Видение
3 октября 2020 г. в 06:27
Деус помрачнел, нахмурил свои идеальные брови и погрузился в сосредоточенное молчание. Талис нагло улыбался: не каждое столетие выпадает возможноть в чем-то упрекнуть педантичного и дотошного до мелочей главу местного отделения «Спаси и сохрани».
— Ну, ангел мой? Есть идеи?
— Не может быть, чтобы мы что-то недоглядели, — Деус задумчиво сложил руки у подбородка, и Талису даже на мгновение показалось, что светлоликий вот-вот посыпет себе голову пеплом. — Откуда он вообще взялся?
— Не поверишь, я его на улице нашел, как собаку побитую!
— И сразу ошейник нацепил. Талис в своем репертуаре.
— О, уже ревнуешь, милый? — усмехнулся демон. — Не помню, чтобы ты хоть раз жаловался на мои ошейники.
— Это другое. Ты же знаешь. Не беси меня.
— «Бесить» — хорошее слово. Не представляю, как можно бесить ангела. Хотя… Помнится, как-то раз перед уходом я приковал тебя к кровати и заработался… Ты был такой горячий, когда я пришел обратно. Повторим?
— Талис!
Амадеус ударил ладонью по столешнице, призывая демона вернуть рассеявшееся внимание к их новой проблеме. Теоретической пока что. Мощные души в истинно смертных телах обычно сжигали их короткую жизнь, но все зависело от того, что за душа вселится в тело. Низшие демоны иногда бунтовали, сбегали с тяжелой рутинной службы и прятались в человеческом обличии, выискав среди смертных податливую и слабую на волевой передок душонку. И тогда две сущности в одном теле уживались плохо, делая владельца юродивым, прокаженным или психопатом. «Ну нахер!» — обычно восклицали священники, видя, как бьется в конвульсиях такое одержимое существо. Но случай Артема был уникальным — его душа ни с кем не боролась, она была единственной Божьей искрой в смертном теле.
— Давай его в «Облако». Посмотрим, что там внутри, — немного подумав, решил Амадеус и направился обратно в фойе.
Артем ждал их, прислонившись к одной из стен, с легким беспокойством на лице. Кто-то из работников уже успел принести ему бокал горячего глинтвейна, но все равно сотрудники агентства его сторонились, оставив стоять в одиночестве. Впрочем, их внимание было направлено на другие души, раз эту спасать выпало самому руководителю и его демоническому дружку. О Талисе с Деусом ходило много разных слухов, особенно после того, как они вместе отправились в отпуск и застряли на бренной земле на целых тридцать лет и три года. Языки без костей больше всего волновало, кто из них активен в любовных играх, а кто — в пассивной роли. Талис на несколько особо любопытных вопросов всегда принимался рассуждать, что и в нежизни сущностям ничто человеческое не чуждо, в том числе чужое белье, пусть даже такое сексуальное и кружевное, как у Деуса. Сам же Амадеус фыркал, холодно смеряя невоспитанных сплетников взглядом, мол, это не чужого ума дело.
— Я серьезно, Деус, — полушепотом бубнил Талис, пока они шли обратно по коридору, — ты же легко мог разрушить мои оковы, но сам как примерный мальчик ждал меня… Весь такой возбужденный, с таким аппетитным сочным…
— Хватит! — Амадеус незаметно шлепнул Талиса по заднице и затем мягко промурлыкал, глядя на покрасневшего Артема: — Душа моя, пройдем со мной? Нам нужно кое-что посмотреть.
Артем неуверенно глянул на своего хозяина, позволив Деусу нежно взять себя за руку и повести по другому коридору, а затем и вверх по винтовой мраморной лестнице. Талис, забрав у него бокал с остатками нагретого красного сухого, осушив его до дна и поставив по пути на стойку ресепшена, поднимался следом, с наслаждением ловя на себе короткие вопросительные взгляды то и дело оборачивающегося парня. Демон внутри радовался, как ребенок, которому дали неограниченный доступ к шоколадной фабрике: душа Артема по ощущениям не была похожа на смертных, но вела себя идентично, переливаясь эмоциями из-за новизны и необычности происходящего. Это тонкое чувство, будто зуд от укуса насекомого, разгоралось все ярче, и Талису очень хотелось почесать все места, которые вопили, желая утолить эту жажду.
