Как ночь, как уголь

Инженер краснел, пытаясь натянуть воротник мятой рубашки повыше — так, чтобы не видно было красных отметин на шее, и думал, что это ужасно неприлично — идти вот так на работу и к Жилину тоже. Стоило задеть ненароком следы укусов, как перед глазами вспыхивали картинки прошлой ночи, и Инженер краснел ещё сильнее. Роман уже ушёл по своим делам, поцеловав его напоследок долгим нежным поцелуем, и сказал, что придёт вечером. Какая-то часть Инженера боялась, что он соврал, что он теперь никогда не появится на пороге его квартиры. Но разве так смотрят на тех, к кому не собираются больше приходить? До того, как Лидер надел свои неизменные тёмные очки — Иннокентий видел его глаза. Взгляд, полный обожания. Нежности. Любви. То чувство, которое зарождалось в нём самом, Инженер мог бы назвать любовью. Возможно, это и было слишком быстро, но жизнь вообще довольно коротка. Да, Инженер был влюблён в Лидера. Иннокентий любил Романа. И, похоже, это было взаимно. Он должен был испытывать сейчас тревогу и ужас перед походом в участок, но все страхи заглушались трепетом крыльев бабочек в животе, приятной дрожью от воспоминаний о всех тех моментах их с Романом физической близости. Отражение почему-то ухмыльнулось, в голове прозвучала язвительным шёпотом фраза: «Всё равно я был первым». Инженер мотнул головой, привычным жестом стряхивая наваждение. *** — Присаживайся-присаживайся, голубчик. Пока на стул, а там как пойдёт, ху-ху-хуу… Инженер улыбнулся, потому что инстинктивно это всегда делал, когда кто-то в разговоре шутил и смеялся, но потом до него дошёл смысл слов и он нахмурился, медленно опустившись на стул. — Погоди, чай поставлю, — Жилин подскочил и, напевая под нос, подошёл к подоконнику, где стоял чайник. Заглянул под крышку и, удовлетворённо кивнув, опустил в него небольшой кипятильник, шнур которого едва доставал до розетки. Иннокентий молча следил за ним, теребя манжету рубашки, и гадал, что на самом деле у Жилина на уме. По тому никогда нельзя было сказать наверняка. Вдруг он в этот чай какую-нибудь сыворотку правды добавит… — Ну, значит, приступим, пока там вот это всё закипит… — полковник подвинулся ближе на стуле, достал чистый лист из стопки, взял ручку и кивнул Инженеру: — давай, рассказывай, как всё было. Когда из НИИ вышел, где шёл, куда пришёл, чего видел интересного. — Я-я… Ну, не помню я то-точно во сколько это, к-кажется в девять… Или десять… — Погоди-погоди, ручка не пишет, зараза… Инженер сглотнул, дожидаясь пока Жилин найдёт пишущую ручку. Наконец-то, самая последняя из шести ручек оказалась рабочей и полковник махнул рукой, чтобы Инженер продолжал. — За-значит, в девять… Или восемь… — Коллега твой говорил, что ты в девять уже работу закончил и ушёл, — почесал глаз ручкой Жилин. — Д-да, наверное… Я так-то на часы и не с-смотрел вообще, — соврал Инженер, потому что в тот день неотрывно следил за ползущей стрелкой, надеясь вернуться домой до начала новой серии «Слёз сентября». — Хмм… — по Жилину не понятно было, поверил он или нет. — А дальше? Как вышел, что было — давай-давай, там скоро вода закипит. — Ну, дальше э-э-э… Рома? Ну, Ро-роман приехал за мной и мы туда… Сюда… — Это Стрельников который? Из «Рукавов Железных»? Дааа, интересная компания, конечно… И что вы: встретились, прогулялись, человека там головы лишили в качестве досуга… — Н-нет! Не ли-лишали ничего ни-никого мы! Мы… В «Ка-канарейку» поехали, там поел…поужинали там… — Угууу… А что ели? — Ка-как, что? — Ну, кушали вы что? Это так, для протокола мне. — Э-э-э… — сбитый с толку Инженер попытался придумать, что они могли бы есть, гадая, будет ли Жилин потом проверять меню «Канарейки» в тот день, — К… Канарейку ели! — Вы