Бикфордов шнур, Огнепрово́дный шнур (ОШ) — средство для передачи огневого импульса на капсюль-детонатор или пороховой заряд для осуществления подрыва через определённый промежуток времени.
Телепатия… Телепат — оторванный от тела разум-путешественник, грязью налипающий на чужие мозги. Ничего своего — только омут чужой жизни, чужой боли в твоей же собственной голове. Ничего своего — только чужие раскаяния, сожаления, чужие мысли, о которых тебе никогда не хотелось бы даже теоретически догадываться, но ты их слышишь, их отдаленный шепот наполняет твою голову, отвлекает тебя от привычных дел и угнетает твой рассудок. — Ох, милый, нет, больше от меня ты рецепта не получишь, — белокурая полная женщина — доктор — в белом, плотно обтягивающем ее объемную фигуру халате задумчиво глядела в экран, постукивая ухоженными ногтями по столешнице. — С такими побочными эффектами мне проще выписать тебе сразу направление в морг, потому что ты превышаешь допустимые дозы, дай бог, в три или четыре раза… Грэм молчал, отросшие волосы падали ему на лоб, он чувствовал, как капля пота стекает по надбровной дуге, щекоча кожу. Он усиленно потер виски, стараясь дышать размеренно и избегать визуального контакта. Во время обострений все окружавшие Уилла мысли в радиусе десятка метров стремились к открытым дверям его рассудка, и он утратил всякую надежду надежно эти двери запереть. Разум Мэри Кольс был чист и стерилен, как хирургическая игла. Врачебная этика, врачебная тайна. Их мозги были застрахованы и всячески ограждены от внешнего вмешательства. Словно сейф. Так же дела обстояли с большинством госслужащих, что предотвращало возможность хакерского вмешательства на ментальном уровне. Об обычных гражданах побеспокоились иначе — все телепаты, телекинетики и прочие Т-одаренные стояли на учете у психиатров и являлись потенциально опасными и в то же время уязвимыми социальными элементами, так как наличие Т-гена у людей чаще всего сопровождалось кучей психических отклонений. Лучше дела обстояли с представителями других рас, так как в таких случаях рецессивный Т-ген чаще всего либо подавлялся окончательно, либо слегка усиливался, но не вредил рассудку, при этом телепатическое воздействие требовало тактильного контакта с объектом воздействия. То есть ни о каком влиянии на расстоянии не могло быть и речи. Активных носителей Т-гена выявляли еще в младенческом возрасте и ставили на нем блок, который при необходимости можно было частично снять под контролем экспертов в будущем, если того требовала занимаемая должность. — Я не могу, я слышу их всех, — Уилл поморщился, он чувствовал, как его лицо подрагивает от напряжения. Мэри сложила руки на столе и внимательно взглянула на него. Грэм на нее не смотрел. — Раньше… — неуверенно продолжил он, чувствуя неприятную и слишком жалкую дрожь в своем голосе, но ничего не мог с этим поделать. Уилл сглотнул. — Раньше я слышал их только когда смотрел им в глаза, а… а недавно в три часа ночи мимо моего дома проехала машина. Меня разбудили чужие мысли, — он сделал паузу и снял очки, чтобы протереть вспотевшую переносицу пальцами. — Можете представить, как я себя чувствую, когда приезжаю вести лекции в Куантико… Я чувствую, что при желании смогу проникнуть даже в ваш разум, я боюсь этого. — Милый, эти таблетки делают из тебя наркомана. Грэм прикрыл глаза и неуютно двинул плечами. Он уже познал все прелести ломки, поэтому никаких возражений у него не нашлось. Выглядел он действительно нехорошо. — Милый, тебе нужен психиатр-психотерапевт, причем, желательно, проверенный, — женщина снова кинула быстрый взгляд на экран компьютера, — да поскорее, пока ты хоть как-то контролируешь себя. Уилл зажмурился, медленно кивая. — Спасибо.________
