Это Вегас, детка!

На пороге спальни стоит невысокий широкоплечий парень с короткими темными волосами и острым носом. Он одет, точнее раздет до трусов, только на плечах болтается леопардовый халат, совсем не скрывая накачанную грудь и пресс. Трое друзей в растерянности молчат, смущенные присутствием незнакомца. Тишину прерывает противный писк. Парень в халате, недовольно развернувшись, снова скрывается в спальне, чтобы отключить будильник. — Да какого хера звенит так рано? — раздаётся раздраженный крик из глубины тёмной комнаты, и через несколько секунд он возвращается со здоровыми квадратными часами в руках. — Я спрашиваю, какого хрена будильник стоит на час дня, когда мне вставать только в четыре? Это кто-то из вас, идиотов, постарался? Трое «идиотов» переглядываются, убеждаясь, что никто ничего не понимает, и Чимин решается спросить: — А вы кто? И что вы здесь делаете? — Кто я? Я вообще-то здесь живу! — Так это ваша квартира? — Это мой номер в отеле, гений! И я сказал вам убраться, до того как я проснусь. — Простите, пожалуйста! — мямлит Чонгук, привставая с дивана. — Мы сейчас все приберем, тут в принципе не так уж и грязно. Чимин на это только закатывает глаза, а Джин властно опускает свою руку на плечо Гуку, заставляя того обратно сесть. — Гукки, он имеет в виду, что мы должны убрать свои тела из этого помещения. И мы это и сделаем, уважаемый, как только вы расскажете, как мы здесь оказались. И представьтесь пожалуйста, чтобы мы хоть знали как вас величать. Парень издевательски улыбается и говорит нараспев низким голосом: — Привет всем! I'm IM! У Джина, услышавшего это, что-то щёлкает в мозгу, и он видит как будто диафильм в голове. * Чимин настойчиво тянул их за рукава: — Вот! Пошлите в этот клуб! Смотрите, какая там красотка стоит курит возле входа! — Какой клуб Чимин! Я в пижаме! Кто меня туда пустит? — Хен! Там написано, что это клуб с переодеваниями! — поспешил блеснуть своими познаниями в английском Чонгук. — Там наверное маскарад, твоя пижама вполне может сойти за какой-нибудь костюм. Почему Чонгук прочёл слово «кабаре» как клуб непонятно, может по невинности и не знал в чем отличия. Но в итоге трое друзей уверенной походочкой направились прямиком в здание, со светящейся неоном вывеской: «Травести кабаре X-ray» Внутри все сияло и переливалось, вокруг порхали официанты неопределённого пола и все в перьях. На сцене выступал комик. Парень переодетый под корейскую бабулю, в цветастых штанах и кудрявом чёрном парике, кривлялся и шутил очень милым голосом, местами даже смешно, но Джин больше залипал на его очаровательные ямочки на щеках, что поделать, у него явно краш на ямочки. Когда номер закончился и парень с ямочками ушёл за кулисы, под свет софитов вышел конферансье, и тут пришло время залипать Чонгуку. Он раскрыв рот уставился на мускулистого парня в узких кожаных штанах, без рубашки и в блестящей бабочке. — Смотри, хен! Какое у него красивое тело! Такие мышцы… — завистливо протянул Гук, машинально нащупывая свой пресс под футболкой. Он конечно старательно занимался в тренажёрке, но до такой формы ему было ещё далеко. — Для натурала ты слишком засматриваешься на мужиков, — хохотнул Чимин и не слушая возражений младшего, о том что он просто восхищался спортивной формой, заорал. — Вот она! Вот смотрите какая Крошка! * Воспоминание обрывается на образе темноволосой носатой девушки в зелёном платье, впрочем нисколько не проясняя того, как они оказались в обществе этого странного парня. Хозяин номера, видя растерянность на лицах своих гостей, понимает, что разговор будет не быстрым, поэтому идёт к мини бару: — Кому надо похмелиться? — почти радушно спрашивает он. Чимин было пискнул «мне», но под грозным взглядом Джина сразу замолкает. — А