Я ненавижу тебя

      Первым уроком была химия, Леви вызвался отвечать у доски. Эрвин улыбался, глядя на него, слушая ответ старосты у доски, который в точности повторял слова того, кто помогал ему с домашним заданием. Это радовало и одновременно огорчало самого Смита. В глубине души он мечтал, что учитель даст задание сложнее, чем то, которое они выполняли в прошлый раз, чтобы снова посидеть в библиотеке вместе с Аккерманом, но на подсознательном уровне парень понимал, что сейчас староста вряд ли разрешит ему приблизиться ближе и скорее всего захочет сделать все сам без его помощи.       Равнодушие в серо-голубых глазах Леви причиняло боль, но видеть эти безразличные глаза уже было за радость. После того разговора по телефону парни не здоровались. Аккерман, как только ловил взгляд Эрвина на себе, сразу отводил глаза в сторону, делая вид, будто ничего не происходит.       Домашнее задание, данное преподавателем, взрослым и статным учителем, было для Эрвина элементарнейшим. Он посмотрел на Леви, который сидел по соседству и успел заметить этот напряженный взгляд, которым он уставился на текст задачи.       Прозвенел звонок, Леви стал поспешно убирать учебники со своей парты в большой черный рюкзак. Эрвин первый решил заговорить с ним:       — Тебе помочь с домашним заданием по химии?       Тот лишь угрюмо посмотрел на него, не переставая складывать в рюкзак школьные принадлежности.       — Я занят, — ответил брюнет.       — Чем?       — Тебе какое дело? — огрызнулся Леви, но как только к его парте подошел высокий парень со светлыми волосами, разделенными на две части ровным пробором, староста снова принял вид равнодушного человека.       — Леви, — обратился к нему достаточно высокий юноша, потерев свой подбородок, на котором росла реденькая бородка. Волосы на его лице были свойственными его возрасту, только прочие юноши сбривали их, а он почему-то с гордостью носил то, что приходилось. — Жаба меня убьет, помоги с последней задачей по математике.       — Конечно, Майк, — ответил Аккерман. — Пошли в библиотеку сходим, пока есть перерыв.       Эрвин был полностью проигнорирован. Леви пошел вперед, а Майк решил задержаться. Сделав странный жест, шевеля ритмично обеими ноздрями, он сказал, обратившись к Смиту:       — Я твою тревогу чую за километр.       Его слова заставили Эрвина съежиться от страха. Хоть этот человек и не вызывал паники, но слова заставили юного Смита задуматься.       — Ты о чем? — переспросил он.       Подойдя чуть ближе к Эрвину, Майк принюхался к чему-то, что видел только он.       — Не пытайся подружиться с Леви, подавая ему руку помощи, — сказал парень. — Он отгрызет ее.       — Почему ты так думаешь? — удивленно спросил Смит.       — Майк, ты идешь? — спросил Леви, заглядывая в класс.       — Да, староста, — высокий парень направился к выходу из класса, оставив вопрос Эрвина без ответа.       — Не пугайся! — воскликнула Петра, аккуратно коснувшись кончиками своих пальцев плеча Эрвина. — Майк Захариус — наш местный «провидец». Мы его так назвали.       Эрвин обернулся назад, где и стояла девушка. Маленькая и худенькая Петра выглядела еще меньше, когда стояла рядом с ним. Блондин посмотрел на дверь класса, куда направлялся этот парень с реденькой бородкой и спросил:       — Мне действительно стоит держаться подальше от старосты?       — Предсказания Майка сбываются, и мы привыкли им верить, — сказала Петра, слегка задумавшись, коснувшись указательным пальцем своего остренького подбородка. — На твоем месте я бы прислушалась к нему.       — Я думал, вы уважаете его, — сказал Эрвин, сев обратно за свою парту. Петра же встала возле парты старосты.       — Мы боимся его и стараемся не лезть в его дела, — сказала девушка с легкой и невинной улыбкой на лице. — На самом деле, настоящий Леви Аккерман очень скрытный, угрюмый человек, грубый и неприступный, однако я надеюсь, что глубоко в душе он нуждается в хорошем и добром друге, вроде тебя, Эрвин Смит.       После своих слов она широко улыбнулась и добавила:       — Мы уважаем его за то, что он держит свое слово и по факту берет все обязанности класса на себя. Он надежный парень, несмотря на всю его необщительность, — она развела руками в стороны. — Это лишь мои рассуждения.       Эрвин кивнул ей.