Наконец они очутились в круглом белом зале без окон, с единственным приспособлением в центре. Мягкий свет лился с потолка, стены, уходящие в пол, казалось, были бесконечными, но это был не более чем обман зрения, на самом деле таких «процедурных» комнат в «Спаси и сохрани» было больше, чем Талис мог припомнить грешников на своем веку.
— А теперь тебе нужно полностью раздеться, душа моя, — пропел Деус, обращаясь к Артему.
Серафим нежно провел рукой по щеке парня, заботливо пригладил его растрепавшиеся волосы на макушке, но Артем, схватившись за застежки на своей куртке, недоверчиво отпрянул, сделав шаг назад.
— Оставь одежду, всяк сюда входящий, — загробным голосом пробасил демон.
— Талис?.. Что мы тут вообще делаем? Зачем это все? Я же и так уже подписал контракт…
Талис почувствовал, как сердце Артема забилось еще сильнее. Ощущать легкую панику внутри него было блаженно. Еще больше захотелось прикоснуться, попробовать, вкусить.
— Я хочу понять, что таится внутри тебя. Поэтому нам нужно провести диагностику. Представь, что это некий аналог этого вашего, как его? МРТ. Тебе же когда-нибудь делали МРТ?
— Да… в детстве, после аварии.
— Ну и все. Раздевайся, тут нечего стесняться. Все свои, — хохотнул Талис, покосившись на серьезного Амадеуса, прятавшего свои недовольство и обеспокоенность за милой улыбкой.
Выглядело это так, словно врач ждал, пока отец уговорит свое дитя довериться доброму доктору, который «кольнет совсем не больно, как комарик укусит, а ты пока просто работай кулачком». Артем принялся медленно раздеваться, снял куртку, положив ее тут же на пол — в этом зале ни крючков для одежды, ни вешалок предусмотрено не было, обычно души сразу попадали в помещение уже обнаженными. Затем парень застопорился и неуверенно принялся мять край своего свитера. Талис не выдержал, сделал шаг ему навстречу и по-хозяйски схватился за его ремень, расстегнул, вжикнул молнией, спустил джинсы. Сердце Артема забилось лихорадочным птенцом. Талис положил ладонь на внутреннюю часть его бедра, там, где между мышцами пульсировала одна из главных артерий, и с наслаждением прислушался к стуку крови. Артем замер, шумно задышал носом, тщетно скрывая дрожь в коленках — ладони у демона были горячие и приятные, и Талис это знал. Он и не рассчитывал успокоить своего подопечного, ему будто хотелось лишь еще больше выбить того из колеи. Глянув на Артема снизу вверх, Талис растянул губы в зловещей улыбке:
— Ну что ты дрожишь, как осиновый кол? Освобождай ноги и снимай верх. Да, вот так. Какой нетерпеливый! Успеешь еще сейчас потрястись в «Облаке», не торопись…
— Талис… — решил вмешаться Амадеус, хотя по праву собственности демон был волен делать что заблагорассудится, ограниченный лишь рамками приличия места, в котором они находились. — Не будь жестоким, у нас тут не ваш «Адский котел».
Деус подошел сзади, мягко коснулся плеч Артема и провел по рукам. Потянув за края свитера, стащил его, оставив на парне лишь хлопковое нижнее белье. Снова коснулся тонкими пальцами теперь уже обнаженных плеч, и Артем невольно вздрогнул. Наклонился к макушке и поцеловал мальчишку в затылок. Талис вальяжно наблюдал за ними, все еще сидя на корточках и водя теплыми ладонями по дрожащему телу перед собой.
— Как только доверишь свою жизнь чужим рукам, она внезапно становится тебе так дорога, да, Артем? — спросил Талис, взяв его руку и проведя ногтем по старым, зарубцевавшимся продольным шрамам на запястьях и предплечьях. — Смотри, Деус, его душа постоянно желала избавиться от этого тела. Шрамы повсюду.
С этими словами он спустил с Артема трусы, обнажив под ними еще несколько мелких отметин на ногах в области паха. Кажется, кое-кто очень любит острые предметы. Некоторые шрамы выглядели довольно опасными, другие — словно чистое баловство на грани садо-мазо. В этот момент парень издал удивленный вздох, словно ему не хватило воздуха, когда лицо Талиса замерло ровно напротив его члена, будто почувствовал, как демон продолжал раздевать его до мяса и костей, забираясь своим вездесущим взглядом под кожу, мгновенно нагревавшуюся от его ладоней, но он не касался Артема там, посчитав это сейчас неуместным. Поднявшись, Талис потянул голову Артема за волосы вбок, вынуждая подставить шею и ткнулся туда носом, вызвав на испуганной коже ворох мурашек.