в «Канарейке» ели канарейку, я правильно понимаю? — приподнял брови полковник. — Да… — Инженеру хотелось стукнуться головой о стол и откусить свой проклятый язык. — А чего ж её есть, она же маленькая там совсем, косточки одни да кожа… Ну да ладно, допустим. Ой, водичка уже закипела! — Жилин побежал к чайнику и, выключив кипятильник, положил его прямо на стопку каких-то папок, громоздившихся на подоконнике. Полковник достал из тумбочки пару чашек и разлил по ним кипяток, а потом окунул в них один и тот же пакетик чая по очереди. — Извини уж, с сахаром у нас, так сказать, туго, но есть ириски — вот, угощайся, очень хорошие. Забористые, конечно, давно тут стоят, но если уж отгрызёшь там что-то, то всяко слаще будет. — Спасибо… — Инженер недоверчиво глянул на вазочку со слипшимися ирисками и из вежливости попробовал оторвать одну, но ириски сцепились намертво и между собой, и с вазочкой. — Ну что ты будешь делать, ай-яй-яй… — покачал головой полковник, глядя на эти безуспешные попытки. — Но вернёмся к нашим, так сказать, жмурам. Говоришь, тебя там не было и ты весь вечер в «Канарейке» провёл, да? Инженер сглотнул, неуверенно кивая. — И в это время на улице тебя совсем никто видеть не мог? Скажем, Захар — он, конечно, пьянчуга и рассказчик ещё тот, но клянётся, что видел кого-то в пальтишке и беретике как у тебя, в парке, где-то после девяти вечера. — О-обознался, наверное… — пожал плечами Инженер, часто-часто моргая. — У-у меня внешность, ну, такая — н-не примет…не примечательная со-совсем, ра-распостранённая… — Да не надо на себя наговаривать, всё с внешностью хорошо у тебя… Шарфиком так замотался, не жарко тебе? И пальто, вижу, новое… Старое-то где? Испачкалось небось? — С-старое изнош…протёрлось всё, давно вы-выбросить пора была, — Инженер ужасно потел под зимним шарфом, но светить красными метками на шее стеснялся. — Ну да, ну да, понимаю, самому форму штопать постоянно приходится, а на новую никак не выделят… Ну, это лирика всё. Ты извини, что наседаю так — работа у меня такая. Я тебя не подозреваю вовсе, ну куда тебе убивать? Приличный же человек, выглядишь прилично. Но что поделать, версии-то все отрабатывать приходится. Хотя, я конечно думаю, что это всё-таки разборки их эти бандитские. У нас же тут банд… Куча заразы этой, да… Инженер немного расслабился, кивая на слова Жилина. Может, действительно, не собирается в тюрьму его сажать? Преступников ведь не поят чаем и ириски не предлагают. — Да… Иннокентий-Иннокентий… Ке-ша… Мы же в школе с тобой учились, да? — Ну да, был…уч-чились, — улыбнулся Инженер, — в одном классе да-даже. — Ты ещё на парте первой сидел передо мной и очки у тебя такие странные были… Как у водолаза, будто ты не в школу, а на пляж пришёл. — К-катамаранов там разбил мне… — Да, Игорёк чудил в школе… Да и сейчас: упьётся скипидара своего и подкидывает мне, понимаешь, задачек всяких, отмазывать его… — вздохнул Жилин. — А помнишь, как на биологии лягушек мы резали? — Э-э-э… — Ты ещё задумался как-то так и вместо того, чтобы вскрыть её нормально, голову ей отчикал некрасиво… Ух, Марьяну Аркадьевну, биологичку нашу, стошнило ведь даже. — Н-не помню… — сердце забилось чаще, Инженер побледнел. — Ну, у тебя в тот день ещё портфель забрали и спрятали, подшутили так нехорошо, а ты всё плакал, просил, чтоб отдали, всю перемену плакал, а потом и биология у нас была вот как раз… — Жилин отпил чай и поморщился: — Ууу, горький какой, фу. — Я та-такого… Я-я не по-помню, мо-может, кто-то другой, я-я… Н-не я… — дышать стало тяжело, мысли путались и Инженеру чудился смех детей. — Ну, ушла история, — полковник хлопнул его по плечу. — Всё, свободен можешь быть, посидели хорошо с тобой, школьные года даже