Непогрешимая гетеросексуальность

В коридоре уже никого не было, когда Мердерфейс возвращался. Не было абсолютной уверенности, он был рад этому или наоборот. С одной стороны, он не хотел никого видеть и слышать сейчас, а с другой - ему не пришлось бы самому себя убивать. Такой сильной ненависти к себе он не испытывал уже очень давно. Вернись сейчас Пиклз, он бы точно не повел себя так, как раньше. Слова Нейтана отрезвили его и словно открыли глаза на все, в чем он был не прав все это время. Но Пиклз уехал, а значит Нейтан рано или поздно выгонет и его. Конечно, без ударника они смогли бы играть, драм-машина уже однажды отчасти доказала им это, но долго ли это продлится? Скорее всего группе конец, и виноват в этом он и его неспособность замечать очевидное. Закрыв лицо руками, Мердерфейс упал на кровать, но тут в дверь постучали. — Ухожи, Нейтан! — крикнул он, — я не готов шейчаш ш тобой общатьщя, мне все равно, когда ты меня убъешь, я и шам хотел, прошто дай мне еще время! Но стук повторился, и он был совсем не такой тяжелый, как у Нейтана. С ворчанием он поднялся, чтобы открыть. Сердце пропустило удар, когда он это сделал. Мердерфейс не поверил своим глазам. Пиклз стоял у него на пороге. Он не выглядел расстроенным или злым, возможно, он вообще пришел попрощаться, но Мердерфейс почувствовал такое сильное облегчение, что это было не важно. Он, сдержав порыв обнять его, просто опустил глаза, понимая, что сейчас у него появилась возможность все исправить. — Прошти, Пиклж, — сказал он, — я не хощел, штобы так вышло, правда… я запуталшя в щебе… — Мердерфейс сглотнул ком в горле. — Не ухожи, пожалуйшта. Ты нужен группе и Нейтану. И… мне. Пиклз улыбнулся и перешагнул порог, закрывая за собой дверь. — Я услышал твои вопли на улице, — сказал он хитро. — И решил не уходить, пока не дам тебе второй шанс. Мердерфейс почувствовал, как сердце забилось чаще. — Ты подождешь, пока я помоюшь? — спросил он смущенно, чувствуя, что в этот раз точно что-то между ними изменилось. — Я понимаю, што шебе может бышь неприяшно от шого, какой я… ты вешь такой… ты прекрашен, а я… Но Пиклз, не дал ему договорить. Недолго думая, он поцеловал его, забираясь пальцами в волосы и удерживая. Уильям сначала отпрянул он неожиданности, а потом с жаром подался навстречу, принимая юркий язык в свой рот. Пиклз был пьян, как и всегда, и от него исходил запах алкоголя и пота, словно он только что с репетиции, и Мердерфейс надеялся, что сам далеко не чистый Пиклз не оттолкнет его. Он обхватил Пиклза за плечи, прижимая его к себе и чувствуя, как каждая клеточка тела отзывается на это объятие. Пиклз тем временем спустился к его шее, целуя и покусывая, и Мердерфейс почувствовал как жар бросается в лицо. Он застонал, оглаживая худую спину ударника. Каждый раз, как он задевал ладонями лопатки и ребра, то понимал, насколько ему отчего-то нравится, что они такие разные. Собственная полнота уже не так смущала. Пиклз шарил руками у него под футболкой, вызывая смешанные чувства. — Нет, не шмотри на меня, я урод… — слабым от возбуждения голосом прошептал Мердерфейс, но Пиклз мягко отвел его руки, которыми тот пытался загородиться. — Не прячь себя, Уильям, — сказал он, глядя словно в саму душу блестящими зелеными глазами. — В конце концов у всех нас есть то, что мы прячем от других, но друг от друга не надо… Это стоило того, чтобы подчиниться. Мердерфейс, словно завороженный, перестал сопротивляться, позволяя Пиклзу трогать себя, где ему вздумается. В конце концов Пиклз провел рукой у него под шортами, и Мердерфейс не выдержал. — Иди щюда, — с этими словами, он привлек Пиклза к стене, где стоял электрический стул и, усадив его на одну из его ручек, сам, даже мягче, чем рассчитывал, поцеловал поставленную белую шею. Проведя руками по бокам и животу, он расстегнул его джинсы, спуская их на бедра, и коснулся пальцами влажных половых губ. Пиклз возбужденно застонал у уха, обнимая его за шею. Мердерфейс особо не знал, что делать дальше. Конечно, ему хотелось доставить