***
Питер бродит по пустынным школьным коридорам в восточном крыле здания. Делать больше нечего — до снятия гипса ещё целая вечность, а доставать остальных учеников крайне утомительно, знаете ли. Вот и приходится коротать досуг, прогуливаясь по школе. На самом деле Питеру просто снятся кошмары, и почти каждый день он просыпается в холодном поту, не в силах больше уснуть. Кошмары к нему настолько зачастили, что засыпать не хотелось от слова «совсем», поэтому парень сейчас и исследовал эту часть здания. Почти всегда в его сновидениях главную роль играет Апокалипсис, который резким движением выворачивает руку, ломает ногу, и звук трескающейся кости пробирает до дрожи; а Псайлок с катаной оказывается вовсе не Мистик и всё-таки убивает Питера. Но Питер был бы не Питером, если только кошмары выбивали бы его из колеи. Парень корил себя за то, что не смог признаться отцу вовремя. Возможно, всё было бы иначе, расскажи он все в тот же момент. Не бросив неловкое «Ради семьи», а нормальное и уверенное «Я твой сын». Вот и банальная совесть, которая имеет свойство мучить и делает это прямо сейчас да и, признаться, всегда, когда Эрик появляется в поле зрения. Питер, конечно, благодарен сам себе, что не вошел в крайности, избегая металлокинетика, но вот многозначительные взгляды в его сторону бросались нередко. В коридорах было пусто — ещё бы в час ночи. Завернув за угол, парень оказался в длинном переходе, в конце которого находилась большая дверь, над которой висела прямоугольная длинная табличка с надписью «Библиотека». «Дожили», — пронеслось в голове у спидстера. Не то, чтобы он не любил читать, — в его доме все полки были забиты комиксами, но классику парень не признавал вообще. Книги же по астрофизике, высшей математике и химии (главу о том, что «Если смешать масляную кислоту и углерод, то будет вонять, как от самого стрёмного алкопритона» парень благополучно пропустил) нет-нет, да мелькали в его комнате. Питер отнюдь не был идиотом, хотя, конечно же, его открытый характер, десять шуточек в одном предложении и простой нрав могли навеять окружающим совсем иное представление о парне. Многим он казался легкомысленным, что было правдой, но Питер был довольно умным, чего скромничать. Дверь в библиотеку оказалась открытой. Войдя внутрь, спидстер даже присвистнул бы — настолько она была огромной. В фамильной библиотеке профессора Ксавье было два этажа и огромное количество стеллажей, до верху заполненных самой разной литературой. В воздухе витал запах чего-то терпкого вперемешку с ароматом старых книжных страниц. В силу обстоятельств в виде загипсованной ноги подниматься и спускаться по лестницам было для Максимоффа ежедневным испытанием. Решение остаться на первом этаже пришло сразу же. Парень приблизился к ближнему стеллажу и, взяв первую попавшую книгу, параллельно выключил плеер. — Это серьёзно кто-то читает? — скептически спросил спидстер скорее у себя и вернул на полку «Ромео и Джульетту». — Фу, скука какая, — туда же вернулась «Джейн Эйр», а вскоре и «Идиот» Достоевского. — Сплошное занудство. — Не любишь классику? — послышалось позади, отчего Питер испуганно дёрнулся. Он не сразу заметил, что находится в библиотеке не один. AC/DC в наушниках были слишком громкими, а парень —слишком невнимательным. В нескольких метрах от него, у самого окна, устроившись в кресле, сидел Эрик. Настольная лампа освещала небольшое пространство возле него, что, в принципе, при сильном желании можно было не заметить. Мужчина читал книгу и, казалось, даже не отвлёкся на Питера. «Вот тебе и подходящий момент, чтоб его», — подумал он, стоило только увидеть отца. Сейчас парень не был настроен на разговоры вообще, не говоря уже о, возможно, самом важном разговоре в жизни. Но снова взглянув на Эрика, медленно перевернувшего очередную страницу, Питер вдруг ощутил внезапное желание побеседовать. — Ты чего так пугаешь, я же чуть на месте не помер, — протараторил Питер и сценично схватился за сердце. — Не, классика — это скучно, — небрежно фыркнул он после. Спидстер прошёл в сторону отца, стараясь вести себя как можно естественней, хотя сердце в этот момент отбивало испанское фламенко. Видеть Эрика в такой непринуждённой обстановке было странно, ведь, казалось бы, этот человек (о’кей, мутант) буквально пару недель назад собирался разрушить весь мир, устроить геноцид и всемирную революцию, а прямо сейчас расслабленно читал, будто бы бренность бытия его вовсе не волнует. — Можно? — попросил разрешения сесть на кресло рядом. Эрик кивнул. Парень постарался как можно аккуратнее присесть, не привлекая к своей нынешней неуклюжести внимание отца. Но, как это и бывает в лучших традициях жанра, аккуратно сесть с загипсованной ногой значит со всей силы упасть