***
В следующие несколько месяцев у Волдеморта было достаточно времени, чтобы поразмыслить, нужен ли ему этот нежданный ребенок, или следует от него избавиться. Не хотелось привязывать к себе Беллатрису, поскольку как мать его наследника она могла бы иметь больше притязаний, чем рядовая Пожирательница Смерти. Но он и так выделял и ценил ее больше остальных, а с помощью ребенка можно было добиться от нее еще большей верности и преданности. Не хотелось иметь наследника, который со временем мог бы сравняться с ним в силе и стать для него соперником, или даже посягнуть на его власть. Но если его с самого начала правильно воспитать, и внимательно следить за тем, чтобы он не допускал даже мыслей о соперничестве, то было бы очень выгодно иметь в его лице сильного союзника. Рано или поздно Беллатриса состарится и умрет, и тогда их сын станет вместо нее его правой рукой. Кроме того, в случае очередного развоплощения можно было бы воспользоваться ребенком для создания своего нового тела – все-таки это его родная плоть и кровь, или просто вселиться в него, как когда-то в Квиррелла. В любом случае, ребенок мог бы быть полезен, и Волдеморт даже немного корил себя за то, что не потрудился обзавестись им раньше, одновременно с созданием крестражей. Но в то же время он гордился тем, что оказался способен произвести потомство даже после всех видоизменений, которые претерпело его тело. Он собирался стать хорошим отцом, в отличие от его собственного, ненавистного отца-магла, который знать его не желал. Нет, он точно не бросит своего ребенка, не оставит его мать без средств к существованию. Он будет заботиться о них, лично займется воспитанием своего сына и обучит его всем тонкостям темной магии – настолько, чтобы тот стал достаточно сильным, но не равным ему. Волдеморт не сомневался, что Беллатриса беременна именно от него. Ее законного мужа Родольфуса еще до нападения на Хогвартс и смерти Дамблдора он отослал в Восточную Европу вербовать новых сторонников, и тот вернулся уже после того, как Беллатриса заявила о ребенке. Родольфуса по возвращении определенно ждал сюрприз. Волдеморт провел с ним личную беседу, поблагодарив за верную службу и пояснив, что его семье оказана величайшая честь – в ней родится дитя Темного Лорда, наследник Слизерина. И пусть он, Родольфус, даже не думает считать себя отцом ребенка, а разве что опекуном, поскольку зачатие было совершено Темным Лордом магическим способом, с помощью волшебной палочки, и этот ребенок целиком и полностью принадлежит Волдеморту, а Беллатриса с этой поры неприкосновенна. Верный, но глуповатый Лестрейндж подобострастно благодарил за оказанную честь, обещая оправдать доверие, заботиться о жене и ребенке и хранить всё в тайне. Волдеморт практически ничего не знал о беременностях: до сих пор эта сфера жизни не входила в круг его интересов. Но он привык держать всё под своим контролем, поэтому однажды ночью Тёмный Лорд провел несколько часов в огромной библиотеке Малфоев, пока не нашел книгу «Беременность и роды. Как выносить здорового волшебника». Проштудировав ее, он отнес книгу Беллатрисе. Там оказался полезный для нее рецепт зелья от утренней тошноты, но когда Белла заикнулась о том, чтобы попросить Снейпа сварить это зелье, Волдеморт жестко дал понять, что все, что касается ребенка, должно оставаться строго между ними. Зелье вари сама, все сама, а в крайних, исключительных случаях можно обращаться лично к нему. Беллатриса, с одной стороны, была расстроена, что даже с сестрой не может поделиться своей тайной, а с другой – чрезмерно рада и горда, что у нее и великого Лорда появился общий секрет. Нечто, что неразрывно их объединяет. У Волдеморта было несколько причин на то, чтобы не распространяться о будущем ребенке. Прежде всего, чтобы сберечь это дитя, не дать никому ему навредить. Он подсознательно относится к нему, как к одному из крестражей, который следует беречь, как зеницу ока, и о котором знать никому не полагается. К тому же, он