I just wanna be loved.

Реджинальд Харгривз никогда не был примерным семьянином, добряком или любителем детей. Он всегда был чересчур скрытным и холодным человеком, который говорил всегда сухо, безразлично и по делу, проявляя заинтересованность лишь в отношении своих экспериментов и проектов. Наверное, поэтому новость о том, что он усыновил семерых детей, вызвала у его знакомых и коллег сильное удивление, но не такое сильное как тогда, когда он объявил во всеуслышание, что собирается вырастить из них настоящих героев, которые будут стоять на страже города и защищать его, ведь дети обладали необычными талантами.Он назвал их Академия «Амбрелла» и дал каждому порядковый номер вместо имени, выработал особое расписание, которому они должны были следовать чуть ли не с самого рождения. Оно включало в себя тренировки на выносливость, развитие силы, контроль собственных способностей, также некоторые уроки, которые считал нужными. Но это расписание не предполагало наличие времени для игр, просмотра мультфильмов и других обычных для детей дел. К своим детям он относился всегда очень холодно, и заинтересованность они у него вызывали лишь, как очередной эксперимент, а вся забота о малышах была возложена сначала на нянь, а потом уже на робота Грейс и Пого — разумного шимпанзе. Вот уже восемь лет дети жили в такой атмосфере: в строгости, без любви отца, обезличенные своими номерами, лишенные нормального детства. Реджинальд Харгривз был очень закрытым, холодным человеком, и никто и подумать не мог, что у него есть родная дочь. Номер Восемь появилась в академии 28 сентября 1997 года, почти на 8 лет позже, чем остальные дети. Реджинальд Харгривз занёс ее на руках в помещение, бережно прикрывая зонтом от идущего на улице проливного дождя. Оказавшись в тепле, малышка засмеялась и начала любопытно озираться по сторонам, а мужчина с тенью легкой улыбки смотрел на неё и слегка укачивал. — Мистер Реджинальд, это та, о ком я думаю? — несмело спросил Пого, выйдя навстречу хозяину из гостиной. Шимпанзе помнил о попытках господина искусственно создать ребенка со способностями похожими на те, которыми обладают его приемные, и о том, как долго он искал «подходящую» женщину. — Это Номер Восемь? Малышка повернула головку на голос Пого, улыбнулась своей беззубой улыбкой и снова засмеялась, и шимпанзе, не сдержавшись, улыбнулся ей в ответ, но она уже погрузила большой пальчик в рот и вернулась к осмотру дома, водя своими большими серыми глазами из стороны в сторону. — Да, это Лили, — мягко ответил мужчина, не отрывая взгляда от девочки. От шимпанзе не укрылось то, что мистер Харгривз назвал ребёнка по имени, а не по порядковому номеру, но он пока не понимал почему, ведь хозяин говорил, что это просто ещё один эксперимент, ни чем ни отличающийся от других, просто ещё один проект. — Выносивший ее объект наблюдений умер несколькими днями ранее, — продолжил холодно мужчина, будто для записи об эксперименте. — И мне ничего не оставалось, как забрать ее сюда. — Но как же дети? Как им это объяснить? — Пого сразу забеспокоился о том, как дети воспримут эту новость, ведь конкуренция среди них и так почти достигла своего пика, а новый член семьи лишь усилит ее. Да и как они отнесутся к малышке, зная кто она по рождению? — Я сам завтра объявлю Номерам Один, Два, Три, Четыре, Шесть и Семь о прибытии нового члена команды, а пока их это не должно касаться, — Реджинальд прошёл мимо шимпанзе и уже хотел было подняться наверх, когда голос обезьяны остановил его. — Но сэр… — Что ещё, Пого? — мужчина обернулся и с плохо скрытым раздражением посмотрел на говорившего. — Вы ничего не сказали о Номере Пять, — продолжил Пого, стойко снося взгляд господина. — Ах, да, — произнёс мужчина и на секунду зажмурил глаза, а в это время малышка снова засмеялась, заметив темноволосого мальчика, выглядывавшего из-за угла, но осознав, что его заметили, парень скрылся из вида. — Пригласи Номер Пять ко мне в кабинет. И мисс Грейс тоже, а также подготовь комнату для Лили… В смысле, Номера Восемь. Произнеся указания, мистер Харгривз направился в свой кабинет, все также заботливо прижимая маленькую Лили к своей груди, а Пого лишь тяжело вздохнул, покачал головой, как бы сетуя на напускную холодность господина, и побрел исполнять его указания, чувствую грядущие