Он знал Алану Блум, он верил ей, но не был уверен, что она согласится с ним работать. Она была одним из лучших психиатров-профайлеров Куантико и по совместительству его хорошим другом, пусть общались они не слишком много и не тет-а-тет. Он не слышал ее мыслей, она — его, это было замечательно. Однако Уилл догадывался о наличии у нее «непрофессиональных» чувств в его адрес, смешанных с профессиональным интересом, что само по себе представляло из себя не самый приятный и надежный эмоциональный коктейль. Доктор Блум бы точно отказалась его вести. Слишком много личного было в их отношениях, чтобы перекраивать их под модель «психиатр-пациент». И Уилл бы ее за это не винил. Он с раннего детства на дух не переносил психиатров, особенно в их профессиональной среде обитания. Вернувшись домой, Уилл открыл входную дверь и выпустил пушистую ораву на улицу. Алана была медиком, когда-то давно хотела стать хирургом, что при ее целительных способностях было настоящей находкой, однако что-то у нее на этом поприще не сложилось, и она поменяла квалификацию. Грэм считал, что нынешняя специальность подходила ей намного больше. Сам Уилл начинал в силовых структурах, но спустя пару лет службы был признан проф непригодным и выслан «в запас». Путь в ФБР с его «послужным списком» был закрыт навсегда — люди с подобными расстройствами не могли находиться в ряду федералов, зато магов, фейри и оборотней с развитым Т-геном отрывали с руками, хотя их способности часто были очень ограниченными и практически не использовались по назначению. Это вызывало у Уилла легкую, подавляемую им из года в год зависть. Однако преподаванию в Институте его расстройство не мешало, тем более разум преступников был для Грэма как на ладони, что для преподавателя кафедры бихевиоризма являлось редким и ценным даром. Все же не каждый лектор мог давать стажерам не вторичные, переработанные кем-то другим знания, а свои собственные. Он сделал тяжелый вдох. Сейчас, вдали от людей, в голове было непривычно пусто. Уилл знал, что находится на грани сумасшествия, но у него не осталось сил, чтобы об этом переживать. Он знал, что о его случаях обычно докладывают «куда надо», но сочувствующая ему Мэри не выказала таких намерений, хотя это явно противоречило исполнению ее обязанностей как врача. Грэм знал: таких, как он, закрывали в псих лечебницах. Иногда навсегда. Но благодаря великодушию Мэри у него был шанс хоть что-то исправить. Уилл привалился к двери и прикрыл глаза, слушая завывания холодного весеннего ветра. Он ощущал себя загнанным в угол и очень несчастным. Его мать была банши, отец — человеком. В таких несочетаемых союзах дети обычно умирали при рождении. Однако, родившись, он забрал жизнь своей матери сам. Как часто Уилл думал о том, что, унаследуй он хоть немного от нее — кроме способности неконтролируемо забирать чужие жизни, — его собственная жизнь стала бы намного проще. Рецессивные гены победили, и он выбил из них джекпот. Это поставило под удар его психическое здоровье. На его телепатические способности поставили блок, которого оказалось недостаточно. Последние пару лет Грэм регулярно случайно «влезал» в чужие головы, как наступают в густой траве на экскременты животных, но большинство существ этого не замечало, поэтому он просто продолжал с этим жить. Только вот с недавнего времени его разум словно совсем озверел и стал транслировать все доступные волны сразу, как поломанное радио. От этого не спасали ни наушники, ни таблетки, действовавшие ограниченное количество времени. Жизнь стала просто невыносима.________
— ...Ты уверен? Уилл сглотнул. В кабинете Джека Кроуфорда царила звенящая тишина. Он знал, что переспрашивал тот только для проформы, он слышал нотки нетерпения в его голосе, они то и дело проглядывали сквозь нарочито покровительственный тон. Грэма поймали после лекции по основам теории псионики в его же аудитории. Джек выглядел доброжелательно и почти миролюбиво — Уилл почти повелся, но, едва заговорив, ощутил, как его начали медленно втягивать во что-то неприятное и темное, хотя Кроуфорд предусмотрительно зашел издалека и попытался наладить контакт отвлеченными разговорами и игрой на чужой ностальгии по «прежним временам». Затем он надавил на чувство ответственности и эмпатию. Ловушка захлопнулась. Уилл и не заметил, как оказался просматривающим материалы дела об исчезновении девушек. Он чувствовал, что речь, несмотря на отсутствие прямых улик, шла не просто о похитителе, но о серийном убийце. — Я могу помочь, — Грэм был не уверен, но уже не мог сопротивляться. У него не было причин соскакивать, это казалось