книги, его жизненные принципы и приоритеты, а также все приключения, были списаны прямиком с Ким Сокджина. Он оставил у книги открытый финал, потому что… Потому что именно так закончилась его большая, красивая и очень драматичная история любви. Почему открытый, если история закончилась? Потому что у Джина появилось слишком много новых и кардинально отличающихся от принятых до этого взглядов и принципов, которые он не успел еще применить на практике. История закончилась, а жизнь «без» и «после» только начиналась...