повспоминали. Давай, иди уже, а то мне тут с бумажками разгребаться ещё. Даа, подкинул кто-то работёнки. Хотя, так-то за меня мою работу в каком-то смысле сделали. Так сказать, по искоренению преступности в городе. Нехорошо очень сделали, но да. Вроде и жалко паренька этого, а вроде и плохим человеком он был. Как по мне, так главное, чтобы хороших людей не трогал никто. Да, Иннокентий? — Д-да, хороших лю-людей нельзя у-убивать… — прошептал Инженер. — И-и вообще никого нельзя! — Это правильно, — Жилин кивнул ему с улыбкой и холодным взглядом. — Надеюсь, не будет такого больше у нас. А то — ой, нехорошо… Ну иди уже, иди. Инженер встал и нетвёрдой походкой пошёл к выходу. По пути он скользнул взглядом по записям Жилина, но вместо слов на листе были нарисованы канарейка и лягушка, которые сидели за столом и пили чай. *** — Сильно Жилин прессовал тебя? — Лидер погладил Инженера по щеке и тот зажмурился, подаваясь на прикосновение. Они сидели вместе на диване в квартире Инженера, по телевизору как раз заканчивались новости, а после них должна была начаться новая серия «Слёз сентября» — Ну так… Такое. Н-не очень, но да. — Если хочешь, я его… — Нет! — Инженер распахнул глаза и отстранился. — Ну ты чего… Не надо его уб…трогать. Жилин, хороший вообще очень, он, он чаем меня п-поил и вообще… Я… Я не думаю, что он, ну… Плох…зла мне х-хочет. Просто… Работа у него… Такая. Но я же не виноват, так что мне н-не будет ничего совсем. — Как знаешь. Только скажи — одно слово, и я… — Да мы вообще с ним в школе, в ка-классе одном был…учились там… О, хочешь, я тебе, фотографии, ну, ш-школьные свои покажу? — Инженер покраснел. — Правда, я там немножко, ну, такой, не оч-чень… — Хочу, — улыбнулся Лидер, позволяя Инженеру соскользнуть с неприятной темы. — Ну, я быстренько, с-сейчас, — Иннокентий вскочил с дивана и убежал в соседнюю комнату — он точно помнил, что школьный альбом пылился где-то там, на шкафу. Попробовал несколько раз подпрыгнуть, но альбом достать не получилось. Тогда Инженер вздохнул и, подставил себе стул. Стул пошатывался на неровном полу и Инженер упёрся ладонью в зеркальную дверцу, чтобы не упасть, пока шарил второй рукой наверху среди пыли, собиравшейся там годами. — Засунул же так далеко… — проворчал он под нос. — Любишь прятать воспоминания подальше, — сказало Отражение. И Инженер сделал ошибку. Он опустил взгляд вниз, на зеркало, встречаясь с пугающе холодными глазами. Своими собственными. Но чужими. — Долго это будет продолжаться? — спросило Отражение. — Мне надоедать начинает. Инженер отпрянул, забыв, насколько ненадёжная опора у него под ногами, и, вскрикнув, полетел на пол. Из груди выбило весь дух, голова стукнулась о твёрдую поверхность с глухим звуком. Перед глазами вспыхнул яркий свет уличного фонаря и сквозь звон в ушах послышалось: «Время не подскажешь?..» — У тебя всё нор… — Лидер застыл на секунду в дверях, но опомнившись, тут же подскочил к Инженеру. — Чуть-чуть не уд…упал, — Иннокентий, зажмурившись, поднялся на локти. — Всё х-хорошо, Ромочка. — Да ты сотрясение заработать мог, ну чего ты как… — цокнул Лидер языком, придерживая Инженера за плечи. — Д-да там шишка только… Ай! — вскрикнул тот, когда чужие пальцы коснулись затылка. — Сейчас, холодное надо приложить, — Роман поднялся и выскочил за дверь, оставляя Инженера с зеркалом. Хотя он сам кривился от боли, Отражение казалось больше раздосадованным — поджимало губы и качало головой. «Останови его…» — произнесло оно одними губами. До Инженера дошло не сразу. А потом цепочка мыслей пронеслась грохочущим локомотивом: что-то холодное — морозилка — голова — конец всему. Он с ужасом приоткрыл рот, когда из кухни донёсся восклик в весьма нецензурных