…

      На урок математики не пришли Майк Захариус и Леви Аккерман. Эрвин с тревогой осматривался по сторонам. Он хотел достать телефон, чтобы сделать дозвон Леви, но яростный взгляд Жабы сбивал его с толку. Она, облизывая свои толстые губы, оглядела класс и сказала:       — Ваш хваленный староста — прогульщик что ли? — она смочила указательный и большой палец слюной и открыла классный журнал, прищуриваясь и водя пальцем по толстой бумаге.       Смит смело поднял правую руку и сказал:       — Позвольте я схожу за ним, возможно, он не слышал звонка.       Толстая, неопрятная женщина, поглядела на него своими мелкими глазенками через стекла линз в широкой коричневой оправе.       — Смит? Новичок? — она приподняла толстую, очерченную черным карандашом, правую бровь. — Ну, сходи.       Эрвин встал с места в знак уважения склонив голову, встав прямо и опустив руки по швам своих начищенных и выглаженных черных брюк.       Выйдя из класса и закрыв за собой дверь кабинета, он направился в библиотеку, минуя лестничный пролет, перейдя на бег до первого этажа. Смит не считал ступени, перепрыгивал через одну и ускорившись, побежал по пустому коридору до заветных дверей, ведущих в библиотеку. Пол был скользким и чуть не упав, блондин вовремя остановился, отдышался и пошел уже спокойным шагом. Ощущение падения он воспринимал крайне болезненно, он испугался. Коричневые туфли с острым носиком не были предназначены для бега и, если бы не Леви, застрявший в этой проклятой библиотеке, хрен бы новичок побежал искать его. Распахнув двери в заветную комнату, Эрвин извинился перед библиотекарем и вошел внутрь, проходя сквозь заставленные книжные полки, вспоминая тот момент, когда Леви впервые принял облик дружелюбного товарища и посоветовал ему одну из своих любимых книжек, которая пробудила в Эрвине давно умершую любовь к чтению.       За одним из столов, расположенных в ряд у окна, сидел Леви, а напротив него Майк Захариус, оба сгорбившиеся над книгой. Парни взглядом сверлили книгу, а затем тетрадь, которая лежала перед Леви.       — Это точно правильное решение, — сказал Аккерман, — я не знаю почему оно не совпадает с ответом…       Майк принюхался и посмотрел в ту сторону, где стоял Смит.       — Урок начался, мы знаем, — сказал высокий парень, сидевший напротив Леви, — не можем решить задание.       — Можем! — воскликнул Леви, а когда заметил Эрвина, подходившего к их рабочему месту, вернулся к решению задачи, перечеркивая то, что было написано в задаче.       — Позволь мне взглянуть, — попросил Эрвин, присаживаясь рядом с брюнетом.       Брюнет закрыл написанное в тетради рукой.       — Возвращайся обратно в класс, — сказал он, снова перечитывая текст учебника. Майк томно вздыхал.       — Пора идти, староста, — сказал высокий парень, трепля свои светлые волосы.       — Нет, — как отрезал сказал Леви, продолжая вновь и вновь водить указательным пальцем по шершавой бумаге раскрытого учебника математики.       Смит откинулся на спинку скамейки, на которой сидел он рядом с Леви. Аккерман наконец убрал руку, закрывавшую текст, который он небрежным почерком писал в тетради Захариуса. Он пользовался черным, хорошо заточенным карандашом. Эрвин посмел кинуть быстрый взгляд на решение, которое успел написать Леви и сразу заметил деталь, которую упустил староста.       — У тебя ошибка в решении, — сказал Смит.       — И без тебя знаю, — огрызнулся Леви. — Иди на урок, ты, Майк, тоже.       Он захлопнул тетрадь и протянул ее Захариусу. Эрвин успел ее перехватить и открыл, быстро просматривая решение.       — Эрвин! — воскликнул Леви, скаля зубы. — Прекрати это, лучше не зли меня.       — Тетрадь не твоя, — спокойно сказал Смит и поднял свои голубые глаза на Майка. — Я взгляну, Майк?       Захариус кивнул. Аккерман хотел покинуть рабочее место, но Эрвин преграждал ему путь.       — Дай мне выйти, — сказал брюнет.       — Послушай, — обратился к нему блондин, кладя тетрадь перед ним. — У тебя ошибка в середине решения.       Эрвин указал на нее пальцем. Леви посмотрел в тетрадь, затем на Смита.       — Ты совсем тупой? — скривил рот Аккерман. — Ты где тут ошибку видишь?       Эрвин взял учебник в руки и положил его поверх тетради Майка.       — Тут, — Эрвин указал на условие задачи. — Видимо, ты стал торопиться, потому что время перерыва истекало. Ты поспешил и упустил важный момент. У тебя есть ластик?       