***
Кровь большими каплями капала на мокрую землю. Слезы текли ручъём по щекам девушки. Боль пульсировала и отдавалась по всему телу, ружье больно билось об ее спину, пока рука беспомощно висела. Упав на землю, она немного привстав поползла за большое дерево, из-за которого ее не должно было быть видно. С трудом она двигала рукой, но каждое движение лишь усиливало боль. Прикусив нижнюю губу, девушка изучено глотала слюни, шмыгая носом и болезненно, но приглушённо выдыхала воздух с характерным хрипом. Одинокая капля упала ей на нос, встряхнув голову она ее подняла, небо все было серым, очевидно что прямо сейчас начнется дождь, но на сколько сильным, она не знала, надежда была на то, что не будет грозы, а будет лишь немного моросить. — Да черт тебя побери! — выкрикнула она и полезла целой рукой в свой рюкзак. Найдя белую футболку, девушка сложила ее пополам и обернула вокруг раны. Одной рукой и зубами, она смогла затянуть узел. Таким образом она понадеялась что кровь остановится, но обмыть ее все-таки нужно, только вот воды было на исходе, а по близости она нигде не видела ручья. Сзади слышались выстрелы и крики. Сразу пришло понимание что ей нужно вернуться обратно к ее роте, нужно помочь, нельзя что бы они все погибли. Поднявшись на ноги девушка побежала обратно к своим, скинув рюкзак, и взяв в руки ружье, она начала пробираться к одному из пораненных. — Егор! Егор! Ты живой?! — УНР начала трясти мужчину за плечи. — Блять. — единственное что сказал он и схватился обоими руками за пораненную ногу. — Сейчас, сейчас, подожди. — оглянувшись она зашипела. — Рюкзак! — Осторожнее! — прокричал кто-то и рядом с девушкой упала граната, она вскрикнула от испуга. Руки тряслись, прямо сейчас, через пару секунд она умрет. И все это закончится, закончится этот кошмар. Но как же ее брат и бабушка, она не может их бросить, не могло же это быть зря. Взяв ещё не взорвавшуюся гранату, она кинула в сторону австрийцев. И как только она коснулась земли, граната взорвалась, оглушив ее на некоторое время. — Толя, ты в порядке? — еле слышно спросил Егор. Девушка никак не отреагировала, сама же она поползла к рюкзаку, голову держала очень низко, боясь что пуля мгновенно пробьет ей череп. В ушах был неприятный писк, от которого она не могла избавится. Лицо было замазано в земле, не говоря уже про руки. Со стороны она с трудом расслышала команды командира, но какие именно, не поняла. Дотянувшись до вещи, которая ей нужна, тихо вздохнула. Схватив за лямку, она почувствовала дикую боль в ноге, обернувшись увидела кровь, которая окрасила ее штанину в багровый цвет. Подняв глаза в сторону лежащего напарника, к которому девушка должна была прийти на помощь и перевязать рану, заметила, что он не двигается, испугавшись, она поднялась на ноги, напрочь забыв, что вокруг война и пули свистят в воздухе. Это движение было большой ошибкой, в следующее мгновение острая боль в груди и темнота, поглащающая все вокруг.***
— Ivan, geh und inspiziere den neuen Gefangenen und schau, ob er aufgewacht ist. [Иван, идите осмотрите нового пленного, и гляньте, не проснулся ли тот.] — проговорила женщина на немецком языке, обращаюсь к молодому парню. Сама она, перебирала разные тряпки и бинты, взяв несколько штук, она вышла из большой комнаты, что и служила лазаретом для пленных. Парень быстро оглянулся, сразу же поняв про кого идёт речь. Тот парнишка, которого привезли буквально несколько часов назад, ему надо сделать перевязку. За все время он ещё ни разу не подходил к нему близко, разве что мимолётно кидая взгляд, не приглядываясь. Работы у него много, лечить как не пленных так своих и помогать медсёстрам, ещё мог придти главная «шишка» и устроить какую-то незначительную проверку, на наличие спирта и бинтов. И в принципе такая проверка имеет смысл, кто знает, может из этих лежащих парней и мужчин, кто-то знает ценную информацию. Взяв бинты, он лениво поплелся к пациенту. Посмотрев на парня сверху вниз, он заметил знакомые черты лица. Тот нос, те губы, форма лица, волосы в конце концов… — Что за черт! — выкрикнул Иван. Испугавшись что его кто-то услышит он подошёл к кровати. — УНР? Господи, что она здесь делает? — спрашивал сам себя ЗУНР, нервно теребя бинты в руках. — Ivan! Was ist das für ein Lärm?! [Иван! Что за шум?!] — прошипел в ответ мужчина, который только-только вошёл в большую комнату. — Es tut uns leid. Aber hier ist ein Mädchen. [Простите. Но тут девушка.] — ответил ЗУНР. Сначала он засомневался, стоило ли вообще это говорить, но рано или поздно правда открылась бы. Посмеявшись, австриец подошёл к парню, посмотрев на пациента он убрал часть ткани с груди, на которой была запекшаяся кровь. Глаза расширились от удивления. Что-то проговорив на немецком языке, он убежал куда-то в коридор. ЗУНР же с печалью в глазах наблюдал как его сестра лежит на простыне, вся в грязи и крови. Страх наполнил сердце парня, он ведь все это время был уверен что с его сестрой все хорошо. Что она сейчас с бабушкой делает рутинную работу. И меньше всего он ожидал увидеть ее здесь, в австрийском лазарете.***