удовольствие, но фанатки обычно сами прыгали на него, а чтобы он сам что-то делал своими руками, то разве что наедине с собой, но у него был, естественно, член, а это совсем другое. Пиклз же был наоборот влажный и мягкий, Мердерфейс даже боялся, что огрубевшими от игры на басу пальцами сделает что-то не так. Но Пиклз не поправлял его, пока Мердерфейс инстинктивно пытался ласкать его. Но кажется, он все же что-то делал не так. Пиклз тихо дышал над ухом, но особо довольным не звучал. «А что если…?» — подумал Мердерфейс, медленно становясь на колени между ног Пиклза и стягивая джинсы ниже. Тот удивленно взглянул на него и Мердерфейс понял, что попал в точку. Подавшись вперед и осторожно лизнув, он услышал тихий удовлетворенный стон. Он никогда не видел вагину так близко. Всегда чувствуя противоречия на ее счет, Мердерфейс уже почти смирился, что и не увидит, но теперь он был влюблен. В мужчину. В Пиклза. Конечно, было бы гораздо проще, если бы у него был член, Мердерфейс к своему стыду даже понимал, что знал бы, что с ним делать, но… Пиклз был такой, какой есть, и Уильям очень хотел, чтобы ему было приятно. Закрыв глаза, он лизнул еще раз, ощущая, как мурашки бегут по рукам и спине от осознания того, каким был Пиклз на вкус. Мердерфейс осторожно взял в рот крупный клитор, посасывая. Если задуматься, это было похоже на мелкий член, так что он быстро вошел во вкус, не забывая обводить языком все остальное пространство вокруг и ниже. Судя по звукам, Пиклзу это нравилось, так что он не останавливался, чувствуя, что ему и самому начинает нравиться. Шорты натягивались и давили, но Мердерфейс не мог сосредоточиться сейчас только на себе. Он вдруг понял, что не важно, был бы у Пиклза член или нет, ему нравилось доставлять удовольствие этому человеку. Пиклз хватался за его волосы, подаваясь бедрами навстречу его языку. Мердерфейс в который раз сжал руками веснушчатые ягодицы, слушая возбуждающие звуки, которые издавал Пиклз над ним. — Уильям, — позвал его Пиклз, — Уильям! — и потянул на себя, отрывая от его занятия. — Иди сюда. Мердерфейс подчинился и с трудом встал на ноги. Член ныл, но Пиклз, кажется, имел на него планы. Мердерфейс сам чуть не застонал, когда тот коснулся ладонями его шорт, после расстегивая их и стягивая вниз. Все было, как и в первый раз, только Мердерфейс, наконец, чувствовал себя спокойно, осознавая особенности тела своего партнера. Пиклз прижимался к нему всем телом, двигая бедрами, в то время как Мердерфейс поддерживал его, предупреждая падение с подлокотника стула. Раньше Уильям думал, что влюбиться в мужчину стыдно, но чувствуя губы Пиклза на своем ухе и шее; руки, крепко обхватившие его за спину и плечи; слыша тихие стоны удовольствия при каждом толчке, он понимал, что Нейтан был прав: Пиклз не мужчина, и даже не женщина. Он тот, кого Мердерфейс ждал всю свою жизнь и лишь из-за собственной сердечной слепоты не замечал, столько времени проведя рядом с ним. Он чувствовал, что скоро кончит, Пиклз также хватался за него и стонал, отчего это чувство только усиливалось. Кажется Пиклз пришел раньше, потому что после того, как Мердерфейс, вне себя от возбуждения, толкнулся в последний раз, Пиклз просто упал все-таки на сидение стула, расслабленно облокачиваясь на спинку и второй подлокотник, и глядя на него довольными глазами. — Пообещай, што не уйдешь из группы, — только и смог сказать Мердерфейс, все еще переваривая все, что только что произошло. Пиклз на это лишь рассмеялся. — То есть, это все было ради этого? Мердерфейс смутился, подбирая слова, чтобы оправдаться, но тут заметил лукавую улыбку ударника и успокоился. — А ты пообещай, что никогда больше не будешь дарить мне бабские подарки. — Обещаю, — сразу же ответил Мердерфейс. — Да и с щего бы мне это делащь, я ж не педик какой-то? В шмышле… ну ты понял. Ты ж не женщина в конше коншов. Пиклз с улыбкой прикрыл глаза, махнув ему рукой. Кажется, он и правда больше не собирался уходить, а значит скоро все вернется на свои места. Ну, почти.