перемены в жизни этого дома. А на втором этаже по комнате бродил мальчик, пытаясь понять, отчего его отец назвал младенца по имени и откуда вообще взялся этот ребёнок с таким задорным смехом, нарушающим звенящую тишину академии. Хотя парень все ещё застревал в стенах и иногда бесконтрольно перемещался, он был лучшим, но отец даже имени ему не дал, поэтому он не придумал его себе, как остальные — он все ждал, когда для него это сделает отец, но тот не собирался этого делать. Зазвонил колокольчик, означавший, что его вызывают, и это выдернуло мальчика из мыслей. Он вышел из комнаты и направился к кабинету отца, а цифра «5» на его двери слегка наклонилась набок

***

-Прекрасно, Номер Восемь, -проходя мимо девочки лет десяти произнёс мистер Харгривз, на что та довольно улыбнулась. — Переходи к следующему упражнению. Номер Четыре, я все вижу! Мужчина направился к следующему ребёнку, а девочка попыталась направить водяную сферу, которой сейчас управляла в воздухе, в бочку с водой, стоящую неподалеку, что требовало от малышки концентрации и больших усилий. Хоть вода и слушалась ее лучше всего, возраст пока не позволял девочки взять свои силы под полный контроль с той легкостью, с которой это делали ее братья и сестра, особенно ее восхищал Номер Пять, который раньше всех смог обуздать свою силу и открыть для себя ее с другой стороны, чему она первой стала свидетелем. С самого ее появления, Номер Восемь никогда не была обделена вниманием семьи, ведь к каждому она смогла найти свой подход и придумать что-то особенное, о чем знали только они вдвоём. Для Вани девочка сначала стала первым постоянным слушателем, правда, выражавшим свой восторг в смехе и хлопках, но Номер Семь была счастлива и от такой реакции, а позднее, когда Лили подросла, девочка начала увлекаться балетом и просила Ваню играть ей партии из балета, чтобы тренироваться, на что та с удовольствием согласилась, но с условием, что это будет их маленькой тайной. Их тесная дружба с Лютером началась, когда Лили чихнула и случайно вызвала этим снегопад, ведь оказалось, что зима — любимое время мальчика, и теперь они частенько пробиралась вдвоём на чердак и играли там в снежки или делали снежных ангелов. Эллисон частенько разыгрывала с сестрой ее любимые сказки, мастерски перевоплощаясь то в прекрасную принцессу, то в старую злую королеву, что вызывало восторг у малышки, а с Диего они рассматривали различные карты, а потом представляли себя пиратами и искали сокровища на заднем дворе, к ним часто присоединялся Бен, изображая древнее мифическое чудовище. Бен и Клаус стали ей лучшими друзьями, постоянно опекающими ее и втягивающими в разные авантюры, вроде готовки оладушек посреди ночи на кухне, конечно, в большинстве случаев, инициатором таких вылазок был Клаус, но Бен, как голос разума, всегда следовал за ним и следил, чтобы тот не навредил себе и малышке. Но Бен не знал того, что значит Лили для Клауса. Это маленькое чудо пробудило в нем то, хорошее, что было спрятано за страхом от своей силы. Номер Четыре часто приходил к ней после тяжелых вечерних тренировок перед сном, возможно, чтобы ее проведать и узнать об ее самочувствие, но больше, потому что боялся оставаться один в темноте, а никому, кроме Лили, не хотелось его общества, ведь единственным желанием после таких занятий был крепкий сон. Но малышка всегда была рада его видеть. Обычно они накрывались с головой одеялом и, светя фонариком под ним, играли в театр теней. На ее пятый день рождения Клаус подарил ей фонарь, в который надо было вставить свечку, и покрутить, тогда по комнате начали плясать тени разных животных. Она была близка со всеми, но ближе всех для нее был Номер Пять. С первых дней как бы ни старались остальные увлечь ее или развеселить, когда в поле ее зрения появлялся Номер Пять, малышка тянулась только к нему, и поначалу от отнёсся к этому с раздражением, ведь он не хотел становиться для неё нянькой, но с каждым днём их связь все усиливалась. К Лили нельзя было даже подойти так, чтобы он это не узнал. Он опекал ее со всех сторон, от всего и всех защищал, брал на себя вину за ее шалости или проступки, постоянно носил ее на руках и о чем-то шептался, ходил с ней на Хэллоуин, в парных костюмах и постоянно шутил. Другим оставалось лишь удивляться тому, как менялся парень рядом