— Как это он умер?! — вспылил РСФСР крича на подопечного. — Я видел лишь его тело, оно было в крови, я бы не успел ничего сделать, возле Анатолия были вражеские солдаты, да и Вы тогда уже отдали приказ об отступлении. — Почему ты мне раньше не сообщил?! Нам нельзя терять солдат! Мы могли бы его спасти! — Иван сильно волновался за подругу, которая стала очень близкой ему. Он не был готов вот так потерять ее, на войне… Вероятность того, что УНР мертва, даже если бы она была изначально жива, очень велика, австрийцы бы сразу застрелили ее. Но может ей повезло меньше и ее взяли в плен. — Нужно составить протокол о смерти в сегодняшнем бою. — сказал сам себе РСФСР и пустым взглядом пошел к своему столу. — Можешь идти. — кинул он, наблюдая как рядовой в спешке покинул кабинет. — Давай я составлю протокол, ты такой уставший, не хватало ещё того, чтобы ты где-то ошибся. — предложил Ярослав, хороший друг и напарник Ивана. Тихо кивнув, Ваня встал из-за стола, и подошёл к мини библиотеке, если ее так таковой можно назвать. Небольшая полка с книгами, штук десять или двенадцать. Оглядев все по очереди, он взял одну единственную, которую прочитывал уже не один раз. Стихи Пушкина, ох, как он их любил, не передать словами, каждое слово, каждую запятую, его творения всегда имеют смысл, что так сильно и привлекало его. Обычно он ее брал для успокоения своей души и уйти в мир отдыха и умиротворения. Глаза русского резко загорелись, повернувшись в приятелю он подбежал к столу так быстро, что могло показаться, что он подлетел. Ударив руками об деревянную поверхность, тем самым напугав Ярослава, он с серьезным выражением лица заявил: — Нужно Анатолия Тычинина наградить Георгиевским крестом. Он столько сделал для нас, все эти дни, он лечил раненных, подавал патроны, мог сделать перевязку раненному под стреляющими вокруг солдатами. А сколько он трудился! — Можешь предложить это на сегодняшнем собрании. — ответил Ярослав с все ещё шокированным видом. — И пожалуйста, не мешай, нельзя мне тут ошибиться. — Да, прости. — неловко промямлил РСФСР, поняв, что помешал напарнику.***
Прошли сутки с привоза в лазарет девушки. Она все ещё без сознательно лежала на койке, только рядом уже был ее брат. Он караулил ее всю ночь, в надежде, что она очнётся, но этого не случилось. Сейчас же, раннее утро, глаза просили сна, мозг отказывался воспринимать хоть что-то, но парень и не думал лечь спать. В один момент, одеяло зашуршало, ЗУНР поднял глаза на девушку. Она слабо открыла глаза и начала оглядываться вокруг, совсем не понимая где она сейчас находится. — УНР, ты очнулась! — обеспокоенно проговорил парень. — Что ты здесь делаешь? Почему ты одета в солдатскую форму? Почему ты не дома? — вопросы сыпались горой на Татьяну, это было лишним, ее голова раскалывалась, боль была очень сильная, мало того, болела грудь, рука и нога. На монолог юного медбрата, прибежал один из врачей, который, увидев, что солдат-девушка очнулась, позвал всех, дабы те посмотрели. Вокруг койки девушки собрались врачи, медсестры, уборщицы, все с изумлением и шоком смотрели на нее, с трудом веря, что перед ними лежит девушка. Одна женщина начала что-то говорить, но УНР ничего не понимала, она лишь с неподдельной усталостью смотрела на брата. Через некоторое время все разошлись, оставив ЗУНР следить за всеми пленными пациентами, это отличная возможность поговорить с сестрой и все разузнать. Когда парень хотел начать задавать вопросы ему это не дала сделать Таня, хриплым голосом, она начала говорить брату чтобы тот шел к ее лагерю, к русским солдатам, чтобы те пришли сюда и отвоевали этот городок, где она сейчас находится, чтобы те спасли многих пленных, ведь половина из них русские солдаты, многие молодые парни, а некоторые чьи-то мужья и отцы, их нельзя здесь бросить. ЗУНР сначала хотел отказаться, и помочь убраться от сюда только сестре, ему было все равно сейчас на всех в этой комнате, кроме сестры, что с трудом могла двигаться. Но поняв, что его точно заподозрят, если пропадет только она, учитывая что они внешне похожи, темболее, он не австриец и не немец, ему доверия уже намного меньше чем другим работникам лазарета. Бежать ему одному будет лучше, тем более сестра ему рассказала примерно где находится лагерь, правда как именно туда добраться она не знает. Но это не важно, ещё тогда, до войны, когда ЗУНР сбежал из страны, он помнил примерный путь до ближайшего города в Российской империи, если как он знает, этот город не был захвачен.***
Прошло некоторое время и когда он сбежал из лазарета, оставив сестру совсем одну, он несколько дней добирался до города, прячась от солдат и воруя еду. Когда же он добрался до места назначения, найдя военную часть, он рассказал все, что знал, утверждая, что многие русские солдаты живы и Анатолий не есть исключением. Про, так скажем, Анатолия, он узнал из газеты, которую он отобрал у какого-то мальчишки, после чего, конечно же отдал, в ней упоминалось про то, что погибший в бою Анатолий Тычинин, был награждён Георгиевским крестом. Информация про живого Анатолия быстро начала распространятся, и в недолгом промежутке времени дошла и до РСФСР, который до сих пор не мог смирится со смертью подруги. Радость его переполняла, и поэтому он решил, что нужно составлять новый план по освобождению пленных. Примерные координаты он узнал от того же Ивана, брата Татьяны, тогда ЗУНР привезли в их лагерь, где он и смог все рассказать. По рассказам Ивана, РСФСР составил четкий план, и уже через несколько дней, они прорвали город, тем самым освободив всех русских, и не только, пленных.