преступлением, он будто совершал его собственными руками. Смотрящий на преступление, но не пытающийся его предотвратить был таким же участником действа, как и сам преступник. — Наверное, — едва слышно добавил он. — «Наверное»? — в голосе Кроуфорда послышалась плохо скрытая угроза. Уилл сделал глубокий вдох. — Могу, — его голос нервически дернулся, он снова замолчал и поправил очки. — Мы не можем официально привлечь тебя к расследованию по причине… — Моей нестабильности, знаю. — Не перебивай, — Джек приподнялся и выставил указательный палец. Уилл раздраженно напряг мышцы шеи, но промолчал. Необходимости в этом властном жесте не было, так как Грэм смотрел исключительно вниз, а подавляющий тон чужого голоса и так говорил сам за себя. Дважды повторять ему было не нужно. — Ты будешь привлечен неофициально. Мне же не нужно объяснять, что это значит? Это значило, что ситуация достигла критической отметки, а отдел исчерпал запас своих легальных и нелегальных ресурсов. Грэм покачал головой. Не нужно. — Ты лучший в своем роде, Уильям. «Никого более невменяемого мы так и не нашли…» — прошептало что-то в его голове. Грэм свел брови и между ними образовалась складка. — Я давно не работал в поле, сейчас я больше теоретик. — У нас нет времени на разговоры. Он сделает это еще раз и, возможно, не один, а ты единственный можешь… — Почувствовать себя им? — Да. Стать им. Другие профайлеры ограничиваются поверхностным изучением, они не умеют того, на что способен ты. Грэму подумалось, что таких как Кроуфорд можно размещать на плакатах. Развешивать их по всему Куантико для поднятия мотивации сотрудников всего этого разношерстного муравейника. «Ты и только ТЫ можешь изменить этот мир к лучшему!» «Чужая жизнь — твоя ответственность!» «Останови преступника!» Джек Кроуфорд был оборотнем. Всё в нем буквально кричало об этом, что после смешения кровей было явлением довольно редким. Большинство рас уже к двадцатому веку слились с другими и породили тысячи вариаций себя. Да, в большинстве случаев верх брала более сильная часть, но все уже смирились с тем, что кровь была «жидкой», поэтому большинство гибридов не сильно отличалось от обычных людей ни комплекцией, ни набором каких-либо других узнаваемых атрибутов. Раса до сих пор указывалась в документах, но очень часто оказывалась лишь формальным обозначением возобладавшей ее сильной части. Было грустно осознавать, что целые цивилизации с веками перемешались в винегрет, но это было закономерно и нивелировало большинство конфликтов на этой почве. — Мне говорили, что ты можешь предугадывать действия преступников. Как бы… предвидеть, — Кроуфорд испытующе прищурился, неотрывно смотря ему в глаза. — Разве что, логически. — И только? — И только, — Уилл был не уверен, и Джек это ощутил. Увидев его недоверчиво приподнявшуюся бровь, Уилл решил никогда больше не быть неуверенным с ним рядом. — У меня не было возможности изучить пределы своих способностей, — ему пришлось объясниться. Подобно животным, некоторые оборотни умели улавливать отголоски эмоций, которые испытывает существо рядом с ними. Эмоции вызывают гормональные всплески, изменяющие запах. Особо сильно оборотни чувствовали страх. Таким же острым нюхом обладали вампиры и некоторые их потомки, но на данный момент истории они являлись своего рода реликтами — в свое время большинство вампиров были попросту уничтожены, так как одни из немногих представляли реальную угрозу практически всему расовому сообществу. С тех пор предрассудки постепенно изживали себя, но бихевиористы продолжали втихаря изучать корреляцию вампирской крови с предрасположенностью к совершению преступлений. Одной из главных причин было наличие у большинства носителей вампирского генома высокого интеллекта и некоторых неизученных (в силу небольшой выборки) мутаций пси способностей. Выявлять вампиров даже в младенческом возрасте было очень сложно, так как ни химический состав крови, ни общие биометрические данные не выдавали больших отличий от человеческих. Сама по себе такая пугающая ассимиляция заставляла все научное сообщество нервничать и искать новые пути, как они называли, «диагностики». С оборотнями было