я вот выпью, потому что на трезвую голову я вас явно не потяну. Кстати, меня зовут Чангюн. Что, совсем ничего не помните? Младшие отрицательно мотают головами, а Джин уклончиво отвечает: — Так, урывками, но хотелось бы узнать подробнее, что нас привело сюда. Чангюн кивает, и щедро плеснув в стакан бурбона садиться в розовое плюшевое кресло. — Ладно, расскажу. Насколько я помню вы пришли в кабаре примерно в семь утра, у меня как раз был последний выход. Вашу компашку трудно было не заметить, еще и уселись почти у сцены, один в пижаме, другой с курицей, а третий… Ладно, этот без футболки мне сразу приглянулся, так и пожирал меня глазами и все губы свои блядские кусал, — Чангюн подмигивает Чимину и игриво хихикает. И этот звук вызывает у Пака табун мурашек, потому что он отчетливо вспоминает, как вчера с ним точно так же хихикала девушка. * Певица в зеленом уже закончила выступление, и кланялась под аплодисменты благодарных зрителей, прежде чем спуститься в зал. Чимин залпом допил свое пиво, отработанным жестом пригладил волосы, снял свои очки от шанель, и небрежно бросив их на столик, пошёл в очередной раз попытать счастья, не обратив никакого внимания на Чонгука пытающегося без палева подкормить сухариком курицу спрятанную под полой его джинсовки. Джин же был слишком занят, рассматривая в ложке отражение своего прекрасного лица, и оттирал с него сажу уголком белоснежной скатерти, поэтому тоже не остановил друга. Чимин зажал красотку в самом тёмном уголке клуба: — Привет, детка. Как дела? — Хорошо, — безразлично бросила она. — Хочешь, станет ещё лучше? — пьяненько пробормотал Чимин, придвигаясь поближе и обнимая её за талию. — А что, ты можешь помочь с этим? — Канешна! Щас все будет, да это будет лучшая ночь в твоей жизни! И Чимин припал с поцелуем к её губам. Позажимавшись немного, уже еле стоящий на ногах Чимин предложил переместиться куда-нибудь, где можно принять горизонтальное положение. — Пойдём к тебе, Крошка? — томно шепчет он ей куда то в шею, щекоча своим дыханием. — Ну пойдём, красавчик, — хихикает певица. — А тебя не смутит мой дружок? — Какой дружок? — непонимающе шепчет Пак. — Вот этот, — и девица бесстыдно сует его руку себе под платье, где между её ног Чимин нащупывает стоящий колом член. * Чимин зеленеет, представляя что у него был секс с парнем, но берет себя в руки и с самодовольной улыбкой спрашивает: — И как тебе понравилось? Я был лучшим любовником в твоей жизни? — Ты самый большой придурок в моей жизни! — А че это сразу придурок?! — обиделся Чимин. — Ты мне так красочно расписывал, какая меня ждёт восхитительная ночь, что когда вы втроем ввалились в мой номер, я уж было обрадовался, что меня наконец-то ждёт групповушка, — в этот момент позеленели все. — Но нет. Этот старикан в пижаме сразу начал ныть и вопить что-то про то, что потерял ребёнка, и Намджун его убьёт… — А что это сразу старикан?! — негодует Джин, в душе радуясь, что он видимо все же не изменил Джуну. Чангюн, игнорируя его недовольство, продолжает: — Вот не думал, что после тридцати люди становятся такими занудами… — Причём здесь «после тридцати» мне всего двадцать восемь! — орёт Джин, но его никто не слушает. — Но я не расстроился, тройничок это тоже неплохо. Мы оставили этого подкаблучника и переместились в спальню, но потом ты, блядь, встретил Кейт. И все! — Блядь — это эпитет описывающий Чимина, Кейт или ситуацию в целом? — неожиданно вклинивается с неуместным вопросом Джин, долбаный филолог. Но его перебивает обрадовавшийся Чимин: — Кейт это твоя девушка?! Прости, чувак, что увёл у тебя девчулю, но мистер Пак покоритель женских сердец, а не мужских задниц. — Кейт это моя пума, идиот. Ты её как увидел чуть от счастья не обоссался! Кинулся её гладить, совсем