Леви с недовольной и угрюмой миной пододвинул свой пенал. Смит пошарился в нем, отыскав белый ластик квадратной формы и положил рядом с тетрадью. Он зачеркнул заостренным концом карандаша ошибку Леви и вписал правильное значение, затем ластиком стер все последующее решение, которое успел написать староста.       — Вау, — сказал Майк, — я и не заметил.       Эрвин улыбнулся ему. Леви громко хлопнул по столу ладонью. Смит посмотрел на него.       — Дай. Пройти, — повторился Леви. Его раздражало, когда люди заставляли повторять его просьбы. Эрвин не сдвинулся с места, а продолжил писать решение.       — Я хочу тебе показать, как решить эту задачу, — сказал Смит, смотря только в тетрадь и продолжая шкрябать по листу карандашом.       — Я и без тебя знаю, — продолжал скалиться Леви. — Просто ошибся, без тебя бы разобрался.       Смит отрицательно покачал головой. Леви сжал руку в кулак и замахнулся на Смита, но тот перехватил удар Аккермана, обронив карандаш на пол.       — За что? — взгляд Эрвина выражал разочарованность в этом поступке Леви.       В глубине души он был тронут тем, как сильно и искренне его ненавидит староста просто за то, что тот хочет протянуть ему руку помощи. «Он отгрызет ее» — всплыли эти слова Майка, сегодня сказанные Эрвину.       — За что?! — удивленно вопросил Леви. — за то, что ты подрываешь мою репутацию своим присутствием тут…       Эрвин отпустил его руку и вернулся к написанию решения в тетради Майка. Он быстро закончил и вернул ее законному владельцу, сказав:       — Возвращайся в класс, мы сейчас тоже придем.       Захариус кивнул. Положив тетрадь в свою бежевую сумку, он закинул ее через плечо и направился к выходу из библиотеки. Когда дверь за ним захлопнулась, Эрвин повернулся к Леви и задал вполне очевидный вопрос:       — Что хотел сказать?       — Убирайся отсюда, из школы уходи, из города уезжай, — сквозь зубы проговорил уже знатно обозленный Леви, затем шепотом добавил: — Пидор ебучий.       Эрвин помрачнел, встал с места и сказал:       -Повтори это, громче.       Леви смотрел на него исподлобья.       — Громче, — потребовал Смит.       — Пошел ты, козел, — Аккерман взял сумку и встал со скамьи, направившись в сторону выхода из библиотеки.       Эрвин схватил его за руку.       — Я закричу, — предупредил Леви.       — Кричи, — ответил ему Эрвин, не выпуская запястья старосты.       — Урою тебя, урод, — процедил Леви.       — Давай, — сказал Эрвин. — Мне терять нечего.       В эту секунду что-то в этом юном мальце сломалось. Некогда правильный и честный Эрвин прижал Леви к себе и взяв того за подбородок, приблизился к его губам. Не закрывая глаз, он поцеловал Аккермана в губы, все сильнее прижимая к себе. От напряжения староста взмок и колотя обеими руками спину Эрвина пытался вырваться. Тот не поддавался, все сильнее целуя того в губы, приоткрывая языком его рот. Он покраснел, чувствуя теплые тонкие губы человека, в которого влюбился почти с первого взгляда. Смит был очарован его агрессивностью, неприступностью. Наблюдая за тем, как его маленькое на вид, но очень сильное тельце пытается вырваться, Эрвин ощутил возбуждение. Сопротивляться собственной природе и как-то подавить ее — бессмысленно. Это он уже осознал.       Со всей силы Леви оттолкнул его. Эрвин ощутил ягодицами твёрдый стол, который оказался сзади и на который он чуть не свалился. Во взгляде старосты он видел ненависть и желание убить его прямо здесь.       — Ты чего творишь? — спросил Леви, вытирая свои губы рукавом черного пиджака. — Совсем страх потерял?       Смит промолчал. Он не посмел сдвинуться с места.       — Не смей приближаться ко мне, говнюк чертов, — в ярости произнес Аккерман. — Я ненавижу тебя, тварь.       — Мальчики! — строгий крик библиотекарши будто опустил Эрвина на землю. — вы чего расшумелись? На уроки идите!       Леви выбежал из библиотеки, ни разу не обернувшись назад. Смит лишь сполз на холодный пол и, закрыв лицо руками, стал громко дышать, чтобы унять бешеную дрожь во всем теле. Безумная привязанность, появившаяся из ниоткуда к парню, который его ненавидит теперь больше всего на свете, заставляла ненавидеть самого себя. Он ошибся, снова сделав шаг на встречу в виде помощи в задании, Эрвин лишь еще больше оттолкнул от себя человека, который ему нравился.       Целоваться было приятно. Вкус этих губ Эрвин пообещал себе запомнить навсегда, потому что это кажется был первый и последний поцелуй с ним.       «Родители меня убьют» — подумал Смит, но потом осознав, что Леви хоть и нелюдимый, но является человеком чести, решил этим воспользоваться и задержаться в этом месте подольше.

