Путь домой

       Первое, с чем сталкивается Гарри, едва переступив порог дома, — запах кофе.        Потрясающий аромат разливается в каждом уголке, ноздри ловят каждый его оттенок — где сильнее, а где чуть менее слышимый.        Энн он обнаруживает на кухне. Она сидит за столом, крутя стакан в руке. В другой руке держит сегодняшнюю газету. Рядом — несколько таблеток, которые она принимает одну за другой. А на краю стола, по правую руку, — кофейная чашка, источник великолепного запаха. К кофе Энн не притрагивается, разве что иногда вдыхает запах зёрен с жадностью, которой позавидовал бы маленький сладкоежка. Но чашка кофе, которая, в итоге, так и останется полной, нетронутой — уже почти что ритуал.        — Доброе утро, — с улыбкой здоровается она, подняв глаза. — Ты рано ушёл.        — Был в маркете на окраине. Там большой выбор продуктов.        — Не замечала никогда.        — А я заметил.        — Местные не очень любят его. Слишком далеко добираться. Он рассчитан на туристов. Въезжают в городок — и сразу же магазин.        — Я всё купил.        — Хорошо. Спасибо. У нас есть паста и салат. Ты пока поработай над книгой, а я вечером вернусь, и приготовлю ужин.        — Я сам приготовлю, дорогая, — он подходит к ней, целует в щёку, — не волнуйся.        — Надеюсь, твоей работе это не помешает.        Энн никогда не лезла в его работу. Писательство всегда было и оставалось только его стихией. Жена не мешала, когда он закрывался в кабинете, чтобы писать, и редко спрашивала, как продвигаются с этим дела, оставляя всё ему на откуп.        — Скоро будет готова самая большая глава, — словно между прочим, объясняет Гарри, — мне осталось дописать две сцены. Ну и редактирование. Думаю, к середине следующей недели я уже смогу её отправить.        — Значит, твой редактор волнуется по этому поводу зря?        — Совершенно зря, дорогая. Ей нужно быть как Мадлен. Мадлен ведь верит в меня — он по-детски улыбается. Каждое упоминание подруги греет его сердце. Делает его живым.        — Потому что она твой друг, — Энн встаёт из-за стола, подходит к нему, целует в щёку, — впрочем, ты прав. Мод всегда верит в тебя. Я иногда даже не понимаю, чем ты это заслужил.        — Я тоже — хихикнув, признаётся Гарри, погладив жену по спине.        — Ладно. Я в книжный. Ещё сегодня приезжает Мила, управляющий моей компании. Нужно решить с ней кое-какие дела. Так что, вернусь чуть позже обычного.        — Но до того, как наступит ночь?        — До того, как наступит ночь, обещаю, — с улыбкой кивает она, — не скучай.        Она уже почти упорхнула в коридор, но, сунув руку в карман брюк, Гарри вспоминает, что есть кое-что, о чём он хотел её спросить.        — Энн, в почтовом ящике я нашёл буклет. Послезавтра состоится какой-то праздник осени. Что это?        — Ах, это, — Энн улыбается, но всё же берёт у него буклет, покрутив его в руках, — ежегодная местная забава. Ничего особенного.        — Но звучит интересно. Это что-то, вроде праздника урожая?        — И ярмарки. И костра, потому что в конце каждый участник праздника должен что-нибудь сжечь. И танцев. И молодёжной вечеринки. И крепкой попойки, куда уж без неё.        — Так мы пойдём? Интересно увидеть это собственными глазами.        — Это не развлечение для туристов — качает головой жена.        — Я не турист, а местный житель. Ладно, не очень местный, — с несколько наигранным вздохом, уточняет он, — но почти. И мне любопытно на это посмотреть.        — Я не хожу туда. Была там всего раз, в первый год, как приехала сюда.        Энн и правда не по душе громкие праздники. Она одержима работой и увлечена делами в этой стезе. Но всё же, почему бы не повеселиться, раз уж есть такой шанс?        — Почему не ходишь?        — Не знаю, — она поводит плечом, — слишком громко, слишком много суеты. И туда не ходят по одиночке. Каждый ищет себе компанию.        — И вы ни разу не выбрались на праздник с Гасом?        — Гас объявил бойкот празднику после того, как умерла его жена. Они всегда ходили туда вдвоём с Минни, и он сказал мне, что не может нарушить эту традицию. А, раз её привести невозможно, он предпочитает вообще не идти.        — Жаль. Но у тебя есть пара — я.        Энн тихо вздыхает. Прикусив губу, внимательно смотрит на него, размышляя. Качает головой:        — Не знаю. Нужно что-нибудь приготовить. Что-то с собой взять на ярмарку. Я понятия не имею, что сжигать. Здесь у меня нет лишних вещей. И уже давно отвыкла от таких шумных праздников.        — А Софи, Дора и другие ходят?        — Да. Софи обожает этот праздник. Ни разу не пропустила его. Она всё время меня ругает, говорит, что я — бука упрямая — Энн тихо смеётся, — раз не хочу от души повеселиться. И много раз предлагала составить мне компанию.        — Решено, — хлопнув в ладоши, торжественно объявляет Гарри, — мы идём. Доставь удовольствие Софи и другим, осчастливь их своим присутствием.        — Ладно, сдаюсь, — притворно вздыхает Энн, — но подготовку ты возьмёшь на себя. Я не хочу этим заниматься.        — Ты что, хочешь, чтобы я что-нибудь приготовил? — удивлённо спрашивает он. — Дорогая, решила всех присутствующих на празднике отравить?        — Обойдёмся быстрым пирогом, — отмахивается она, — я сегодня по дороге домой куплю коржи. Но ещё нужно надеть что-то с элементами осени, подготовить выступление и решить, что будем сжигать.        — Как много всего.        — Я предупреждала, — лукаво улыбается Энн, — вот и бери это всё на себя, раз уж хочешь пойти. Всё, убегаю, — её тёплые губы касаются его щеки, — мне нужно работать. И ты с этим не тяни. Не хочу, чтобы эта дамочка-редактор орала на тебя, что срываешь ей сроки.        — Будет сделано, дорогая, — он отвечает на поцелуй, добавив, когда закрывает за ней дверь: — Удачи!        Проводив её, Гарри долго смотрит в окно — пока из виду не скроется автомобиль. Она уехала на такси, без Гаса. Гарри всё ещё не может разобраться в своих чувствах, не может понять, что он по поводу мужчины испытывает. С одной стороны, отлично, что у Энн есть такой друг. По крайней мере, переехав сюда, она не была одинокой. Потеряв опору в жизни, Гас стал опорой для неё. Особенно сильно он «пригодился», когда ей был поставлен страшный диагноз.        С другой — Гарри всё ещё мучит, что всё это время, столько долгих лет, другой мужчина дарил ей заботу, внимание, участие и тепло. Это на него она всегда могла положиться. Это его руку сжимала, когда нужна была поддержка. А что же он, Гарри? Написал несколько книг. Женился, перепутав нежелание быть одному с любовью. Испортил жизнь ещё одной женщине. Но так и не обрёл душевного покоя.        Он всегда старался поступать правильно, жить по совести. В результате, не может ответить себе на вопрос, хороший ли он человек. Хорошие люди не разбивают сердца другим, и никогда не откажутся от того, кого любят. Он проштрафился по всем этим критериям.        Из состояния оцепенения его выводят настенные часы, провозгласившие наступление нового часа. Гарри кладёт продукты в холодильник, осматривается по сторонам, всё ли в порядке на кухне, и направляется в гостиную, которую использовал здесь как кабинет (Энн несколько раз предлагала ему свой, но он упорно отказывался — раз уж снова ворвался в её мир, не стал рушить привычный уклад) — писать книгу.