***
На столицу Республики опустилась ночь. Словно тёмное мягкое одеяло оно накрыло небоскрёбы, сенат и храм джедаев. Сегодня не было холодно. Ветер дул… Кажется, с запада. Но Скайуокер сейчас был ни в чём не уверен. Они убили канцлера. Это ли не отрицал орден и кондекс, а? Кажется, сам Мейс Винду просил его убить Палпатина. И, конечно, Энакин убил. Но то, с каким это далось ему усилием. Канцлер пусть и был плохим человеком, но к Скайуокеру всегда относился хорошо. Поэтому убивать близкого ему человека было… Трудно. Да, трудно, но ведь правильно, да? Правильно, но только не для джедая.***
Молодой генерал республиканской армии сейчас стоял около входа в храм, где он вырос. Стоял, держась за поручень. Воспоминания/эмоции/чувства… Ведь именно здесь, где-то год назад, он распрощался со своей ученицей раз и навсегда. С ученицей — да, но не с другом по имени Асока Тано. Вот так он и сейчас стоял, но уже не с комом в горле и слезами на глазах, а с небольшой улыбкой и спокойствием внутри себя. Ветер мягко перебирал его локоны. Он, будто, играл с его волосами. То забрасывал пару прядей ему на лоб, то, резким порывом ветра, убирал их с его лица. Он ждал. Ждал, верил и надеялся. Она должна прийти. Просто обязана. Он не знал с чего начать и как сейчас себя лучше вести. Не знал, как признаться в своих чувствах. Кажется… Он немного запутался в себе. Но одно он знал точно — он любит её, и больше никогда не отпустит. — Я не помешаю? — с усмешкой спросил знакомый голос. Он обернулся. — Даже если я скажу да, это бы тебя не остановило, правда? — отшутился Скайуокер. — Возможно. Но мы этого уже никогда не узнаем, — подходя к нему и складывая руки на те же перила, ухмыльнулась Тано. Повисло молчание. Они просто смотрели куда-то вдаль. Смотрели, как тысячи огней то загораются, то гаснут. Как тысячи людей встречаются, и расходятся. Слушали чьи-то оживлённые беседы. — Еле ушла с этого их «праздника в честь победы», — размяв шею, начала говорить Тано. — А зря, шампанское было весьма неплохим. Да и вино тоже было ничего. — То есть, ты пьян? — она не удивилась. Просто… Усмехнулась в этой… Своей манере. — О, да ладно тебе, Шпилька. Такой день. Неужели мне нельзя выпить пару глотков, м? — расплываясь в улыбке, спросил Скайуокер. — Скорее, пару бокалов, — хихикнула та. — и нет, я вовсе не против. К тому же ты же у нас герой. Сам «избранный», — сказала Тано, при этом показав на руках ковычки. — Мы ведь все люди, а людям иногда тоже нужно расслабляться. Да? — Ты совершенно права, мой юный пада… — он понял, что ушёл не туда. — мой дорогой друг. — поправил себя Энакин. «Друг» — пронеслось эхом в голове у Асоки. А если она больше не хотела быть его другом?! Что, если она хотела стать ему кем-то большим. Если ей хотелось ощущать его взгляды на себе намного чаще. Что если… — Ты так изменилась… — Асока даже не заметила, как Скайуокер начал сверлить её взглядом. — В каком смысле? — тихо прошептала Тано. — Я… Ты… Стала красивой… Очень, правда, — как же хорошо, что завтра всё это можно будет скинуть на действие алкоголя. — Правда? Что ж… Мне приятно, — и её щёки вспыхнули, словно огонь. Это и Энакин заметил. — Я… Просто хотел узнать, — начал тот. — я помню, что ты говорила мне здесь, что хочешь со всем разобраться сама… И… Я просто, — он сглотнул. — не планируешь вернуться в орден? Надежда? Наивность? Да, именно с этими эмоциями были сказаны последние слова. — На самом деле, я много об этом думала. И… Честно говоря, пока что, я не знаю, — нахмурилась она. — Я… Асока, я приму любое твоё решение. Я ведь всё-таки твой друг, — спохватился Энакин. — Друг, — тихо прошептала Асока. — Я… Если тебя это как-то обидело или… — начал было