отчаянно стыдился признать перед всеми, что ничто человеческое ему оказалось не чуждо, и он предавался плотским утехам с Беллатрисой, чему служила подтверждением ее беременность. Это нанесло бы несомненный ущерб его репутации зловещего Темного Лорда, развеяло бы страх и уважение к нему, породило бы насмешки. Конечно, он мог бы всем сказать то же самое, что и Лестрейнджу, но никто в волшебном мире прежде не слышал о том, что можно поместить ребенка в чье-то тело с помощью магии. Нашлись бы скептики, которые этому бы не поверили. Волдеморту были совершенно не нужны пересуды за спиной о том, что он соблазнил чужую жену, но он пока не знал, как их избежать. Оставалось лишь скрывать наличие ребенка до поры до времени. Когда живот Беллатрисы стал настолько выпирать, что его не удалось бы скрыть даже просторным платьем, Волдеморт категорически запретил ей выходить из ее комнаты и показываться кому-либо на глаза. Белла была раздосадована, что пока не сможет принять никакого участия в розысках Поттера и его сподвижников, но прекрасно понимала, что ей доверена куда более важная миссия – быть драгоценным сосудом для вынашивания будущего наследника Темного Лорда. На очередном собрании Пожирателей Волдеморт объявил, что Беллатриса Лестрейндж находится под домашним арестом. Пришлось сказать, что она провалила очередное важное задание, которое он ей поручил. Это было не впервой, поэтому особо никого не удивило. Время от времени Волдеморт навещал Беллу, чтобы удостовериться, что все в порядке. Она была несказанно рада каждому его редкому посещению. — Сегодня ребенок весь вечер толкается. Послушайте, мой Лорд! Приложите руку! Он осторожно клал на ее раздувшийся живот свою холодную ладонь с неестественно длинными пальцами, но ничего не чувствовал. Ребенок внутри словно замирал. Волдеморт злился и на ребенка, и на Беллу, и не мог дождаться, когда же она наконец разродится. Создавать крестражи было и то проще и быстрее. Он поручил Родольфусу подыскивать повитуху, которая могла бы тайно принять роды, и будущую няню, самую что ни на есть чистокровную, и взять с обеих непреложный обет – молчать о ребенке. На комнату Беллатрисы были наложены чары, чтобы никто из обитателей поместья не услышал ни единого звука, когда она начнет рожать. И вот настал тот день, когда Беллатриса призвала к себе Волдеморта с помощью черной метки. Он бросил все и примчался на зов, надеясь наконец увидеть собственного сына. Белла лежала в широкой постели, усталая и измученная, но довольная, и прижимала к груди накрытого одеяльцем младенца. Какое-то время Волдеморт просто смотрел на них, не зная, что сказать. Первой заговорила Беллатриса: — Девочка... Это девочка, мой Лорд. Взгляните на свою дочь! — Дочь?! — эхом повторил он. Это было как гром среди ясного неба. Все прошлые несколько месяцев он ждал сына, даже не принимая в расчет, что у него может родиться ребенок женского пола. Тем не менее, у дочери меньше шансов на то, что она может вступить с ним в борьбу за власть, когда вырастет. И больше шансов, что она станет верной и преданной его соратницей, как ее мать. — Она похожа на вас! — сообщила Беллатриса, приподнимая одеяльце, лежащее на ребенке, и являя взору Темного Лорда лысое, красное, сморщенное существо. Он брезгливо оглядывал этот едва шевелящийся комочек, слишком напоминающий ему о том, каким был он сам по возвращении из лесов Албании, прежде чем провел обряд возрождения. Тем не менее, у дочери был обычный человеческий нос, несколько светлых волосков на макушке и крошечные пальцы на руках. — Ничуть не похожа, — заявил Волдеморт. — Подрастет, тогда видно будет. — Как вы ее назовете, мой Лорд? — спросила Беллатриса, укутывая ребенка одеяльцем. Волдеморт задумчиво склонил голову набок. Для наследника-мальчика он уже придумал несколько красивых имен, составленных из букв собственного имени, например Мортодлев или Леводморт. А как назвать девочку? Велотморда? — А как бы ты хотела ее назвать? — выкрутился он. Белла