выражениях. — Рома! Стой! — Инженер вскочил, забыв о боли, и понёсся туда. Но застыл на пороге открывая и закрывая рот. Лидер стоял перед открытой морозилкой и медленно перевёл шокированный взгляд с неё на Инженера. — Ты… — только и смог выдавить Роман. Инженер чувствовал себя так, будто его окунули в прорубь. Грудь сжало, сдавило, он задыхался. — Р-рома… — Мне врал и в холодильник… Там же продукты, — лицо Лидера скривилось от отвращения. — Н-н-не… Не я-я… Я-я не знаю, п-поче-чему… Эт-т-т-то… — зубы стучали, комната расплывалась от слёз, которые текли неконтролируемым потоком. — Не ты? Кто-то положил голову мёртвого ханурика тебе в холодильник — серьёзно, отец? — Я н-не з-з-знаю, я н-не з-знаю, я н-н-не з-з-з… Б-б-боже… — его тело била судорога, мысли зациклились на одной фразе: «Всё пропало». Он совсем не мог дышать. То ли лёгкие просто забыли как это делать, то ли кислород куда-то вытекал из комнаты и каждый раз, когда он пытался втянуть воздух, получал лишь жалкие крохи, неспособные обеспечить организм. Ему казалось, что он умирает. Роман что-то говорил, держал его за дёргающиеся плечи, но его лицо расплывалось, а смысл слов было трудно уловить. Хотелось куда-то бежать, но тело не слушалось, ему казалось, что он вот-вот совсем потеряет контроль и тогда на смену ему придёт тот, Другой. И сделает что-то очень плохое. Ужасное. Лидер взял его лицо в ладони, пытаясь поймать и удержать бегающий по комнате взгляд. Инженер смотрел на губы напротив, которые перестали проговаривать непонятные слова и начали смыкаться и размыкаться в своём неспешном ритме, будто показывали: «Вот, смотри, так дышат люди, ты тоже человек, ты тоже это умеешь». Инженер загипнотизированно глядел на эти губы, не уловив момента, когда начал повторять за ними, замедляясь до их ритма. Время постепенно возвращалось к привычному ходу, уже не проносясь мимо с бешеной скоростью. Он снова научился дышать. Тело уже не подрагивало, оно словно одеревенело. Новая волна паники начала захлёстывать разум. — Тише-тише, дыши, всё в порядке, дыши, — сказал Лидер, гладя рукой его лицо. — Не могу… Двигаться… — сквозь сжатые зубы проговорил Инженер — челюсть совершенно не хотела размыкаться. — Это пройдёт, просто дыши, продолжай дышать со мной. Он продолжал. — Я сейчас подниму тебя с пола и отнесу на диван. Хорошо? — Д-да. Роман просунул одну руку под его согнутые напряжённые колени, второй обхватил плечи, и поднял. Инженер был словно детская игрушка, вырезанная целиком из дерева, и не смог распрямиться даже тогда, когда Лидер опустил его на диван, замотав ноги пледом. — Это пройдёт. Постарайся успокоиться и не думать ни о чём, ладно? — Т-ты к-куд-да? — Инженер хотел схватить его за руку, но так и не смог пошевелиться. — Тебе надо выпить чай. Сладкий. Я сделаю, я быстро. — Н-не ух-ход-ди… — Тише, я здесь, — Роман наклонился и поцеловал его лоб. — Я побуду тут, но чай всё равно выпить надо будет. Расскажи пока, чем ты в НИИ своём занимался сегодня. Твой этот… Лёшка? Он опять бадяжил свою клюквенную водку? — Н-нет, н-не водку и бу-бу-брусничную… Б-брусничное вин-но… Инженер начал рассказывать о Лёшке и его выходках, постепенно слова давались лучше, напряжение в мышцах уменьшалось. Вскоре он смог нормально вытянуть ноги и разжать кулаки. Лидер всё это время гладил его по волосам. Потом Роман всё же сделал приторно сладкий чай и, помогая удерживать чашку, напоил им Инженера. Тот чувствовал себя смертельно уставшим. В голове вдруг оказалось совершенно пусто. — П-полежи с-со мной… — только и смог он произнести. Лидер кивнул и, забравшись на диван, устроился рядом, обнимая Инженера одной рукой. — Отдохни. Я здесь… — услышал тот, прежде чем провалился в темноту.