проще, намного проще. Чаще всего, ребенок обращался в течение первых пяти лет жизни. Оборотней выявляли по повышенной температуре тела, группе крови, иногда это проявлялось в комплекции и некоторых индивидуальных внешних деформациях. Видов оборотней существовало множество. Когда-то их распространенность обуславливалась страной или континентом, но глобализация внесла в это свои корректировки, поэтому в одном отделе офиса можно было встретить полный набор от недзуми до вервольфа. Контролировать своего внутреннего зверя их учили еще в школе, а для большинства болезненный опыт трансформации вообще ограничивался единичным случаем и больше не повторялся. Джек Кроуфорд обращался. Уилл читал о том, насколько болезненной могла быть трансформация беролаков, а один раз ощутил частичку этой боли сам. Ему хватило на всю оставшуюся жизнь, поэтому он не мог не относиться к ним с определенной долей уважения. Грэм открыл последнюю страницу папки, и Джек буквально вырвал дело у него из рук: — Выдвигаемся.________
Он закрыл глаза, входя в транс, и погрузился в темноту, стряхивая с себя налипающие тревожные мысли родителей пропавшей девушки. Уилла на несколько секунд окружила абсолютная тишина, прерываемая лишь шепотом его собственных мыслей: «Девушки» «Восемь девушек» «Типаж? У него определенный типаж» «Кто он?» «Ритуал, это ритуал» «Почему? Почему он это делает?» «Мы еще не знаем, что именно он делает, мы не можем делать выводы» «Восемь, уже восемь» «Разные места» Грэм открыл глаза. Его подсознание закончило формировать проекцию дома. Всё вокруг было блеклым и застывшим как на выцветшей фотографии, на большее его концентрации пока не хватало. Более того, он был удивлен, что остатков его самоконтроля хватило хотя бы на это. «Милая, прости, я не смог…» Голос, определенно, был чужим. Звук повторился. Уилл запрокинул голову назад. Второй этаж. Он был уверен, что ищейки Джека перерыли дом вверх дном. След от голоса казался совсем свежим, недавним. Грэм осмотрелся. Он ощущал, визуально улавливал остаточные призрачные следы присутствующих и присутствовавших здесь за последние несколько дней. «Тревога, усталость, злость». Это наследили люди из команды Кроуфорда, они уже больше полугода пытались поймать неуловимого похитителя, но все старания казались напрасными. Родители девочки пребывали в эмоциональном оцепенении, их тревога была остро уловимой и атаковала Уилла с порога. Но было что-то еще. Нетипичное и чужеродное. Скорбь. Никто из присутствующих не скорбел. Родственники без вести пропавших были склонны до последнего надеяться на лучшее. След был совсем свежим. «Прости…» Уилл поднялся по лестнице, ориентируясь на слух, на втором этаже он еще не был, поэтому проекция обрывалась пустотой, но с каждым шагом он все более явственно проникался этим чувством. Его мелко затрясло, отдаленный гул напоминал постепенно нарастающее и становящееся все громче биение сердца. «Уилл…» Грэм протянул руку к пустоте. — Уилл! Он вздрогнул, выходя из транса. Кроуфорд нетерпеливо тряс его за плечо. На лице мужчины отражалось беспокойство, моментально стершееся без следа, стоило ему уловить чужой сфокусированный взгляд. — Спасибо, — выдохнул Уилл, он часто заморгал, чувствуя лихорадочный стук сердца в районе горла. — У тебя начался приступ паники, — понизив голос, сообщил Джек, убирая руку с его плеча в карман своего пальто. Грэм покачал головой. — Кошка, вы говорили о кошке, — оставив Кроуфорда без ответа, проговорил Уилл, обращаясь к родителям пропавшей, на что те, явно неприятно насладившиеся представлением в виде его транса, неуверенно переглянулись. — Где кошка? — Сбежала, — спустя неловкие пару секунд ответил мужчина. — Вы осмотрели второй этаж… — Грэм сглотнул, — Джек? Он так и не заглянул ему в лицо. Даже несмотря на блокировку, мысли Кроуфорда начинали просачиваться в его голову. Уилл не хотел знать, что этот человек думал о нем в тот момент, он не хотел видеть себя его глазами. — Осмотрели, — в голосе прозвучало что-то вроде остаточного осуждения, но Джек был слишком вымотан расследованием, чтобы возмутиться по-настоящему. — Я могу? — Грэм указал на лестницу. — Да. Они поднялись на второй