на кресло и зашипеть от боли. Ну и выругаться пару раз. — Что читаешь? — наконец перевел взгляд на книгу Питер. — Виктора Гюго, — просто ответил Эрик. — «Отверженные». — Классика, — фыркнул Питер. — И о чём же эти «отверженные»? — О силе власти, любви. О жестокости и человечности. — Слушай, я надеюсь, геноцид со своими стрёмными дружками ты решил устроить, не начитавшись романов? — осторожно уточнил парень. — Нет, писатели редко пишут о подобном, — на удивление спокойно отреагировал Леншерр. Питер откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Видимо, упасть в него было не лучшей его идей, и нога заныла ещё сильнее. — Может, пойти к Хэнку? — спросил Эрик, намекая на состояние парня. Не то, чтобы он сильно о нём беспокоился, но в какой-то мере считал себя виноватым, что тому сломали ногу. — Не, мы с ним не настолько близки, — отшутился Питер. — А ещё я не хочу быть его подопытной крысой, тестируя то, что он там синтезирует. — Думаю, он просто вколет тебе обезболивающее. — Вот именно, что вколет. У меня на венах живого места не осталось. Мечта наркомана прям! Ой… То есть не то, чтобы я в этом что-то… — представать в слишком плохом свете перед отцом не хотелось, пусть даже практически всё, сказанное парнем — шутки. По большей части. Эрик смотрел, как Питер время от времени шипел от боли, но ничем не мог ему помочь. Извиниться хотелось, но что-то внутри не позволяло этого сделать. Странное чувство. Да и нужны ли парню его извинения? Ему это уже не поможет. Но чтобы соблазна попросить прощения всё же не возникло, Эрик решил сменить тему. — Для всех ты теперь герой, — издалека начал он. Да что все заладили с этим «героем»? Хотя Питеру это польстило. Пусть и делал он, по своему мнению, лишь только то, что должен был. Конечно, поманипулировать всеми в школе Ксавьера было приятно. Ведь у парня, как никак, боевое ранение! Девчонки крутились вокруг, малышня щедро расписывала автографами и рисунками гипс, а некоторые даже приносили выпечку под дверь. — Да, наверное. Конечно, не любой, но многие на моем месте поступили бы так же, — поскромничал Ртуть. — Поверь, далеко не все, обладающие способностями, готовы идти в самое пекло, — поучительным тоном начал Эрик. — Родители, наверное, гордятся тобой. — Шутишь? — улыбнулся парень. — Мама бы меня убила за сломанную ногу. Я и так еле-еле убедил её, что вообще находился на другой части света, когда по новостям показывали Каир. — Отец, наверное, тоже был в шоке? — Эрик спросил скорее на автомате. Питера немного передёрнуло. Или много… «У меня нет отца» не скажешь, потому что как бы иронично это не звучало — он сейчас перед ним. А признаваться Питеру в данный не представлялось возможным. Не то, чтобы этого вовсе не хотелось, но ком в горле, словно фильтр, пропускал другие слова, те, что Питер не хотел говорить. — Отец бросил маму ещё до моего рождения, поэтому… — Извини, — сразу перебили спидстера. Леншерр не особо любил ворошить чужие раны, так же, как не любил, когда в душу лезут к нему. — Да ничего, ты же не знал, — парень пытался принять более расслабленную позу. Но в том то и дело, что просто пытался. Они провели в тишине последующие несколько минут. Эрик старался вчитываться в строки, а Питер неЧасть 1.
24 сентября 2020 г. в 20:49
За окном сгущались тучи, — погода вот-вот должна была испортиться окончательно. Моросящий дождь и ветер предвещали начинающийся ливень. В гостиной фамильного особняка профессора Ксавье было неестественно сумрачно, но обстановку это ничуть не нагнетало, напротив же, была в этом полумраке своя атмосфера. Ученики помладше собрались у дивана и кресел, планируя посмотреть мультфильм, подростки что-то бурно обсуждали в своей компании. Питер же просто облокотился на костыли у самого окна, заранее открыв то нараспашку и смотрел куда-то вдаль, вдыхая запах сырости и мокрой земли. Он любил такую погоду. Любил бежать под дождем, когда капельки зависали в воздухе и весь остальной мир был неподвижен. Любил ощущать свежесть и свободу. Мама, конечно, частенько ругалась, когда Питер был помладше — он всегда простывал после подобных забегов. Однако это никогда не останавливало спидстера, и следующие приключения начинались так же, как и предыдущие. И заканчивались так же — температурой и кашлем. А сейчас… Сейчас нет ни ощущения свободы, ни этой самой свободы. И дело даже не в загипсованной ноге. Потому что, когда гипс снимут, куда убежит Питер? И сможет ли вообще? Желание рассказать отцу правду о родстве будет расти, страх и желание пуститься-таки в бега тоже. А это уже не свобода. И Питера это злило. Настолько, что он уже молча пялился в одну точку целых пять минут! Курт даже проверил у него температуру, а малышня распереживалась, в порядке ли бегун.