просияла – ее обожаемый повелитель доверил ей выбрать имя для их общего ребенка! — Дельфини! — выпалила она. И неуверенно продолжила: — Дельфини… Реддл? Темный лорд презрительно скривился. Только не Реддл, не эта мерзкая магловская фамилия! Дельфини Волдеморт? Нет, он не допустит, чтобы кто-то еще, кроме него, носил это имя. — Дельфини Морт, — после небольшой паузы произнес он. — Кстати, а почему Дельфини? — Это имя подходит к Драко, — пояснила Беллатриса. — Думаю, когда наша дочь вырастет, они могли бы стать прекрасной парой. Если они с Драко поженятся, их дети станут самыми чистокровными продолжателями вашего рода, мой Повелитель! Волдеморт потер пальцами виски. Он уже как-то свыкся с мыслью, что станет отцом, но то, что он может стать еще и чьим-то зятем, и дедом, вообще не укладывалось в голове. Породниться с Малфоями, что за вздор?! Хотя, конечно, это благородное семейство, и поместье у них неплохое… Но он вообще не планировал становиться чьим-либо родственником. — Она не выйдет замуж за Драко, — сухо сообщил он Беллатрисе. — А за кого же тогда? — поинтересовалась она, заглядывая ему в глаза. — Потом разберемся. Отдыхай, Белла. Волдеморт отвернулся от нее и поспешил прочь из комнаты. Пока что от новоявленной дочери были одни проблемы.***
Спустя некоторое время выяснилось, что проблемы – это надолго. Дочь очень медленно росла и очень часто орала, как будто ее пытают. Белла нервничала и жаловалась, что у Дельфини какие-то колики, а Волдеморту была нужна рядом верная помощница, а не кормящая мать. Впрочем, Беллатрисе и самой уже надоело безвылазно сидеть в поместье с ребенком. Она как следует развлеклась, когда в поместье Малфоев попал Поттер с дружками, и частично выместила свою послеродовую агрессию на грязнокровке Грейнджер. Темный Лорд был вне себя от ярости, узнав, что в итоге Беллатриса и Малфои упустили Поттера, однако Беллу почти не тронул. И когда назревала финальная битва, когда близился миг расправы над Поттером, Волдеморт взял Беллатрису с собой. Ему нужна была одна из самых сильных его последовательниц в рядах Пожирателей Смерти, и он хотел, чтобы она стала свидетельницей его триумфа. Однако триумф чуть не обернулся полным провалом. В момент предполагаемого убийства Гарри Поттера Волдеморт сам лишился чувств и хлопнулся перед всеми в обморок. Беллатриса, забыв о любых предосторожностях, на глазах у целой толпы Пожирателей упала на колени рядом с ним, причитая: — Мой Лорд… мой повелитель… Придя в себя, он услышал ее голос, обращающийся к нему, как к возлюбленному. Она гладила жаркими ладонями его лицо, прижималась к его груди, пытаясь услышать биение сердца. — Довольно, — сказал он, и Белла подняла голову, а все стоявшие рядом расступились. — Повелитель, позвольте мне… — начала она, протягивая ему на помощь руку. — Я не нуждаюсь в поддержке, — холодно сказал Волдеморт, отталкивая ее и поднимаясь. Глупая женщина, он и так проявил перед своими почитателями непозволительную слабость, а тут еще она со своей телячьей нежностью! Тем более, не до нее сейчас. Ему и дальше было не до Беллатрисы, но в разгар битвы за Хогвартс, видя, как гибнут и разбегаются его сторонники, он с удовлетворением отметил, что Белла осталась рядом с ним и продолжает активно сражаться. Занятый боем, он изредка поглядывал на нее до тех пор, пока не услышал, как она рассмеялась своим исступленным смехом, и не увидел, как под ее вытянутой рукой проносится заклятье и ударяет в грудь, прямо над сердцем. Заклятье, выпущенное какой-то задрипанной домохозяйкой! Глядя, как Белла замерла, а потом медленно откинулась навзничь, Волдеморт не удержался от вскрика. Убита его последняя, его лучшая соратница, мать его ребенка! Теперь ему что, одному растить мелкую, вечно орущую дочь?! Его ярость взорвалась с силой многотонной бомбы и отбросила прочь сразу трех сильных противников. И тут перед ним снова появился его вечный враг, Мальчик-Который-Снова-Выжил… Малышка Дельфини осталась сиротой, как когда-то ее отец.