больной! А если бы она тебе нахрен руки откусила? Давай с ней лизаться и приговаривать, как всегда мечтал завести кошечку. В итоге съебался с ней в ванну, и закрылся, крича, что никто другой тебя не понимает. Чангюн разочаровано вздыхает и закинувшись еще виски, продолжает: — Я даже после этого не отчаялся, все-таки у меня остался этот сладенький мальчик. А трахнуть девственника — это тоже своего рода мечта. — А че это сразу девственник! — возмущается Чонгук, ладно когда его этим дразнит старший брат и хены, но какой-то незнакомый парень это уж слишком. — Да по тебе же сразу видно! Мы пока целовались ты жался, смущался и не знал куда деть руки. Ну я и смешал тебе мимозу, никогда меня ещё этот приём не подводил, если девочка ломается надо просто залить в неё пару мимоз и трусики сами слетят. Ну в общем то и в этот раз получилось так же, — и нервно посмеивается. На Чонгука больно смотреть, глаза уже на мокром месте, он конечно мечтал лишиться девственности, но не по-пьяне с каким-то странным парнем, да ещё и так, чтобы не помнить ничего об этом. Джин сочувственно кладет руку ему на плечо, собираясь утешить, но зависает, услышав концовку истории. — Пацан все переживал как бы Крошку не обидела кошка, я уж думал этот дуралей обо мне переживает, пытался его успокоить. Но оказалось о долбаной курице. После долгих заверений в том, что за Крошкой присмотрит старший товаоищ, а кошка вообще заперта в ванне, мы перешли к делу и как только снова начали целоваться этот мелкий вдруг стал какой-то горячий, начал раздеваться, весь покраснел, я уж было подумал, что вот оно — наконец-то возбудился. Но нихрена! Когда он скинул трусы начал орать, что он весь горит, и давай чесаться так яростно, что я думал он с себя скальп снимет. — Так это я сам себя поцарапал?! — обрадованно заорал Чонгук, скидывая простынь и показывая всем красные полосы у себя на бёдрах, которые он сначала принял за последствия жаркого секса. — Да сам-сам… Что я зверь какой-то людей так драть, — ворчит Чангюн. — Я пытался тебя остановить от самоистязаний, так тебе пришла идея срочно охладиться в ледяном душе. И ты побежал ломиться в запертую ванную, крича молитвы корейскому Иисусу. И тут Чонгук вспоминает, как наяву, это обжигающее чувство по всему телу… * — Господи! Пожалуйста помоги! Обещаю, я никогда больше не буду смотреть порно и буду ходить с мамой в церковь по воскресеньям, только пожалуйста перестань жечь! — Чонгук хныкал и колотил в дверь ванной. — Открой! Чимин-ще! Пожалуйста прости, да я тайком фотографировал тебя в душе, а потом продавал твои фотки Юнги! Но мне просто очень нужны были деньги на велосипед! Как горячоооо! Джин, не понимая, что происходит с мелким, накинулся на ошарашенного Чангюна, выбежавшего вслед за Гуком из спальни: — Ты что с ним сделал?! Это что наркотики? — Да какие нахрен наркотики! Просто мимоза! Шампанское с апельсиновым соком! Очень популярный коктейль… Даже в состоянии полного нестояния, Джин сразу понял в чем корень проблемы: — Блять! Апельсины! У него же аллергия! И он кинулся к Чонгуку, который остервенело расчесывал ноги, почти до крови. — Все! Гукки, успокойся. Все нормально, скоро это пройдёт, только пожалуйста не рань себя! Да перестань ты! Старший обнял, отчаянно вырывающегося голого Чонгука за плечи, и потащил к дивану. Схватив какой-то первый попавшийся под руку плед, он попытался замотать в него извивавшегося как змея парня, чтобы прикрыть наготу и не дать ему окончательно разодрать себе кожу. Но этого лося так легко было не остановить, он брыкался и пару раз даже заехал хену локтем в живот. Тогда Джин разозлился и просто завалил этого кабанчика на диван, прижав его своим телом не давая пошевелиться, при этом не переставая успокаивающе приговаривать: — Тише, Гукки! Все хорошо, скоро все пройдёт… Чангюн смотрел на разворачивающееся действо, скрестив руки на груди с крайне разочарованным лицом: — Чтобы когда я проснусь, вас здесь не было! Пидорасы! — рыкнул он и удалился в спальню, заперев за собой дверь. * Всё трое сидят потупившись, видимо пытаясь осознать всплывающие в памяти моменты недавнего прошлого. Тишину прерывает крик, подскочившего от радости Чонгука: — Так все-таки никто меня не трахнул сегодня! — Поздравляю, — с кислой миной говорит Чангюн, и ещё раз оглядывает парня с ног до головы, задерживая взгляд чуть ниже пояса. — Хотя я об этом явно буду жалеть. Гук застенчиво пытается прикрыться ладошкой и спрашивает где его одежда. Вместо ответа хозяин молча снова идёт в спальню и через минуту возвращается с ворохом одежды, который кидает на диван. Чонгук быстро находит и натягивает трусы, а потом начинает рассматривать остальные вещи: — Это не моя одежда, — говорит он вертя в руках джинсовку. — Твоя конечно, чья же ещё?! — Не знаю. Но у меня вечером точно была рубашка. И пиджак, клетчатый такой… — Ничего не знаю, вчера в моей комнате ты снимал с себя это. Так что одевайся, и выметайтесь. Чонгук влезает в джинсы и натягивает футболку, причитая, что это вообще не его вещи. — Блин! Мелкий, ты чего ноешь?! У тебя хотя бы нормальное шмотье. Я вообще в пижаме! — орет злой Джин и отвешивает щелбан для успокоения. — Но я очень люблю этот пиджак, интересно где же он сейчас… — Наверное там же где одежда Джина. И наверное моя футболка… Блять! Моя куртка! — до Чимина только сейчас доходит, что вместо его бомбера от гуччи на нем джинсовка. — Нет! Черт возьми где моя куртка?! — Ну ещё один! Хватит истерить из-за тряпок! — рявкает на него Джин. — Повторюсь, я вообще в пижаме и где-то проебал нормальную одежду, и ничего спокоен. — Конечно, ты спокоен, твоя одежда это реально тряпки. А у меня куртка от гуччи! — Чим! Ты чего так убиваешься, как будто это не китайская подделка с рынка? — Да какая нахер подделка! — Чимин уже чуть не волосы на себе дерет от отчаяния. — Самое натуральное гуччи! Прямо из фирменного магазина! Джин неверяще вскидывает бровь: — Да ну нафиг! У тебя бы денег на такую не хватило. — Мне Юнги купил, — бурчит Чимин, пряча глаза. Джин понимающе кивает, вот это похоже на правду, у Мина всегда откуда-то водились деньжата, и он совсем не против купить на них немного благосклонности от Пак Чимина. — Тебе не кажется, что некрасиво пользоваться в корыстных целях его чувствами к тебе? — Ой! Я тебя умоляю! Чувства у него ко мне, ага. Дрочит там значит на мои голые фотки, а я тоже хочу что-то с этого поиметь… — Это все конечно очень интересно. Но хватит. Надоели! — Чангюн оборывает все споры и препирательства и решает расставить все точки над «ё». — Ты, старпер, хватит уже ныть про свою пижаму! Давайте будем честны — ты можешь хоть в мешке из-под риса ходить с таким то красивым ебалом, остальное уже не важно. Всем бы после тридцати пяти так выглядеть! — Мне двадцать восемь! — снова возмущается Джин, но его нагло игнорируют. — Ты, любитель кисок, хватит о своей натурой заработанной куртке от гуччи беспокоиться. На тебе между прочим джинсы и куртка от Луи Витон, которые однозначно не меньше стоят. Так что успокойся и наслаждайся. Интересно каким путем ты их заслужил… Чимин тут же с интересом принимается искать на своей новой одежде этикетку с лейблом, чтобы проверить. — А ты, малой! — Чангюн смотрит на него взглядом чуть более мягким, чем на других. — Крошку не забудь. И он сует кудахчащую курочку в руки удивлённого Гука, шлепает его по заднице, оттеснив уже обувшихся гостей к выходу. — Идите на хуй! — коротко и лаконично прощается Чангюн, и со всей дури хлопает дверью за спинами уходящих гостей.

