сказки можжевеловых ветвей да туманных берегов

в стародавние времена, когда ещё даже не было железных дорог, а люди в деревнях топили печи да легенды передавали из уста в уста, шишре леса стояли, дальше степи простирались, реки полноводней были. водились в лесах тех звери дивные, над степями птицы летали диковинные да в реках рыба была - не увидите вы сейчас такой! особенно славилась среди них рыбка златопёрая с медной чешуйкой. ох и редка была, люди поговаривали. коли свидишь её - счастья жди. а коли поймаешь - так уж и, смотри, желание любое исполнит, ежели пёрышки те да чешуйку сваришь в уху да выпьешь юшку в тот же вечер, что выловил. то присказка была, а сейчас будет сказочка. *** через лесок тот, где ведьма Маринкину голову оторвала, речка хитро петляла. ой да крули у неё крутые, берега шаткие, сыпучие. обозвали люди это речку Юрчая, паче воды реки той были чисты, да опасны. раз в неделю ещё до петухов над рекою дымка стояла, да такая, что берега другого не видно. опасалися люди ходить в рань на реку, ибо туман клубами густой да плотный вился, и коли заходили в него, обратно дорогу мало кто находил. и рассказывали счастливые, мол, холодно там было, боязно, и звуки страшные, будто девушка кричит что есть мочи в ужасе несусветном да не видно ничего, кроме молочной пелены. и дышать в ней трудно, будто на грудь камень поклали, и еле-еле ноги двигать можно было, будто по дну речному идёшь. да поговаривали ещё, что облюбовали Юрчую русалки, бо ещё раньше времена стояли несчастные, голодные да жестокие, и вадились девки молодые с кручиною великой жизнь доверять Юрчей, а воды её жадны были до чужой жизни. так и полегло в речушке несчастных несчитано. но всё же любили Юрчую жители деревушки за воды чистые да холодные в самый лютый зной. и знал люд: уважать реку будешь - запомнят её воды это и воздадут тебе. *** и был в деревушке паренёк. окрестили его Степаном, да звали ласково Стёпой и Степушей, паче хорош собой был, да нерасторопен. хочет всегда добра, да руки не слушаются, дело портят. сказать хочет ласковые вещи, да язык норовит не так повернуться, слова каверкает. но все всё равно любили паренька и знали про его краткий нрав и доброе сердце. работу ему доставалась неприхотливая, ибо знали его неудачу злую, что более важное дело загубила бы руками Стёпы. он же и в первых был, кто за Маринкой пошёл, да все знают, чем дело кончилось, и пришли Стёпа с другими с пустыми руками и отяжелевшими сердцами. семь дней и шесть ночей прошло с того дня, как Маринки не стало. и на седьмую ночь напала на Степушу бессонница лютая. глаза закрыть не может - слышит, как Марина плачет, да так надрывно, что сердце у парня сжимается. а как глаза всё же закроет, видит, как катятся слёзы у девушки по щекам, а вместо глаз у неё по два чёрных провала. страшно ему стало безмерно, жарко ни с того ни с сего, и вышел парень на улицу воздуха свежего вдохнуть да росой умыться. заря только начала заниматься, и за чернеющими очертаниями деревьев и изб уже виднелась её бледно-жёлтая кромка. обрадовался Степан скорому появлению Солнца и решил прогуляться по заученным тропам и позволить утренней свежести умалить его волнение. раздольно пред зарёй посреди трав. вон, вьётся впереди дорога родная, знакомая, слева да справа птицы ранние песнь свою даруют. позабыл Стёпа свои горести и сам не заметил, как густеть начал воздух, и как дыхнул на него ветер холодом страшным, так паренёк и понял, что окружён он пеленой молочно-белой. видневшаяся впереди гладь Юрчей тотчас же пропала за клубами мутного тумана, и обернулся Степан, дабы вернуться по тропе, да ноги свои он видеть уж не мог, по колено стелился туман. сделал он шаг, и чуть не упал - будто по колено в болоте увяз. сделал вдох, и грудь его еле поднялась - будто сдавил её кто. и ужас охватил его лютый, да паче прежнего жутко ему стало, когда донесся до него крик надрывный, будто девушка плакала