Ртуть краем глаза заметил, как к нему подошла Ороро.
— Я в порядке, температуры нет, нога болит не больше обычного. Нет, я не в депрессии, и да, я просто думаю. Ещё раз да, я умею это делать, возможно, этим можно объяснить дерьмовую погоду. И да в третий раз, меня никто не обидел. Я молчу всего лишь пять минут! Серьёзно, что с вами не так?
— И тебе привет… — произнесла с акцентом девушка и слабо улыбнулась.
— На счёт температуры я говорил правду. Курт уже проверил её где-то… — Питер посчитал на пальцах, — … раз двести, — спустя секунду парень так же приветливо и немного виновато улыбнулся в ответ. — Прости, не знаю, что на меня нашло.
— Зато я поняла, что ты в полном порядке, — Шторм присела на подоконник, упираясь спиной в стекло. Максимофф повторил её манипуляции и посмотрел на свои серебристые кроссовки. Кроссовок. И изрисованный гипс.
— О чём думал? — поинтересовалась девушка.
— О пицце, комиксах и девчонках, — он подмигнул Монро, отчего та несильно стукнула его по плечу, неловко посмеявшись после. Пару минут оба провели в молчании, думая каждый о своём.
— Ещё не поговорил с отцом? — первой нарушила тишину Ороро.
— Нет, — вздохнул Максимофф. — Это оказалось сложнее, чем я думал.
— Ты поэтому так переживаешь? — парень от этого вопроса сразу выпрямился и гордо выпятил грудь.
— Что? Переживаю? Кто? Я? Ещё чего! — но Ороро смотрела слишком внимательно, будто выжидая чего-то. — О’кей, твоя взяла, — в ту же секунду сдался Питер под натиском ее тяжелого взгляда. — Мне немного некомфортно, типа совсем немного.
Ороро понимающе кивнула: конечно, тормошить спидстера ей не хотелось, но она считала Питера другом, требующим поддержки. А друзья ведь должны быть в силах эту самую поддержку оказать? Не придумав ничего лучше, как положить руку на плечо друга, Шторм так и сделала.
— Эй, я сказал немного, так что не смотри на меня так, — отвел глаза парень.
— Питер, я не могу сказать, что он сразу же примет тебя или поймёт, если ты решишься поговорить.
— Да, он не так прост, каким кажется, это же Магнето. Если что-то касается его, то нельзя быть уверенным наверняка.
— А что насчёт тебя? Так и будешь отмалчиваться?
— Да. Нет. То есть да, но недолго. Наверное… Блин, у меня так скоро шиза появится, — Максимофф запустил пальцы в серебристые волосы, взлохматив прическу.
Парень и сам стал замечать в себе изменения, о которых догадывалась Шторм и остальные ребята. Особенно это касалось подобных моментов, когда Питер задумчиво смотрел в одну точку, слишком долго молчал (пять минут, конечно, предел, но все же) или вёл себя чересчур спокойно. Как нормальный человек, ей Богу.
— У тебя есть отец, Питер, и это уже хорошо. Я бы на твоём месте всё рассказала…
— Да знаю я, знаю, — парень вздохнул. — Мне просто нужно настроиться и подобрать момент.
От разговора их прервал Курт, появившийся прямо перед носом с двумя мисками попкорна.
— Ребят, Бэмби начинается. Идёмте! — позвал кто-то из детей. Подростки также присоединились к младшим, а вскоре в гостиную вошли и Скотт с Джин, так что почти вся компания будущих Людей Икс была в сборе. Многие уже удобно устроились на диванчиках, прихватив попкорн, и только Ороро пришлось тащить спидстера смотреть сей шедевр кинематографа. Парень, конечно, чуть не получил лазером в лицо в попытках выбраться из этого детского сада, ибо Питеровское «Я что, соплежуй какой-то? Вон, на эту роль прекрасно подходит Скотт» было уж очень громким.
откинуться упасть от перенапряжения и волнения.
— Что ж, засиделся я тут, — металлокинетик закрыл книгу и поднялся с места. — Кстати, Чарльз купил пару десятков комиксов для юных мутантов, они в конце второго ряда.
— Круто, ага. Как раз будет чем заняться.
— Да. И я считаю, что родители бы непременно гордились тобой, если бы знали обо всём, — кивнул Эрик и пошёл к выходу, не проронив больше ни слова.
— Но ты не гордишься мной, пап, и не знаешь… — прошептал спидстер, провожая взглядом удаляющуюся фигуру отца.