***

Намджун дважды прочитал весь справочник туриста, но не нашел данных насчет нужного клуба, поэтому просит парней поискать мелочь, чтобы позвонить в справочный центр. Слава небесам, а точнее Юнги, у которого нашлись пара баксов, они смогли обменять их на мелочь и Намджун направился в телефонную будку рядом с мотелем. Юнги достает из кармана новую пачку сигарет, которую ловко вытащил из сумки какого-то бородатого мужика в черной косухе и с красной банданой на голове. Он не спеша раскуривает сигарету, о чем-то думая и смотря на однотипный пейзаж пустыни. — Ты бы курил поменьше, а то будешь как твои собраться, — хохочет Хоуп, указывая рукой на зеленые колючие кактусы. — Вместо того чтобы ржать, лучше бы документы на развод собирал, — красиво кольнул Юнги друга за живое, поэтому парень тут же замолк. — Да, я вам говорю название клуба, — слышится голос Намджуна. — Иерусалим. Что? По буквам? Хорошо И Е Р У С А Л И М. Нет. Я говорю столица Израиля? Не Тель-Авив! — орет зверем Нам. — Иерусалим блять! — А что столица Израиля не Тель-Авив? — озадаченно уточнят Хосок, потому что география не была его любимым предметом в школе, и так как они все дружно оказались в жопе мира, видимо никто из них не слушал преподавателей. — А хер его знает, — зевя отвечает Тэхен и присаживается на песок рядом с Хосоком, надевая свои солнцезащитные очки в тонкой золотой оправе. — Что? — Это. Я хотел узнать, ну. — неуверенно мямлит Хо, пока Намджун гипсом бьет по телефонному аппарату из-за тупости девушки на том конце провода. — Трахались мы или нет? Хосок, который не был робкого десятка и часто творил всякую вакханалию с Юном под действием святых смесей, сейчас резко смущается от пристального взгляда карих глаз. — Да, в туалете, в том ночном кафе. А потом я выпил этот милкшейк и не помню уже ничего. — И как? — Вкусный был милкшейк, — Тэхен облизывает нижнюю губу, и Хосок уже во второй раз желеет, что проколол свой член, потому что этот проклятый суккуб Тэхен его провоцирует. — Я про секс? Тебе понравилось? — Такого секса как с тобой у меня еще не было, — парень накланяется ближе к его уху и томно выдыхает. — Твои стоны были настолько ахуенные, что я готов душу продать, чтобы их услышать еще раз. — А? — Я был снизу, — быстро отвечает Тэ и снова отсаживается от красного и тяжело дышащего Хосока, который готов лично отрубить руки и заодно голову Юнги, виновному в его вынужденном воздержании. — Не люблю верхнию позицию, нужно напрягаться. Хосок хотел еще узнать кое что, но в этот момент злой Намджун вышел из телефонной будки и развалился на песке рядом. — Они сказали такого клуба нет во всем США. — И что делать? — Не знаю, — вздыхает Намджун, — походу придется искать другую зацепку или просить Юнги еще об одной медитации. — Мы идиоты! — восклицает Юнги, подбегая к парням и махая розовым листом перед ними. — Иерусалим — это не клуб. Это церковь в Вегасе. — В смысле? — В прямом, Хо. Я нашел этот бланк в машине. Юнги демонстративно пихает в лицо Хосоку лист, тот морщится, потому что ничего не видит, и вырвав мятую бумагу быстро пробегает взглядом по черным буквам. — Может я там за этого вышел? — Не смотри на меня так, — обиженно произносит Тэхен. — Я не помню, и вообще ты так меня уговаривал, а я после измены своего бывшего был слишком не в себе, поэтому и согласился. Ну Вегас, все дела, я же не думал, что ты серьезно со мной распишешься. Хосок, подняв бровь, смотрит на парня, явно пытаясь понять врет он или нет, но все же решает потом разрешить свою небольшую проблему в виде штампа в паспорте, и смотрит в листок. — Нам, на инглише, че тут написано? — Ты что совсем его не учил в школе? — Ты прикалываешься? — парень смотрит поверх своих солнечных очков, которые нашел в кабриолете нового мужа. Не машина, а какой-то склад на колесах. — Мы его прогуливали вместе. — Тогда почему я его знаю? — Ты точно руку сломал, а не мозг? Читай уже. Намджун хмыкает, но все же бурчит себе под нос, а затем и вслух произносит: — Церковь «Новый Иерусалим» на Флоу Стрит 33, Лас-Вегас, будет рада принять заблудшие во тьме души. — Все погнали на Флоу Стрит 33, — командует Юнги и запрыгивает в машину. — Не хочу тебя расстраивать, — говорит Тэхен, крутя на пальце брелок, — только бензина у нас нет, а ближайшая