этаж. Руки потели под тонкими резиновыми перчатками, но Уилл ощущал какое-то странное, чужое спокойствие, смешанное с тем самым чувством скорби. Он надавил на ручку, но дверь не подалась. — Вы… закрыли ее? — Грэм покосился на молчаливо следовавшего за ними хозяина дома. — После осмотра. Мы не могли заставить себя туда зайти. «Сколько можно», — прозвучали в голове чужие мысли. Джек кивнул. — Откройте, — его тон не допускал возражений. Дрожащей рукой отец семейства вставил ключ в замочную скважину, повернул. Он открыл дверь и замер, смотря перед собой. Уилла окатило такой волной чужих эмоций, что, задохнувшись, он схватился за голову и осел бы на пол, если бы его не придержал за локоть Джек. — Выведи его, — едва слышно шепнул ему Грэм, усилием воли выпрямляясь, в данный момент благодарный привычке Кроуфорда не задавать лишних вопросов в неподходящее время. Он сделал глубокий вдох и зашел в комнату, ощущая, как его пробирает озноб.________
— Что это было, Уилл? — обратно в Куантико они ехали в молчании, пока сидевший за рулем Джек не решился его нарушить. — Тело похищенной девушки. — Ты знаешь, о чем я. Грэм сглотнул и стиснул зубы, смотря перед собой. Конечно же он знал. — С тебя не снимали ограничений, со своей сильной интуицией ты действительно мог осмотреть место на предмет некоторых… неявных улик, а ты влез в голову человека. И у тебя едва не случился припадок, — Джек внимательно следил за дорогой. На улице давно стемнело, люминесцирующие часы показывали одиннадцатый час. — Дважды. За несколько минут, — он покосился на ничего не выражающее лицо Уилла. Тот лишь неопределенно пожал плечами, теребя пальцами край бледно-красной клетчатой рубашки. — Может, — Грэм сделал паузу, — тогда их лучше не снимать вообще? Кроуфорд помрачнел. — Вы можете отказаться от меня в качестве консультанта, — теперь в голосе Уилла звучало раздражение. — Ты видишь, к чему это может привести. «Меня», — вслух этого он произнести не рискнул. — Исключено. Грэм устало прикрыл глаза. — Это был не человек. — В смысле «не совсем» или «совсем не»? — Второе. — Ты уверен? — с нажимом уточнил Кроуфорд. — Уверен. Я его чувствовал. Точнее, не совсем чувствовал, — Уилл поморщился. — Он абсолютно точно выглядит как человек. Он не прятался, не боялся. — Фейри? — Вряд ли. Непохоже. — Маг? — Не стал бы утруждать себя перемещением тела вручную. — Оборотень? Вампир? — Не уверен. Нам нужно дождаться результатов вскрытия, чтобы понять… — Что ты можешь сказать мне сейчас? Не потом, а сейчас, — надо было отдать должное, Джек, действительно, старался звучать не слишком нетерпеливо и агрессивно. — Он любил ее. Их, — Грэм склонил голову набок. — Он скорбел о ее утрате. — То есть, он убил ее случайно? — Нет, он точно убил ее не случайно, но он просил у нее прощения. Практически вымаливал… Джек молчал. — У него не было физического контакта с этими девушками, он их не хотел. Это были чувства другого рода, в них не было ненависти, он был спокоен, уравновешен, точно знал, что делает, при этом испытывал нежность и раскаяние. Он чем-то восполняет свою жажду убийства. Верой. — Это может быть каким-то культом? — Вряд ли. Что-то более личное. Мы имеем дело с психопатом… — Грэм запнулся, — социопатом. — И это не человек? — «Я люблю тебя, но это не ты, поэтому я приношу тебя в жертву», — Уилл убрал челку с лица, но пряди снова упали ему на лоб. Он пропустил момент, когда они заехали на подземную парковку института, поэтому растерянно осмотрелся. — Кошка убежала. — Кошка убежала, — сдержанно повторил Кроуфорд, чуть сильнее сдавив пальцами руль. — Он убивал животных до этого? — Грэм задумчиво закусил нижнюю губу. — У кого-то из предыдущих жертв были домашние животные? — Нет, не убивал. — Как домашние животные ведут себя в таких ситуациях? Обычно. — Уилл впервые поднял взгляд на лицо Джека. Тот, казалось, не мог решить, умалишенный ли Грэм или дает какие-то реальные наводки. — Обычно домашние животные доедают то, что остается от хозяев, — любезно пояснил Кроуфорд. — Кошки иногда боятся вампиров. Некоторые породы особо чувствительны, — Уилл надавил на ручку и вылез из машины, оставляя Джека наедине со своими мыслями.