по кому. ушло сердце в пятки, но собрался Стёпа с силами и ничтоже сумняшеся пошёл он на крик, переставляя еле-еле ноги. звук всё ближе и ближе, рыдания всё страшнее и громче. и вот, туман рассеялся чуть и открыл пареньку очертания берега крутого да гладь Юрчей. подивился Стёпа, да больше его смутило, что стоило заметить ему воду, как крик прекратился, будто и не было его. собрался с духом тогда паренёк и подошёл к воде, дабы почтение своё реке выказать. — полноводна ты, Юрчая, — громко обратися Степан, да голос его дрожал и выдавал волнение. — красива в свету Солнышка раннего. отпусти домой меня, призови туман свой обратно. чего ж я тебе нужен-то такой, нескладный да неудачный? отвечала ему река тишиной, и понял парень, что не отпустит Юрчая его, туман свой не отзовёт, и останется прозябать он в этом тумане, пока не случится ещё что. присел он на землю у воды и стал на судьбу свою сетовать. вот, глупый он, снам дурным поддался да вышел ни свет ни заря, потерялся. долго он так сетовал, матери успел благодарность сказать, с сёстрами да братьями попрощался, и всякая надежда оставила его, паче много времени утекло, а солнца всё не видно и туман всё ещё стоял и обдавал то и дело своим леденящим дыханием. совсем, думал Степан, окоченеет сейчас. и когда задрожал он, и зубы его стучать начали, колыхнулась гладь воды, дрогнула, и показалась оттуда голова женская наполовину, и видно было только глаза. понял Степан, что русалка это, и вскочил на ноги. — чур меня!.. чур меня!.. — шептал ошеломлённый парень, шаг назад делая. а голова вылезла полностью из-под воды, а за ней покатые плечи с тонкой шеей. красива была русалка, черты её тонки и нежны, только вот кожа зеленоватая да глаза потухшие, мёртвые выдавали нечистое. — холодно здесь, Степуша, — жалобно обратилась русалка, поднимая длинные руки, протягивая их в сторону паренька. — а вода-то... как парное молоко!.. пошли купаться... не верил глазам своим Стёпка, да вовремя успел от ужаса опомнится и отошёл он берега подальше. — не совладаешь со мной, ведьма, — воспротивился парень. — и песен своих мне не пой. рассердилась русалка, мерзкая морщина пролегла меж её бровей, и обнажила она в оскале зубы длинные, жёлтые, страшные. снова начал душить Стёпку ужас, и задрожали у него колени. — песен не будет тебе, смельчак, — отвечала русалка. — нужен ты хозяйке нашей, повелительнице тумана и хозяйке можжевеловых ветвей. — на кой ляд? — ужаснулся тот, и начали за русалкой другие из-под воды выходить, такие же жуткие, противные, злые. — знать тебе не велено, —отвечала русалка, презрительно щурясь. — но в голову себе заклади: доколе в Юрчую не сойдёшь или за дерево скрипучее не пройдёшь - пропадать люди будут, и вина на тебе лежать камнем будет тяжёлым, и сон к тебе не пойдёт! а чтобы знал, что послание тебе мы дали, взгляни под лавку. хлопнула в ладоши мертвячка, и, прежде чем спросить, что это за лавка, упал Степан на ослабевших ногах ни жив, ни мёртв. *** очнулся паренёк дома, будто от сна крепкого отошёл. видит, спит там же, где спал, прежде чем уйти да в туман попасть, а за окном петухи поют как раз. протёр глаза Степан, не веря сну своему. вспомнил он, как всё было по порядку, туман, Юрчую да русалочий наказ. решил он проверить, слова девки, да и полез под лавку. увидел он там вещь непонятную маленькую, да как вытащил на свет, то обомлел: держал он в руках ладонь младенческую отрезанную. кровь только-только запечься успела. в страхе неописуемом откинул Стёпка посланьице русалки в другой конец избы, и загорелось оно само по себе, сгорело в миг, не оставив после себя ни пепла, ни запаха. сидел так на полу Стёпка, не веря глазам своим. побелел весь от страха, задрожал. видно не шутки шутились, и сон его был не сон, а явь страшная. и собирался вот так с мыслями парень. а тем временем прошла молва среди людей, родился у девушки одной ребёнок без правой ладони, будто отрезал кто...