…

      После урока математики Эрвин вернулся в библиотеку и проходя мимо книжных полок бросал мимолетный взгляд на книги, что стояли на них. Он не мог приметить ни одну, которая смогла бы заинтересовать его. Смит искал глазами ту книгу, которую здесь впервые протянул ему Леви Аккерман, но никак не находил ее. Он приметил другую, тоненькую в бумажном переплете, неизвестного ему автора. Аккуратно вытащив ее, он посмотрел на обложку, на которой был изображен домик на холме. На него крупными хлопьями ложился снег. Вместе с ней он пошел за читальные столы, где еще недавно между ним и Леви случилась потасовка. Горечь вперемешку с сладковатым привкусом — именно так Эрвин мог описать те чувства, бушевавшие в нем. Теперь эти столы и скамьи ассоциировались с таким недолгим, насильным со стороным Смита, но сладким поцелуем, который так долго ждал сам Эрвин. Он ненавидел себя за то, что сделал, но ни разу не жалел об этом. Больше он не прикоснется к его губам, он зарекся не касаться их, не касаться его тела даже случайно. Отныне тема, касающаяся его старосты закрыта. Он и так причинил ему много боли. Осознавая свой собственный эгоизм, становилось еще хуже на душе. Если извинится перед ним, примет ли его Леви или просто проигнорирует? Скорее всего, он его ударит.       Открыв книгу и не вникая в текст, Эрвин стал своими большими голубыми глазами просто ходить по тексту, одержимый полностью своими мыслями о Леви и поцелуе с ним. Домой идти не хотелось, он желал как можно глубже погрузиться в атмосферу тишины, которая соответствовала духу этого места. Здесь голова приходила в норму, не болела от мыслей, что успели уже превратиться в кашу. Сейчас он видел перед глазами сцену, где он без конца прижимает к себе Аккермана и целует его.       «Мне хочется повторять этот миг вновь и вновь» — подумал Эрвин, облокотившись на спинку скамьи.       Сердце болело, грудная клетка сжималась от спазмов. К горлу подступал ком. Из пелены воспоминаний блондина вырвал звонок. На том проводе была Ханджи. Он ответил сразу же.       — Привет, Ханджи.       — Эрвин, добрейшего вечерочка, — голос девушки звучал приободряюще. — Как ты там поживаешь и что произошло между тобой и Леви?       — Я снова в дерьме, — произнес устало Эрвин, прикрывая рукой лицо.       — В каком смысле? — резко тон голоса Ханджи приобрел обеспокоенный окрас.       — Ты же знаешь, что я немного нерационален в своих действиях, когда дело касается чувств?       — Продолжай, — попросила она.       — Мне нравится Леви, — полушепотом произнес Эрвин, — не понимаю, в какой момент я потерял самообладание, но я поцеловал его и теперь…       — Эрвин-Эрвин, — проговорила Ханджи с укором. — Как ты мог? Я знаю Леви Аккермана и такое поведение он точно не простит, надеюсь, ты оставил эту идею?       — Да, — с грустью в голосе ответил Смит.       — Леви — не такой человек, чтобы что-то разболтать, но все же тебе стоит извиниться перед ним и больше не приближаться на расстояние пушечного выстрела, — предупредила Ханджи. Она редко была так серьезно настроена.       — Спасибо тебе, — сказал Смит, облегченно выдохнув.       — Что ты намерен делать? — поинтересовалась девушка.       — Пока не знаю, подумаю, — ответил блондин.       Эрвин уже хотел положить трубку, когда Ханджи окликнула его:       — Слушай, я приеду на следующих выходных, может увидимся?       — Буду рад, — улыбнулся Эрвин.