с ней. Но когда Лили исполнилось восемь, он вдруг отстранился он неё, сначала слегка, а потом все больше и больше. Он продолжал о ней заботиться, защищать на миссиях, прикрывая ее собой, но кроме этого Номер Восемь больше не получала от него внимания. А Девочка не могла понять в чем причина такого поведения брата, и это причиняло ей боль, но рядом были Бен с Клаусом, которые постоянно отвлекали сестру от плохих мыслей. Но только Номер Пять знал истинную причину, которая заставляла его так ранить дорогого ему человека. -Номер Пять, зайди в мой кабинет, — Реджинальд Харгривз в тот день был холоднее обычного и постоянно о чем-то напряжённо думал. Но мальчик не особо над этим задумывался, ведь на дворе стояло 28 сентября. День рождения его маленькой принцессы. Конечно, на самом деле Лили родилась первого октября, как и все они, но на одном из семейных собраний дети решили выбрать ей ее персональный день рождения, и тогда Номер Пять предложил именно это число, потому что именно в этот день его маленькое чудо впервые переступило порог академии. Он помнит тот вечер на редкость ярко, хотя прошло уже порядком шести лет. В тот вечер шёл холодный проливной дождь. Отец вернулся очень поздно, но мальчик никак не мог уснуть, потому что ему нужно было спросить у отца кое-что очень важное, поэтому услышав, как хлопнула входная дверь, он вышел из своей комнаты и хотел уже спуститься на первый этаж, когда услышал голоса. Он не особо помнит содержание их разговора, но ее имя запомнилось ему сразу же. Отец назвал ее Лили, во французской манере поставив ударение на последний слог. А потом он услышал ее смех — такой чистый и радостный, совершенно не подходящий ни к этому зданию, ни к погоде за окном. А потом ее большие серые глаза, следившие за ним на втором этаже, белые локоны волос и маленькие ручки, задумчиво перебирающие одеяло. Она показалась тогда ему ангелом. В тот день отец вызвал его в кабинет, как и сейчас, чтобы объяснить ему, кто такая Лили. Он также попросил Пятого приглядывать за ней, но Номер Пять, будучи взбалмошным мальчишкой, наотрез отказался, заявив, что это ниже его достоинства, но когда малышка протянула к нему свои ручки через пару дней, только к нему одному, когда в комнате было столько народу, он передумал, о чем и сообщил отцу за ужином. После этого он проводил с Лили все своё свободное время, отказываясь от любой помощи. Ему безумно нравилось катать ее на спине, и когда она после этого целовала его по-детски в нос, называя своим рыцарем, а он потом целую ночь не мог перестать думать об этом; нравилось играть с ней в чаепитие и рисовать до ночи, а потом лежать с ней и гладить по волосам, отдающим золотом в тёплом свете уличного фонаря. Он сходил с ума от ревности, когда ее на руках держал кто-то другой, постоянно носил ее на руках и терся о ее носик своим, целовал в макушку. Он влюбился в свою сестру, влюбился бесповоротно, и тонул в этом чувстве, но был так счастлив. -Номер Пять, ты идёшь? — настойчиво повторил мистер Харгривз. — Да, отец. — Номер Пять, я заметил, что вы с Лили очень близки, — мужчина посмотрел на него изучающим, цепким взглядом, стараясь уловить хоть какие-то изменения в лице мальчика, но Пятый лишь приподнял бровь, показывая свою заинтересованность в том, к чему ведёт его отец. — И я бы не сказал, что мне это нравится. Видишь ли, я в курсе романа Номер Три и Номер Один и не возражаю, пока это не мешает им блестяще выполнять миссии, но Лили это другое. Она моя родная дочь, и я хочу для неё лучшей жизни, чем та, которую можешь предложить ей ты, — Номер Пять сжал кулаки, но ничего не ответил, ведь в глубине души понимал, что это правда. Что он сможет предложить ей в будущем? Также ловить преступников, постоянно рискуя собственной жизнью? Или уйти из родительского дома непонятно куда, не имея ничего, кроме способностей. -Лили живет здесь исключительно по моей доброте к вам, ведь я нашёл для неё приличную школу-пансионат в Англии уже очень давно, но вы все слишком к ней привязались, чтобы вот так отрывать ее от вас. Но если я увижу, что твои с ней взаимоотношения выходят за рамки обычной дружбы, я буду вынужден все же ее отослать, — на этой фразе мальчик подавился воздухом и испуганно распахнул зеленовато-голубые глаза, представив себе это. Мистер Харгривз остался доволен