оправдываться тот, но был прерван. — О, нет. Что ты. Думаю, выше, чем статус друга у тебя я не смогла бы пойти, верно? — активно жестикулируя руками, сказала бывший падаван. Присаживаясь на ступени, что ведут в храм, она подозвала бывшего наставника сесть рядом. И тот сел. Но ответа на её вопрос так и не последовало. Вернее, ответ то был. И ещё какой. Но сказать его вслух… Даже алкоголь не настолько опьянял, чтобы сказать это. Сказать правду. — Хотя… После всего того, что я тебе сделала, ты имеешь полное право даже ненавидеть меня, — грустно усмехнулась Тано, возвращая свой взгляд на шумный город. — Поэтому, я думаю, что если я останусь твоим другом… Короче, я рада, что ты до сих пор считаешь меня своим дру… — но договорить ей не дали. Скайуокер просто поцеловал её повинуясь какому-то порыву в своей голове. Не мягко, нет. Даже грубо. Но будто это сейчас было главным? И какого было его удивление. Когда через несколько ужасно долгих секунд, Асока стала отвечать на его поцелуи. Сперва робко. Почти незаметно. Однако позже, чувства/эмоции/ощущения полностью заполнили голову юной тогруты. Она обхватила его шею своими руками, запуская пальцы в волосы. В Скайуокере будто взорвалось что-то. Что-то, что прежде дремало далеко внутри него. Казалось, всё это никогда не сможет закончиться. Как вдруг… — Нет, — резко разорвав поцелуй и отодвинувшись от него, сказала Тано. — это… Ты просто пьян. Завтра ты об этом… Пожалеешь. Он молча слушал её. Пока его сердце пыталось восстановить нормальный ритм биения. — Это была… Ошибка… — и с её глаз сорвалась одинокая слеза. А он всё ещё молчал. Спустя пару минут, она решила встать, но её руку быстро перехватил Скайуокер. — Нет, слышишь?! Нет! — не то, чтобы криком, но довольно громким голосом сказал Энакин. — Я не хочу больше быть твоим другом. Я не хочу больше терять тебя, понимаешь? — сказал он, после чего увидел слёзы на глазах возлюбленной. — О чёрт, Асока, прости, — Скайуокер потянул её на себя. И в этот раз она уже не сопротивлялась. В этот раз она, кажется, с радостью упала к нему в крепкие объятия. Положив при этом голову ему на грудь. — Я не… Я не хотел тебя пугать, правда, — ещё раз тихо прошептал тот. А она, вроде, перестала плакать. Что, не могло не радовать Энакина. — Я боялась этого чувства тогда, — тихо начала Тано. — боялась, что ты откажешься быть моим учителем. Боялась, что возненавидишь меня за это, — шептала та. А он просто пытался понять. Осмыслить и принять информацию. — Ты даже не представляешь, как сильно я скучал, — ни с того ни с сего сказал Энакин. — Сходил с ума. Разговаривал с Баррис, пока не понял кое-что… — быстро и порывисто говорил Энакин. — Я люблю тебя, Шпилька. Правда. Сильно и… Кажется, довольно давно. Асока замерла. Да, она давно хотела услышать эти слова от него. Давно хотела стать ЕГО любимой. — И за тот поцелуй… Прости, ты имеешь полное право дать мне за это пощёчину так что… Но в этот раз договорить не дали ему. Ибо Тано, приподнявшись и повернувшись к нему, обхватила его лицо руками и нежно коснулась его губ своими. Скайуокер с радостью ответил ей, вкладывая всё, что чувствовал в этот момент. Больше не было резкости или грубости. Только нежность и любовь, исходящие в силе от обоих. — Ты даже не представляешь, как долго я хотел это сделать, — улыбнулся Скайуокер после минутного поцелуя. — Я люблю тебя, — тихо сказала Асока, нежно целуя его в лоб. — люблю, — в нос. — очень сильно, — в щёку. — и очень давно, — сказала она, прежде чем их губы соединились вновь.*
Подобно пламени костра, искры салюта. Как будто обоих бросает в жар. И температура поднимается и бьёт все нормы. А вместе с температурой растут и чувства, ощущения, эмоции.