заправка слишком далеко, чтобы мы дотащили машину. — Ну все, это конец, — воет Намджун и случайно ударяет по голове гипсом. — Блять, Джин точно пошлет меня и свадьбы не будет! Я умру в одиночестве, буду тихо чахнуть как… — Заткните его, ща все будет. Юнги бурча, что слишком стар для такого паркура, ловко выпрыгивает из машины. Хосок неловко гладит по волосам Намджуна и недовольно кривит губы из-за того, что у него вся рука в геле с блестками, пока мистер «Я спасу ваши задницы» на пару с Тэ пиздят бензин. Парень ловко открывает у стоящей рядом машины бак и запихнув шланг просит Тэхена запихнуть второй конец в свою. Ему приходится пару раз дунуть в шланг и не рассчитав бензин попадает в горло, поэтому Юнги смачно кашляет и сплевывает, матерясь на весь мир. Через десять минут Тэхен заводит свою красотку и под радостный крик Хосока «Вегас, жди нас!» они мчатся в город, чтобы спасти свадьбу друзей. Первые пол часа поездки Намджун занимался самокопанием и самобичиванием на тему «нахрена я разрешил Хосоку потащить нас в Вегас?». Хотя, если честно, мужчина сам очень сильно хотел позависать со старом другом и с Юнги, который хоть и только четыре года в их компании, но вписался отлично, и порой ему кажется что худощавый шкет с ними дружит со школы. Его глаза сильно слипаются, он все еще не отошел от охуительной ночи (а она точно была охуенной, потому что они нихуя не помнят) и его жутко клонит в сон. Тэхен ехал на высокой скорости, при этом не нарушая дорожного движения, чтобы за полтора часа добраться до города греха. Юнги вырубился в первые же пять минут, от такого плавного вождения, а вот Намджун нервно покусывает большой палец здоровой руки, смотрит на проносящиеся мимо машины и на отвратительный желто-оранжевый пейзаж, все-таки пустыни он не любит, как и жаркий климат. В голове всплыл тот самый роковой вечер, в нос ударил запах мокрого асфальта и Джин — холодный библиотекарь, который в тусклом свете лампочек и в окружении однотипных полок с книгами, выглядел словно дитя Бога Тота* и Богини Бастет**.Намджун влюбился сразу, как в кино, увидел и потерялся в Джине навечно. Пришел за книгой, а ушел с любовью к парню. И все же сон побеждает и Намджун засыпает, с надеждой, что Тот даст ему мудрости найти кольца, иначе он точно удавится от горя. Хосок сидит впереди и иногда кидает взгляд на сосредоточенного на вождении Тэхена, который словно не пил с ними полночи и спокойно ведет машину. Наивный парень полагает, что благодаря солнечным очкам водитель не замечает его взгляда, и он прав, да только Тэхен его чувствует. Темноволосый парень в ярких оранжевых штанах и черной майке прокручивает в голове, как он умудрился вляпатся в такое дерьмо, потому что когда он предложил потусить в Вегасе, он планировал напиться, потанцевать и покурить косячок сидя на крыше с верными друзями, смотря на рассвет и разговаривая о жизни, а не вот это все. — Чертов Юн, спалю нахер всю его лабораторию, как только прилетим в Сеул! — и на этих словах Мин смачно чихает, как будто чувствует, что говорят о нем, но пробурчав себе что-то поднос заваливается обратно на плечо Намджуну, продолжая посапывать. Единственный, кому похер на всю ситуацию и на мир — типичный Мин Юнги, который ворвался в жизнь двух лучших школьных друзей и просто перевернул все верх тормашками, ака Хэнкок*** только вместо бутылки косяк и летать не умеет. Вообще за это Хосок ему конечно благодарен, потому что когда Намджун переехал к своему бойфренду и оставил Чона одного с арендной платой за их небольшую квартирку, парню приходилось туго, хоть он и работал барменом в престижном клубе, а еще параллельно участвовал в рэп-батлах и часто выйгрывал хорошие деньги. Только Хоуп мечтает попасть на телевидение в качестве певца, но знает как работает индустрия развлечений: все через постель или надо найти себе покровителя, что значит тоже через постель. Но увы, парень не хотел становиться сучкой какого-то мерзкого женатого сорокалетнего дядьки с пивным животом, уставшего от брака и ищущего развлечения, он хотел быть звездой. Юн часто говорил ему, чтобы тот в рэперы пошел, только Хосок с детсва мечтал петь, и душа его просила этого, поэтому он только тихо подпевает женскому голосу из радиоприемника, пока кабриолет мчится к нужному месту.