— Яремная вена чистая, — заключил Деус, стоя с другой стороны. — Желание жить так же сильнó в нем. Смертное тело так просто не отпустит… Пойдем, душа моя, — повернув словно вросшего в белый пол парня к себе, ангельская улыбка поманила его в центр зала, где возвышалось большое кольцо, похожее на колесо, вписанное в такую же по размеру квадратную рамку.
Деус помог Артему забраться в колесо, на котором имелись подножки для ступней и ручки, за которые надо было держаться. Артему ничего не оставалось, как занять позицию — полностью обнаженный, он потерял последние силы к протесту. Усмехнувшись, Талис отметил про себя, как забавно Артем все это время пытался казаться отстраненным и независимым. Идеальная по пропорциям поза человека в круге напомнила Талису об одном давнем знакомом архитекторе, который любил порядок, симметрию и красоту почти так же, как ангелы из агентства по спасению душ. Талис чувствовал, как Артем пытался успокоиться, пока Амадеус пристегивал его запястья и щиколотки к кольцу — для безопасности, чтобы случайно не свалился во время диагностики. Чем больше демон проникал в глубинные эмоции парня, тем меньше ему хотелось питаться его страхами, что было весьма странно и загадочно. Скорее Талисом овладевало любопытство и тяга к чему-то непонятному. Он смотрел Артему в глаза, подмечая, как напряжена его челюсть, как бьется артерия на шее и поджаты пухлые губы, и вдруг, добравшись до недр его сознания, почувствовал укол сожаления.
— Я здесь, Артем. Смотри на меня. Все будет в порядке, — выдал он будто не своим голосом, и Деус на мгновение кинул в его сторону удивленный взгляд.
Сделав шаг назад от колеса, Деус сложил руки на груди в молитвенной позе и, закрыв глаза, проговорил на латыни:
— «Бог из машины».
Сосредоточившись на металле конструкции, он продолжал еле слышно повторять мантры, пока квадратная рама вокруг Артема не начала медленно вращаться, ускоряясь с каждым витком. Это было похоже на лопасти огромной мельницы, попавшей в сильный ураган. Талис давно уже не видел, как обнажают душу — в агентстве он гостил довольно редко. Материал конструкции был подобен тому, что использовали в дьявольской корпорации, только заряжался он ангельской силой, и в народе его прозвали «хейвен-метал». Артем стоически держался, вперившись взглядом в Талиса, будто ища там опоры. Талису даже стыдно стало моргать, до того спасительным кругом он себя чувствовал, смутно представляя, каково человеку, с пусть и не совсем человеческим нутром, за какую-то одну ночь улететь из привычного хутора в неведомые Диканьки. Когда вращение рамки вокруг кольца уже невозможно было заметить невооруженным глазом, «Облако» медленно воспарило, поднявшись над полом, и мерно засияло. Круглая рама усиливала свечение ауры, шедшей от ядра, — души, которая находилась там в данный момент. Колесо приглушенно гудело, обдавая ангела и демона ароматом белых лилий. Зрелище было волшебное даже для Талиса, который за свои тысячелетия чего только уже не видал. Как завороженный, он наблюдал необычный цвет ауры — фиолетовый, что рассеивался по белому помещению, заливал его проплывающим сиреневым туманом.
— Стоп, — Амадеус вытянул руку ладонью к колесу, и квадрат резко замер.
Артем дышал размеренно, душа его пришла в гармонию. Но глаза все еще были открыты, и Талис готов был поклясться, что заметил в них маленькие застывшие слезинки.
— Сейчас я попробую немного тебя распутать. Это может быть неприятно… Обычно все иначе, — объяснил Деус, затем подошел ближе и протянул руку к Артему.
— Ааххггхх…
То, что в «Адском котле» расщепляли в мучениях за земные грехи высшей степени тяжести, здесь распутывали нежно, будто клубок, расплетали пожившие души, как косу, на много тонких волосков, затем отправляли их в «РАИ» — Реинкарнационный Ангельский Инкубатор, где под присмотром сердобольных натальных мастеров комбинировали новые сочетания и внедряли в новорожденные смертные тела. Талис никогда не спрашивал у начальства, куда девались те, кого расщепляли их работники, но догадывался. Ангельский Деструктор. После полного расщепления Божественная воля забиралась обратно в первозданном виде. Его боялись все. Попасть в Ангельский Деструктор — значит, потерять окончательно себя и все, что было когда-то тобой.