результатом, произведённым его словами, и продолжил. — Ты понимаешь, что тебе нужно сделать, чтобы этого не произошло, Номер Пять? -Да, понимаю, отец, — сквозь зубы ответил ему парень. Вдруг спины девочки коснулось что-то мокрое и мягкое, и от неожиданности она вскрикнула и всплеснула руками, которыми ещё мгновение назад контролировала движение сферы. -Боже, малышка, прости меня. Я не специально, — к девочке подбежал перепуганный Номер Шесть. — Тебе не больно? -Нет, Бенни, все в порядке. Я просто испугалась, — младшая Харгривз потупила взгляд, осознав, что перепугала всех своей реакцией, но когда она подняла взгляд, на ее лице застыло выражение крайнего удивления, ведь Бен стоял и смотрел, не мигая, на что-то за ее спиной с выражением дикого ужаса на лице. Лили обернулась и увидела Пятого с головы до ног промокшего до нитки. -Номер Пять, я…- начала было девочка, но он остановил ее жестом руки. — Давай я попробую тебя высушить? Парень отчаянно замахал головой, но было уже поздно. Номер Восемь направила на него поток горячего воздуха, но не рассчитала свою силу, и поток оказался настолько сильным и горячим, что просто припечатал парня к кирпичной стене дома и ожег кожу. Осознав это, девочка опустила руки и подбежала к Номеру Пять. -Прости меня, пожалуйста, я не… -Что ты не? Не хотела меня обливать холодной водой? Или ударять о стену, выставляя слабым? — перебил ее парень, начав кричать. — Как именно накосячить ты не хотела, Номер Восемь?! Если ты не умеешь пользоваться своей силой, то не берись! Очередная утренняя ссора с отцом вывела его из состояния покоя — он был на взводе, поэтому сейчас из него выплеснулась вся та злость, которую он держал в себе после разговора с отцом. Но когда парень наконец взглянул на девочку, он осекся. Лили смотрела на него едва сдерживая слезы, прикрыв рот руками, и это задело его до глубины души, ведь ее серые, как осеннее пасмурное небо, глаза смотрели на него с такой обидой и болью, что ему стало не по себе. Он понял, что сейчас обидел ту, кого он всегда сам защищал от тех, на кого был похож пару минут назад. -Лили, я… — он протянул к ней руку, но она закрыла лицо руками и убежала в дом. Мальчик быстро вскочил на ноги, намереваясь побежать за ней, но его остановил голос отца. -Что это за непозволительное поведение, Номер Пять?! Ты вымещаешь злость от своих неудач на других, на тех, кто не может тебе ответить? Ты импульсивен, несдержан и не контролируешь себя. Ты определенно ещё не готов к прыжкам во времени. Я лишаю тебя возможности проводить свободное время в гостиной, саду, библиотеке и где бы то ни было, кроме своей комнаты! — мистер Харгривз был в ярости, но Номер Пять проигнорировал отца и переместил прямо в комнату к Лили, где нашёл ее в слезах. От этой картины его и без того ноющее сердце было готово разорваться на мелкие кусочки. Его принцесса, его маленькое солнышко сейчас горько плакала из-за него. Не в силах этого выдержать, но крепко обнял ее и зашептал: -Цветочек, не плачь, прошу тебя. Я…Я просто идиот, конченный придурок. Я не должен был так с тобой говорить и вести себя в последнее время. Но я делал это ради нас, ради того, чтобы ты осталась здесь. Господи, прости меня, малышка. А Лили просто сидела и слушала этот шёпот, постепенно успокаиваясь от тепла, которое исходило от тела и голоса Пятого. Когда он кричал на неё во дворе, ей казалось, что это последняя капля, и брата ее начал просто ненавидеть, но теперь, когда он крепко ее обнимает, крепко прижимая к себе, Лили сразу ему все простила — и сцену во дворе, и его холодность, и отстраненность, будто и не прошло этих двух лет. В конце концов, она тоже не выдержала и обняла его, так они и сидели, крепко обнявшись ещё какое-то время, как в детстве. -Никогда больше так не делай, — прошептала слегка хрипловатым голос девочка. — Не делать чего? — растерянно спросил парень, пытаясь заглянуть ей в лицо. -Не отстраняйся от меня, Пятый. Я этого просто не выдержу. -Ни за что, цветочек, ведь я люблю тебя, по-настоящему люблю. После этих слов Лили повернула к нему своё личико и удивленно посмотрела на него, а он не знал куда себя деть от смущения и страха, что сказал лишнее. -Чего? — только и смогла ответить ему Восьмая. -Ничего, засыпай, — так они и уснули в обнимкую, ещё не зная, что ожидает их впереди.