— Хааа…н…г… — стонало тело в колесе, пока Амадеус осторожно водил рукой в плотном сгустке обнажившейся ауры.
— Слишком крепкая… Не могу… даже нити вытянуть. Талис!
— Что? Дедка за бабку, бабка за репку?
— Не время для шуток, ты должен мне помочь.
— Ладно, говори, что делать.
— Я не могу ее распутать… Эта душа не соткана из обрывков. Кажется, парень из наших.
— Что, тоже по членам?
— Идиот! Он тоже первозданный, как ты и я. Цельный.
— Ммм… Большой кусочек торта.
— Я бы сказал, торт целиком, — Деус убрал руку, и Артем утих. — Ему больно, когда я пытаюсь распутать, разве ты не чувствуешь?
Но Талис чувствовал лишь умиротворение. Словно душа была заперта в человеческом теле, и только в «Облаке» она снова проявилась во всей полноте.
— Коснись. Ты же можешь читать тайные желания, грешные мысли, наваждения. Что ты видишь?
Деус взял ладонь демона и медленно и аккуратно положил ее на обнаженную грудь Артема. Аура стала плотнее, сконцентрировалась вокруг их запястий. Артем умиротворенно закрыл глаза.
— Обычные человеческие желания и мечты. Много боли, сожалений, зависть, одиночество. Все как у всех.
— Глянь глубже. Я чувствую что-то, но не могу увидеть.
— Душа жаждет смерти и перерождения. Тело не отпускает. Я бы даже сказал… Чаша весов не дает ей пролиться и найти избавление. Много других смертей вокруг. Гибель любимого… Это уже интереснее. Затворничество.
— Бедный мальчик.
— Ой, ангел мой, не печалься. Его жизнь — каких-то жалких двадцать с небольшим лет — песчинка в нашем с тобой глазу.
Деус осуждающе глянул на Талиса, и тот почувствовал маленький укол совести. Каждый из них по-своему пытался пережить вечность. Профессиональная деформация не щадила никого.
— Постой… — демон напрягся, стиснул пальцами худую грудную клетку Артема, нащупав в недрах его сознания яркую нить — средоточие души.
В голове огненным всполохом запульсировало. Виски сдавило, и Талис сжал челюсти, стараясь не выдать боль, которой его сковало, когда он мысленно дотронулся до той нити. Свободной рукой он схватился за сердце — ему было так же больно, как той сущности, к которой он прикоснулся. Предательство. Нож в спину от того, к кому не боялся ей повернуться, от кого меньше всего ожидал… Желание отомстить и в то же время — незажившее чувство любви и потери. Вершина. Только они вдвоем. Ни одной живой души за многие-многие километры… Полное умиротворение, нежность, любовь. Вдруг в воздухе сверкнуло черное лезвие… — Талис сразу его узнал, он бы и с закрытыми глазами почувствовал дьявольский блэк-митол. Душе не дали вознестись, ее забрали. Но куда и кто? Как она в итоге оказалась в теле смертного? И… маленькая девочка?
— Хах!
— Что там? Ты в порядке?
— Чертовщина какая-то. Его убили.
— Как, разве еще существует такая возможность? Мы же уже давно уладили все разногласия и пережили вражду… Мирный договор нерушим. Ты видел, кто это сделал?
— Нет, но я знаю, чем.
Теперь настала очередь Талиса мрачнеть. Амадеус продолжал держать его руку, безвольно свесившуюся вниз. Подняв глаза на серафима, Талис прочел на его светлом лике искреннее беспокойство.
— Выясни там у своих, как это душа прошла мимо вас. И не могла же она миновать РАИ?
— Я разузнаю, — Деус заботливо погладил демона по щеке. — У меня есть связи в Министерстве, постараюсь разведать что-то о служащих там ангелах. Давай вытащим мальчика из «Облака». Ему столько предстоит узнать… Тебе придется поработать нянькой, Талис.
— Зашибись у меня отпуск, черт его дери! — проворчал демон, вытаскивая из круглого механизма обмякшее нагое тело, которое тут же навалилось на него и напускало слюней прямо на шею возле ключицы.